Проснулся я рано, еще только начинало светать. Не выспался, конечно, но все же отдохнул – ветка оказалась на удивление удобной. Есть не хотелось, но в горле пересохло. Я сделал пару глотков воды, решив оставить на обед напиток. Полегчало. Как в том анекдоте: «В горле першит – простудился, подумал Мюллер. Сушняк, подумал Штирлец».
Я глянул на карту, где крестиками были отмечены точки замеров, и отправился к той, что была у небольшого болота. Немного ободренный прошлыми, почти нулевыми, показаниями детектора, я был весьма уделен, когда тот начал настойчиво трещать, едва я пересек условную границу сектора, а по приближении к воде стал местами захлебываться. Во вляпался! А ведь еще кроме этой две точки. Я ускорил шаг. До воды оставалось уже метров триста, когда в ушах появился противный писк. Давление, небось, подскочило. Стареем. А может не давление? Блин, походу это я хватанул уже неплохую дозу, и теперь организм начинает барахлить. Но чем ближе я подходил к берегу, тем громче становился писк. Гейгер немного успокоился, но все равно потрескивал, напоминая о беспрестанной бомбардировке нейтронами. Когда писк стал настолько пронзительным что начала болеть голова, я понял, что это «жжжж» неспроста. Начал попискивать детектор аномалий, а это означало что где-то поблизости были «неправильные пчелы». И хоть неправильный мед, который они делают, был весьма дорог, искать его мне сейчас было некогда. Наскоро записав несколько показаний, я свернул, не дойдя двухсот метров до нужной точки и направился к следующей. Меня начало немного мутить. А после третьей точки меня все же вырвало, во рту появился неприятный металлический привкус.
Похоже, опять мне валяться в больничке и смотреть в окно. Если я до нее дойду. А что? Это будет у нас прям явочная квартира. В смысле палата. После каждого рейда шеф будет приходить ко мне в больницу, приносить мандарин и говорить о результатах и о новых предложениях. Я усмехнулся. Гейгер начал затихать и скоро стал издавать только редкие щелчки. Вроде выбрался. Я согнулся, уперев руки в колени, и постаял так немного, пока прошло головокружение. В голове словно торчал гвоздь – боль пульсировала в одном месте, где-то почти у макушки. Распрямился на всякий случай медленно и скинул рюкзак. Я уже собирался его раскрыть как боковым зрением заметил движение. Где-то довольно далеко. Я глянул в том направлении и различил два силуэта. Сталкеры. Как ни было плохо, но я схватил рюкзак и, быстро сориентировавшись, юркнул к ближайшему дереву. Вокруг него росли кусты, так что я надежно был скрыт от взоров двоих неизвестных. Наконец-то я уселся к дереву, раскрыв перед собой рюкзак. Первым делом я полез в аптечку. Но ничего, что могло бы мне помочь бороться с радиацией, там не было. Выпив таблетку обезболивающего, чтобы унять головокружение и вынуть гвоздь из мозга, и несколько таблеток активированного угля, я нехотя поднялся. Надо было хоть как-то уменьшить мой фон. Я снял и вытряхнул куртку. Затем достал из рюкзака маленькую щеточку и стал очищать куртку, штаны и ботинки от пыли и грязи. Витаминного напитка у меня было еще несколько бутылочек, потому я спокойно достал бутылку обычной воды и кусочек хозяйственного мыла. Хорошо помыв руки и сполоснув их водой, я также сполоснул голову. Стряхнув лишнюю воду с головы и получив при этом очередной гвоздь в мозг, я обработал мылом и щеткой рюкзак. Погода стояла безветренная, спокойная и не очень холодная. Редкие слабые порывы ветерка уносили брызги воды и радиоактивную пыль обратно в сектор. Закончив с дезактивацией, я глотнул немного витаминного напитка. Таблетка действовала, и гвоздь потихоньку со скрипом вылезал из мозга. Я аккуратно выглянул из кустов, в сторону, где недавно видел сталкеров. Горизонт был чист, и я, накинув капюшон, двинулся дальше. Благо уже перестало шатать, и боль почти унялась.