Узенькая извилистая тропинка спускается с гор, убегая в густой тростник на речном берегу. Вслед за ней я вступаю в заросли – и не вижу реки: только тихий плеск слышится за высокой стеной тростника в полтора человеческих роста. Плотные коленчатые стебли, чем-то похожие на бамбук, едва заметно колышутся под теплым летним ветерком, покачивая взъерошенными метелками верхушек. К некоторым верхушкам крепко прилажены небольшие темные шары – плетеные гнезда желтых птичек-ткачиков, ростом чуть крупнее воробья. Хозяева гнезд суетятся тут же: суют мошек в клювики птенцов и пронзительным скрипом и щелканьем оповещают округу, что никому не дадут своих малышей в обиду. А сами птенцы сидят на дне плетеных шаров-корзинок и знай себе покачиваются вместе с тростником – взад-вперед, взад-вперед, куда ветер подует… Как только не кружится у них голова? Впрочем, лучше уж сидеть в гнезде качающемся, но безопасном: там, на самом верху тростникового стебля, дом ткачиков словно неприступная крепость на вершине скалы – нелегко добраться до него и змее, и хищной птице.
Иду все вперед, вглубь тростникового царства… Ряды тростника все плотнее смыкаются вокруг тропинки, жесткие тростниковые листья уже щекочут мне шею – и вот тропинка совсем исчезла, впереди лишь сплошная стена стеблей.
Но меня не обманешь: я знаю, что тростники – лишь стражи, стерегущие от чужаков путь в иное, заповедное царство…
Я раздвигаю жесткие стебли руками – и будто попадаю в другой мир. Здесь царит зеленый полумрак; ветви деревьев, густо оплетенные лианами, плющом и диким виноградом, сомкнулись изумрудным шатром над спокойной гладью реки. Деревья тихо глядятся в мутные, но прекрасные в своей задумчивости воды Морелеты, почти касаясь их ветвями, а стебли и листья ползучих растений, тесно переплетаясь, свисают с ветвей, как зеленый с золотом занавес. Все вокруг кажется сказочным, почти нереальным в своей возвышенной тишине – но в то же время слышишь, чувствуешь всем сердцем биение жизни.
Я забираюсь в развилку одного из деревьев – и становлюсь частью сказки, сливаюсь с изумрудной тишиной… На лице моем и руках пляшут зеленые с золотом блики – и мне кажется, что я поднимаюсь ввысь, парю над кронами деревьев, на сонной рекой, над горами, как это бывает в самых счастливых моих снах…
В сердце моем тишина – и вместе ликующая песнь.