Ба вела непримиримую и изнурительную войну со своей соседкой тётей Валей. Соседка тётя Валя была крайне сварливой и невероятно глазливой (как утверждали старожилы Манькиного квартала), злобной женщиной. У тёти Вали были три великовозрастные, засидевшиеся в девках, дочери. И не сказать, что они были страшненькими, поэтому никто из молодых людей не обращал на них внимания. Наоборот, тётивалины дочки были очень даже хорошенькие, и особенно младшая Кристина – тоненькая, изящная шатенка с потрясающей красоты золотистыми глазами и изогнутыми в робкой полуулыбке губами.
Вся причина неудавшейся личной жизни девушек скрывалась в самой тёте Вале – своим сварливым и несносным характером она разогнала всех потенциальных кавалеров своих дочерей. А те отчаянные влюблённые юноши, которых не испугала кандидатура тёти Вали как будущей тёщи, были отвергнуты ею под разными предлогами – нищ, глуп, ненадёжен, посмотри, на кого похож! Дочки, навсегда задавленные авторитетом матери, выросли совершенно кроткими бессловесными созданиями, говорили только шёпотом и не смели поднять на собеседника глаза.
Муж тёти Вали много лет назад уехал на заработки в Казахстан, и больше в семью не возвращался. На целине он нашёл себе замечательную, тихую, а главное – уступчивую русскую женщину, влюбился, и впервые в жизни почувствовал себя человеком. Засим он отписался жене коротенькой телеграммой «не жди меня тчк я не дурак зпт чтобы возвращаться тчк твой Петрос».
И эта таинственная подпись «твой Петрос» навсегда выбила тётю Валю из колеи. Она так и прожила всю оставшуюся жизнь в ненависти к мужу и к женщине, которая их разлучила, но в глубине души не переставала тешить тайную надежду, что «твой Петрос» когда-нибудь образумится и вернётся в семью. И в ожидании возвращения блудного Петроса она превратила в сущий ад жизнь своих дочерей, соседей, да и вообще всего живого в радиусе нескольких километров вокруг своего дома.
Злобность тёти Вали передалась даже всей её живности. Кот тёти Вали с особой изощренностью и наслаждением тиранил в округе все существа, которые в холке уступали ему хотя бы в миллиметре. Кавказская овчарка Найда лаяла круглосуточно таким захлёбывающимся и ожесточенным лаем, словно кто-то из-за угла постоянно кидался в неё камнями. Гуси тёти Вали были очень драчливыми и страшно кусачими. Поэтому если мы с Маней выходили за калитку и видели стаю тётивалиный гусей, то тут же убегали обратно во двор. У нас была уже в анамнезе бесславная попытка вступить с ними в бой. В итоге мы отделались парой синяков от гусиных щипков и никогда более не лезли на рожон.
Тётя Валя со страшной силой ненавидела людей. Люди отвечали ей взаимностью, но, помня о её глазливости, старались не демонстрировать своей неприязни. Единственный человек, который не опасался тёти Вали и вёл с нею бесконечную войну Алой и Белой Розы, была, естественно, наша Роза Иосифовна.
По первости Ба ходила к сварливой соседке «поговорить за жизнь», и не оставляла надежды как-нибудь облегчить судьбу её забитых дочерей. Но тётя Валя мигом раскусила манёвр Ба и в грубой форме попросила не вмешиваться в её личную жизнь. Я не знаю, в каких именно выражениях тётя Валя «попросила Ба», но к моменту моего знакомства с Маней открытый конфликт между соседками перевалил за добрый десяток лет.
Война была совершенно беспощадной, и велась с переменным успехом для обеих сторон. Да, я должна с горечью признать, что Ба иногда могла стушеваться перед натиском тёти Вали. Но в защиту Ба я могу сказать, что во-первых, такие досадные поражения случалось крайне редко, а во-вторых, подстёгнутая ими, Ба в следующий раз реваншировала с таким отрывом, что тётя Валя отступала, зализывая разрывные и колото-резаные раны, и потом какое-то время при виде своей заклятой соседки переходила на другую сторону улицы.
-Пф!- пренебрежительно фиксировала факты позорного отступления соперницы Ба.
Самое страшное рубилово между Ба и тётей Валей случилось в очереди за кухонными полотенцами.
Дело было так. У Ба вышли белые нитки, и она заскочила за ними в галантерею. И случайно застала счастливый момент, когда на прилавок выкинули кухонные полотенца. Сразу образовалась большая очередь, которую, как назло, замыкала тётя Валя. А у Ба с собой было очень мало денег. И она почему-то решила, что в экстренных ситуациях можно рассчитывать на закон джунглей, когда к водопою допускаются все животные, независимо от их кубатуры, хищности или травоядности.
