Джеймс нервничал. В коридоре раздавался топот ног, и, судя по тому, что стук каблуков о кафель становился все громче, он был по его душу. Джеймс огляделся в поисках укрытия, но вокруг были лишь стеллажи с бумагами. Тогда он метнулся к окну и распахнул его. Далеко внизу на высоте шести этажей его ждал асфальт. Слишком высоко, чтобы прыгать.
А топот становился все отчетливее. Уже можно было сосчитать количество бегущих. Четверо здоровых парней весом под двести фунтов. Не стоит даже пытаться драться.
Взгляд Джеймса устремился к потолку. «Вентиляция!» - мелькнула мысль. Но достаточно широкой она бывает только в американских фильмах. В тутошнюю даже десятилетний ребенок бы не протиснулся. Так что можно не пробовать.
Дверь уже пытались вскрыть. На это потребуется не более минуты. Оставшиеся Джеймсу секунды буквально вспыхивали у него перед глазами, требуя принять хоть какое-то решение.
Оставался последний шанс, настолько смехотворный, что в любой другой момент Джеймс о нем даже бы не подумал. Он кинулся к письменному столу, одиноко стоящему посреди комнаты, и заскочил под него за секунду до того, как замок щелкнул и дверь приоткрылась.
Четыре луча фонариков быстро пробежали по комнате, потом кто-то включил свет. Джеймс лежал под столом, боясь дышать, горло пересохло и беспощадно саднило, но сглотнуть он тоже не решался.
И тут он заметил направленный на него глаз маленькой камеры, закрепленной под столешницей.
Любая система, природная или созданная человеком, подчиняется одному общему эволюционному закону: если есть потенциальная жертва, появится и хищник. Люди даже придумали специальную науку, изучающую этот закон, - виктимологию. Не верите? Сейчас я вам продемонстрирую.
Государство – это жертва. Все мечтают докопаться до ее тайн, стибрить несколько папок с грифом «совершенно секретно». Для этой цели придумали шпионов. И мы получили хищника. Однако, чтобы защититься, государство очень скоро выдумало контрразведку, и шпионы больше не чувствовали себя на вершине пищевой цепи.
Если вы согласны со мной, то поймете, почему должен был появиться кто-то охотящийся на контру. То есть я. Это было также неизбежно, как радуга после дождя.
Мне нравится называть себя «Агент семь ноль ноль», потому что настоящий шпион живет совершенно не так, как Бонд. У Бонда машины, яхты и женщины, у меня отчеты, видеонаблюдение и крикет по пятницам. Пострелять дают только в крайнем случае, и то с последующим нудным внутренним разбирательством.
Главное правило разведчика – быть незаметным.
И все-таки мне моя жизнь нравится. В ней есть изюминка. Я бы даже сказал, огромный мешок изюма со склонностью к снобизму.
Стивен открыл глаза и некоторое время лежал, раздумывая, где он находится и как сюда попал. Наконец, он пришел к выводу, что это его квартира. Голова не болела, но во рту словно лягушки натоптали, а главное он совершенно не помнил вчерашнего вечера. В очередной раз и навсегда решив покончить напиваться, Стивен потянулся, посмотрел на часы и помянул Королеву добрым словом. Он опаздывал уже на два часа.
Стивен прыгал на одной ноге, натягивая на другую штанину, когда зазвонил телефон. Наполовину допрыгав, наполовину добежав до стола, он схватил сотовый. На экране высветилось лицо Агаты – его первой помощницы.
- Опять надрались, сэр? – спросила она вместо приветствия.
- Работа у меня нервная, сама знаешь, время от времени необходимо расслабляться.
- Кстати о работе, читали утренний Таймс?
- Еще нет.
- На первой странице.
Стивен отправился в прихожую и поднял заботливо просунутую дворником под дверь газету. Более половины страницы приватизировали огромные буквы:
НАЗАД В СЕМИДЕСЯТЫЕ
ПОЛИТИЧЕСКИЙ СКАНДАЛ В СТИЛЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ
В русском посольстве задержали британского агента, пытавшегося проникнуть в закрытую часть здания.
