Колокольная картотека Н. Г. Порфиридова

Александр Одиноков
     А.Н. Одиноков – член Новгородского общества любителей древности


     КОЛОКОЛЬНАЯ КАРТОТЕКА Н.Г. ПОРФИРИДОВА

     Уникальное наследие новгородского ученого и музейного строителя Новгорода и области Николая Григорьевича Порфиридова пополняется еще одним письменным источником: «ПОДБОРКОЙ надписей на колоколах с XVI - нач. XX вв. из церквей и монастырей г. Новгорода и Новгородской губернии». Именно так, назвал сам Николай Григорьевич то, что с 1988 г. хранится в 21 папке фонда Р-8 (Фонд Порфиридова) в отделе письменных источников Новгородского государственного объединенного музея-заповедника. На 161 листе рукой Порфиридова зафиксированы надписи 182 колоколов из 60 церквей и монастырей Новгорода и Новгородской губернии, из которых 30 колоколов отлиты в XVI в., 53 колокола в XVII в., 34 - в XVIII в., 54 - в XIX в., 5 - в XX в. и 6 колоколов значатся без даты отливки.
Уникальность «Картотеки», прежде всего в ее содержании и объеме. Если учесть, что в фонде металла Новгородского государственного объединенного музея-заповедника по учетной документации числится всего 65 колоколов, и один фрагмент колокола, становится понятным, что данная «Картотека», являясь сегодня единственным письменным источником для изучения истории колокололитейного дела, как Новгорода, так и ведущих колокололитейных центров России, существенно дополняет наш познавательный ресурс. Надписи на колоколах обогащают и дополняют наши исторические познания эпох развития Новгорода, как общественно-политического центра и центра религиозно-православной культуры.

     Нельзя сказать, что об этой картотеке мы узнаем только сейчас. В 1992 году на конференции «Прошлое Новгорода и Новгородской области»… было озвучено, а затем в сборнике материалов конференции было опубликовано сообщение А.Б. Никанорова и С.А. Старостенкова «О надписях на новгородских колоколах», где сообщалось о находке материалов собранных Н.Г. Порфиридовым. Однако, в дальнейшем сообщение, практического значения не имело. В последующих исследовательских работах материалы «Картотеки», возможно и использовались, но ссылки на источник не производились. Именно это обстоятельство требует более детального описания истории и источников, послуживших материалом для «Картотеки» Н.Г. Порфиридова.

     Известно, что до сих пор поиски обобщенного реестра надписей и других данных по новгородским колоколам осуществлялись работниками музея, в направлении работ бывшего заведующего историческим отделом Новгородского музея – Александра Игнатьевича Семенова. О существовании реестра по учету колоколов выполненного А.И. Семеновым сообщил в своих воспоминаниях сам Н.Г. Порфиридов. Вот его слова: «Особую гордость Губмузея составил проведенный им специальный учет колоколов по всем церквам и монастырям города Новгорода и уезда. Трудное технически дело могло быть осуществлено благодаря счастливым обстоятельствам. А.И. Семенов, краевед-историк, бывший учеником средней школы, потом студентом университета, потом научным сотрудником музея, ныне крупный знаток Новгорода, автор ряда печатных работ. Он переписал все без исключения колокола, списал все надписи на них, зарисовал изображения и орнаменты, обмерил колокола, вычислил их вес, если он не был указан на самом предмете. Регистрация колоколов составила большой том. Собранный в нем редкий и неповторимый материал имеет бесспорное научное значение и послужил для некоторых специальных работ А.И. Семенова и других авторов. Можно, пожалуй, быть уверенным в том, что подобного учета не было нигде в другом месте. Кстати, он также хорошо послужил во время снятия колоколов для нужд индустриализации страны, когда заранее определялись экземпляры, не подлежавшие снятию на переливку» . Здесь Николай Григорьевич абсолютно прав утверждая, что данная работа по учету колоколов, навряд ли где еще имела место. Это мнение подтверждает Владимир Андреевич Богусевич, также работник в довоенное время Новгородского музея, а до 1935 года руководитель научной работой Псковского музея. В своей работе 1934 г. «Псковские литейщики XVI – XVIII вв.» он писал: «Древние псковские колокола, висевшие в течение столетий на псковских звонницах и колокольнях, оставались почти не изученными вплоть до лета 1933 г., когда нам пришлось по поручению Псковского музея в ударном порядке привести в известность весь наличный материал и установить наиболее типичные образцы древнего литья, подлежащие безусловному сохранению.

