"Какое ты имеешь право, бешеный параноидальный пёс, писать то, чего не знаешь, не видел, не нюхал? Писать о горе или радости легче всякого. А жизнь... Про жизнь! Таким как ты нет места и не будет в той жизни! Никогда!".
Верна Ерошич (Публицист монархической газеты. Журналист со стажем в тридцать с лишним лет. Обозлена на власть, на благополучие людей и на истиную веру в Бога. На груди Верны наколот серп и молот, солнце и буквы "В. Н. Е.". Врожденная коммунистка, как бы это пафостно не звучало).
***
"По стопам моим,
Земля крутится..."
Скошенный вертел луны переливался отражениями той войны, оставляя за собой лишь мимолетный взгляд углядающего света.
Ночь только что опустилась над фронтом. Хмурая, безветренная, она вдумчиво глядела редкими звездочками на снежный саван нейтральной полосы, сплетения колючей проволки, брустверы траншей, холмики землянок.
В траншее уступом примыкающей к лесу, сидит капитан Малейнев. На нем защитный маскировочный костюм. Он курит и всё думает, думает...
"Как они там?.. Мои..."
А черно-серая киновспышка из жужжащего проектора выбрасывает последние светлые полосы на темнеющее с каждой затяжкой небо экрана.
"Как они там?.. Мои..."
"Утром я пила воду. Потому что вчера не ела, и позавчера тоже не кушала, а бабушка сказала, что нужно хотя бы пить воду. Карточки наши украли еще в начале...
Потом я ходила к тете Ане, но её от чего-то не было и я долго стояла возле её двери, прислушиваясь к шуму сирен. А когда пришла домой, то бабушка позвала к столу. Был суп с мясом. Горячая вода и мясо. Настоящий бульон. Вкусный. Я кушала и не могла понять откуда это мясо. Бабушка сказала, что это тётя Аня получила спец-посылку. Потом я заметила что бабушка страшно стала хромать. У неё была замотана нога. Шарф в некоторых местах был пропитан кровью.
Через день бабушке стало совсем плохо. У неё всё время болела нога. Один раз, когда бабушка перматывала её, я заметила, что с ноги будто отрезан кусок... Я ничего не сказала. Я пошла в свою комнату.
На следующий день бабушка умерла. Я побежала к тете Ане, но дверь её была забита досками. Соседи сказали, что её больше не будет. Что она уехала в другой мир. Что за странный мир этот другой? Я пришла домой, укрыла бабушку и закрыла дверь к ней в комнату на ключ, чтобы не бояться. Ночью мне было совсем не страшно.
Когда я проснулась, то у меня болел живот, очень тошнило. Я натопила снега, скипятила воды и заметила на полу записку. Записка была от бабушки.
"Аля! ...в моей комнате в сетке за окном. Свари бульон. Меня не буди. Бабушка".
"Папа! Когда же ты победишь?"
Капитан Малейнев глубже всмотрелся в тишащую пелену ночи,..
Лишь редкий шорох, одиноко кидался эхом, да туман знакомой тропкой двинулся по телу, словно святым воздухом наполняя всю эту адскую музыку войны. Туман свирепствуя несколько левее - в сердце, разбудил отчетливый и яркий крик: "Папа! Когда же ты победишь?".
***
Почему-то я представляю себе противников мира и разрядки одетыми в эсосовскую форму. Знаю, что одеты они иначе, а все равно представляю такими.
***