Павел Петрович был человеком совершенно обыкновенным , и жизнь вел тоже совершенно обыкновенную, ничем не примечательную… Звезд с неба не хватал, да и не мечтал об этом, работал таксистом, на жизнь хватало и это его вполне устраивало. Жил с матерью в двухкомнатной квартире, что тоже само по себе не так уж плохо, быт устроен… Не обзавелся только к своим сорока семи годам женой и детьми, что ему жить не мешало, но очень печалило мать, мечтавшую давно, как бы сына пристроить, да и внуков понянчить тоже хотелось. Но Павла Петровича мало интересовали чьи –то желания. Жизнь его очень даже устраивала, и менять что-либо он не планировал.
В тот поздний вечер, отработав, он возвращался домой, мечтая о свежих пирожках с капустой. Он знал, мать тесто ставила, значит, будет стряпать его любимые. Еще его посещали грезы о чистой постели. Уж очень день выдался тяжелый и он основательно устал. А завтра - выходной! Это радовало. Телевизор посмотрит, с соседом в картишки перебросится. Другими словами, культурно проведет время. Эх, хороша все-таки жизнь! Павел Петрович привычно поглядывал по сторонам. Неожиданно взгляд зацепился за хрупкую фигурку с поднятой рукой. Казалось , девушка тихонько покачивается в скользящем свете фар, светлые волосы разметались и почти закрыли лицо. Павел Петрович притормозил. Спотыкаясь, девушка неуверенно поковыляла к автомобилю , открыла дверцу и , ничего не говоря, полезла в салон, неуклюже цепляясь руками. Павел Петрович тоже молчал, с интересом наблюдая за ней. При ближайшем рассмотрении она оказалась совсем юной, почти девочкой. Невероятно худенькая, с тонкими руками , почти прозрачной кожей, казавшейся голубоватой , она выглядела таинственно, будто спустилась с другой планеты.
–Пьяная что ли? – продолжая с любопытством наблюдать, как она карабкается, Павел Петрович потянул носом. Только слабый аромат дешевых духов и ничего больше…
–Две тысячи,– пробормотала девица, откидываясь , наконец, на спинку.
–Что две тысячи?– не понял Павел Петрович.
– Много, че ли? Мало зарабатываешь? Ну, так и быть, для тебя будет скидка, но отвезешь, куда скажу… Идет?
–Объясни, что это значит?
-Не понял? Или много опять? Не понравилась, да?– обиделась девушка,- так и скажи. Зачем останавливался-то? А? Дошло, наконец? - фыркнула она.
Только теперь Павел Петрович понял, что к нему в машину села самая обычная придорожная проститутка. Он еще раз оглядел ее юную мордашку, тоненькие руки, мягкие волосы и… понял вдруг, что именно она ему и нужна, именно ее он ждал долгие годы. Совсем молодая, годится в дочери, порочная, но только она должна быть рядом. Он хотел , чтобы было так до спазмов, до тянущей приятной боли где-то внизу живота… Павел Петрович резко отвернулся и автомобиль лихорадочно дернулся.
– Эй, ты куда?– невесомая рука коснулась его плеча. Это было даже не прикосновение, а легкое дуновение.
–Поехали ко мне…
–Это зачем еще?– но, видимо, решив, что такими делами лучше заниматься дома, чем в машине, махнула,- А, ладно! Накормишь? Я голодная, как зверь.
Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить мать, Павел Петрович повел девушку в свою комнату. Дверь соседней же неслышно приоткрылась . Пожилая женщина сначала обрадовалась, что сын ,наконец, нашел подругу, но, приглядевшись, нахмурилась. Гостья ей явно не понравилась.
Усадив девушку на диван, Павел Петрович вышел на кухню. Он помнил, что его новая знакомая очень голодна. И столкнулся там с матерью.
–Паша, она же молоденькая совсем,- начала она.
–Мать, не грузи,– Павел Петрович сосредоточенно складывал в тарелку котлеты, пирожки…
-Зачем так -то? Пригласи сюда, пусть поест нормально. Вон, какая худенькая…
– В другой раз…
Никогда в его жизни не было таких ночей. Он то возвышался над миром, то, казалось, погружался в пучину. Но огонь, страсть скоро сменились равнодушием, отчуждением и, наконец, она уснула. Павел Петрович лежал тихо, опасаясь пошевелиться, вглядываясь в юное личико. Он боялся, что она такая нежная и порочная может исчезнуть, испариться, а этого он точно не переживет. Прикрыв глаза, Павел Петрович вспоминал всё, что было ночью, мечтая повторить снова и снова…
Он не заметил, как погрузился в тревожный , чуткий сон, вздрагивая от каждого ее движения. Павел Петрович проснулся окончательно от стона. Утренняя серость уже окутала комнату. Рядом с ним корчилась девушка. Было видно, что она очень страдает, ей плохо.
–Ты что?- он положил руку ей на плечо.
–Отстань!– дернулась она всем своим худеньким тельцем,- не понимаешь что ли?!
Внезапная догадка вдруг озарила его. Еще не веря, он ахнул:
-Ты наркоманка?!
–Ну да. Что испугался-то?– нашла в себе силы усмехнуться она,- это не заразно. Дозу бы мне,– жалобно протянула она,- помоги…
–Чем?
