Утренний свет пасмурного неба, равномерно льющийся из огромного незанавешанного окна, скользит по лицу, особым вниманием награждая сомкнутые веки, и я вздрагиваю ресницами, морщусь от нежелания открывать глаза, но чувствую и понимаю, что прекрасно выспался. Несколько минут надо всё же потратить на то, чтобы покривиться на наступившее утро, чисто ради приличия, а потом всё же приоткрыть слипшиеся ото сна светлые ресницы и тут же наткнуться ещё сонным взглядом на рыжеватые колечки шелковистых каштановых волос, каскадным водопадом рассыпавшихся по белоснежной подушке. Мои губы трогает по-утреннему ласковая улыбка, а потом я потягиваюсь, разминая немного затёкшее и уставшее тело, негромко мычу от разливающегося по внутренностям тепла и откидываю край одеяла.
Наверное, сейчас где-то десять. Не разбудить бы её.
С этой задачей, только что придуманной для самого себя, я прекрасно справляюсь без всяких осечек, пока принимаю сидячее положение, опускаю босые ступни на пол, тут же утопающие в ворсе пушистого ковра, и промаргиваюсь.
Вот чёрт. Проклятая привычка просыпаться не позже десяти утра не стала сегодня изменять себе самой, вновь заставив подняться сейчас, и хоть я и не хотел уже спать, но поворчать же самому себе надо. Хотя бы потому, что сегодня выходной день, и вообще, потому что поныть с утра - это святое дело. Пусть и только одному себе.
А, чёр-рт... В очередной раз с удовольствием потягиваясь, кошу глазом на спящую женщину и довольно провожу языком по верхушкам клыков, с утробным низким рыком скользя взглядом по обнажённой тонкой шее, по ровным плечам, потом перемещаюсь зрительным вниманием на изящную кисть руки, сжимающую край белого одеяла у своей груди - надо отметить, настолько идеальной по форме, что у мужиков просто обильное слюновыделение возникает, которое никаким образом не устранишь -, и самодовольно улыбаюсь. Красивый аккуратный нос с плавным изгибом, большие карие глаза с золотистыми вкраплениями по ободку зрачка, пушистые чёрные ресницы, которым даже никакую тушь не надо, и чувственные губы нежно-розового цвета. Красавица, что ещё сказать.
Отвожу взгляд от настоящей богини, за каким-то хреном спустившейся на грешную землю, и поднимаюсь с кровати.
Ухмыляюсь: не знаю, как в другое время суток, но на эту ночь она спускалась за моим.
Направляясь к выходу из спальни, подхватываю с кресла брошенные туда джинсы и бросаю последний взгляд на девушку.
Спит.
Во сне она похожа на очаровательного ангела. Которого, тем не менее, хочется просто пожрать глазами.
Тихий сонный стон, сорвавшийся с соблазнительно приоткрытых губ, и я поспешно отвожу взгляд, чтобы в следующую секунду вырулить на курс в ванную. Не хватало ещё, чтобы она сейчас проснулась, разгадала всю задумку и прервала её исполнение. Хотя... Девочка умная, если догадается, то вряд ли решит всё сломать, тем более, что ей самой это невыгодно будет.
Криво ухмыляюсь, открывая дверь в тёплую ванную.
А выгоду мы оба любим.
Белёсым утром на кухне совсем светло, так что мне даже не нужно было включать свет. Поэтому я просто стою у большого прямоугольного окна и смотрю вниз, на мелкие точки машин и изредка пробегающих людей, на зеркальные высотки, на вышку телестанции, отстранённо слушая звук работы неспящей двухпарной эспрессо-машины. Просто стою в прохладе воздуха одной из комнат просторной квартиры на семьдесят восьмом этаже и с наслаждением, щекочущим вкусовые рецепторы, вдыхаю аромат приготавливаемого кофе.
Я люблю чёрный, она же предпочитает с молоком, но не уважает ристретто.
Я ненавижу её Treasurer со сладковатым дымом, на которые она постоянно тратит кучу денег, она же терпеть не может мои Springwater.
Она обладает восхитительно гибким телом, от одного взгляда на которое, даже и скрытое под обычно искусно подчёркивающей все формы одеждой, и у мужского, и у женского пола чуть ли слюни не капают. У неё шикарные длинные ноги, стройная талия, изгиб которой настолько женственен, что просто сводит с ума, тонкие умелые руки, сладкие и до одури вкусные мягкие губы, а способность гибкой спины выгибаться в умопомрачительных мостиках и наклонах заставляет стонать сквозь стиснутые зубы и желать её так яростно и страстно, что начисто слетает крыша.
В этом мы друг друга стоим, ибо я не уступаю ей, хоть и по своей, естественно, мужской части.
Мы вообще друг друга стоим.
Её не волнует моя работа рекламщика, её не интересуют мои деньги, которых у неё самой, у этого чертовски мастерского дизайнера, с восхитительным искусством владеющего любыми видами кистей, в том числе и гибким языком, выступающим порой в подобной роли, куры не клюют.
Мне не интересна её деятельность, меня не волнуют её деньги и бесконечные счета в банках.
Нас обоих просто занимают тела друг друга, запахи, вкусы и то дикое, необузданное время, которое мы можем провести вместе, не размениваясь на любезности, а получая то, чего хочется.
Её аромат от Armand Basi щекочет ноздри и пробуждает безумную тягу коснуться соблазнительного бедра, обнять второй рукой за податливую талию, зарыться носом в пахнущие женственностью и немного - нотами древесины и мускуса мягкие волосы, волнами ниспадающие на плечи и лопатки, услышать возбуждающее одним своим переливом мурлыканье, а потом резко перевернуть её в своих руках до невозможности красивым лицом к моему собственному и впиться в изогнутые в провоцирующей улыбке нежные губы. Укусить за нижнюю, проникнуть в горячий рот и прижать к чему-нибудь... Можно и прямо на столе.
Замолчавшая из-за завершения своей работы эспрессо-машина возвращает меня в реальность, и я отрываюсь взглядом от окна, оглядываясь через плечо.
Нет, показалось. Она ещё спит. Или притворяется таковой. В общем, неважно.
Я обращаюсь всем вниманием к нагреванию молока посредством использования горячего пара из всё того же пресловутого агрегата, а буквально через какую-то пару секунд между оголённых лопаток пробегает предупреждающая дрожь, и только после слухом я улавливаю мягкие шаги позади себя. В то же мгновение тихо улыбаюсь, но не поворачиваюсь и ничем не выдаю того, что я уже знаю о её присутствии рядом. Тем более, она сама прекрасно помнит, что меня врасплох не застанешь.
Я знаю: сейчас она стоит и с блаженным, пока что сонным и оттого умилительным наслаждением втягивает в себя аромат свежеприготовленного кофе, может быть, даже жмурится, улыбаясь. А потом делает пару шагов и обнимает меня своими тёплыми изящными руками, прижимаясь частично прикрытой моей же рубашкой грудью к широкой спине. Прикасается нежной щекой к моей лопатке и промурлыкивает пожелание доброго утра.
Я же просто добавляю взбитое молоко в кофе для этой потрясающей женщины, то похожей на маленького пушистого котёнка, то принимающй вид смертоносной бестии с пылающими глазами, которую только и хочется желать, и мягко поворачиваюсь в её руках, чтобы оставить невинный поцелуй на её гладком лбу.
Чертовка.
Я не люблю её.
Она отвечает мне тем же.
Есть только одурительный, обалденный, восхитительный и совершенно неописуемый секс.
Ничего больше.
И мы просто оба любим и умеем получать выгоду.
25.11.'09