     К лету 1933 г. в Пскове оказалось налицо 40 колоколов XVI—XVIII вв. Из них 25 лучших образцов были оставлены за Псковским музеем, а 15 после предварительных фотофиксации и обмера, произведенных Псковским музеем, были переданы Металлому.
Из 25 сохраненных памятников древнего колокольного литья 20 оставлены на месте (на колокольнях и звонницах), а 5 перевезены в Поганкины палаты и вошли в экспозицию исторического отдела Псковского музея.

     Древние псковские колокола представляют собой ценные исторические источники, как памятники производства, искусства, культа и письменности. Почти все они снабжены ценнейшими надписями-летописями.

     Надписи эти до сих пор никогда не были полностью изданы (а изданные тексты содержат грубые ошибки) и вовсе не подвергались историческому анализу, несмотря на их огромную ценность для изучения истории промышленности феодальной России».

     Указание Н.Г. Порфиридова на работу А.И. Семенова, к сожалению не подтверждено датами, хотя то, что результаты учета были применены Семеновым в своих работах и работах других авторов, а также их использование при снятии колоколов может говорить о том, что учет был проведен не только до 1929 года, когда началась компания в пользу индустриализации, но и до 1928 года, когда сам А.И. Семенов опубликовал свою вторую работу «Новгородские и Псковские литейщики XVI – XVII вв.» , а быть может и до 1922 года, если брать во внимание его первую работу, опубликованную в губернской печати (журнал Новгородское вече) в 1922 году под названием «О некоторых Софийских колоколах» . Единственное, что смущает – это возраст А.И. Семенова. В 1922 году ему исполнилось лишь 17 лет. Правда в 1923 году А. Семенов поступает в Петроградский университет. С 1927 года он работник Новгородского губернского музея.

     При всем этом есть одна деталь, которая никак не укладывается в образ молодого и деятельного ученого Александра Игнатьевича Семенова. Дело в том, что 25 декабря 1929 года в новгородской газете «Звезда» печатается статья Семенова «ЗВОН ЦЕНОЮ В ПОЛМИЛЛИОНА РУБЛЕЙ. Что даст ликвидация колоколов в Новгороде?». Мы ее приводим полностью:
«Если исходить из нормы изъятия колоколов, произведенной Петром I на нужды Северной войны в 1700 году, т. е. ; часть всех колоколов церквей, то надо отметить, что за 12 лет сов[етской] власти, несмотря на закрытие в Новгороде половины церквей, ликвидация колоколов дала очень скромные, далеко не петровские результаты.

Всего ликвидирована только одна двадцать пятая часть колоколов города. Это объясняется тем, что ликвидированы бедные церкви, не имевшие больших колоколов, или же колокольни, при закрытии одних церквей, оставались при других – (так обстояло дело в монастырях) и потому колокола не отбирались в пользу государства.

В Новгороде имеется 170 тонн меди, подлежащей ликвидации (музейные колокола в это количество не входят). Из них на один Юрьев монастырь падает 77 тонн. При ликвидации Юрьевских колоколов еще может стать вопрос в центре о сохранении главного Юрьевского колокола в 35 тонн, так как он является шестым колоколом по величине в мире и интересен, как исключительное достижение литейного искусства . Но даже и в этом случае в Новгороде остается ликвидировать 135 тонн меди, стоимостью в 135 тысяч рублей.
Это в одном только Новгороде!

Кроме этого, в 270 церквах Новгородского округа имеется 330 тонн колоколов, на сумму 330 тысяч рублей.

Древняя церковная Русь обходилась без колоколов. Колокола вошли в обиход только лишь в XVI веке, в связи с развитием парадных церемоний московского царя. Сперва они появились в столице, потом попали в провинцию. Они составляли парадную принадлежность русского царизма. Всегда царя встречали колокольным звоном.

Итак, около 500 тонн колокольной меди должны быть изъяты в Новгородском округе.

Никчемность колоколов и колокольного звона очевидны. Они нам ни в малейшей степени не нужны.

400 тонн колокольной меди должны быть изъяты в Новгородском округе для неотложных хозяйственных и культурных нужд страны.

Ал-др Семенов.»

