Из-за капризов Потоков над Белыми горами, отделяющими Северную долину от Трех Ручьев, Ание выбрала хорошо знакомый маршрут через Саак-Олье. Дорога до Лачоу заняла четыре дня. Она остановилась в местной таверне, чтобы поесть горячую пищу, отдохнуть на кровати и пополнить запасы.
Спустившись в зал, девушка выбрала столик у окна, заказала на ужин фирменное жаркое и, ожидая его, стала разглядывать посетителей. Народ всё прибывал – в вечерний час все столики были заняты, разговоры и смех висели в помещении таверны монотонным гулом. Трое только что вошедших – мужчина и женщина (вероятно муж и жена), и юноша, который мог бы быть их сыном, озирались по сторонам, ища свободное место. Заприметив свободные стулья, юноша подошел к Ание:
– Милсдарыня не будет возражать, если мы присоединимся к ней за ужином?
Она не возражала. Все расселись и сделали заказ.
– Ты не местная, – констатировала женщина, – разглядывая девушку.
– Меня зовут Ание Саакру. Я тут ненадолго.
– Саак-кру? Каменный человек? – мужчина улыбнулся, – Имя, подходящее для этих мест. А я – Кес Майос, это моя жена Дора и сын Вестор.
– Очень приятно.
Принесли тарелки, и вино. Четыре кружки встретились над столом, чтобы отметить знакомство.
– И куда ты направляешься, юная каменная Ание? – поинтересовалась Дара.
– Ставлю сто к одному, что в Айкру-Канн.
Ание посмотрела на юношу, отрицательно покачав головой.
– И проспорил бы. Я переночую и двинусь на север – к Поясу Ляса.
Майосы переглянулись:
– В Северную долину?
– В города кру? Зачем?
– Ээ… из исследовательских соображений, – Ание напряглась,– «Неужели они тоже? Только не надо снова разговоров о грязных кру», – это будет что-то вроде научной экспедиции. Мм… я пишу труд.
– О! И как он будет называться?
– Особенности.., – она лихорадочно сочиняла на ходу, – жизненного устоя кру… э… в условиях жёстко изолированного ареала.
Выдохнув, Ание решила срочно поменять тему разговора:
– А вы знаете, как Пояс Ляса получил своё название? Нет? О!.. Я расскажу, если вы, конечно, не возражаете.
Так как никто даже не думал возражать, она продолжила:
– Это случилось в незапамятные времена, когда не было ни Северной ни Южной долины, ни Белых гор ни Цепей, даже Саак-Олья ещё не было. На их месте была одна обширная Моие. Согласно легенде, жил в то время огромный и могучий великан Ляс. Эта история о его любви к великанше по имени Мис. Надо заметить, что на земле в те времена из великанов только то и остались, что эти двое…
Но, по порядку. Жил он себе – ел да спал, спал да ел, и от этого становился всё больше и больше. Так бы он жил и дальше, но однажды утром пришла к нему ма-аленькая мзявка. Такая маленькая, что великан не сразу то и заметил её. «Ешь? – спросила она Ляса, – спишь? А известно ли тебе, что ты не один такой огромный и могучий?.. Живет по ту сторону Моие великанша Мис».
Так удивился Ляс тому, что у него может быть половина, так обрадовался, что сразу влюбился в неё. Так захотел поскорее увидеть её, что тут же отправился на поиски… нда, даже не позавтракал… Он ходил по долине и звал любимую. Так как Ляс был огромен, то и глотка у него была огромная. От его шагов сотрясалась земля, а от криков: «Мис!!! Мис!!!» все живые существа, находящиеся поблизости, падали замертво.
На эту любовную горячку смотрел-смотрел Высший, да и сказал Лясу: «Что ты криками своими убиваешь невинных тварей? Замолчи, или превращу тебя в камень». Испугался Ляс, и пообещал Высшему более не произносить имени любимой.
