1.
Какие-то странные вещи со мной творятся последнее время: то свет померкнет в глазах, а то, наоборот, ослепительное разноцветье проникает прямо в мозг и рассыпается сверкающими спиралями. Как будто галактики зарождаются и умирают, вновь зарождаются, и вновь умирают. Иногда звук исчезает, и я проваливаюсь в бездонную пропасть тишины, что намного страшнее грохота тысяч взрывающихся снарядов. Потом все проходит, я возвращаюсь в свой мир и вновь становлюсь самим собой…Почти самим собой, ибо возникает смутное, тревожное чувство безвозвратной потери и, одновременно, приобретения чего-то нового, опасного.
Сначала такие приступы длились секунды, потом минуты. Они могли застать меня врасплох в автобусе, на улице, на работе. Впрочем я изначально знал, что это не болезнь, а что-то другое – непостижимое, неземное. Откуда я это знал – и для самого тайна. Но знал. И относился к этому спокойно. Хотя не раз бывало, что после очередного приступа я с удивлением обнаруживал себя лежащим на асфальте. Тогда я сразу вставал, и шел своей дорогой, пытаясь побыстрее скрыться от осуждающих взглядов прохожих. Хотя и хотелось крикнуть им, что я не пьян, да что толку? Если уж молодой, здоровый с виду парень, упал посреди улицы – значит он надрался, аки свинья, а не болен, и пускай лежит , пока не проспится, или милиция не подберет.
Новый приступ свалил меня на окраине города, около остановки. Это был самый длительный и неприятный приступ из всех, что я перенес. Сначала я просто оглох – подавился нахлынувшей тишиной, утонул в ней. Потом мир померк в глазах и – вдруг яркая вспышка. И – круги. На сей раз – круги. Разноцветные, набегающие друг на друга, сталкивающиеся друг с другом. Потом исчезли запахи, онемело тело. Такого еще не было никогда, и я испугался. Мне хотелось кричать, звать на помощь, бежать от самого себя. Но не было у меня ни рук, ни ног, ни глаз, ни ушей – только эти проклятые круги, которые заполнили собой все мое сознание, всю вселенную. И я существовал только в этой круговерти и сам был одним из этих кругов.
Но, наконец, звуки улицы ворвались в меня, зрение вернулось. Причем мгновенно и, как ни странно, болезненно. Будто кто-то дверью хлопнул и припечатал меня к дверному косяку.
Я закричал и дрожащими руками уперся в асфальт, пытаясь подняться. Это мне не удалось и я снова упал, тяжело дыша.
Сверху вниз на меня смотрели люди. Много людей, и среди них два милиционера.
– Да, нет, не пьяный он, – объясняла им какая-то сердобольная старушка, – стоял совершенно нормально и вдруг упал, как подкошенный. Надо скорую вызвать.
– Вызвали уже. – сообщил кто-то.
Милиционеры потеряли ко мне всякий интерес и пошли своей дорогой.
– Какие-то они некруглые, – вяло подумал я и, наконец, поднялся. Дрожь в теле и слабость быстро проходили.
Я видел перед собой несколько сочувствующих, но больше любопытных глаз, и мне стало неприятно. Я повернулся к толпе спиной, и – о, Боже!
Там, где было поросшее бурьяном, местами распаханное под картошку поле, появилась холмистая, совершенно незнакомая местность. Тут и там стояли высокие, стройные деревья невиданной породы, а между ними бродили похожие на оленей животные и мирно пощипывали траву.
Я быстро обернулся назад и, указывая большим пальцем себе за спину, спросил срывающимся от волнения голосом:
– А это, это…Что это?
И увидел на лицах людей неподдельное изумление. Но оно явно относилось к моей персоне, а не к тому природному феномену, который, казалось, заметил только я один, хотя его трудно было не заметить. Потом люди расступились, пропуская двух человек в белых халатах; это скорая помощь подъехала по мою душу. Но я не хотел попадать в царство ночных горшков и клистирных трубок, поэтому быстро развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал навстречу открывшемуся мне неведомому миру.
– Держите его, он не в себе! – закричала какая-то женщина.
И настырные ученики Гиппократа припустились за мной, увлекая своим примером заинтригованную толпу.
Я прибавил ходу и миновал первую группу экзотических деревьев. Тотчас сзади послышались удивленные и, одновременно, испуганные возгласы. Я оглянулся и увидел с десяток преследователей, почему-то остановившихся в растерянности. Все они смотрели прямо на меня и одновременно сквозь меня. Они, как будто, не видели мою персону.
– А ведь и вправду не видят! – сообразил я. – Я уже в другом мире, в другом измерении!
– Это не была лишь загадка, это было знание, вложенное в мой мозг извне. И от этого знания меня прошиб холодный пот.
– Назад, назад! – кричала каждая клеточка моего тела, но ноги не слушались.
А люди. Что меня преследовали, заколебались вдруг, как былинки на ветру и растаяли в воздухе. Вместе с ними исчезли дома, дорога, исчез целый мир. Тот мир, где я родился и вырос. Мой мир!
Прощай, Земля!