Москва уже выслала английских послов.
Премьер Министр Гордон Браун назвал подобные действия политической провокацией и потребовал освободить незаконно задержанного британского гражданина.
Стивен скомкал газету и швырнул в самый дальний угол. Если бы он умел рычать, то сейчас наверняка зарычал бы. Немного успокоившись, он снова поднес телефон к уху.
- Прочитал. – сухо ответил он.
- Премьер рвет и мечет, обещает нас всех разогнать. Босс тоже не в настроении?
- Меня уже вызывали на ковер?
- Пока нет.
- Когда позовут, скажи лорду Остину, что если его не устраивает моя работа, то я сегодня же подаю в отставку, а он пусть сам разгребает это дерьмо.
- Так и передать, сэр?
- Слово в слово. А что на счет новенького? Ты уже начала подыскивать замену?
- Ярд отправил его еще рано утром. Приедет через пару часов.
Стивен с грустью подумал, что в последнее время агентов присылают как пирожки. Раньше на подбор уходили недели, теперь из-за быстрой текучки кадров, берут первого попавшегося, согласного поиграть в Бонда.
- Агата, его резюме от тебя поблизости?
- В руках, сэр.
- Что говорят психологи?
- Устойчив к воздействию, достаточное чувство патриотизма, не склонен к предательству, удовлетворительный уровень мотивации. Далась она вам, сэр? Если Ярд присылает человека, значит этот человек подходит.
- И все же, подготовь мне психометрические данные каждого нашего сотрудника. Я прибуду через час. Папки уже должны лежать на моем столе. И еще, Агата, добудь мне двойной кофе, чувствую себя паршиво.
Джеймс сидел в камере, уставившись в потолок. Физически он чувствовал себя достаточно хорошо – агентов даже бить стараются пореже, тем более убивать. Шпион – легко конвертируемая валюта. Одного всегда можно обменять на другого или даже нескольких. Но душа у Джеймса болела. Он все прокручивал в мозгу момент своего пленения. Агент с пятилетним стажем и вдруг так лопухнулся.
А еще ему не давала покоя мысль, почему его не вызвали на допрос. Допрос – первейшее дело. Сейчас он должен был сидеть не в темной, но уютной камере, а маленькой комнатке для допросов. В глаза ему должен был бить ослепительный свет прожектора, а следователь должен был кричать ему в ухо: «Кто тебя сюда послал? Где ваши места явок? Кто еще из ваших работает в русском посольстве?»
Но не было даже ничего подобного. Его поймали вчера ночью, оглушили, увезли неизвестно куда, засунули в камеру и забыли. Это было неправильно. Так дела не делаются. Не этому его учили в корпусе Ми5.
Напрашивалось два варианта: либо русские придумали новый способ допроса, совершенно Джеймсу непонятный, либо как шпион, он их совершенно не интересовал. А это бы означало, что русские получают информацию об агентах по другим каналам, то есть…
- В нашем отделе завелась крыса! – заявил Стивен Агате, пока просматривал резюме каждого подвластного ему агента.
- Не может такого быть, сэр! Все ребята многократно доказали свою преданность!
- Это уже третий случай за полгода, когда наш агент слился. Сомневаюсь, что такое можно объяснить черным невезением.
Агата вынуждена была признать, что в словах ее начальника есть смысл.
- И что вы предлагаете? – спросила она.
- Я хочу, чтобы мозголомы еще раз проверили весь мой отдел. Пускай придираются к каждой мелочи, пусть тянут за каждую ниточку, показавшуюся им странной. Я хочу, чтобы они перерыли мозги каждому сотруднику и выделили того, кто мог бы предать. Ты тоже пройди тест.
- Вы мне не доверяете, сэр? – возмутилась Агата. Он считала Стивена практически вторым отцом. Как он мог даже в мыслях допустить возможность, что она его предаст?
