Комбат уже знает меня в лицо. На последних месяцах службы это не есть хорошо. Тем более, если знает по такому поводу. Разговорчивый ефрейтор, вот кто я для него. Сколько раз нарывался я: творит начальник {глупость}, ну и пускай творит, зачем ему на это указывать? Идея хороша, но обычно эта {глупость} творится моими же руками и моим же потом, и тут молчать очень трудно.
Часто, не часто, но на заметку к комбату я попал. И вот пришел как-то раз комбат ко мне на узел и сказал такую речь: "Вот смотрю я на тебя и думаю. Вроде умный парень. Не мордобоец, в самоволках ни разу не попался. А все равно ухитряешься себе жизнь портить. Ты учти (я даю разрядку, в эту фразу нужно вчитаться): в 1937 году из пятисот полковников у нас осталось сорок, а почему? Потому что не умели говорить то, что было нужно, а говорили то, что есть. В армии так было и будет, так что ты подумай..." Одним словом, комбат учит меня жизни. Тоска...
Тоска нападает периодически. Понять бы, по какому поводу, да знать бы, как бороться! А то просто мраки. После того, как разогнали нашу пластилиновую шарагу под соусом приказа о солдате и доме, делать стало абсолютно нечего.
Прихожу со смены: в спалке аполлоны и гераклы ведут специфический разговор: "Я уже три подхода сделал по тридцать килограмм, надо бы еще три-четыре," А я слышал, в первой роте по тридцать берут, но подходов больше". Что у нас по телевизору? В телевизоре «вумный» дядя бормочет об усовершенствовании хозяйственного механизма. Куда деваться?! В ленкомнате по трехсотому разу Игорь Николаев стонет про незнакомку, нет, туда я не ходок. Последнее прибежище - бытовка, но там подшивается зелень и беседует о своих зеленых проблемах. В классе сидят Шурик с площадки и Шурик с космоса, обсуждают способы ушивания дембельской шинели. Спать, что ли, лечь? Все равно через сорок минут по ротам ДЧП начнет ходить, проверять программу "Время", а там и ротный припрется на отбой полюбоваться.
Тускло. Что у нас в спалке? "Я уже шесть подходов по сорок килограмм сделал, надо бы еще разок." А я вот думаю, что в первой роте зря по тридцать делают, не та нагрузка". Бреду по коридору, глаза мутные. Стоп! Минуты три разглядываю злую и едкую сатирическую газету о том как "многие наши товарищи все еще уклоняются от утренней зарядки", а иллюстрация к этой остроумной подписи изуродовала бы даже "Веселые картинки". Ленкомната - Николаева уже сменила Пугачева, просто так найти её надо. Под удивленными взглядами аборигенов исполняю несколько па помеси брейка с вальсом и принимаюсь любоваться политической картой мира, а затем своей собственной физией на стенде лучших специалистов роты.
В сортире стоит дым коромыслом. "О, Лех, дай закурить, а, да, ты же не куришь..." Идет обсуждение деревенских новостей, кто с кем на танцах на этот раз подрался и как туда смотаться в субботу. Деться некуда, надо дождаться программы "Время" и смотреть, смотреть, смотреть... А на смене спать или ходить кругами у приемника, если спать не хочется. Тоска...