Трудно объяснить появление этой статьи, так как она направлена на уничтожение колокольного фонда Новгорода, в том числе особо ценных колоколов. И эту статью пишет человек явно с интересом, настойчиво изучающий колокололитейное дело. Однако может быть, объясняется это поведением Семенова в тот период, оценку которому дал Порфиридов в своем письме к П.Е. Корнилову . Вот его содержание:


ПОЧТОВАЯ КАРТОЧКА                (штамп) Новгород 10.9.29.
                (штамп) Казань   13.9.29.

                Адрес:Казань, ул.Макс[има] Горького,
                д.10,кВ.2
                Петру Евгеньевичу Корнилову
                Новгород 8-IX 1929

          Глубокоуважаемый Петр Евгеньевич!
     Большое спасибо за присланные Вами книжонки. Считаю ничуть не обременительным, наоборот приятным долгом доставлять Вам интересующие Вас  Новгородские издания. Вскорости, вероятно, выйдет небольшой путеводитель по городу известного Вам А.И.Семенова, - но в издании не музея, а здешней – газеты «Звезда». А.И. Семенов мог бы работать не плохо, но начинает небрежничать, халтурить… этот парень сворачивает с прямой прочной дороги.(выделено мною – А.О.)
     Возвратился из отпуска, который провел в Киево-Черниговских краях и частично в Полтаве, и с сентября погрузился в текущую музейную работу. На очереди большое дело по реорганизации нашего Историч[еского] музея, которое начинаю с устройства Отдела древн[его] иск[усст]ва. Много материала и обратно пропорционально количества места: одна (!) комната… Приходится только завидовать своим соседям – Пскову, Твери, Ярославлю, Вологде, где музеи не обижены помещением. Очень хотелось - бы видеть, как помещен и экспонирован ваш отдел др[евнего] искусства, в Казанском музее. В чисто худож[ественном] плане, или как-либо иначе? Не имеется - ли у Вас лишнего отпечатка внутр[еннего] вида отдела.
     Всего вам доброго. Ваш Ник. Порфиридов
                (подпись)
ОР ГРМ.ф.145.оп.2.ед.хр.1058.л.6.

     Но, возможно, это была «минута слабости» или столь грозное воздействие «революционирующих органов», что нельзя было отказать в предоставлении материала. Известно, что в те годы даже дети «обязаны» были писать в газету о том, что их учебе в школах мешает колокольный звон.

     Возможно, это так и есть, так как уже в 1932 году, не без участия А.И. Семенова группа ученых во главе с А.В. Арциховским запоздало обращается в вышестоящие органы с мольбой о спасении исторически и художественно уникальных колоколов.

«Всесоюзной Академии наук Институт истории
науки и техники
Директору Н.И. Бухарину от действительного члена Гос. Академии истории
материальной культуры А.В. Арциховского, доцента Ленинградского историко-лингвистического института М.К. Каргера, научного сотрудника историко-археографического института Академии наук СССР А.И. Семенова, научного сотрудника Московского Гос. Исторического музея Б.А. Рыбакова,
научного сотрудника Гос. Русского музея Б.Б. Фраткина.

Среди исторических памятников города-музея Новгорода выделяется группа произведений литейного дела (колоколов), дающая единственный в своем роде материал для изучения литейной техники и производства.

В настоящее время нигде, кроме Новгорода, не сохранилось полноценного подбора колоколов, начиная со времени их массового производства (с 30-х гг. XVI в.).

Из 2000 колоколов Новгородского района, существовавших до начала их изъятия, 90 колоколов имеют первостепенное историческое значение. Они или относятся к произведениям известных литейщиков, от которых уже не осталось никаких иных памятников их работы (так, например, литейные артели Андреевых, Ивановых и др.) или же дают материал (в своих надписях) для изучения топографии города и производственных корпораций или же дают высокие образцы литого орнамента (звериного и растительного).

В настоящее время эти исторические колокола, составляющие по весу лишь 2 процента всех колоколов района, подвергаются уничтожению. В июне 1932 года уничтожен колокол Антонова монастыря 1609 года всего только в семь пудов весом, но имевший важную, до сих пор неточно разобранную надпись о литейных мастерах в Новгороде. В Антонове же уничтожен редчайший колокол со звериным орнаментом. XVI века всего в три пуда весом.

