Странная парочка
У Мишиных в деревне – домик. Купили, конечно, по глупости, а вернее от бедности и типичной для русских людей тяге к природе. Были бы побогаче да поумнее нашли бы место получше, а эти выбрали, нет, ничего они не выбирали, просто сложилось так. Думали: ах, идиллия – жалейки, коровки, курочки. Сначала им хоть и трудно было, но домок обживали весело, стайкой, и соседи им помогали. А Анна, жена литовца, та прямо так и говорила: “Я вас как родных люблю”. И улица им в помощь была – распахивалась избами, и колхоз веселил веялками, сеялками, тракторами. Да что говорить – жизнь шла, медпункт работал, детский сад, пекарня и даже баня – общественная, это у кого своей не было. Встречала их деревня дымками из труб, стадом, что собиралось на бугре под балагуры, да приветливыми взглядами… Это было недавно – это было давно…
Теперь там - ни людей, ни коров, ни домов, ни веялок, ни сеялок, ни колхозного двора, а они всё нет-нет да наведываются. Через хляби непролазные, через край света, где ещё огоньки по вечерам теплятся, мимо улицы Центральной, где теперь в магазине и ножки Буша, и маслице какое-никакое, а иногда даже хлеб, пробираются они на свой голый конец.
Чудные эти Мишины! Сколько денег на дорогу перевели, а всё ездят. Зачем? Косят траву около дома да жгут её для порядка, и чтоб пожара по весне не было. Иногда заходят к знакомым, которые через овраг – на Центральную, к тем, которые ещё живы, потому что за последние годы переселились многие на тот свет. Те, которые ещё живы, к столице поближе перебраться стараются или всей семьёй или мужиков на заработки отправляют.
Вы думаете, почему в воскресенье вечером до Москвы не доехать – пробки на дорогах? Не знаю, может быть, кто-то из коттеджей в московскую резиденцию направляется, а вот Мишины утверждают, что это из Пензы, Мордовии, со всей земли рязанской на жигулятках в съёмные комнатушки, где по шестнадцать человек, а то и больше, съезжается трудовой народ, которым повезло, и они смогли в Москве на какую-никакую работёнку пристроиться.
Вернулись в Москву после выходных и Мишины. Они всегда после деревни, как бы ни совсем в себе, то ли в домке своём угорают, то ли это от дороги дальней, то ли от впечатлений. Едут они утром в метро, а о том, как им повезло – уж немолоды, но всё при деле, даже не думают. Напротив них сидят парни рязанские, мордуленции у них красные, здоровые, такие из себя крепыши , развалились, коленки раздвинули, сумки расставили, ни пятому, ни шестому рядом с ними не пристроиться. Конечно, места никому не уступают: ни бабульке с кудельками, ни женщине с двумя абанятами. Входит молодой, щеголеватый, в костюме с иголочки, пальто на руке, господин. Гримасу состороил : “Подвинься” , - это он тому, который к нему ближе, тот подвинулся, взгляд метнул. А господин опять: “ И сумку подвинь, кому сказал.” Сел, наушники спустил – кайфует. Мужики переглядываются. Сердце у жены Мишина забилось, что дальше то будет. А дальше была остановка – “Проспект мира”. Рязанцы вышли. Щеголеватый слушал музыку. Интересно, подумала Мишина, суждено ли им ещё встретиться…Да, понаехали тут…Чёрти что – подруга уехала, первый муж давно в Америке, одноклассники – кто где.
На “Сухаревской”, которая раньше была “Колхозной” вышли и Мишины. Они вместе работают. Только где – не говорят, ходят слухи, будто – логисты. Вернее он, а она – при нём.
Эта пара вообще очень странная. То по деревням таскаются, то по театрам , в тот вечер закатились на Сезоны Станиславского – театральный фестиваль так называется, на “Идиота”. Вернее это она пошла, второй билет им не достался, хоть и покупала она его месяц назад.
Но Мишин тоже с женой пошёл, он не любит, когда она одна куда-нибудь ходит, ему без неё скучно, купил билет у спекулянтов, правда, место было плохенькое, во время действия приходилось головой вертеть. Зато жена его сидела вполне прилично. Ей было видно не только сцену, но и зал. И там, и там было интересно. В зале она видела людей, которых иногда показывают по телевизору, все были милы, обаятельны и знакомы друг с другом, переговаривались, целовались и дружно хлопали. А на сцене – размахивали руками две женщины, это они так дрались, потому что любили одного мужчину, Льва Николаевича. Ещё там были кровати, детские металлические кровати, на которых он спал, а издали они были похожи на виды Петербурга…
Мишиным спектакль понравился, правда, очень утомились, потому что представление продолжалось шесть часов, а они после поездки в деревню всегда бывают не в своей тарелке.