-Валя, ты не скажешь, что я за тобой?- обратилась Ба к своей заклятой соседке,- я домой за деньгами сбегаю.
Вот как бы вы поступили в такой ситуации? Даже несмотря на то, что буквально дня три назад перелаивались через забор так, что если не вовремя подоспевший дядя Миша, то всё бы закончилось большой кровью? Я почему-то думаю, что вы бы ссудили Ба какое-то количество денег, или постерегли её место в очереди.
Но тётя Валя не искала лёгких путей.
-Нет,- отрезала она,- зачем тебе полотенца, если ты посуду оконными шторами протираешь? Аж за километр видно, какие они у тебя засаленные!
Это был мерзкий удар под дых. Очередь вздрогнула и затрепетала. Все понимали, что двинутая на чистоте Ба не спустит такой гнусной клеветы тёте Вале. И Ба, конечно, не разочаровала публику. Ба моментально вспыхнула и, ничтоже сумняшеся, вцепилась тёте Вале в волосы.
К счастью, в подсобном помещении магазина оказались два крепких грузчика. Она не побоялись встать этаким водоразделом между взбешённой Ба и тётей Валей, чем и спасли магазин, посетителей и продавцов от незавидной участи быть распылёнными в молекулы. Не знаю, как повёл себя в этой ситуации директор магазина, но я бы на его месте выписала отчаянным молодым людям премии и отправила в какой-нибудь санаторий поправлять пошатнувшееся в одночасье здоровье.
Любая, даже самая бесчеловечная война когда-нибудь обязательно заканчивается. Подписываются мирные соглашения, выплачивается контрибуция победившей стороне, восстанавливаются разрушенные города и сёла.
Я хочу рассказать вам о внезапной развязке этой кровопролитной истории. О том, как в одночасье Ба и тётя Валя превратились в добрых соседок.
А для целости повествования здесь обязательно нужно ввести ещё одного персонажа – мою бабулю, мамину маму Анастасию Ивановну Медникову – Агаджанову, ибо долгожданное перемирие между заклятыми соседками случилось при непосредственном её участии.
Бабуля жила в Кировабаде. И иногда, когда позволяло здоровье, она приезжала погостить к нам.
Каждый её приезд превращался в невероятные душевные, и даже физические страдания не только для моего отца, но и для самой бабули.
Во-первых, причина этих треволнений крылась в одной давней ИСТОРИИ, которую, как водится, все делали вид, что забыли, но на самом деле помнили до мельчайших подробностей.
Дело было так. На заре своего замужества мама с папой, за неимением своей отдельной квартиры, жили с папиными родителями.
И как-то бабуля приехала на несколько дней погостить у дочери и зятя. Её приняли с распростёртыми объятиями, но так как других свободных комнат в доме не было, то бабуле постелили в спальне моих родителей. Мама с папой уступили ей свою кровать, а сами легли на диван. Вот. А папе ночью приспичило попить водички. Он прошлёпал в кухню, вернулся, забрался спросонья в кровать, под одеяло к своей жене, и привычно сгрёб её в объятия.
-Ой! Ай!- заверещала моя бабуля пожарной сиреной,- Юра! Это не я! Это не Надя! Это не туда!
Папа пережил такое чудовищное потрясение, что какое-то время после этого чуть ли не светил маме в лицо фонариком, перед тем как ночью забраться к ней под одеяло.
Если до этого случая бабуля с папой просто робели друг перед другом, то после папиного посягательства на бабулину честь, их отношения превратились в сплошную обоюдную муку. Любовь, которая витала между зятем и тёщей, приобрела воистину вселенский по своему размаху, но катастрофичный по форме изъявления характер.
Когда папа приезжал с работы на обед, бабуля, дабы не мешать зятю трапезничать, выскальзывала на балкон, и сидела там до тех пор, пока папа не уезжал обратно на работу.
-Мой зять золото,- периодически выкрикивала она в балконную дверь.
Папа тоже не унимался. Во-первых, он всё не мог отойти от той злополучной ИСТОРИИ, а во-вторых – находился в постоянном духовном поиске – никак не мог для себя решить, как называть свою тёщу. Обращаться к ней по имени он считал фамильярностью, по имени-отчеству – проявлением холодности, а называть её мамой не позволял махровый мужской гонор.
В результате бесконечных раздумий он нашёл свой метод общения с тёщей. Он обращался к ней опосредствованно, через свою жену или дочерей.
-Твоя мама уже поела?- спрашивал он жену в присутствии тёщи.
