Все были в сборе, только «Академик» запаздывал.
«Академик» - прозвище, которое он получил в институте за свои неординарные высказывания. С той поры прошло пятьдесят лет, он стал кандидатом, доктором наук, затем - академиком, но прозвище «Академик» неотступно следовало за ним на всех этапах научной деятельности. Хотя теперь он был всемирно известным светилом в своей науке, мало кто знал его настоящее имя. Многочисленные труды в научных журналах подписывал псевдонимом «Академик», коллеги звали «Академиком», даже дети и внуки с гордостью и почтением обращались к нему не иначе, как «Академик».
В глухой степи, где кроме сухого, раскалённого солнцем песка ничего не было, местный пастух откопал какую-то козявку, которой не оказалось ни в одной мировой энциклопедии. Новость быстро разлетелась по планете, на знойный песчаный край земли слетелись научные светила со всех стран мира. Все были уже готовы к тому, чтобы открыть заветную банку с живой ископаемой козявкой, ждали только «Академика». Жара окончательно сморила молодых ученых, они спрятались под искусственное укрытие - в полуподвальную палатку.
Лишь два наиболее терпеливых и настойчивых работника, не обращая внимания на невыносимую жару, продолжали копаться в песке, надеясь отыскать второй экземпляр необычного существа. Женщина, с головы до пят завёрнутая в пёстрый национальный халат, специальным совочком разгребала песок, перебирала его, отбрасывала в сторону. Мужчина, в десяти метрах от неё, делал то же самое. Он был высок, строен, с юношеским блеском в глазах, лукавой ухмылкой на устах, и если бы не морщинистое лицо, ему можно было дать не более сорока лет.
Всё-таки что-то мешало назвать его стариком... Одежда! Он был в шлёпанцах-вьетнамках на босую ногу, в сатиновых шортах и в видавшей виды, изодранной, с торчащей изнутри проволокой, неопределённого цвета, помятой шляпе. Одежду его дополнял повязанный на шею, как пионерский галстук, газовый платок такого же возраста и цвета, как шляпа.
Я долго наблюдал за их работой, даже позавидовал самоотверженности, с которой они ковыряли горячий песок. По-видимому, руководство экспедиции неплохо им заплатило, вот, за большие деньги, люди и работают хорошо, даже в такой жаре...
Когда терпение ожидающих иссякло, и наиболее ретивые научные работники предложили начинать без «Академика», двое самых усердных работников подошли к землянке-палатке и мужчина предложил: «Ну, что, начнём, коллеги?»
Да, это был «Академик»! Последний раз я видел его лет десять назад в Каире, на международном конгрессе таких же козявочников. Тогда на нём был сюртук, белая рубашка, галстук-бабочка, лакированные ботинки, золотые очки. Сейчас, в таком экзотическом одеянии, он был неузнаваем! У всех опустились челюсти. Никто не хотел верить, что это «Академик».
Он открыл один из стоявших в землянке ящиков, достал удостоверение, бросил на стол, и пока коллеги изучали сей документ, трижды, на английском, арабском и русском языках повторил:
- Ну, что, начнём, коллеги? - И, не дождавшись ответа, продолжил, - Международный симпозиум по определению вида найденного живого существа объявляю открытым!
Здесь необходимо сказать, что фотографии этой козявки не сходили со страниц газет и журналов несколько лет, но поскольку аналогов не было найдено, решили, что это - мутант, и со временем о ней забыли. А тогда, по окончании симпозиума, наиболее смелый из нас задал «Академику» сакраментальный вопрос относительно происхождения его шляпы: дескать, не имеет ли она отношение к найденной ископаемой козявке? Для себя я тогда отметил корректность коллеги: предложи он «Академику» купить новую шляпу, и всё могло бы пойти наперекосяк. А так на его вопрос «Академик» ответил:
- Скажите, коллега, ведь вам не мешают мои седые волосы? Морщины под глазами? Мои огрубевшие от непрерывного копания в песках руки? Нет? Благодарю! Значит, вас не должна шокировать моя шляпа... Ей уже пятьдесят лет! Так что, это уже и не шляпа вовсе, а часть моего тела... Можете поверить: мне будет одинаково больно, отнимут у меня руку, ногу или шляпу...
«Академик» встал, подошёл к кованому походному ящику, порылся в нём, извлёк из его недр фотографию, положил на импровизированный стол, вышел.
С фотографии на нас глядел восемнадцатилетний юноша в белых полотняных штанах, в соломенной шляпе, с платочком на шее. Минут десять мы, молча, рассматривали фотографию, думая каждый о своей жизни, забыв про «Академика». Я первый вышел из землянки. Радист уже вызвал вертолёт: нас должны были вскоре забрать отсюда, может быть - навсегда.
Я подошёл к «Академику»:
- Простите нашу бестактность, - начал я, но он раскатисто расхохотался и произнёс:
- Как я вас, а? Лысину припекло, вот я эту шляпу выменял у местного пастуха на зажигалку! А платок... Нет, молодой человек, вы не Шерлок Холмс! Платок из того же материала, что и халат вон той Ханум!
Действительно, из палатки вышла женщина в халате такой же расцветки, как платок на шее «Академика».
- Как я вас, а? - повторил «Академик» и пошёл к приземляющемуся вертолёту.
- А как же фото, - в растерянности спросил я.
«Академик» обернулся. Рёв вертолёта заглушал его голос, но мне показалось, что он в третий раз произнёс:
- Как я вас, а?
В тот же вечер мне рассказали историю о неудачной любви «Академика». Он подарил однокурснице золотое обручальное кольцо, она ему – белый чесучовый костюм и шляпу. Но свадьба не состоялась, родители устроили «Академику» более выгодную партию. Жизнь прошла, а любовь и шляпа сохранились до настоящего времени, «Академик» дорожит этой шляпой больше, чем всеми своими регалиями.
Да, подумал я. Не надо было лезть «Академику» в душу... А с другой стороны, не мог же он, в самом деле, пятьдесят лет носиться с этой шляпой! Опять же, фотография... Но ведь и пастух был, чёрт побери, и зажигалка...
В общем, в вопросе со шляпой оставалось много загадок. Когда, на следующий день, понадобилось сделать ещё один рейс, чтобы забрать остатки экспедиционной амуниции, я вызвался за ними полететь. Не сразу, но, всё-таки, нашёл пастуха, который выменял у «Академика» зажигалку на шляпу. Предложил продать эту зажигалку, но он отказался:
- У академика выменял! - гордо заявил. - Я за неё свою лучшую шляпу отдал!
Уже в гостинице, один из членов экспедиции похвастал, что на дешёвую газовую зажигалку выменял у пастуха отличную арабскую войлочную шляпу, которой нет цены. В ней на солнце не жарко, на ветру не холодно, воздух пропускает, тепло сохраняет...
Быть может и «Академик" выменял себе такую же? - засыпая, подумал я. Но это для всех нас осталось загадкой.