В детстве я ужасно не любил бормашины, белые халаты и прочие элементы визита к стоматологу. Сегодня от этой нелюбви осталась привычка не посещать стоматологичекий кабинет с чем-то незначительным, вроде одного дырявого или подернувшегося кариесом зуба. Во все времена я иду туда с богатым урожаем, когда уже действительно пробил час и пришло время. Вот и нынче приношу свое изобилие, заказываю три часа (меньше просто нет смысла) и отдаюсь на произвол судьбы.
Судьба профессиональна, доброжелательна, мила, приятно оформлена – с ней хочется как минимум дружить и, в общем, глупо было бы не отдаться.
Так вот. Если покориться судьбе, процесс приобретает иные очертания. Пусть с теми же бурами, иголками, вставками... Начало, впрочем, традиционное: получаю укол в десну, теряю ощущение верхней губы и начинаю остро ощущать все остальное.
Сосредоточившись на первом зубе, судьба нагибается и начинает неспешно, в такт жужжанью машины, неторопливо двигаться грудью по моему локтевому сгибу и предплечью, и это как раз тот случай, когда от судьбы не уйдешь... никакой возможности, со сверлом-то в зубе; остается расслабиться и получать удовольствие. Мои попытки расслабления слабы и несуразны и терпят полный крах, когда включается воображение. А по его версии не грудь судьбы мягко трется о мое состоящее из одних нервных окончаний предплечье, а, напротив, пальцы моей руки проникают через ворот белого халата и чашки черного бюстгалтера... И это – другое, какую б чушь ни несли математики про перемену мест слагаемыми. В смеси удовольствия и невозможности расслабиться живу минут тридцать.
А потом меня ни с того ни с сего тянет в сон. Судьба, оказывается, закончила сверлить и мягко пломбирует и полирует создаваемую ею красоту. Я даже могу все это видеть в отражении на ее очках, но глаза закрываются, похоже, я все-таки достиг релаксации.
Увы, в предсонное царство вторгается стреляющая боль в зубе, и, возвращаясь из рая, слышу что-то про глубокий кариес... Широко открываю глаза на происходящее и, пусть мой угол обзора ограничивается судьбой, ее помощницей, кабинетом и другими пробегающими женщинами, обнаруживается немало интересного. Выясняется, что судьба любит золото. Внимательно рассматриваю цепочку на ее шее, потом колечки в ушах. На колечках подвешены русские буквы «Е» и «Г» и латинские «X» и «Y»; взаимовязи не нахожу, хотя, кажется, второй паре чего-то не хватает. Закончив досмотр драгметаллов, перехожу на очки. Оранжевые хороши, но из-под белых лучше видны глаза, нос и ресницы. И все-таки... почему у всех этих женщин исключительно черные или темные лифчики под белыми халатами? Текущая стоматологическая мода? А еще замечаю, что и судьба мне тоже по-настоящему доверяет: она давно переоборудовала меня в подставку для инструмента, - и потому на моих животе и груди разложены трубки слюноотсоса, похожий на паяльник оранжевый приборчик для отверждения пломб, шприц и еще какие-то мелкие причиндалы. Это приятно. Так же, как и плоский живот, время от времени оказывающийся в визуальном доступе.
Вот только свое мнение о приятном высказать не могу: разверстый рот постоянно забит ватками, пластиковыми вставками, слюноотсосом... Впрочем, для «поговорить» существует рентгеновский кабинет, где сквозь торчащие из зубов измерительные штифты я могу профепелявить свой полный возраст и домашний адрес. В остальном медитирую в тишине, прекрасно помня, что главное счастье еще впереди: мне скажут, что на сегодня все - и я закрою наконец рот!
На десерт получаю: «Мне так вас жалко: вы столько времени сразу, это тяжело». Делаю героическое лицо, говорю, что так надо. Она меня еще и жалеет.
Так, а ведь на следующей неделе перерыв. Жаль. Зато через две недели... у меня ж зубов, как у акулы.