На конец июля назначено уничтожение исторических колоколов Хутынского монастыря. Среди них колокол в 200 пудов, 1599 года, имеющий большое историческое значение, так как от XVI века кроме него не сохранилось ни одного большого колокола. (Всего в XVI веке было вылито только 4 больших колокола, из них сохранился только Хутынский). Этот колокол для своего времени был «чудом» литейной техники, и уничтожение его лишило бы науку единственного памятника высокой литейной техники XVI века.

На очереди уничтожение исторических колоколов Клопского монастыря XVI—XVII веков, среди них немецкие, литые в Любеке.

Уничтожение исторических колоколов идет самотеком совместно с колоколами, не имеющими исторического значения. Их незначительный процент по отношению ко всем колоколам не влияет на ход дела, и местные работники в погоне за металлом уничтожают сокровища, имеющие несоизмеримо большую цен-ность, нежели чем просто лом.

Местный музей не в состоянии препятствовать райфинотделу, безнаказанно расправляющемуся с ценным государственным имуществом.

Просим Вашего срочного вмешательства через Ленинградский облисполком и непосредственно через Новгородский Р[айонный] Исполнительный] К[омитет] о немедленном прекращении уничтожения исторических колоколов.
26 июля 1932. Новгород.
А.В.Арциховский. М.К.Каргер. А.И.Семенов. Б.А.Рыбаков. Б.Б.Фраткин» .

Как видим, в числе подписавших это письмо есть и А.И. Семенов. Благодаря этому обращению были сохранены и переданы в фонд Новгородского музея колокол Хутынского монастыря XVI века весом 200 пудов (1599 г.) работы псковских литейщиков, а также несколько иностранных колоколов, в числе которых колокол 1647 года с латинской и русской надписями из Клопского монастыря.
Сумасбродная, варварски проведенная компания государства по уничтожению колокольного фонда Новгорода и области, как и других территорий, вместо ожидаемого спасительного эффекта, принесла стране опустошение как духовной, исторически неразрывной от православной веры жизни народа, так и по существу лишила науку важнейшего источника познания исторических истоков русской культуры и быта людей.
Поэтому и неудивительно, что в дальнейшем А.И. Семенов практически (не считая отдельные мелкие статейки в газете «Звезда» 60-х годов) прекращает заниматься колокольной темой. Однако в 1970 году, видимо по просьбе новгородских реставрационных мастерских, он пишет обстоятельную историческую справку о колоколах Софийской звонницы, где мы находим давно интересующие нас сведения о судьбе реестра учета колоколов. Вот текст справки, которую представил А.И. Семенов:

НОВГОРОДСКАЯ СПЕЦИАЛЬНАЯ НАУЧНО-РЕСТАВРАЦИОННАЯ
ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ МАСТЕРСКАЯ
Сентябрь 1970 г.

Член Совета Новгородского музея А.СЕМЕНОВ.

               О колоколах Софийской звонницы в Новгороде.

До 1933 года на Софийской звоннице висело 18 колоколов - пять больших (праздничный, воскресный, полиелейный, вседневный, великопостный) и 13 малых. Из них в звоне участвовали 13 колоколов: пять больших и восемь малых: четыре переборных, и четыре трезвенных.

В 1921-1922 годах в юные годы мною было составлено описание колоколов всех новгородских (городских и пригородных) колоколен. Описи подверглись около 500 колоколов. Один экземпляр описания хранился у меня и погиб во время войны , второй - был сделан для Новгородского музея. Музейный экземпляр очевидно был эвакуирован и после войны снова оказался в музее. Его в 1945 году видел в музее бывший директор Новгородского музея Н.Г. Порфиридов. Благодаря нерадивости и безобразного отношения к музейному архиву со стороны библиотечного работника музея К. Зимневой, этот второй экземпляр бесследно исчез, возможно, что он осел в личных архивах некоторых музейных работников. Ценность этого экземпляра заключалась в том, что в нем имелись все колокольные надписи, многие из которых, относящиеся к ХVI-ХVIII векам (не говоря уже о ХIX-ом), не были нигде опубликованы. Кроме того, все колокола были обмерены,  наиболее древние обмерялись подробно.

Из этого музейного экземпляра хранитель Софийской ризницы А.В. Никифоровский при составлении рукописного описания древностей Софийского собора (хранится в архиве музея) заимствовал в 1925 году описание софийских колоколов, составленное мною в 1921 году.

Колокола были мною описаны сперва большие, а потом малые. В настоящей записке для удобства пользования колокола описываются по пролетам.

