Полный текст читайте на сайте Капитал http://sites.google.com/site/marxeconomy/works/2500steps
эхо бушующих споров в тихих кабинетах
ДИАЛЕКТИКА ДВУХ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧ ШАГОВ В СОЦИАЛИЗМ
Введение
Всякая общественная идея проходит три этапа в своем развитии. Классический период, когда изучается сущность в явлениях. Это наиболее яркий и плодотворный период. Затем идея переходит в период становления школы. Это самый трудный период для исследователя, так как в суждениях проявляются различия сторон явления. И далее наступает период популяризации, упрощения, различных толкований, видимого триумфа идеи, так как сущность искаженная в толковании, кажется понятной и ясной. Вульгарное представление идеи порой выступает прямо противоположным самой сущности идеи. Идея Маркса о диалектичном мире человеческих отношений, где законы развития общества строго соответствуют диалектическим законам мира и являются объективными, также проходит путь указанный выше.
§1. Марксизм. Классическая идея.
Человечество проходит четыре этапа своего развития, чтобы вернуться в свою сущность на более высоком уровне развития. Общинный (первобытный) коммунизм, рабовладение, феодальные отношения, капитализм, как последний этап большого цикла и далее опять коммунизм. То есть весь предыдущий период человеческий истории, как говорил Гегель, тождественен со своим отрицанием.
Так как вся история цивилизованного человека - это прежде всего экономическая история человечества, то самым естественным методом доказательства этой истины должны выступать исследования экономических отношений, что и было блестяще осуществлено Марксом.
§2. Школа
В определении всякая научная теория (положение) является доктриной. Doctr;na - это латинское слово означает учение. Научная или философская теория, руководящий теоретический или политический принцип.[1] Здесь меньше всего мне хотелось бы спорить о типологии учения Маркса, а обратить внимание на тот факт, что это учение как социально-политическое учение, действительно стало создавать школу, то есть последователей. Как и то, что школа стала активно популяризировать идею. Вся деятельность Маркса в международном рабочем движении подтверждает это.
“Сам Лассаль всегда заверял нас, что он — «ученик» Маркса и, как таковой, стоял, разумеется, на почве «Манифеста». Иначе обстояло дело с теми его последователями, которые не шли дальше его требования производительных товариществ, поддерживаемых государственным кредитом, и которые делили весь рабочий класс на сторонников государственной помощи и сторонников самопомощи.”[2]
Марксистская школа обрела свои черты при расколе I Интернационала[3]. В дальнейшем к взглядам Маркса и Энгельса примыкали различные сторонники социализма.
“К сожалению, сплошь и рядом полагают, что новую теорию вполне поняли и могут ее применять сейчас же, как только усвоены основные положения, да и то не всегда правильно. И в этом я могу упрекнуть многих из новых “марксистов”; ведь благодаря этому также возникла путаница...”[4]
В противоположность, так называемому “ученику”, Лассалю я могу назвать фамилии таких людей как Либкнехт Вильгельм, Лафарг Поль, Меринг Франц, Вольф Вильгельм, Бебель Август, все они были не только марксистами, то есть разделявшие взгляды Маркса, но и соратниками и друзьями Маркса по рабочему движению. Возможно они спорили и отходили от идей Маркса, но это была “немецкая школа марксизма” Как и то что Маркс в письме к Бракке пишет “Вожди лассальянцев пришли к нам потому, что их вынудили к этому обстоятельства.”[5] Я не думаю, что Маркс говорит о себе во множественном числе. Он говорит о соратниках, которые составляли “школу” его учения.
§3. Популяризация
Примером критического взгляда на такую популяризацию идей социализма является работа Маркса “Критика Готской программы”. В предисловии Энгельс указывает, что рукопись была показана Бракке, Гейбу, Ауэру, Бебелю и Либкнехту. Это говорит о многом. В том числе и о том, что существовали люди способные понимать идеи Маркса и выступать вместе с Марксом единой позицией по определенным вопросам развития общества.