- Конечно же доверяю, Агата. – примирительным тоном ответил Стивен. – Иначе бы я не поручил это дело тебе. Но нам необходимо проверить всех. Если бы в моем отделе работала сама Королева, и она не избежала бы этой участи. Кстати, пусть меня мозгоправы тоже проверят.
Крыса, крот, двуличный, агент под прикрытием – сколько названий придумано для таких людей. В мире шпионажа им отводится самая сложная и опасная работа. Друзья ими восхищаются, враги ненавидят, а психологи лишь качают головой. Играть чужую роль ежедневно, на протяжении многих лет – невыносимо тяжело для мозга. И пусть катятся к черту все те, кто говорит, что мы всю жизнь носим маски. Одну для друзей, другую для работы, третью для семьи. Эти ужимки обывателя ничто в сравнении с жизнью двойного агента. Не верите? А вы попробуйте создать себе поддельный образ. Я не имею в виду документы – для настоящего шпиона это не проблема. Попробуйте придумать историю другой своей жизни, других родителей, других школьных и университетских друзей, другое хобби, почерк, даже манеру ходить, говорить и одеваться. Посмотрим, продержитесь ли вы хотя бы неделю.
Кстати, крыса – это я. Да вы, наверное, уже и так поняли.
Агата притащила Стивену целую уйму папок. По толстенному тому на каждого агента, до которого Стивен смог дотянуться. Были здесь и его с Агатой папки. Не менее толстые, чем другие. И все имели практически идентичный вывод: «Не обнаружено признаков работы на два фронта».
- Я же говорила, что никто из наших людей непричастен! – победно заявила Агата.
- Быть такого не может. О действиях моего отдела известно лишь моим людям и лорду Остину. Третьего не дано!
Стивен задумался. Некоторое время он сидел молча, перебирая бумаги с записями психологов, потом посмотрел на свою помощницу. Вид у него был очень обеспокоенный.
- Как думаешь, Агата, старик Бернард согласиться пройти обследование?
- Ну, сэр, вы загнули! Лорд Остин пошлет вас куда подальше, как только услышит об этом вашем желании. К тому же, когда человеку с его опытом, если он вдруг крыса, чему я не верю, захочется обмануть мозголома – то он его обманет. Босс ведь тридцать лет работал в русском подполье, больше чем кто-либо еще из шпионов за всю историю.
Агата вдруг замолчала. Стивен с интересом наблюдал, как округляются ее глаза.
- Срань господня! Вы думаете, что он еще тогда переметнулся?
- Это кажется мне логичным. Но мы не сможем ничего сделать без доказательств. Ты должна проверить его банковские счета. Выстави за ним слежку и прими любые другие меры, которые посчитаешь необходимыми. Только будь осторожна, у старика действительно огромный опыт.
Джеймс сидел в бронированной машине, связанный по рукам и ногам. Его везли для обмена. Черт знает, на какие уступки пошла старушка Великобритания, чтобы вытащить его бедную задницу из русских застенок, но он был безмерно счастлив, что она это сделала. Впереди маячила свобода.
Скоро он сможет распрощаться с кандалами и полной грудью вдохнуть родной Лондонский смог.
Потом, конечно, ему устроят нервотрепку, внутренний допрос, понапишут кучу выговоров с занесением в личное дело, а затем спишут в утиль. Но это потом, а сейчас пьянящее чувство свободы.
Джеймс уже подумывал, куда бы отправиться. Может, купить маленькую ферму в Корнуолле или открыть магазинчик где-нибудь в Оксфорде. Наконец-то он сможет жениться и жить, не боясь за будущее своих детей. Стоило попасть в плен, чтобы оценить радости обычного существования.
Машина остановилась, и Джеймса вытолкали из нее два здоровенных русских тюремщика. Ему даже пришлось прищуриться, так он отвык от солнечного света за две недели. Джеймс просиял – всего в каких-то пятидесяти шагах стояла английская делегация. Среди собравшихся был и его босс Стивен Хоуп, замаскированный под мелкого клерка.