В северном пролете висело пять колоколов:

В центре великопостный колокол, весом в 250 пудов, с надписью: «Перелит сей колокол по благословению Серафима митрополита Новгородского, Санктпетербургскаго, Естляндскаго, Финляндскаго и кавалера при державе благочестивейшаго государя императора Николая I, в лето от Рождества Христова 1838 августа дня».

Колокол не сохранился. Он был сдан на базу лома цветного металла за несколько лет до войны, когда в музее хозяйничала воровская шайка Кислицына (он был тогда директором музея, вместо уволенного Порфиридова).
ПРИМЕЧАНИЕ:  Если будет стоять вопрос о поднятии колоколов с постаментов на звонницу, то вместо уничтоженного великопостного колокола в 250 пудов можно повесить Хутынский колокол 1599 года в 200 пудов.

На двух железных связях в пролете висели 4 переборных колокола. На нижней связи с юга висел первый переборный колокол - соль диез, со звериным орнаментом начала ХVII века, без надписи, весом в 9 с половиной [пудов]:

На нижней связи с севера висел второй переборный колокол – «соль», весом в 12 пудов, с литой надписью (издана у Макария, II, стр.282 , приводится по новой орфографии): «Лета 7074 (1566) помощию Христа бога нашего слеты быша два колокола сии к святому христову Вознесению на Прускую улицу при благоверном цари и великом князи Иване Васильевиче всея Руси повелением всех православных християн Пруского (так!), а мастер Иван с пасынком Сменом». Вот его нотное обозначение:

На верхней связи с юга висел третий переборный колокол, - «фа», весом в 15 пудов с литой надписью (издана у Макария, П,   281-282), приводим по новой орфографии: «Лета 7074 (1566) го поизволением отца поспешением сына и совершением святаго духа, а сльты быша два колокола сии ко святому христову Вознесению на Прусскую улицу при благоверном цари и великом князе Иване Васильевиче и всея Русии, повелением раб божиих Знесенского прихода всех православных хрестеян Пруского заполья. Мастер Иван». Вот его нотное обозначение:

На верхней связи, с севера, висел четвертый переборный колокол – «до», весом в 22 пуда, с резной надписью (издана у Макария, II, 287), вверху: приводим по новой орфографии: «Лета 7148 (1640) февраля в 25 дала си колокол гостя Ивана Офонасева сына Юдина жена Ксения Федорова дочь по сыне своем Григорие во обител престо богородицы Введению в девич монастырь и на Тишину в вечны поминок по своих родителех. А тот колокол не продать, не заложить». Его нотное обозначение:

Четыре переборных колокола составляли основную мелодию софийского звона: в них звонил один звонарь, сперва справа налево в два колокола раздельно на нижней связи, а потом в два колокола раздельно на верхней связи.

Софийский звон был запечатлен в музыкальной пьесе местного композитора Влад. Митроф. Иванова-Корсунского (учителя мужской гимназии, а потом - советской школы) –«Воскресное утро в древнем Новгороде». Эти ноты были отпечатаны в Петербурге (в 1911-1913 гг.). Софийский звон использовал в одном из своих произведений композитор С.В. Рахманинов.

Иванов-Корсунский воспринимал звук четвертого переборного колокола не как «до», а на полтона ниже – «си» Он говорил, что ему иногда так слышится колокол. Поэтому в музыкальной пьесе четвертый переборный имеет тон «си».

Во втором от севера пролете висело 9 колоколов: В центре полиелейный колокол с резной надписью вверху:  «Вылит при Гаврииле митрополите Новгородском. Весу в нем 355 пу, 20 фу, 1796 года октября 20 числа».

Внизу: «Лит в Москве на заводе Петра Струговщикова».

Колокол не сохранился. Он был сдан на базу лома цветного металла при Кислицыне, одновременно с великопостным колоколом.

В этом же пролете на трех железных связях висели еще 8 колоколов:

На верхней связи висели четыре трезвонных колокола. На 4-ом от севера (или на 1-ом от юга) весом в I пуд 36 фунтов вверху была резная надпись: «Лет 7178 (1669) года в 13 день дал Спаса Новаго монастыря архимандрит Иосифь колокол два пуда без четырех гривеник Велики Новград к церкви Василию Кесарискому по своих родителех вкладу».