“Публикуемая здесь рукопись — критика проекта программы вместе с сопроводительным письмом к Бракке — была в 1875 г., незадолго до объединительного съезда в Готе (3) отправлена Бракке с просьбой показать ее Гейбу, Ауэру, Бебелю и Либкнехту и вернуть затем обратно Марксу.”[6]
Сами классики могут иметь вульгарные взгляды на свою же идею, когда подгоняют действительность под ее постулаты, и в этом нет ничего удивительного, потому что еще недостаточно накоплено фактов, а также не выявлены их взаимосвязи. Стоит отметить также и то, что на протяжении всех периодов развития классическая идея развивается диалектически, то есть вбирает в себя новое из своего движения.
“Определенность, которая была результатом, сама есть, как было отмечено, новое начало благодаря форме простоты, в которую она свелась; так как это начало отличается от своего предыдущего именно этой определенностью, то познание движется от содержания к содержанию. Это движение вперед определяет себя прежде всего таким образом, что оно начинает с простых определенностей и что следующее за ними определенности становятся богаче и конкретнее. Ибо результат содержит свое начало, и движение этого начала обогатило его новую определенность. ...На каждой ступени дальнейшего определения всеобщее возвышает всю массу своего предыдущего содержания и не только ничего не теряет от своего диалектического движения вперед, не только не оставляет позади себя, но несет с собой все приобретенное и обогащается и сгущается внутри себя.”[7]
Период популяризации набирает силу после смерти классиков, когда они уже не могут ответить на все разнообразие толкований, пытающихся использовать эту теорию для своих вполне прагматичных целей. “Русская школа” в силу политической целесообразности выдвигает ряд положений, которые уже идут в разрез с классической идеей[8], но которые вполне согласуются с политикой удержания власти и экономического контроля. Примером служит трактовка фразы Маркса о фазах коммунистического общества.
Маркс и Энгельс никогда не отделяли понятия социализма и коммунизма друг от друга. Они употребляли их как тождественные. То есть в полемике они могли употребить как “социализм” так и “коммунизм” совершенно не задумываясь об каких-либо этапах или фазах. Это было связано с тем, что зарождение социалистических идей возникло задолго до марксизма. Более того на определенном этапе развития рабочего движения они противопоставили эти понятия, используя термин коммунизм как более точное отражение своей идеи в противоположность идеям социалистических мыслителей разных мастей, в противоположность различным ипостасям социализма.[9]
“Далее, понятно само собой, что критика социалистической литературы для настоящего времени является неполной, так как она доведена только до 1847 года”[10]
“«Манифест» имел свою собственную судьбу. При своём появлении он был (как это доказывают переводы, отмеченные в первом предисловии) восторженно встречен тогда ещё немногочисленным авангардом научного социализма, но вскоре был оттеснён на задний план реакцией, начавшейся вслед за поражением парижских рабочих в июне 1848 г., и, наконец, осуждением кёльнских коммунистов в ноябре 1852 г. был «на законном основании» объявлен вне закона.”[11]
“Прудонизм в романских странах и специфическое лассальянство в Германии дышали на ладан, и даже тогдашние архиконсервативные английские тред-юнионы постепенно приближались к тому моменту, когда председатель их конгресса в 1887 г. в Суонси смог сказать от их имени: «Континентальный социализм больше нас не страшит». Но в 1887 г. континентальным социализмом была почти исключительно теория, провозглашённая в «Манифесте». Таким образом, история «Манифеста» до известной степени отражает историю современного рабочего движения с 1848 года. В настоящее время он несомненно является самым распространённым, наиболее международным произведением всей социалистической литературы, общей программой многих миллионов рабочих всех стран от Сибири до Калифорнии.