-Ой, Юрик-жан,- отважно брала штурмом армянский «джан» моя русская бабуля,- я уже поела, ты не волнуйся.
-Хорошо,- соглашался папа с ней.
-Ты своей бабушке чаю налила?- грозно сверлил он меня взглядом.
-Ой, Юрик-жан, спасибо, я уже попила чаю,- рапортовала бабуля и поспешно добавляла, предупреждая новый мозговой штурм папы,- чаю больше не хочу. И кофе тоже не хочу.
-Хорошо,- соглашался папа.
-Мой зять золото,- всплёскивала руками бабуля.
-Ммммые,- любовно мычал в ответ папа.
Если несильно придираться, то это папино «ммммые» можно спокойно трактовать как производное от «мамы». В результате все оставались довольными - и бабуля, которая считала, что папа обращается к ней как к родному человеку, и папа, который не пятнал свою репутацию настоящего мужчины тем, что называл тёщу мамой.
-Твоя мама точно поела?- грозно наскакивал он на свою жену, садясь за стол пообедать.
-Поела-поела,- успокаивала его мама,- все уже поели, только ты один остался.
-Мой зять-золото,- доносились с балкона позывные.
-Ммммые!- покрывался в ответ благоговейной испариной папа.
Чтобы хотя бы иногда прерывать эту бесконечную и изнурительную в своём накале поэму любви, бабулечка к отцовскому перерыву уходила посидеть у Ба. Идти до Маниного дома было недалеко, поэтому ближе к часу дня бабуля напудривала носик из картонной, расписанной лилиями, пудреницы, душилась капелькой своих неизменных цветочных духов – надо же запах валерьянки перебить, приговаривала, повязывала белую кружевную косыночку, накидывала тонкое летнее светлое пальто и шла к Ба чаёвничать. Я всегда с превеликим удовольствием сопровождала бабулю. Во-первых, это был лишний повод встретиться с Маней, а во-вторых мы очень любили, раскрыв рты, слушать истории, которые рассказывали за чаем Ба с моей бабулей.
Первое знакомство моей бабулечки с Ба осталось притчей во языцех.
-Анастасия Ивановна,- шаркнула ножкой моя бабуля,- ветеран отечественной войны, медсестра. Вдова.
-Роза Иосифовна,- вытянулась Ба,- ветеран неудавшейся личной жизни, потомственная домохозяйка с миллионерами - предками в прошлом. Тоже вдова.
Дядя Миша называл их кумушками.
-Кумушки,- смеялся он,- как вы умудряетесь понимать друг друга? Говорите в унисон и совершенно на разные темы!
-Дорасти до наших мощей, а там обзывайся,- огрызалась Ба.
И вот как-то у отца выдался очень непростой день – с утра он провёл две сложнейшие операции. Дабы не заставлять его напрягаться ещё и в обеденный перерыв, бабулечка решила навестить Ба.
-Позвони Мане и спроси, удобно ли зайти на чай,- попросила меня бабуля.
Я кинулась набирать номер.
-Алло, с вами говорит авт… ахт… ахтаватвечик!- отрапортовала в трубку Маня,- оставьте пожалуйста что хотели сказать после гудка, бип!
Я хмыкнула. Манино странное поведение легко объяснялось - мы недавно посмотрели по телевизору какой-то фильм, и буквально влюбились в таинственный телефонный аппарат, по которому заграничный злобный миллионер получал сообщения. И периодически забавлялись тем, что отвечали на телефонные звонки механическим голосом автоответчика.
-Мань, это я, зря стараешься,- фыркнула я.
-Фу ты,- рассердилась Маня,- не могла сразу предупредить, что ли?
-Мы с бабулей скоро к вам придём, спроси у Ба, ей удобно?
-Сейчас,- Манька бросила трубку и шумно побежала куда-то вверх по лестнице,- Ба-а-а-аааа, Нарка звонит, говорит, что они с Настьиванной хотят прийти на чай, моооожно?
-Можно конечно,- отозвалась Ба.
Маня шумно ссыпалась вниз по лестнице:
-Можно,- выдохнула она в трубку,- а что вы нам принесёте?
-Мария!- протрубила сверху Ба,- уши откручу!
-Мама испекла торт «Мишку», - зачастила я,- обязательно возьмём с собой к чаю.
-Ура,- выдохнула Маня,- я выйду к вам навстречу!
Мы не успели одеться, а Маня уже трезвонила в нашу дверь.
-Сколько можно вас ждать,- крикнула она с порога,- там Ба уже чай заваривает, а вас всё нет!
-Идём-идём,- всплеснула руками бабулечка,- уже выходим.