Так бродил он по Моие молчаливый и угрюмый, и вот однажды увидел её – свою Мис! Она стояла такая огромная и прекрасная… Любовь и желание мгновенно вскипятили кровь Ляса, бурлящим потоком ударила она ему в голову – так сильно он хотел её. Ляс обнял и страстно поцеловал свою половинку. Потом он стал срывать одежду с неё и с себя, чтобы предаться любви. Забыв про запрет Высшего, он восторженно прокричал: «Мис! Я нашел тебя, любимая!»…
В общем, как вы догадываетесь, им не суждено было соединиться, потому что Высший всегда держал своё слово – левая рука Ляса стала Белыми горами, правая – Цепью, ноги и туловище образовали Саак-Олье. Ну а пояс – стал Поясом Ляса, – закончила свой рассказ Ание.
– Здорово, – Вестор даже перестал жевать.
– Вот, сынок… Я всегда говорил, что сначала нужно делать дело, а уж потом болтать, – мужчина подмигнул жене.
– Ты такой грубиян, – хохотнула она, шлепнув его по руке.
________
– Я могла мы работать в поле.
– С такой-то силищей – конечно, – крестьянин придирчиво разглядывал высокую девицу, прячущую лицо под капюшоном плаща, – но сейчас там нечего делать. Если только… ты сможешь починить ороситель?
– Надо посмотреть.
– Если ты сделаешь так, что восточному полю тоже будет хватать воды, то я заплачу. Сам я не очень-то понимаю в этой, как бишь её? – грайдро… гидро… а, хрен с ней. Сколько ты хочешь получить?
– Это зависит от того, как у тебя там всё запущено. Покажи, где он?
Мужчина махнул рукой в восточном направлении:
– Не это поле, следующее… Вон туда...
Когда она ушла в указанном направлении, к крестьянину присоединился еще один, до поры скрывавшийся в сарайчике.
– Как думаешь, это она?
– Горз её знает. Лица-то не показывает. А так – длинная, плечи – вооо, – он развел руки в стороны.
– А волосы? Волосы видел?
– Говорю же, не видно ни хрена.
– Староста говорил, что у неё ещё глаза вроде как очень светлые… белёсые такие. Говорят, что эта Игрис уже двадцать человек порешила. Что, если это она?
– Брешут, у меня брат был за Белыми на Ияре недавно. Там эта Игрис мимо проходила, пожрать, говорит, захотела. Он всего не видел, пришел уже тогда, когда Зарах (знаешь Зараха то? – главный у них) кровавыми соплями хлюпал... Все, говорит, живы остались. Одному только сухожилия на ногах порезала.
– Я слышал, отрубила целиком ноги то – по колено. Раааз!
– Говорю же – брешут. Порезать-порезала, припугнула порядком. Рябого знаешь? Так тот наложил в штаны, пока она косой ему шею брила.
– О! Смори – возвращается. Что, если это она?
Игрис широкими шагами направлялась в сторону сараюшки. «Не мой это профиль, – размышляла она, – всё-таки чинить насосы совсем не то же самое, что ломать кости…». Еда закончилась, а деньги могли пригодиться в городе. Да не так уж много их у неё оставалось из тех тридцати аикр. Подойдя ближе она заметила, что теперь крестьян было двое, – «Ага… Прикидывают, я ли это? А у новенького поджилки трясутся… Не бледней, парень – сама не трону, если не напросишься…»
– Я не смогу исправить это, – сообщила она им, – а хлев там чей? Может почистить надо?
– Может и надо, – отозвался первый, – накормлю ужином и дам в дорогу немного, если вынесешь тамошнее дерьмо.
– Пойдёт – я не гордая. Только лопату дай.
– Как же… Дам и лопату.., если ты покажешь лицо.
«А ты смелый…», – Игрис хмыкнула и скинула капюшон. Мужчины разинули рты.
– Ты беглая?
– Волос то черный! Ведьма!!!
– Дурак, она перекрасилась.
Решив, что нет смысла отрицать очевидное, она кивнула.
– Дашь лопату?