И всё же в момент его появления мы не могли назвать его социалистическим манифестом. В 1847 г. под социалистами понимали двоякого рода людей. С одной стороны, приверженцев различных утопических систем, в особенности оуэнистов в Англии и фурьеристов во Франции, причём и те и другие уже выродились тогда в чистейшие секты, постепенно вымиравшие. С другой стороны,— всевозможных социальных знахарей, которые намеревались с помощью различных всеисцеляющих средств и всякого рода заплат устранить социальные бедствия, не причиняя при этом ни малейшего вреда капиталу и прибыли. В обоих случаях это были люди, стоявшие вне рабочего движения и искавшие поддержки скорее у «образованных» классов. Напротив, та часть рабочих, которая убедилась в недостаточности чисто политических переворотов и требовала коренного переустройства общества, называла себя тогда коммунистической. Это был ещё плохо отёсанный, лишь инстинктивный, во многом грубоватый коммунизм; однако он оказался достаточно сильным для того, чтобы создать две системы утопического коммунизма: во Франции — «икарийский» коммунизм Кабе, в Германии — коммунизм Вейтлинга. Социализм означал в 1847 г. буржуазное движение, коммунизм — рабочее движение. Социализм, по крайней мере на континенте, был вполне благопристойным, коммунизм — как раз наоборот. А так как мы уже тогда весьма решительно придерживались того мнения, что «освобождение рабочего класса может быть делом только самого рабочего класса», то для нас не могло быть и минутного сомнения в том, какое из двух названий нам следует выбрать. И впоследствии нам никогда не приходило в голову отказываться от него.”[12]
Поэтому говорить, что социализм есть этап развития в коммунистическое общество значит вульгарно представлять классическую идею о том, что капитализм неизбежно перейдет в коммунизм. Это означает не понимать диалектику этого движения, которую можно проследить на движении класса буржуазии от зарождения до того момента, когда этот класс стал доминирующим в большей части цивилизованного человечества.
§4. Диалектическое движение
Упоминания о буржуазии, как сословии можно найти уже в IX веке нашей эры[13], задолго до того момента, когда это сословие торгашей, менял и городской аристократии стало организовываться в класс, ломающий монополию цеха через организации мануфактуры, и массово рождая наемных работников и условия капиталистического наемного труда. Наемный труд, по гениальному замечанию Энгельса, существует с давних времен и в нем уже в зародыше содержится весь капиталистический способ производства, в единичной, случайной форме в течении столетий даже в период рабства, до тех пор пока исторические предпосылки не превращают его в капиталистический способ производства.[14] Человечество как генетическую память содержит в себе все формы отношений, чтобы в нужное время реализовать их. Проходят долгих 600 лет пока первая буржуазная революция в Голландии не провозглашает, что в недрах феодализма развился новый класс претендующий на главенство в обществе, за счет своего экономического превосходства, за счет своего экономического могущества опирающегося на экономическую свободу в торговле, но главное в производстве. Эта экономическая свобода буржуазии выдвигает политические лозунги свободы, как необходимость иметь для капитала свободного рабочего настолько, чтобы этот свободный рабочий был отчужден от собственности, иметь свободный рынок настолько, чтобы этот свободный рабочий был превращен в товар, наряду с другими товарами, составляющих необходимое условие функционирования и воспроизводства капитала. Проходят еще 400 лет развития капитализма и крушения феодализма прежде чем мы с уверенностью можем утверждать, что больше нет сил способных противостоять мощи класса капиталистов.
