Под мерный стук колёс за окном пронёсся город, а вслед за ним пошли бескрайние кукурузные поля Канзаса.
Джон выдохнул и откинулся на спинку сидения, нащупав в нагрудном кармане конверт. Кожаное, чуть потёртое сидение приятно холодило ладони. Мимо прогремела тележка проводника. На стол, прямо перед носом Джона, шлёпнулась газета и поставился стакан с чаем. В подстаканнике Джон увидел своё растерянное лицо.
Около получаса назад он сел на поезд на небольшой железнодорожной станции. Поезд шёл прямиком в Нью-Йорк. То, что Джон слышал о "Большом яблоке" заставляло его волноваться и чувствовать себя неуютно. Привыкший к жизни в сельской местности,к ферме, к бескрайним полям и звукам банджо, Джон стремительно нёсся навстречу небоскрёбам, сотням машин и мигающим огням большого города.
Однако, ехал он в Нью-Йорк не за тем, чтобы смотреть на всё это. По правде, он бы с радостью никуда не выезжал и сейчас бы, в обеденный перерыв, сидел на крыльце с кружкой пива. Но обстоятельства распорядились таким образом, что медлить уже было нельзя.
Джон потянулся к газете, развернул и уставился на первую полосу. 13 сентября 1950 года, на фотографии с трибуны машет Трумэн. "Если понадобится, Америка начнёт ядерную войну..."Джон досадливо отбросил газету, новости не откладывались в мыслях. Политическая возня обычно выводила Джона из себя. Он, как и всякий мужчина своего возраста считал, что принял бы более разумное решение. Но сейчас на эти размышления Джона не тянуло.
Он снова достал конверт, развернул чуть жёлтый лист бумаги и прочёл уже в который раз:
"Привет, Джон.
Я не знаю, какими словами утешают в таких случаях. И тем более лично я не знаю, чем тебе помочь. Но одно могу сказать точно - у вас там медицина явно недостаточно развитая. Удивительно, что врачи вообще нашли, в чём у Лиз проблема... Если у неё уже не хватит сил перенести дорогу, я советую ехать тебе. Пока ты в городе, жена поухаживает за малышкой. Ты только обязательно сделай, как я тебе сейчас скажу. У меня тут недавно появился один знакомый - доктор Майкл Стоун. Если честно, мы с ним в баре познакомились и как-то разговорились. Он - молодой врач, приехавший в Нью-Йорк откуда-то с севера Америки, тоже из небольшого города. Совершенно случайно я узнал от него, что с собой он привёз какое-то лекарство собственного приготовления. Он уверяет, что сбор трав и ингредиентов в лекарстве быстро избавляет от паразитов в организме. Якобы, он так вылечил свою жену от них. У него скоро должна быть конференция, где он своё лекарство представит. Я знаю его адрес - приезжай и поговори с ним. Я думаю, что это стоит сделать, ведь мало ли - вдруг это ваша последняя надежда?
твой брат Ричард."
Джон внимательно перечитал адрес доктора, хотя и так уже выучил его наизусть. 33 авеню, дом 102, квартира 44.
Он опять подумал о малышке. Пару месяцев назад врачи под микроскопом разглядели каких-то паразитов, слишком быстро развивающихся. Девочку повели к врачу, потому что для своих 6 лет она слишком быстро уставала, то и дела бледнела и начала быстро терять вес. Врач предупредил, что если паразиты начнут интенсивно развиваться или, что ещё хуже, попадут в мозг, то дело может кончиться плохо. Методов лечения таких заболеваний в их местности и не было никогда, так что Джон написал брату в Нью-Йорк. Брат уехал туда лет 10 назад и освоился, открыв лавку, где продавал всякую всячину. Дохода много не приносило, но и на скромную жизнь хватало. Жена Ричарда и двое детей вместе с отцом жили в комнате над магазином, но, как говорил сам Ричард, в тесноте, да не в обиде. Джон не очень одобрял решение брата, но раз тот с детства терпеть не мог жизнь в их городе, кто мог его в этом обвинить? Несколько дней назад пришёл ответ и Джон тотчас собрал вещи.
И вот он сидит в этом купе, за окном одни и те же пейзажи.
