Уже в черте города он попал в автомобильную пробку. Прикинув, что стоять придётся не меньше четверти часа, он выключил мотор и откинулся на спинку сиденья. Четверть часа стоянки – это было мудро. За четверть часа многое можно сказать себе. Что мог сказать себе Дик Макколен за это время? Например, то, что только совершенный кретин в 30 лет не способен непринуждённым образом пригласить женщину поужинать. Это раз.
Левой рукой он извлёк из кармана пулю, некоторое время смотрел на неё, но не видел. Он видел Жанну Дюваль на солнце возле дома, в простой розовой косынке, в выгоревшей мужской рубашке с закатанными до локтей рукавами. Видел длинные руки с косточками на загорелых запястьях, видел родинку возле губ с левой стороны рта... а потом она вышла из дома без косынки, и волосы блестели на солнце мягкой живой волной... Он видел её живой и прекрасной, и никакой другой она не должна была быть... Он бросил пулю в пепельницу, и она тут же захлопнулась блестящей крышечкой. Не надо было уезжать. Надо было возвратиться. Это два.
Там, возле дома, пока она причёсывалась в комнатах, он прошёл и сел на то место, где сидела она. Повернулся в ту же сторону. Прикинул траекторию. Не нужно было мудрствовать, чтобы увидеть ясней ясного: стреляли со стороны соседнего коттеджа. Из него. Либо он служил прикрытием. Значит, из-за него. Того самого, о котором она сказала, что он – пуст. Всё сходится. И это три.
Машины впереди плавно покатили вперёд, и он включил мотор и тронулся с места, но через двести метров снова пришлось встать. Да, всё сходится. Нельзя было уезжать, надо было остаться. И что? Простите, мисс, вас собирались застрелить. Джордж говорил, что она француженка. Значит, мадмуазель. Пардон, мадмуазель, вас хотят застрелить, обратите внимание на крайний коттедж... Кстати, мадмуазель или мадам?
В галерее ему вручили её визитную карточку, но он не подумал обратить внимание на эту подробность. Да, в галерее у него были совсем другие мысли. Он был полон идей. По дороге на Дейзи Филд прикидывал варианты экспозиции, был вдохновлён планами. Спешил вернуться, чтобы засесть за работу, благо Джордж оставил всю свою мастерскую в его полное распоря-жение на два месяца, отбыв сегодня в полдень в Европу. Да, планы были грандиозные. И всё вдруг стало безразличным. Всё расхотелось делать.
Стало пусто и грустно, словно зашло солнце. Да, пусто и грустно...
Он разыскал её визитку, и ничего она ему не сказала: Галерея « Арт». Жанна Дюваль. Адреса и телефоны. Всё.
Но от имени её, от простых слов на клочке бумаги вдруг пахнуло щемяще и горячо; он вспомнил её лицо, вспомнил, как под его взглядом она открыла золотые испуганные глаза – и словно море обдало его волной с головы до ног – сбилось сердце и перехватило дыхание. Впервые за последние три года он пожалел, что бросил курить. И это было четыре.
Пробка наконец прорвалась. Он двинулся вперёд, в одном потоке со всеми, сосредоточенный, пытающийся вернуться к прежнему безмятежному спокойствию. Боковым зрением он видел другие машины, и ему представлялось, что каждый мужчина, сидящий сейчас за рулём, пережил встречу с женщиной и теперь, как и он, из последних сил пытается сохранить в душе трезвость и невозмутимость.