Ему совсем не подходило взрослое имя. Какой он осьминог, когда он ещё такой маленький, что до первого дня рождения и рукой не подашь- ждать да ждать. Вот и прозвали его – за добрый и весёлый нрав – Осьминожиком. Все, кто любил смотреть на его танцы в большом Океанариуме, в умилении и восхищении придумывали ему множество ласковых имён, и Осминожик мог видеть как шевелятся губы людей, а лица расплываются в улыбках. Сквозь стекло он не слышал их слов, хотя у него был прекрасный слух. Толстое стекло Океанариума было таким прозрачным, что можно было бы считать, что его просто нет. Осминожик уже не мог так думать – у него был жизненный опыт ударов об это стекло , научивший держаться на некотором расстоянии от протянутых к нему рук людей, их шевелящихся губ и восхищённых глаз.
В Океанариуме было много рыб – большие и маленькие – пёстрые и почти бесцветные – они жили той жизнью, которую им создали люди. Вы же знаете, что люди одержимы жаждой пересоздания того, что уже создано, сотворено до них. Океанариум был построен людьми как подобие Океана. Люди очень гордились, что он похож на Океан. Быть похожим на кого-то или что-то ещё не значит быть таким же. Осьминожик знал об этом от людей. Люди говорили о нём, что он похож на зонтик, но Осминожик не был зонтиком, они говорили, что он похож на радугу, но он не был радугой, они говорили, что он похож на балерину, но он не был балериной. Он был тем, кем он был – осьминогом мужского пола, которому суждено самой природой встретить осминогу женского пола, родить с нею детей – осьминогов разного пола, прожить свою осьминожью жизнь и закончить её по законам Природы.
Вы же знаете, что законы Природы неумолимы, только люди пытаются сопротивляться им, сохраняя в себе знание о бессмертии , о вечности, о безпредельности как свойствах мира, в котором они живут. Это знание
оберегает людей от горечи разочарований в их собственном разуме, в их собственных возможностях познания Природы. Они платят высокую цену преждевременной смерти за ошибки своего мышления, но не отказываются от желания творить как Природа, быть такими же как она.
Мне не нужно было бы говорить о стремлении человека пересоздавать существующее, если бы не история с Осьминожиком, которая началась в тот день, когда стекло Океанриума слегка надреснуло от землетрясения, случившегося от извержения вулкана далеко- далеко, глубоко – глубоко на дне Океана.
За первым извержением огненной лавы последовало второе, потом третье, потом...потом стекло Океанариума издало беззащитный слабый треск, и вся масса воды вместе с обитателями обрушалась на землю. Рыбы пытались бить плавниками, чтобы плыть по течению этой новой реки, но у неё не было пути к Океану , и вода стала поглощаться землёй, теряя своё движение. Рыбы – одна за другой – замирали на земле там, где земля становилась уже навсегда их новым домом.
У Осьминожика было восемь ног,даже увлекаемый потоком воды , он мог сам выбрать Путь . Он чувствовал, что должен найти Океан. Это чувство давало ему силы, ноги вели его сами. Иногда в Пути его окликали лягушки, змеи, ящерицы или жуки. Они спрашивали его о том, куда он держит Путь. Они подтверждали Осьминожику, что его Путь – правильный, что скоро – скоро он встретит Океан.
Маленькие лужицы, большие лесные озёра , чинные пруды в роскошных парках, реки и речушки ободряли его в пути, а большая серая туча щедро поделилась воспоминаниями об Океане.
Я знаю, что Осьминожик дошёл до Океана. Он живёт там, в его доме чисто и уютно. Иногда люди - аквалангисты проплывают мимо него, но он чувствует их приближение и сразу прячется под надёжную защиту подводной скалы, в расселине которой стоит его дом. Нет, он не хотел бы встретиться с людьми, хотя ещё помнит их улыбки и руки, тянущиеся к нему. Он помнит и боль от ударов о стекло Океанариума и долгий Путь к Океану.