В сентябре в Канзасе ещё жарко, из форточки веет тёплый воздух. Джон снял пиджак и кинул его на противоположное сидение. Подумав, достал письмо и положил его на самое дно старого коричневого чемодана.
Из Канзаса до Нью-Йорка было несколько дней пути, и к тому моменту, как поезд Джона наконец остановился на вокзале города, Джон успел продумать все, даже самые плохие варианты. А что если Ричард ошибся, когда записывал адрес? А что, если лекарство нельзя детям? А что, если оно не подействует?..
С такими мыслями Джон сошёл с поезда на перрон и был буквально сбит с ног толпой людей. Шёл дождь, часы на вокзале показывали 9 часов вечера. Джон подумал, что для дел уже поздно. Вполне вероятно, что доктора сейчас дома-то и нет, если он такой завсегдатай баров. Да и ехать до заветного адреса пока не известно, как.
Джон вышел с платформы и попал в здание вокзала, которое кишело людьми. Оглядываясь по сторонам, он приметил мужчину в форме.
-Простите, сэр. - обратился он, - Есть здесь поблизости место, где можно недорого переночевать?
Полицейский рассеянно оглядел Джона и протянул:
-Ну, разве что ночлежка тут неподалёку. Выйдешь из вокзала, пойдёшь налево и после бара "У Линды" свернёшь в переулок. Там найдёшь.
-Спасибо. - ответил Джон и направился к выходу.
На улице он на секунду ослеп, потому что количество мигающих вывесок поразило его, не привыкшие к такому обилию разноцветного, глаза. Поглядывая по сторонам, Джон двинулся туда, куда указал ему полицейский. Рука крепко сжимала ручку чемодана. Наконец, среди прочих вывесок, замигала жёлтая надпись "У Линды". Джон увидел сквозь окна барную стойку, ряды бутылок и несколько весёлых девиц, виснущих на не вяжущем лыка мужчине.
Джон завернул за угол и попал в переулок. В стене справа он увидел железную дверь. Дальше переулок уходил в темноту, откуда доносилась возня и тихий писк. Поняв по запаху, что там дальше - помойка, крысы и больше ничего, Джон решительно постучал в дверь. Через пол минуты она распахнулась, на пороге стоял хмурый, полный мужчина в грязно-белой майке.
-Чего вежливый такой? - хмуро спросил он. - Если ночевать - заваливайся, если опять торговый агент - вали отсюда ко всем чертям.
Джон зашёл в тускло освещённую комнату с выцветшими, облупившимися стенами. Мужчина грузно плюхнулся на старый, скрипнувший под его весом стул и бросил Джону ключ.
-За ночь беру два доллара. Это если один. Если шлюху приведёшь, будешь платить в два раза больше.
-Не приведу. - несвязно ответил Джон и оглянулся. В углу комнаты была дверь, ведущая на лестницу. Каменные ступеньки в темноте были плохо различимы и Джон пару раз споткнулся, тихонько ругнувшись. Тёмный пролёт привёл его в коридор с несколькими комнатами. Все комнаты были закрыты и заперты, без табличек с номерами, так что Джону пришлось изрядно повозиться, прежде чем подобрать замок к ключу.
Когда, наконец, он нашёл свою комнату, то у него уже не было сил удивляться безрадостности обстановки. Железная кровать на пружинах, матрас, сложенное чистое, но отсыревшее холодное постельное бельё. Шкаф, стол, табурет и окно. В углу за стенкой явно что-то шуршало и Джон определил по звуку, что в доме водятся мыши. А может, крысы.
За окном шумно жил вечерний город, тонкие стены пропускали все звуки. Джон досадливо подумал, что не привык спать в таком шуме.
Наскоро постелив бельё и засунув чемодан под кровать, Джон запер дверь и лёг. По белым стенам бежали блики света, а в углу всё так же шуршало. Джон подумал о Лиз и её матери. Наверное, сейчас обе уже спят после ужина. Сам он последний раз поел незадолго до приезда, в поезде. Доел кукурузные лепёшки и пару отбивных, но желудок всё равно начинал требовать еды. Думая о завтрашнем дне, Джон постепенно провалился в сон и звуки за окном перестали ему мешать.