1 глава
Я её знала три года. Сейчас ей было около пяти лет. Звали эту собаку — Маша. Это — по-русски. А на китайском языке, на языке ее Родины, ее кличка звучало так витиевато, что выговорить было почти невозможно. Да и написать, не зная китайских иероглифов, пожалуй, — тоже.
Это была собака породы шарпей. Цвет ее назывался — антрацитовый. Цвет угля, покрытого пылью. Или попросту — тёмно-тёмно серый.
Привезли Машу из Китая, когда ей было восемь месяцев, обменяв там на двух собак нашей русской породы — черных терьеров.
Вскоре привезли и мальчика, друга для неё. Хозяин возлагал большие надежды на эту пару.
Шарпей — порода по тем временам малочисленная. Её представителей было мало везде, а у нас, в России, Маша и Федя были первыми ласточками.
Познакомилась я впервые с Машей, когда ей было года полтора. Мы с хозяином собаки дружили, хотя по большому счету это дружбой было назвать нельзя, но знали друг друга давно и были в приятельских отношениях, встречаясь в компаниях собаководов, и отмечали разные праздники и торжества.
Хозяин держал питомник редких собак, куда попали и Маша с Федей, став без сомнения, жемчужиной и самой выдающейся диковиной.
Привезли Машу ранней весной, а увидела я её впервые поздней осенью, будучи у хозяина в гостях.
Хозяин не мог не похвастаться передо мной этой редкостью. Мне тоже было чрезвычайно интересно взглянуть на представителя породы, о которой я столько слышала в собаководческих кругах. Я уже много знала об этой редкой породе. Конечно, мне хотелось поближе познакомиться с единственной парой шарпеев у нас в Москве.
Шарпей — уникальная собака. Эта порода была выведена в Китае для собачьих боёв. Отличительной особенностью этих собак и, пожалуй, самой удивительной, была ее кожа. Собака, как бы, одета в шкуру на пять размеров больше. Это — её защита в бою: пока враг, давясь и задыхаясь, в злобном остервенении, пытается прожевать огромное количество этого мягкого, вязкого вещества, чтобы добраться до тела, обладатель этой шкуры делает своё дело - грызет врага.
И ещё одна особенность — шарпей почти не чувствует боли.(В норме-то у собак порог болевой чувствительности в четыре раза ниже, чем у человека, а у шарпеев - и еще меньше).
Мы сидели в комнате, когда хозяин ввёл Машу в дом.
Наслышавшись о бойцовских качествах этой породы, я посмотрела на Машу с некоторой опаской. Но передо мной стояло ласковое, дружелюбное существо, не выказывающее никаких признаков агрессии. Она смотрела на меня внимательно и спокойно маленькими, глубоко посаженными глазками, преисполненная чувством собственного достоинства.
- Истинная китаянка! - подумалось мне.
Шерсть у Маши была короткая и напоминала бархатную накидку. Я знала, что эта разновидность называется — хорсовая, от английского слова horse — лошадь, а еще есть — брашевая — от английского слова brush — щетка. Эти собаки имеют более длинную и жесткую шерсть.
Маша была красавицей. Шерсть её переливалась и отсвечивала энергией и здоровьем молодого животного, вызывала желание опустить руку на спину и провести по ее многочисленным складкам. Складки на голове, примыкая друг другу и переходя без перерывов друг в друга, напоминали гриб сморчок. Голову украшали маленькие ушки, такие маленькие, чтобы враг в пылу и азарте боя не мог за них ухватить.
Передо мной был настоящий боец.
Маша, выделив меня из всех гостей, подошла и замерла около. Хвост, загнутый полукольцом на спину, мелко задрожал. Я перевернула руки ладонями вверх и свободно положила их на колени, давая Маше возможность обнюхать их и познакомиться со мной, считывая информацию обо мне.
Маша замерла, втягивая воздух, чуть шевельнула хвостом и отошла — знакомство закончилось.
Но не только она считывала, доступную ей на ее уровне, информацию. Я успела заметить опытным глазом грозные признаки начинающегося, такого опасного заболевания — чумы: в уголках глаз застыли гнойные шарики, и чуть заметно текла из носа прозрачная жидкость.
Я сказала о своем подозрении хозяину, предложив свою помощь. Хозяин только посмеялся, сказав, что у шарпеев всегда слезятся глаза. А из носа течет — так ведь она много бегает по участку. И сейчас не время заниматься лечением — Маша ждет щенков, первых щенков этой породы в России.
После этой памятной встречи я Машу не видела в течение долгого времени. Встречая хозяина на собачьих выставках с другими собаками, спрашивала о, так поразившей меня и понравившейся, собаке.
Но ничего утешительного не слышала: хозяин или уходил от ответа или отшучивался.
От наших общих знакомых я слышала, что щенков от Маши так и не было. Маша очень болеет до сих пор… хозяин истратил уйму денег и лекарств, но никто помочь животному не может.
Увидев хозяина Маши в очередной раз на выставке собак, я предложила ему перекупить у него Машу. Ей уже было почти пять лет, потомства он дождется от неё вряд ли, и бизнес — есть бизнес. Любой собаковод знает, что нерентабельно держать в племенном питомнике подобное животное…
Хозяин мне отказал, отшутился, мол, он любит ее и такую…
Прошло всего две недели. Хозяин позвонил мне утром и попросил приехать посмотреть Машу — ей совсем плохо…
Хозяин встретил меня около электрички. Пока мы шли по лесу до дома, он жаловался на горькую судьбу, на то, что много вложил в шарпеев, на то, что много потерял… А теперь, наверно, придется ее усыпить: постоянный понос… нет сладу.
Подходя к домику, где жили собаки, я услышала лай, вой, рычанье — собачью грызню. Хозяин бросил мне на ходу:
— Опять Машу грызут!
И резко распахнул дверь.
Собаки оставили свою жертву, которая лежала в самом углу, и бросились радостно нам навстречу.
А белый племенной английский бульдог — любимец хозяина, краса и гордость питомника, радостно гавкнув, приветствуя вошедших, вернулся, чтобы добить несчастную жертву. Он принялся её покусывать уже беззлобно, но чувствительно, ещё находясь в пылу недавнего сражения.
Маша, а это была без сомнения — она, лежала не шевелясь, не подавая признаков жизни, но ещё живая, закрыв голову лапами, и не реагируя на наш приход.
Я никогда больше в своей жизни ни до, ни после не видела такой обречённости в собачьей позе. Она ждала смерти… она звала её… Думаю, не приди мы в эту минуту, собачья смерть не заставила бы себя ждать — не задержалась бы в пути.
Я едва узнала в этом исхудавшем, высохшем существе, Машу.
Но это — была она.