Вы когда-нибудь видели Время? Да-да, ту самую пресловутую субстанцию, не то -материальную, не то - метафизическую, о которую сломали свои зубы великие физики с фамилиями, имеющими окончание, типа идман, унге, атман, оцман…
Время? То - суровая старуха с морщинами на челе, глубоко въевшимися в дубленую кожу лба с пигментными старческими пятнами. На приземистых дубовых столах вечности, накрытых нетленной самотканой плахтой, среди объедков изысканных яств и пустой тары, она пляшет дикий канкан, в своем бесстыдстве, высоко задирая юбки, в смрадной и засаленной пене оборок на тощих костлявых бедрах, гремя своими узловатыми коленками…
Она безжалостна и неумолима, она ненасытна в своем стремлении перемалывать все сущее, словно завидуя молодости и цветению, словно в дикой своей игре - заливать яркие и сочные краски тленом, прахом, затыкать источники радостных, мелодичных звуков вонючими кляпами. Чтобы только жуткий свист ветра, чтобы только скрипучие шорохи ее седых нечесаных прядей, чтобы только сухой песок, гонимый суховеями, облачил все в волнистые барханы небытия…
«Вш-ш-шему ш-ш-швой шро-о-ок!» – потирая свои сморщенные почерневшие руки с узловатыми пальцами и вздыбившимися синюшными венами, с предвкушением разрушения, зашамкает она своим беззубым ртом, обнажая в ухмылке свои гнилые осколки…
Время разделило нас с Тобой на ДО и ПОСЛЕ… Оно охватило своими жидкими крылами нашу жизнь, оно воткнуло меж нами расстояние в треть планеты. Время оставило нам лишь один крючок, одну хлипкую зацепочку, один вбитый в расщелину крюк над бездной, за который, отчаянно цепляясь одной рукой, я осатанело тянусь второй к Тебе, пребывающей на жизненном плато, расположенном выше. Ты протягиваешь мне свою женскую слабую руку навстречу, тщетно пытаясь ухватить мою ладонь и подтянуть к себе …
- Это - поцелуй... – шепнешь мне ты, когда в результате невероятных наших усилий мы приблизимся и мои губы разомкнуться под ласковым напором твоих. Мир, вдруг, рухнет в одночасье, воротившись в свой первозданный хаос!
Но если до событий - «Вначале создал Бог небо и землю, земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» было так хорошо и сладко, как от твоего поцелуя, какого рожна Он создавал этот мир? Какого?!!!
А может Ты – мой Ангел? – подумал я и ошарашено отпрянул от раздавшегося в ответ свыше сакраментального громового раската:
- Вы оба нарушили Мою Волю, возжелав того, чего Я вам не дал! – прогремел безо всяких предисловий Его голос, - Вдвойне вы нарушили Её, когда попытались вовлечь в свой грех других, невинных… Но лишь тебе - смертному Я позволяю грешить, ибо твое наказание грядет, когда ты умрешь. Её же - Моего ангела, Мое наказание должно постигнуть немедленно!
Я взирал на тебя одинокую, словно с опущенными крылами и с бело-золотистым нимбом, отрешенно готовую к наказанию и не понимал, и, не ведая, орал в грохочущую эхом бездну:
- Ну почему мне одному???
- Одному-у! Одному-у! Одному-у! – кривлялось в ответ жестокое эхо.
Но неисповедимы Его пути и Воля…
Погасли раскаты Его грома и мир окутала Тишина. Но не та - ласковая тишина земного рассвета, а абсолютная и жесточайшая, совершенней которой была лишь Тишина До… Тишина абсолюта до Сотворения…
Она, Тишина, молчаливым равнодушным свидетелем зрила и на то, как ты затрепетала в раскаленных лучах Его света и оторванные обугленные крыла пали на плато, как кровь хлынула из твоих ран из-под нежной шелковой кожи твоей плоти, окрасив в пурпур окружающий мир.
Она была и тогда, когда ты кричала от боли и отчаяния, а крик словно струился багряным паром в Её вязкой и холодной субстанции, не пропускающей сквозь себя ни единого звука.
Она властвовала и тогда, когда жгучие потоки света ринулись и на меня, висящего над бездной, впиваясь в мою земную плоть и испепеляя ее. Наверное, я тоже орал благим матом, сгорая в светлом пламени, безотрывно взирал на тебя, корчившуюся в сияющем кипящем столпе, пока свет не ослепил меня.
Наверное, это классический финал всех дерзновений против Его воли…