На протяжении всего тысячелетия развития капиталистического класса в обществе присутствуют другие классы и сословия, доминирующая феодальная, наследственная аристократия, рабы, крепостные и свободные крестьяне, буржуазная городская аристократия, торговая буржуазия, наемные рабочие, цеховые рабочие, свободные ремесленники - горожане, сельские ремесленники зависимые от феодала и свободные мастеровые живущие в сельской местности. Доминирующими классами в этом развивающемся обществе были феодалы и зависимые крестьяне, которые уже к XII веку были освобождены в Европе от крепостничества[15], а феодализм в своем развитии устремился к абсолютизму главного феодала, подготавливая и расчищая почву для капитализма. И класс крестьянства и класс сеньоров проделал свой путь развития, который для первых состоял из рабства, полурабства- крепостничества, то есть прикрепления к сеньору, далее прикрепления к земле, то есть классический феодализм, освобождения от крепостничества, рентных земельных отношений, освобождения от земли и, наконец, пролетаризации, а для вторых - сеньориальный период разрушения рабства, переход на феодальные отношения, крепостничество, открепление крестьянства, абсолютистский период. Оставаясь в отношениях наследственного права владения землей феодальная аристократия проигрывала новому более эффективному капиталистическому способу производства, основанному на большей свободе, а соответственно на большей производительности труда, как в свое время рабовладельцы проигрывали нарождающимся феодалам, с более свободным, а значит более эффективным способом производства материальных благ. Значит переход не состоит в захвате власти, а представляет собой освоение нового способа производства основанного на большей экономической свободе, а значить большей производительности труда. Захват власти является итогом развития, но не его началом. С другой стороны новые классы - капиталисты и наемные рабочие есть порождение этих развившихся новых отношений, противостоят старым классам - феодалам и зависимым крестьянам, и выступают новыми элементами старого общества, чтобы через несколько столетий развития стать основными, оттеснив старые классы на задворки истории. Эхо феодальных отношений до сих звучит в капиталистической Европе монархическими и княжескими домами, вполне освоивших капиталистический способ производства. Капитализм прошел путь в 1000 - 1100 лет, из которых только 200-250 лет можно считать доминирующими. Это указывает нам на то, что процесс развития этих отношений находится на вершине и ему еще предстоит долгий путь своего заката, когда новые силы будут способны оттеснить старые классы. Но эти же знания диалектического движения дают нам уверенность утверждать что в недрах капитализма должны появляться новые социалистические элементы, использующие более свободные экономические отношения, по своей производительности превосходящие капиталистические отношения. Сила и экономическая мощь этого свободного труда должна быть такой, что социалистические элементы - люди вступающие в эти свободные отношения свободного труда, на определенном этапе, станут доминирующими в экономической жизни общества. И переход на эти отношения будет происходить в силу экономической необходимости, а не высокой сознательности, как представляется популяризаторам марксизма. Свободные люди осваивающие новые экономические отношения будут на протяжении веков существовать с капиталистами и наемными капиталистическими рабочими, будут на протяжении веков существовать и развиваться в капиталистических отношениях, которые в своем движении и развитии сами будут перерождаться в отношения социализма, до тех пор пока противоречия капиталистического способа не взорвут капитализм, возвестив новую эру, которой потребуется, возможно, 300-400 лет, чтобы стать доминирующим способом производства. Исчезновения капиталистов будет идти с одновременным исчезновением наемных рабочих. Вернее и те и другие при переходе на новый способ производства будут становится свободными людьми не принадлежащих ни классу капиталистов, ни классу наемных рабочих. Воззрения относительно того, что капитализм будет отменен в силу сознания передового класса, с точки зрения диалектики неубедительны. “Передовой” класс исчезнет вместе с капитализмом. Это же доказывает весь ход человеческой истории на протяжении последних ста лет. С точки зрения диалектики переходный период растянут на тысячу и более лет развития, совпадает с развитием и закатом старого строя, протекает внутри старого строя, где количественные изменения приводят к качественным изменениям. Точно также как это происходило при переходе к феодализму и капитализму. Но если мы позволяем себе говорить о фазах коммунистического строя, то нас ни что не ограничивает утверждать не о двух фазах, а о двух тысячах пятьсот славных этапах строительства нового общества. Социализм не выдумка фантазеров от справедливости, а естественный и необходимый итог диалектического движения человеческого общества.
И вряд ли переходный период занимает 19 лет, в чем нас пыталась убедить “русская школа” через демагогические заявления Сталина в 1936 году о построении в основном социалистического общества. И пусть читатель сам судить насколько моя позиция близка к марксизму в вопросе способа перехода от капитализма к социализму, как экономической формации основанной на обобществленных средствах производства, безотносительно того из каких этапов состоит социализм, и будем ли мы называть его другим словом, например, коммунизмом. Представлять дело будто капитализм заканчивается переходным периодом, а социализм начинается с 1936 года, а коммунизм стартует 1 января 1980 года, и заканчивается в 1985 году с началом горбачевской перестройки опять капитализмом, значит не понимать, диалектики вообще, законов развития человеческого общества и теории марксизма в частности.
