Вечером, когда солнце спряталось за горы, прогремел сильный взрыв. Пронизывающий тишину ущелья, грохот, пронёсся по долине. Птицы взлетели со своих гнёзд в небо и тревожно закружились над лесом и горным озером. Возле речки чёрное облако медленно поднималось над аулом. Утихающий гул эха, взбудоражил детский крик о помощи:
– Ма-ма, ма-мо-чка! Помоги мне!..
Клавдия Ивановна выронила из рук тарелку и перекрестилась. Сердце женщины усиленно забилось, изморозь пробежала по спине, липкий пот выступил на седых висках. Она присела на стул и вытерла лицо фартуком. Потом сорвалась с места и выскочила на крыльцо дома.
– Алик! Где ты Алик? – кричала она, бегая по двору.
Клавдия Ивановна увидела, как по улице бегут люди и что-то кричат. Голова закружилась, в глазах потемнело, и она упала на руки мужа.
– Что с тобой Клава? – тревожно спросил Гаджи, когда через минуту жена пришла в себя.
– Что-то случилось с Аликом, – зашептала она. – Сердце материнское не обманешь.
Родители завели мотоцикл и понеслись вниз по дороге. Возле брода горной реки уже толпились односельчане. Подъехала машина скорой помощи.
– Пропустите доктора! – закричали люди.
– Что случилось? – спросил Гаджи участкового.
– Дети взорвались, – ответил он. – Гранату в костёр кинули. Доигрались в войну…
– Кто погиб?
– Откуда я знаю!
После этих слов Клава сорвалась с места и, расталкивая толпу, закричала:
– Сыночек, сыночек, что с тобой?
Алик лежал на камнях и громко стонал. Глаза были закрыты, лицо сильно побледнело: он был без сознания. Доктор жгутом перетянул мальчику остаток руки, чтобы остановить кровь. Воронка от взрыва наполнилось бурой водой. Оглушённые взрывом грязные мальчишки сидели возле доктора и плакали. Душа матери разрывалась на части. Она упала перед сыном на колени, причитая:
– Сынок, милый мой сынок, что с тобой? Ты жив? Ответь мне наконец!
– Хвала Аллаху все живы, – сказал врач. – Детей надо срочно увезти в город.
Клавдия Ивановна вместе с сыном и ребятами поехала в городскую больницу. Она всю дорогу бережно держала раненую руку Алика, то и дело, смотря на прозрачный полиэтиленовый пакет с остатками кисти мальчишки. Следом ехали все родственники, готовые сдать кровь или помочь деньгами.
На следующие утро после операции Алик проснулся в реанимации городской больницы. Сильно шумело в ушах, болела голова и рука.
– Где я? – испуганно произнёс он.
На стуле, возле больничной койки, спала мама. Услышав голос сына, она проснулась и тихо сказала:
– В больнице сыночек. Не переживай всё уже хорошо. Всё позади…
– А рука где? – удивился он. – Что ж хорошего?
У Алика закружилась голова и его вытошнило.
– Хорошо, что жив остался, – грустно ответила мама. – Сколько детей погибло после этой проклятой войны.
Начался обход больных. Пришли врачи.
– Как себя чувствуешь «подранок»? – спросил главврач.
– Плохо, что правую руку оторвало, – ответил Алик и заплакал. – Всё болит. Рана чешется и простреливает её как иголками.
– Зудит это хорошо, – сказал доктор, – значит заживает. Терпи казак – атаманом будешь.
– Не казак я, а джигит! – вспылил мальчик, вытирая слёзы и сопелки белоснежными бинтами…
После выписки из больницы Алик до конца школьной четверти сидел дома. Друзья всё реже и реже приходили к нему в гости. Жить стало тяжело и тоскливо. Пришлось заново учиться одеваться, держать ложку и писать. Домочадцы помогали ему шнуровать ему ботинки и застёгивать пуговицы. Он иногда выходил на улицу, чтобы поиграть с ребятами. Жалость к себе Алик воспринимал как оскорбление. Злился на сестёр, друзей и с каждой встречей с ними чувствовал, что они к нему всё равнодушней относятся. Его перестали уважать как прежде. Мальчишки, с которыми он дрался раньше, дали ему кличку «Подранок».
Перед сном Алик часто тихо плакал, постукивая култышкой по подушке. Чтобы не расстраивать родителей, отворачивался к стенке. Претворившись спящим, мальчишка долго мучился от разных мыслей: «Как жить дальше?..»