На 3-ем от севера колоколе вверху резная надпись: «Лета 7178 (1669) го ноября в 13 день дал Спаса Новаго монастыря архимандрит Иосифь колокол полтора пуда, в Великий Новград к церкви Василия Кесарискаго по своих родителех вкладу».

На 2-ом от севера колоколе, весом в 27 фунтов, резная надпись вверху: «1735 году церкви Положения пояса на Больших Пречистенских воротах колокол весом полпуда сем фу». Имеется порядочная трещина.

На 1-ом от севера колоколе надписи нет, ХVIII век, приблизительный вес - 5 с половиной пудов.

ПРИМЕЧАНИЕ: упоминаемый в надписях монастырь Спаса Нового - это Новоспасский монастырь в Москве. Церковь Василия Кесарийского была вблизи Кремля в Людином конце.

Эти четыре трезвенных колокола выбивали каждый свои две восьмых тона, в то время как переборные, каждый отбивал отдельно одну четверть тона. При большом звоне, кроме переборных и трезвонных колоколов, звонили во все пять больших колоколов.

Ниже верхней связи с трезвенными колоколами, на уровне ушей полиелейного колокола с четырех сторон его на двух железных связях висели еще 4 колокола, в которые не звонили.

На западной связи на северном колоколе, весом в 18 пудов 36 фунтов вверху была резная надпись: «Лета 152 (1643) декабря в 6 день дал колокол святей Троицы на Видогощу монастырь игумен Иона и брат его Тихон при старцы Антонии, при старчи Никандры и при старчи Ануфреи и при всех старцах, а весом 20 пудов бес дву и 4 гривенки». В медальонах имелся звериный орнамент.

На западной связи на южном колоколе первой половины ХVII века такой же звериный орнамент, как на предыдущем колоколе. Вес его 12 пудов.

На восточной связи на северном колоколе вверху литая надпись: «По милости божий и пречистые матери и всех святых молитвами лета 7070 (156?) июля в 4 день си колокол слит бысть в Великом Новгороде в дом Воскресенью Христову при великом царе Иване Васильевиче всея Руси и при святейшем Пимине архиепископе Великаго Новагорода и Пскова поселением воскресеньския игумены яже и Христе и с сестрами. А мастеры Васко да Юшко. Амин». Приблизительный вес 12 пудов.

На восточной связи на южном колоколе вверху резная надпись: «Зазвонны в Великий Новград вылит сей колокол в Москве на заводе Никита (так!) Калинина 1783 году июня 21 день, весу 9 пу».

ПРИМЕЧАНИЕ: Мастера Васька да Юшка лили в Новгороде и другие колокола. Их фамилия - Поберешковы. См. - А.И.Семенов. Новгородские и псковские литейщики ХУ1-ХУП веков. Новгород, 1928 (Оттиск из IX Сборника Новгород. Общества любителей древности) и А.Семенов. О некоторых софийских колоколах - журнал «Новгородские вече» 1922, № 4. Пропечатанная там надпись на колоколе 1562 г. - искажена. Все надписи на малых колоколах во втором от севера пролете не были опубликованы, если не считать незначительной и искаженной публикации в журнале «Новгородское вече», 1922, № 4.

В среднем пролете висел большой (праздничный) колокол в 1614 пудов 1659 года. Теперь он без ушей, погибших во время войны, стоит у звонницы на постаменте. Надпись на колоколе помещена у А. Конкордина. Описание Новгородского Софийского собора.

Во втором от юга пролете висел воскресный колокол 1839 года в 590 пудов. Теперь он с небольшой выбоиной стоит на постаменте у звонницы.

В южном пролете висел вседневный колокол 1677 года в 300 пудов. Теперь стоит на постаменте Софийской звонницы.

Вверху на железной связи висел еще колокол с резной надписью: «Зазвонной в Велики Новград, вылит сей колокол в Москве на заводе Никифора Калинина, 1783 году июня 21 дня. Весу 7 пу 3 фу».

В настоящее время из 18 колоколов Софийской звонницы сохранилось три, стоящие на постаментах у звонницы. Из них два повреждены (праздничный и воскресный). Мелкие софийские колокола в начале войны были погружены на баржу. Баржа была разбита фашистским снарядом и колокола затонули в Волхове.

6 сентября 1970 г.
Член Совета Новгородского музея
(А.Семенов)
Всего колоколов:
В северном пролете - 5 колоколов.
Во втором от севера- 9 колоколов.
Средний пролет: - 1 колокол.
Во втором от юга пролете – 1 колокол.
В южном пролете  - 2 колокола.
______________________________________________
Итого:                18 колоколов.
Архив ГУК ННУР. Ф. 745.Р – 745. С.1 – 10.

