Помню, как принимали меня в пионеры: построили нас всех в шеренгу в зале, вожатая читала слова клятвы, а мы хором повторяли. Затем нам одели красные галстуки и весь обряд посвящения закончился. В школе мы никогда не маршировали, как показывают в фильмах ("Республика шкид", например), а вот в пионерлагерях приходилось летом, если маме удавалось получить путёвку хотя бы на одну смену. Но этим поездкам в пионерлагерь я была всегда рада. Я росла бойкой и спортивной девчёнкой, любила играть в волейбол, футбол, с мальчишками бегала как оглашенная. Коленки и локти у меня были вечно разбиты, так как мальчишки любили меня ставить в ворота из-за моей самоотверженности. Я ловила("брала") мяч в любом положении и кидалась смело на него. Очень любили мы играть в нашем дворе по Усачёву переулку, дом 6, в казаки-разбойники, в войну, поэтому я была очень драчлива и мальчишкам спуску не давала. Хотя мне приходилось и убегать, когда преимущество было не на моей стороне.
Во дворе нас было три подружки: Лилька Виноградова(1937г.р.), я и Люська Брюхова(1939г.р.). Когда мы были все вместе, мальчишки нас побаивались и поэтому старались бить по одиночке. Но как я вспоминаю, у нас не было остервенения, лютой злобы. Да, мы дрались, но не калечили друг друга и твёрдо соблюдали правила: до первой крови и лежачего не бить. А первая кровь считалась, если ты в процессе драки поцарапан и выступила кровь - это засчитывалось за первую кровь и драка прекращалась.
Взрослея, мы уже играли во дворе в волейбол, лапту, штандер, шахматы. Иногда озорничали тем, что ловили кошек и принимали их в комсомол. У нас была чудная дворничеха тётя Катя, у неё было пять или шесть детей, жили они на служебной жилплощади, в подвале. Эта тётя Катя всегда всё знала про всех детей и рассказывала нашим родителям, как мы во дворе играли. Мы, послевоенные дети были предоставлены самим себе целыми днями, родители всё время были на работе, кроме воскресенья, домой приходили поздно. И никаких бабушек и дедушек к тому времени уже не было. Устин Глебович, дед, и мать отца умерли ещё до моего рождения, а мамина мама Татьяна Ивановна - до рождения Тамары. Дедушка Дмитрий Иванович умер в 1942 году после нашего отъезда в эвакуацию, и похоронен в братской могиле Пискарёвского мемориального кладбища.
Да, голодное, но интересное было у меня детство. Голод я ощущала с 3,5 лет и до 19 лет, до поступления на работу счетоводом в столовую при ДК им.Газа. Только после работы в столовой, отъевшись хорошенько, я перестала чувствовать голод. Вот почему я панически боюсь голода и за себя и за своих родных.
Когда я стала взрослеть, то мама стала давать иногда деньги на кино и я с Тамарой или подружками бегала на все фильмы.