[Научись забывать и не прекращай помнить, потому что это на самом деле важно. Ровно на столько, что и цвет улыбки, разрез глаз и форма носа.]
По плану осень уже на днях должна развернуться и тихо исчезнуть (даже не знаю, можно ли исчезать громко?). Состояние за окном приторно удовлетворительное. Небо…его нет. Ты поднимаешь голову, а там пусто. То ли это обман зрения, и настолько отлично подобраны краски, то ли там и вправду ничего нет. Мне хотелось бы верить в первое. Я и верю.
Сейчас восемь часов вечера, и, если выглянуть из моего окна, которое выходит на Раненную улочку, можно увидеть мужчину, прилипнувшего к насквозь пропитанной солёными дождями скамейке. Я думаю, что он чем-то сильно озабочен, или ему невероятно грустно, или просто неудачный день. Потому что иначе невозможно сидеть на такой мокрой скамейке и не обращать на это ни малейшего внимания. Ну, согласись. В течение часа я поглядывала в окно, и всё это время мужчина сидел там, прикрыв глаза. Не скажу, что мне было до него дело, учитывая, что на столе лежала куча бумаг, которые мне нужно было перевести к завтрашнему дню, но мне было интересно. Наверное, это один из моих минусов, причём больших размеров. Спустя ещё примерно полчаса, мужчина открыл глаза, но не пошевелил ни одной частичкой тела, я было подумала, что у него обморожение, но на улице +3.
Прошло ещё минут сорок. Я вышла на улицу с двумя чашками кофе.
==
По пятницам он до девяти пьёт отвратительный чай в подвальных кофейнях, час проводит на улице, хватая одеждой сигаретный дым, затем находит свою квартиру, и, не включая свет, засыпает с тлеющей сигаретой в пепельнице на тумбочке и стаканом виски в левой руке. И никак иначе вот уже год. До этого дня, разумеется, ведь сегодня пятница.
У него не сложилось с девушкой, или что-то в этом роде. Я не запомнила. Я, вообще, мало что запомнила из сказанного им. Весь тот час, что мы там пробыли, я миллиметровыми интервалами ползала глазами по нему, пыталась запомнить каждую его чёрточку, чтобы, оказавшись в квартире, перенести часть сегодняшнего дня на бумагу.
Ах да. Я немного рисую.
Помню, он беспрерывно курил, но ещё больше говорил, а я молчала. Я(!) молчала(!!!). Это, конечно, удивительно, в особенности для тех, кто достаточно неплохо знаком со мной, но не суть как важно. Просто ему нужна была отдушина, а мне – новые впечатления. И я впитывала.
На улице давно были зажжены фонари, когда мы прощались, пожав руки. Он улыбался, и говорил, насколько рад мне, и что всё не случайно. Я тоже улыбалась, и кивала головой в ответ про совпадения, судьбу и прочие такие вещи, в вере к которым я до сих пор путаюсь.
На следующий день в это же время он сидел. Там же. Только не прикрыв глаза, а нервно куря. Он ждал. Меня. Снова две чашки кофе. Так продолжалось около месяца, или чуть больше того. Я успела запечатлеть его на большом количестве макулатуры, чему невероятно радовалась. Я жила тем человеком, теми эмоциями, теми часами. Со стороны это выглядит, должно быть, невероятно романтично и сюжетно. Красивая сказка о любви и дружбе, или ещё о чём-то таком с хорошим звучанием. Но всё было в сто раз проще.
Это и вправду оказалось нелепой случайностью.
Не знаю как, причём абсолютно не знаю как\ каким образом\ и, вообще, почему я постепенно перестала смотреть в окно, а он - появляться за стеклом. Всё закончилось очень мягко и не так ощутимо, как заканчивается в мелодрамах. И всё же сквозняк внутри чувствовался.
Впрочем, я дотянулась до открытых форточек, и какие-либо потоки воздуха внутри закончились.
==
Осень. Уже прошло пять лет, я ни на грамм не повзрослела и не поумнела, вопреки ожиданиям знакомых, но сумела-таки открыть свою выставку. Среди множества работ я выставила несколько с ним. То есть с Ним, думаю, он достоин большой буквы.
Спустя неделю, в пятницу мне сказали, что одну из картин купили. В своём кабинете на столе я увидела записку, на которой стояла чашка с кофе. В ней всего одно «Спасибо». Этого хватило. В тот же день я узнала, что купили копию Его портрета, впечатления первого дня.
И тебе спасибо. Ты заставил меня улыбнуться.
P . S . Он никогда не любил осень. Именно в это время остро чувствовал свою уязвимость.