Эпилог
Что мешает самому “передовому классу” последовать призыву Энгельса выраженному в письме Отто Бёнигку, когда он пишет: “На пути осуществления завтра же этого переворота - речь идет о постепенном осуществлении - я не вижу совершенно никаких трудностей. Что наши рабочие способны на это, доказывают их многочисленные производственные и потребительские товарищества, которые там, где полиция не подрывала их намеренно, управлялись также хорошо и гораздо более честно, чем буржуазные акционерные общества.”[16].
Организованный таким образом свободный труд свободных тружеников будет социализмом отдельно взятого коллектива в производственном товариществе, и, непременно, этот свободный труд превзойдет по своей производительности и эффективности труд капиталистически организованных рабочих, руководимых буржуазией.
Рабочий класс не может преодолеть столь простой и одновременно трудный для них вопрос, по одной лишь причине, которая называется диалектика общественного движения.
Отошел ли я здесь от ортодоксального марксизма или по примеру диалектика Маркса шагнул вперед - покажет история.
24.11.2009 г
______________________
[1] Соврем.толк. словарь русского языка СПб Норинт 2005.
[2] стр 100 Манифест коммунистической партии ИП К.Маркс и Ф.Энгельс в 3-х томах Т1 ИПЛ Москва 1983
[3] V конгресс в Базеле, 6-12 сентября 1869 года, когда 31% голосов при голосовании были отданы за взгляды Маркса их тогда так и называли марксисты Википедия Первый Интернационал
Письмо. Энгельс - Йозефу Блоху В Кенигсберг Лондон 21(22) сентября 1890 г.
[4] стр 539 ИП К.Маркс и Ф.Энгельс в 3-х томах Т3 ИПЛ Москва 1983
[5] стр 7 Критика Готской программы ИП К.Маркс и Ф.Энгельс в 3-х томах Т3 ИПЛ Москва 1983
[6] стр 5 Критика Готской программы ИП К.Маркс и Ф.Энгельс в 3-х томах Т3 ИПЛ Москва 1983
[7] стр 306 Наука Логики Гегель Т3 Субъективная логика или учение о понятии. АН СССР ИСЭЛ Мысль М1972
[8] первая фаза коммунизма - социализм, возможность построения социализма в отдельно взятой стране, нарастание классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму и прочее.
[9] III раздел Манифеста коммунистической партии, в котором социализм делится на реакционный, консервативный, или буржуазный, социализм, критический - утопический социализм и коммунизм. Здесь никогда социализм не употребляется в понятии фазы. Этого не могут отрицать ортодоксальные марксисты, ленинцы, сталинисты и прочие радетели “чистой” теории
[10] стр 96 Манифест Коммунистической партии ИП К.Маркс и Ф.Энгельс в 3-х томах Т1 ИПЛ Москва 1983
[11] стр 99 Манифест Коммунистической партии ИП К.Маркс и Ф.Энгельс в 3-х томах Т1 ИПЛ Москва 1983
[12] стр 100-101 Манифест Коммунистической партии ИП К.Маркс и Ф.Энгельс в 3-х томах Т1 ИПЛ Москва 1983
[13] стр 158, 164 Эпоха крестовых походов Э.Лависс, А.Рамбо Издательство Полигон М СПб 2007
[14] Нет надобности разъяснять здесь, что если форма присвоения и остаётся прежней, то характер присвоения претерпевает вследствие вышеописанного процесса не меньшую революцию, чем характер производства. Присваиваю ли я продукт своего собственного или продукт чужого труда — это, конечно, два весьма различных вида присвоения. Заметим мимоходом, что наёмный труд, в котором уже содержится в зародыше весь капиталистический способ производства, существует с давних времён; в единичной, случайной форме он существовал в течение столетий рядом с рабством. Но этот зародыш мог развиться в капиталистический способ производства только тогда, когда были созданы необходимые для этого исторические предпосылки. стр 275 Анти-Дюринг Ф.Энгельс ИПЛ М1969
[15] стр 18-20 Эпоха крестовых походов Э.Лависс, А.Рамбо Издательство Полигон М СПб 2007
[16] стр 536 Энгельс - Отто Бёнигку в Бреславль (Вроцлав) ИП К.Маркс и Ф.Энгельс в 3-х томах Т3 ИПЛ Москва 1983