Отпирая дверь своей квартиры, Аня поднесла указательный палец к губам:
– Только, умоляю, потише. За стеной живёт молодая пара, у них – ребёнок маленький. Поздно уже, так что давай разговаривать вполголоса.
Николай понимающе закивал, а про себя подумал: «Знаем мы вас, как будет потише, когда до дела дойдёт. Такие рулады начнутся, что Монсеррат Кабалье – делать нечего!».
– Ой, – встрепенулась Аня. – А у меня мужских тапок-то нету.
– Да ладно, – шутливо отмахнулся Николай. – В носках похожу, я – не гордый. Куда проходить?
– В комнату. Поскучай там. А я пока займусь ужином.
Николай осмотрелся по сторонам. Интерьер и убранство комнаты символизировали достаток. Дорогая мебель, огромная плазменная панель, высоченные колонки-сателлиты хай-эндовского домашнего кинотеатра…
Ничего похожего ни у Николая, ни у его знакомых не было.
Вскоре Аня позвала Николая на кухню. Там тоже было всё нормально – фирменная плита, громадный холодильник, посудомоечная машина и ещё много другой навороченной техники.
На столе красовались какие-то немыслимые салаты в пластиковых ванночках, аппетитно желтел тонко нарезанный дорогой сыр с большими дырками, ароматно притягивала к себе розовая с белыми прожилками ветчина. Довершало композицию несколько бутылей экзотической воды, которой Николай никогда не пробовал.
Вынув из тостера свежеподжаренные квадратные ломтики хлебцев, Аня весело пригласила:
– Прошу к нашему скромному столу!
За ужином Аня нежно спросила:
– В наших краях-то ты как оказался?
– Отучился два курса в университете, – поморщился Николай. – Потом бросил.
– Чего? – удивилась Аня.
– Ничего, – пробурчал Николай. – Платить за обучение нечем. Ну, и из общаги, естественно, выставили… Умоляю, поговорим о чём-нибудь повеселей.
– О чём же? О кино? – улыбнулась Аня.
– Хотя бы о кино. И то приятнее, – вздохнул Николай.
– А у тебя любимый фильм есть? – поинтересовалась Аня.
– Да нет, пожалуй, – пожал Николай плечами. – Какой-нибудь один не выделю.
– А у меня есть! – радостно мурлыкнула Аня. – Старинный, правда, но я его наизусть знаю.
– «Семнадцать мгновений весны»? – сыронизировал Николай.
– Нет. «Иван Васильевич меняет профессию»!
– Всем фильм хорош, – рассудительно протянул Николай. – Но там есть серьёзная накладка.
– Это какая? – недоуменно взглянула на него Аня.
– Это такая! – оживился Николай. – Когда мент спрашивает у Ивана Грозного год рождения, тот отвечает: 1533-й.
– И что?
– И то! Не мог Иван Грозный такого сказать. До 1700-го года на Руси было другое летоисчисление. Не от Рождества Христова, а от Сотворения мира. Короче, первая цифра там должна была быть 5!
– Откуда ты всё это знаешь?! – восхитилась Аня.
– Да вот знаю, – сладко улыбнулся Николай. – Ну, что? Может быть, хватит разговорного жанра?
– Может быть, – шаловливо ответила Аня.
После бурной ночи оба выглядели сильно невыспавшимися. Николай продемонстрировал всё мастерство, но чувствовал себя разбитым. Выбираясь из кровати, Аня заявила:
– Извини, но в квартире я не могу тебя оставить.
– А я и не прошу, – проронил Николай. – У меня и дела есть кое-какие… Вечером увидимся?
– Обязательно, – нежно прошептала Аня и поцеловала его в щёку. – Ой, колючий!
– Побреюсь! – засмеялся Николай.
Проводив Аню, он ударился в раздумья:
«Так, до вечера надо будет что-то пожрать и где-то перекантоваться». Проанализировав разные варианты, Николай достал мобильник, и принялся набирать номер.
Продолжение следует…