Зимой вернулся после войны сосед – дядя Омар. Он сразу пошёл работать в школу на своё старое место – учителем физкультуры. Вечером начал учить детей боевым искусствам: национальной борьбе, самбо, рукопашному бою, боксу и каратэ. Навыки самообороны не раз спасли ему жизнь…
Однажды вечером Омар Курбанов зашёл по-соседски в гости к Гаджи.
– Мир этому дому. Осалам алекум! – весело поздоровался он.
Алик нехотя поздоровался и медленно пошёл в свою комнату.
– Послушай боец! Иди сюда, поговорить с тобой хочу, как мужчина с мужчиной, – обратился Омар к мальчику. – Ты почему ко мне на тренировки не ходишь? Все твои друзья уже давно записались в секцию.
– Вы что издеваетесь Омар Омарович? Какой из меня боец? У меня даже от физкультуры освобождение, – съязвил Алик. – Вы что не знаете, что у меня правой «клешни» нет?
Мальчишка показал свою покалеченную руку и быстро спрятал её в карман брюк. Он стеснялся своей руки и постоянно прятал её.
– Да перестань ныть! У нас на войне и не с такими увечьями воевали. Борьбой заняться конечно не получится, а каратэ в самый раз. Натянем перчатки и вперёд на татами. Завтра жду тебя в спортзале. Я с твоего отца по старой дружбе даже копейки не возьму за тренировки.
Алик засиял от счастья. Мама заплакала и ушла на кухню готовить плов. Сегодня для всей семьи большой праздник. Прежнее состояние души вернулось к мальчишке.
На следующий день приятели Алика с усмешкой встретили его в спортзале. Новичок скромно встал последним в строй и начал разминаться. После того как спортсмены разогрелись, учитель Омар Омарович показал новый блок и удар. Под конец занятий традиционно проходили спарринги.
– Новенькие в боях не участвуют, – сказал сэнсэй. – Быстро разбились на пары.
Алик посмотрел на самодовольное лицо своего одноклассника, который однажды смеялся над ним, издеваясь на перемене: «Калека, калека – двадцать первого века!» Он уверенно подошёл к учителю и попросил:
– Омар Омарович, разрешите подраться с Абдуллой!
– Здесь не улица для драки и выяснения отношений! – ответил учитель.
– Я вас очень прошу, разрешите? Мне очень нужно… Я его сильно бить не буду!
– Ну, если слегка и по правилам каратэ, то можно, – разрешил, улыбнувшись, тренер. – Так ребята, убивать друг друга не надо. Запомните – каратэ очень благородный вид спорта: по голове бить руками нельзя, ногами можно, – пошутил он. – Начали!
Бой кончился на первых же секундах. Алик перешагнул поверженного противника и сел возле стены на лавку. После того как обидчик отдышался, он подошёл к победителю и с уважением спросил:
– Тебя кто так хорошо драться научил?
– Джеки Чан по телевизору, – весело ответил Алик, – дедушка Махмуд и бабушка Сулико, когда лезгинку учили танцевать…
Начались ежедневные тренировки. Алик каждый день бегал в горы, подражая основателю карате стиля кёкусинкай Масутацу Ояма. Дома отец повесил боксёрскую грушу, которая "стонала" от резких ударов каратиста и наконец, лопнула. На отборочных соревнованиях среди каратистов района «Подранок» занял первое место.
– А ты говорил мне, что твой мальчик с ограниченными возможностями, – хвалил своего ученика Омар Омарович, за чашкой чая. – Всё, ты скоро станешь самым счастливым. Выдашь замуж всех дочек. Каждый хочет, чтобы его сыновья были такими сильными и ловкими. Теперь, Гаджи, ты можешь гордиться своим сыном. А через некоторое время, им будет гордиться весь Кавказ, да что там, бери выше, – вся наша страна…
Через несколько лет Алик уже участвует на чемпионате России по каратэ в столице нашей родины. Спарринги, бои, бои, бои и наконец – финал…После финального боя, когда все судьи единогласно признали Алика чемпионом, он станцевал лезгинку прямо на татами. Всегда сдержанный судья международной категории не выдержал и станцевал вместе с ним.
Когда во время церемонии награждения Алик взошёл на верхнюю ступень пьедестала почёта, счастливый тренер Омар Курбанов, кричал по телефону, пытаясь быть громче ревущих от восторга и удивления зрителей:
– Гаджи, дорогой ты мой человек, готовь барашка! Всем аулом гулять будем. Твой сын победил. Стоит выше всех со знаменем нашей родины на плечах, с золотой медалью на шее и машет огромным кубком чемпиона.
18.11.2009 год.