–Деньги есть?– оживилась девица.
–Есть немного.
–Надо съездить и купить…
–Ты смеешься?!– разозлился Павел Петрович,– Так просто купить? С каких это пор наркотики можно купить в соседнем магазине?
-Я скажу, где купить… Только быстрее… Или я пойду сама искать.
Испугавшись, что она выполнит свое обещание и уйдет, а он… он опять останется один и никогда больше ничего не повторится, Павел Петрович отправился по указанному адресу. Вернулся он довольно быстро. После укола девушка успокоилась, расслабилась и повеселела. В знак благодарности тонкие девичьи руки обвили его шею, а губы шепнули,
–Хочешь, я останусь с тобой…
И Павел Петрович почувствовал, что пропал окончательно и бесповоротно, понял , что ни за что, ни за какие коврижки не расстанется с ней. Он будет заботиться, а , если понадобится, даже доставать наркотики.
Так Даша осталась в квартире Павла Петровича. Они все-таки познакомились. И она стала вести затворнический образ жизни. Выходила из комнаты только по необходимости, не замечая при этом мать, которой чрезвычайно не нравилась новая жительница. К тому же Даша была не особенно аккуратна.
Павел Петрович по-прежнему работал, но денег теперь катастрофически не хватало. Наркотики съедали все сбережения и всё заработанное. Случилось так, что однажды просто не на что было купить их. Даша страдала , Павлу Петровичу ее мучения доставляли почти физические терзания.
–Достань,– стонала она.
- Но где…ведь денег нет…
–Я знаю, где…,– лепетала Даша,- мы жили вместе… он торгует… поедем…,– она просительно заглядывала ему в глаза.
–Поедем.
–Но он так не даст…
–Мне даст,– Павел Петрович решительным движением сунул нож с тонким лезвием за пазуху,- пусть попробует не дать,– он готов был на всё, чтобы достать зелье для возлюбленной.
Автомобиль, попетляв, выехал на слабо –освещенную окраину городка и остановился у небольшого деревянного дома, почти совсем утонувшего в густых зарослях шиповника. Даша осталась в машине.
Дверь долго не открывали. Наконец, послышались шаги, засов отодвинулся и на пороге вырос лысый человек с острой, козлиной бородкой. Видимо, он привык к столь поздним визитам, поскольку совершенно не был удивлен или раздосадован.
-Тебе чего?– зевая, поинтересовался он. Разумеется, интересовался он так, для формы. Он хорошо знал, зачем появляются по ночам гости в его доме.
–Знаешь ведь…
–Догадываюсь,– хмыкнул козел, так про себя назвал его Павел Петрович,– деньги давай…
–А без денег?..
–Без денег?! Умнее всех? Иди ты…, знаешь куда? Вот-вот…,– посчитав разговор оконченным, он повернулся спиной и сделал шаг в глубину дома.
–Вот ты как! Гад!– свирепея, Павел Петрович молниеносным движением вынул нож, лезвие которого тут же мягко погрузилось в податливое тело…
Все произошло так быстро, что человек не успел даже удивиться и охнуть, тихо осев на пороге своего дома.
Павел Петрович ногой отпихнул его и вошел в комнату. Надо было спешить, там , в автомобиле ждала Даша и ей сейчас нужна его помощь. Обшарив весь дом , он нашел тысячу рублей и выругался,
– Не густо… Да.
На столе лежал шприц и ампула. Вероятно, хозяин приготовил для себя, но воспользоваться не успел.
Даша быстро пришла в себя и, выслушав рассказ. Загрустила,
– Как же я буду теперь? Денег нет… и его… тоже нет…Где брать буду?! Кто просил тебя убивать?!–истерично выкрикнула она.
–Заработаю денег…
-Ты?! Заработаешь?! – она резко повернулась к нему и замолотила кулаками по груди, лицу…,– знаешь что, иди- ка ты … Ты мне надоел! Ухожу я от тебя совсем!
Это было уже слишком. Второй раз за вечер его посылали, а теперь еще это « ухожу».
–Как уходишь? Я ведь люблю тебя. Дура! Из—за тебя убил человека…
–Я тебя просила?!– взвизгнула Даша,– никакого толку от тебя! Вон Витька давно меня зовет к себе,- она повернулась спиной, собираясь выполнить угрозу сразу же.
–К Витьке! Ну уж нет! Ты только моя и останешься моей!– острое лезвие легко проникло сквозь тонкую светлую ткань блузки, на которой сразу же расцвели алые цветы. Даша ойкнула , повернула голову и глаза ее от удивления превратились в огромные блюдца. Она еще не успела испугаться. Затем в глазах появился страх, лицо сморщилось от боли. Она судорожно вздохнула и темные ресницы веером опустились на щеки.
–Ох! Что же я наделал? Дашенька, прости меня! Не оставляй! Подожди. Я с тобой… Сейчас – сейчас… Еще немного и мы будем вместе…,- повторял он словно в забытьи, прижимая одной рукой ее голову к своей груди, другой держась за руль,– сейчас…я знаю одно местечко… Там и встретимся, моя дорогая, единственная… Останемся вместе…
Автомобиль набрал скорость , скоро свернул в сторону и… рухнул в глубокий овраг…