      Этой справкой можно было бы подвести черту под розысками описаний новгородских колоколов, если бы не «Подборка надписей колоколов» Николая Григорьевича Порфиридова.
Сопоставление и детальное изучение, как самих надписей «Подборки», так и форм их фиксации, классификация их по церквам и монастырям, а также по годам отливки колоколов, указание веса колоколов дают основания говорить о соответствии записей Порфиридова первичному учету, проведенному А.И. Семеновым. Так в надписи колокола 1562 года отлитом для Воскресенского монастыря в Новгороде, который после упразднения монастыря был передан Софийской звоннице, по опубликованным в 1922 году данным А.И. Семенова и зафиксированным Н.Г. Порфиридовым в «Подборке» указан один и тот же месяц отливки – «юля» (июля), тогда как правильно читается в тексте «мая». То есть ошибка Семенова была повторена Порфиридовым. Кроме того у обоих в этой надписи, пропущены одни и те же слова и буквы, идентичны окончания имен мастеров, хотя это и неверно по отношению к оригиналу.
В картотеке Порфиридовым уточняются как даты отливки колоколов, так и содержание надписей по отношению к базовым данным источника архиепископа Макария (Миролюбов) «Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях» 1860 г. издания. Николай Григорьевич, видимо, самостоятельно предпринимал меры по учету колоколов районных центров, Боровичи, Старая Русса, Малая-Вишера на основании проведенных музеем в 1928 году Ловатской экспедиции, протоколов и сообщений руководителей районных музеев, а также выписок из протоколов Новгородского общества любителей древности, произведенных председателем общества на то время - С.М. Смирновым. На основании его помет можно сделать вывод, что картотека составлена, не как зафиксировано музеем «до 1940 г.», а до 1929 года, так как крайней датой уточняющих записей Н.Г. Порфиридова значатся 1928 год. 

     Картотекой зафиксированы надписи как существующих в настоящее время колоколов, так и навсегда потерянных в 1930-е годы. Так в картотеке значатся 16 надписей колоколов Юрьева монастыря (ни один не уцелел), 8 надписей колоколов Хутынского монастыря (из которых только один сохранился в фондах музея), 15 надписей колоколов Софийской звонницы (включая надписи колоколов «Великопостного» и «Полиелейного», которые по сведениям Семенова преступно были уничтожены в 1933 году, директором музея Кислицыным, поставленным вместо арестованного в то время Порфиридова, так как колокола уже были в фонде музея и не подлежали переплавке), 4 надписи колоколов Антоньева монастыря и 3 надписи колоколов церкви Феодора Стратилата (на Софийской стороне) (ни один не уцелел) и так по многим другим церквам и монастырям.

     Думается, что интерес Порфиридова к данным надписям носил научный характер, так как в его научных трудах присутствуют работы по эпиграфике. Даже то, что он пользовался реестром Семенова в 1945 году, говорит о его внимании к этой теме и после переезда в Ленинград.

     Еще одной особенностью «Картотеки» является наличие надписи новгородского колокола, который сегодня находится на колокольне Ивана Великого в Москве, что в свою очередь является колоссальной подсказкой для исследователей, с точки зрения пополнения каталога надписей за счет поиска и фиксирования надписей новгородских колоколов в других регионах, как России, так и европейских стран, таких как Швеция, Германия, Эстония и других. Так в музее «Коломенское» в коллекции находятся два колокола XVI века новгородских мастеров , в Швеции по данным профессора Арне  до десятка новгородских колоколов с надписями, так же они есть и в Германии и Таллинне.

     Нельзя не признать, что надписи в большинстве случаях изобилуют неточностями в передачи текста отображенного на колоколах, однако они более правильные по отношению к ранее опубликованным или нам известным по другим источникам, а в отдельных случаях они даже уточняют тексты опубликованные исследователями сегодняшнего дня. При подготовке картотеки к публикации эти детали, безусловно, будут выявлены и отображены по колоколам, которые сегодня находятся в фондах музеев.

     Нам еще предстоит осознать значение колокольной картотеки Н.Г. Порфиридова, но одно уже ясно: она, безусловно, является очень важной основой для более полного отражения истории колокололитейного дела России.