-Торт не забудьте,- забеспокоилась Манюня.
Мама со смехом вручила пакет Маньке.
-Донесёшь?- спросила.
-Тётьнадь, он с орехами?
-С орехами конечно,- успокоила её мама.
-Ура,- запрыгала Манька,- мой любимый. Спасибо, тётьнадь,- она потянулась, чмокнула маму в щёчку и нырнула носом в пакет,- ух ты, а пахнет-то как!
Через минуту мы вышли из дома и торжественной процессией двинулись в сторону Манькиного квартала. И сильно всполошились, потому что буквально сразу до нас стал долетать несусветный гам – лаяли собаки, кричали петухи, гоготали гуси. Мы прибавили шагу. Ещё через минуту нам стало ясно – Ба с тётей Валей сцепились в плановой схватке. И по очереди визгливо солируют на фоне гусиного гогота и собачьего лая.
-На себя посмотри,- орала что есть мочи тётя Валя,- строишь из себя святошу, а сама чуть ли не каждый шаг сына контролируешь!
-Да кто ты такая, чтобы мне замечания делать, - захлёбывалась в ответ Ба,- свихнулась вконец, дочерей из дома не выпускаешь! У самой личная жизнь не заладилась, так ты решила на этих несчастных отыграться?
Мы вошли в калитку и застали знакомую картину – Ба в позе Наполеона Бонапарта возвышалась посреди двора и ругалась в сторону тётивалиного дома. Большие домашние тапочки с помпонами сильно диссонировали с общим воинствующим видом Ба, но кто на такие мелочи обращал внимание!
Тётивалины выпученные глаза грозно торчали в ответ по ту сторону деревянного забора. Потому что если Ба была достаточно высокой, и видела тётю Валю как на ладони, то маленькой тёте Вале приходилось унизительно вытягивать шею и вставать на цыпочки, чтобы смотреть своему ярому оппоненту в глаза.
-Здравствуй, Настя, погляди, что эта ненормальная вытворяет,- обернулась к нам Ба,- совсем с ума сошла, на порядочных людей кидается!
-Девочки, ну что вы как маленькие,- попыталась образумить двух непримиримых врагов моя бабуля,- какой стыд, все соседи слышат, как вы тут переругиваетесь!
-Анастасия Ивановна,- подала голос с той стороны забора тётя Валя,- вы интеллигентная женщина, у вас зять врач…
-Мой зять золото,- встрепенулась бабуля.
-Да-да, золото,- не стала спорить тётя Валя,- скажите мне, пожалуйста, как вы можете дружить с этой лицемерной женщиной, которая постоянно лезет учить меня, как я должна своих дочек воспитывать, а сама сделала всё возможное, чтобы сына с невесткой поссорить?
-Ах ты…,- задохнулась Ба,- ах ты… да как ты смеешь… да что ты знаешь…
-Дура!- проорала с той стороны забора тётя Валя.
-Николаи боз!- не осталась в долгу Ба.
-Гхмптху,- подавилась криком тётя Валя.
Позволю себе маленькое отступление. «Николаи боз», в дословном переводе – «шлюха Николая», достаточно распространённое ругательство в северо-восточных районах Армении. Под Николаем подразумевается последний российский император Николай Второй. Никакого отношения к Николаю шлюха, конечно же, не имеет. Николаи боз – это женщина, которая занимается своим незавидным ремеслом с давних пор, чуть ли не со времён Николая Второго. Скажем так, шлюха с большим стажем. Очень часто в народе можно услышать выражения типа – это очень старая история, чуть ли не со времён Николая, или они ещё с Николаевских времён живут у нас. Почему люди связывают давность событий с последним императором России (не будем сейчас об отречении), я не знаю. Могу предположить, что пиетет к царю-батюшке в народе был настолько велик, что не выветрился даже после долгих лет советского правления.
Вернёмся к нашим, так сказать, баранам.
-Николаи боз!- выкрикнула Ба.
Мы с Манькой от неожиданности присели. Мы и представить не могли, что Ба может позволить себе такое страшное ругательство.
-Ой-ой,- моя бабулечка перекрестила Ба,- Роза, что ты такое говоришь?!
-Э-их,- увернулась от бабулиной христианской щепоти Ба,- Настя, оставь эти православные штучки для выкрестов! Нечего трясти надо мной своей праведной дланью!
-Сама ты Николаи боз, поняла, старая карга,- наконец обрела дар речи тётя Валя.
-Я вас умоляю,- встала между ними моя бабуля,- я вас очень прошу, не умеете общаться – просто игнорируйте друг друга.
