Оно как приступ, как наваждение, как бред, которым я пытаюсь успокоить себя. Я могу взирать на киноленту о Хуане Испанской и смеяться во всю глотку от её наивной глупости, я могу изображать из себя высокомудрого теоретика, но, разве я могу заставить себя не любить? Любовь сжигает меня как адский огонь, а может огонь греческий, но, испепеляя, она оказывается не в силах меня умертвить. Моя температура поднялась до 37,8 градусов, я весь горю, и таблетки не помогают. Ты ушёл в магазин, ты – мой маленький святой, устремлённый к созерцанию божественного.
Конечно, это парадокс, как я, искушенный в делах молитвенного подвига и практического христианского делания, тянусь лишь к низкому… твоим губам, твоей попке, твоему члену… Но они для меня так высоки! Ты же, мало понимающий в нашей вере и только обучающийся ей, на моих глазах приближаешься к непорочности и святости. Мы будто обменялись ролями. Я – постоянно вожделею и люблю тебя, стремлюсь чувствовать тебя кожей всего своего тела, покрывать тебя поцелуями и душить в ласках. Ты же доброжелателен, мил, но теперь уже безразличен к плотским утехам.
Возможно, я поздно опомнился. Где раньше находилась эта моя бесовская одержимость твоим сочным, сладостным мужским тельцем? Не знаю, но сейчас меня терзают муки любви… Меня жжёт огонь любви, всепоглощающий… «Быть может, это просто страсть», – заметишь ты. «Ты прав», – отвечу я. Но разве что-либо в мире изменится?!
Прости меня, мой родной! Да простит меня ещё и Господь…