Всего пятьдесят шагов до свободы.
Стивен сидел в баре «Голова Королевы», что в западной части Лондона на улице Святого Патрика, и потягивал горячий черный и очень горький кофе. Место было выбрано не случайно. Его нынешние дела нельзя было обсуждать в офисе.
Он ждал Агату. Она немного задерживалась, впрочем, он нанял ее за блестящий ум, а не за пунктуальность. Наконец она появилась.
- Кажется, я кое-что нарыла, сэр! – заявила Агата, протягивая Стивену листок с распечаткой банковских операций лорда Остина. – Смотрите, в пределах десяти дней до и после поимки каждого нашего агента, на счет лорда поступали солидные суммы от некой фирмы.
- Это от его издательства. – кивнул Стивен. – Бернард же написал книгу об истории английской разведки. Я помогал ему заключать договор.
- Тогда почему цифры такие большие? – не унималась Агата. – Я, конечно, не спец по книжному маркетингу, но сомневаюсь, что история разведки пользуется таким спросом.
- Да, это действительно странно. – согласился Стивен. – Но на доказательство не тянет. Впрочем, в таких делах и не бывает прямых доказательств. Пробей мне встречу с Премьером.
Стивен Хоуп, временно исполняющий обязанности главы Ми5, завалился на диван. День был чертовски сложный. Хотя, если не брать в учет арест босса и вылизывание задниц Парламенту, он ничего и не делал. Все управленческие проблемы свалились на Агату. Кто же знал, что вылизывание отнимает столько сил.
Стивен дополз до кухни, плеснул в стакан виски и уселся в кресло перед телевизором. Его голова безвольно свесилась на грудь. Он вроде бы уснул. Через несколько минут очнулся, тряхнул головой, отставил виски в сторону и направился в гардеробную. Оделся, заказал такси и поехал в центр города.
Его путь лежал в обычный ничем непримечательный паб. Стивен заказал пинту пива, выпил, потом пошел в туалет. Закрывшись в самой левой из кабинок, он оторвал кусок туалетной бумаги и быстро написал на нем по-русски: «Лорд Остин удален, я занял его место. На год прекращаю деятельность. Свяжусь сам».
Приподняв крышку унитаза – бачек оказался с двойным дном – Стивен сунул туда записку. Потом вернулся в бар и еще некоторое время пил.
К утру он вернулся домой, выплеснул виски из стакана на пол, старательно раскидал по комнате одежду, чтобы беспорядок выглядел естественно. Затем отправился спать.
По утру он в очередной раз пообещал себе бросить пить, возможно, даже обратиться к врачу по поводу провалов в памяти из-за пьянок, когда выдастся свободное время. А спустя минуту уже выслушивал по телефону колкости Агаты.
Ученые по всему миру на протяжении нескольких столетий бьются над проблемой создания идеального шпиона. В среднем агент функционирует десять лет. Потом постоянное нервное напряжение одолевает его, он срывается и выдает себя.
За двадцатый век были перепробованы почти все способы отдаления этого момента. Некоторые, вроде регулярных психологических тренингов, работали довольно успешно, но требовали слишком часто являться на встречи, другие, вроде наркотиков, негативно сказывались на здоровье агента.
В конце концов, остался только один теоретически идеальный, но практически невероятно трудоемкий вариант. Агент не будет испытывать постоянную нервозность и не выдаст себя, если он не знает, что является агентом.
И тут на сцене появляюсь Я! Александр или Стивен. Выбирайте то, что больше вам по душе. Под гипнозом меня искусственно разделили, создав две совершенно разные личности в одном теле. Доминирующую – обычного добропорядочного гражданина, действующую большую часть времени и даже неподозревающую о существованию другой. И первоначальную – шпиона, знающего о первой личности все, и появляющегося только в нужные ему моменты.
Может быть, это покажется вам диким. Но нас в еще в КГБ так готовили.
За Родину хоть в Пекло!