Ба открыла рот, чтобы ответить бабуле, но не стала ничего говорить, потому что увидела, как в нашу сторону идёт младшая тётивалина дочка Кристина. Она подошла к матери и тихонечко шепнула ей что-то на ухо.
Тётя Валя всплеснула руками, замычала, и вдруг горько и зло расплакалась. И побежала к дому.
-Что случилось, Кристина?- подошла к забору Ба.
-Ох, тётя Роза,- заплакала Кристина,- теперь мы опозоримся на весь город!
-Подожди,- остановила её Ба и обернулась к нам,- дети, идите в дом, мы тоже скоро будем.
Мы беспрекословно повиновались. На пороге обернулись и увидели, как Ба с моей бабулечкой влетают во двор тётивалиного дома.
-Неужели убивать пошла?- испугалась Маня.
-Пойдём позвоним твоему папе,- всполошилась я.
Мы побежали к телефону.
-Аллё,- проорала Маня в трубку, когда дядя Миша ответил на том конце провода,- пап, приезжай скорее домой, а то Ба пошла убивать тётю Валю!
-Там моя бабуля,- добавила я масла в огонь,- вы поспешите, дядьмиш, она ведь уже старенькая, долго удерживать Ба не сможет!
-Может, ещё 02 набрать?- выхватила у меня трубку Маня.
-Не надо 02 набирать,- гаркнул дядя Миша,- сидите дома и ничего больше не предпринимайте, ради бога! Я скоро буду.
И бросил трубку. В ожидании скорого дядимишиного приезда мы с Маней замерли скорбной скульптурной композицией на веранде дома.
Через какое-то время с громким воем к тётивалиному двору подъехала машина скорой помощи.
-Убила,- всполошились мы и побежали к забору.
-Бааааааааааааа,- плакала Маня.
-Бабууууууууууууля,- орала я,- кто кого убииииииил?
-Вы сума сошли?- вышла на порог тётивалиного дома бабуля. Рукава её почему-то были закатаны и вдобавок она обвязалась большим полотенцем, как фартуком,- идите в дом, сколько можно вам одно и то же повторять?
-Ба живая?- крикнула, размазывая сопли по лицу, Маня.
-Живая, конечно,- рассердилась бабуля,- что за глупости ты говоришь?
Мы поплелись обратно в дом. Горю нашему не было предела.
-Значит, Ба убила тётю Валю,- выдвигали мы сквозь плач наши версии.
-Её ведь посадяяяяят,- рыдала Маня.
-Посаааааадят,- соглашалась я.
-А куда же мы с папой денемся?- зашлась в плаче Маня.
-К нам переедетееееееее,- погладила я её по голове,- бедные мои сиротинушкиииии.
-Хоть бы торта успела поеееесть!- сокрушались мы в унисон.
Пока мы, обнявшись, безутешно рыдали на кушетке в Маниной комнате, в городе творились совершенно другие дела. Страшная новость с неимоверной скоростью разбегалась волнами от тётивалиного дома на все четыре стороны.
Люди качали головами и даже злорадствовали – вот до чего доводит скверный характер, говорили они.
К приезду скорой помощи весь город уже знал – у старшей дочери тёти Вали Мариам отошли воды. Хорошо, что рядом оказалась моя бабуля. Она сделала всё возможное, чтобы до приезда врачей с роженицей и ребёнком не случилось ничего плохого.
-Нагуляла,- качали головами люди,- главное, когда успела? С работы домой и обратно на работу, коллектив сплошь женский, никуда больше не ходит, глаза всегда в пол! Вот, оказывается, какие черти водятся в тихому омуте!
Мариам родила мальчика, как две капли похожего на деда.
Его, естественно, назвали Петросом.
Тётю Валю словно подменили – она получила в собственное безвозмездное пользование хоть и маленького, но Петроса и навсегда распрощалась со своим сварливым характером.
Она помирилась с Ба, и периодически хвасталась ей достижениями внука.
-Мы сегодня круто покакали,- кричала она через забор.
Ба вздрагивала.
-Валя, ты бы потише, люди тебя не так поймут,- увещевала она.
-Ай, Роза,- отмахивалась тётя Валя,- у нас такое счастье, а ты про людей!
В течение следующего года две младшие дочери тёти Вали одна за другой вышли замуж. И только Мариам осталась одинокой. И так и не открыла никому, кто является отцом Петроса.
-Значит, от женатого мужика залетела,- вздыхали люди.
Но это уже не имело никакого значения. В доме тёти Вали наконец-то воцарился мир.
Иногда, оказывается, чтобы закончилась война, достаточно просто родить маленького Петроса.