Записки из палаты (Александр Ефимов 2) / Проза.ру

ЗАПИСКИ ИЗ ПАЛАТЫ

Заканчивался чудесный день. Облака, только что яркие и пылающие, превратились слева в кроваво-бурые пласты недопечённого мяса, а справа в угасающие зеленовато-бледные клумбы, а Луна над ними, уже проявилась, ясным и чётким кругом и чувствовалось скоро она здесь будет главной. Небо преобразилось, недавно просто угасающие голубое, пошло разноцветием, у горизонта тёмно-синие выше голубое, переходящие в зелёное и желтое и под висящей уж яркой Луной фиолетово- розовое. Ещё через считанные минуты всё совсем утухло, превратившись в тёмное пространство, в фон для сияющей несравненной теперь не с чем огромной Луной.
Всё это я уже наблюдал задумчиво из окна госпитальной палаты. Всё решилось за полдня я приехал в госпиталь для разговора с доктором после прохождения тестов. В коридоре познакомился с переводчиком ( переводчик обязательная фигура при серьёзном разговоре и подписании документов, так как в НЗ живёт самое большое количество народностей в мире вот переводчики немного подкармливаются в госпиталях , судах и других общественных заведениях) Удивительно переводчиком оказался кивос, вполне интересный мужчина со знанием русского, французского, маорийского и каких-то других поленизийских языков и чувствуется по всему виду совершенно без лишней копейки, как и полагается интеллигентному человеку. Закончил когда-то факультет литературы Оклендского университета, где преподавался серьёзно русский, теперь железного занавеса нет и русский никому не нужен. Поговорили с ним, дожидаясь пока врач освободится.
Врач индус доктор Питал сказал мне чётко, что он меня положит сразу, сейчас, без каких либо промедлений, потому что вообще удивительно как это я ещё бегал с болью в груди и живой.
И вот я в госпитале пока в коридоре на койке с колёсиками с грузовым отделением, где лежат мои вещи. На руку поставлена трубка, в одной стенке коридора ниши с занавесками. Обратил внимание, ниши под номером 13 нет после 12 сразу 14. Я уж было подумал, что эти ниши-комнатки и есть палаты и всё это тянется по всей длине коридора, но вот меня покатили дальше. Это была весёлая медсестра с именем Хена сама она из Англии, но здесь ей нравится и здесь у неё семья. Я решил у неё уточнить про имя толи Хена толи Зена в знаменитом сериале про воительницу, снимался он здесь в Новой Зеландии. Она сказала, что звали её Зина. Я и вперёд это слышал, но сомневался.
И вот мы приехали, завернули в широкий проезд без дверей, в этом проезде с одной стороны душ с другой туалет. Везде зеркало и умывальник, жидкое мыло и бумажные салфетки. Умывальник так же в палате по центру. Палата на четырёх человек, койки по две с каждой стороны. Каждая койка окружена раздвижной зановеской, если её задвинуть получается комната. Кровать вполне удобная, нажатием кнопки меняется угол части кровати за головой и высота её. Мои первые соседи. Напротив меня хороший мужик Роберт. Он работает на проверке автомобилей. Внятный для меня английский, наверно потому что он в юности приехал сюда из Англии. У него небольшой инсульт, предметы двоятся и потому он, как Джон Сильвер ходит с черной повязкой на одном глазу и с палочкой. Перед его переходом в реабилитационную палату, я нарисовал его портрет, чем очень порадовал человека . Второй мой сосед тоже с ударом и передвигается с трудом, очень шокирован случившимся. Приехал к дочери на день рождения из Веллингтона. Завтра должен быть день рождения и вот он здесь то сидит, то пробирается потихоньку с палочкой вдоль стеночки. Сейчас он на пенсии уже пять лет играет (играл) в футбол, занимается садом, выращивает розы. Работал всю жизнь в одной фирме 55 лет, начиная с кадетов, как он говорит и вероятно достиг какого-то приличного уровня, потому что несколько раз, по несколько месяцев, работал представителем своей фирмы в Японии и Германии. Это фирма Австралийско -Новозелландских производителей из овечий шерсти ткани, одежды и ковров. Вечером он сидел печальный на стуле, его должны были забрать к дочери домой. Я предложил нарисовать его портрет, это будет как презент для дочери к дню её рождения и он с радостью согласился. Пока я его рисовал, постели на койках меняла шустренькая, смазливенькая индианка и попросила чтоб её нарисовать. Очень хочет показаться мужу, какая она красивая и на бумаге и я нарисовал и её. Наконец пришла дочь забирать его, рисованный портрет в подарок произвёл на всех значительное впечатление, было много слёз. Вот наверно один из моментов, для чего и существует художник.
Другой пациент когда-то занимался кожами, делал сёдла, ремни, сумки. А теперь занимается садом и выращивает помидоры в парниках. И ещё был сравнительно молодой парень, но самый бородатый и волосатый, он занимался мебелью и сейчас здесь находился с подозрением на рак.
Пациенты сменились. В основном какие-то бизнесмены. Много звонков, много гостей, что-то за столиками своими пишут, заполняют. Но поболтать некоторый раз удаётся. Приходила кардио сестра с брошюрами, которые оставила мне и с объёмными моделями сердца и сосудов, рассказала мне о процессах и проблеме. Был конец рабочего дня и она ушла, а дежурная сестра прикатила мне телевизор с видиокасетой о анджеограмме и о постановке стента в артерии.
Но вот сложилась компания, народ задержался в палате. Один Алекс оказался бизнесменом имеет большое предприятие шлакоблочных керпичей и блоков, начинал это дело говорит давно с нуля, строил помещения, добывал технику. Потом по визитке я уж понял, что он главный финансовый менеджер. Другой бизнесмен Том, занимается много чем, например все картонные коробки города идут через него от самых малюсеньких в супермаркетах до целых картонных контейнеров со стенками толще пальца и объёмом по несколько кубометров. Они нужны например для перевозки зерна, бобов и т.д. Начал он это дело в 83-ем году и теперь можно сказать монополист. Это дело у него на 10 миллионов долл. Он расписал мне на тетрадном листе процесс. За сколько пакет к нему на склады поступает и за сколько уходит затем в супермаркет. Ещё его люди перегоняют катера с Карибов, там они значительно дешевле и здесь продают рыбакам и чем-то он занимается ещё. Третий, механик и строитель мостов Роб, он сказал, что он всё время работал и работал, работа его жизнь он даже не уходил в отпуска. Выглядел он не очень с огромным пузом и с посиневшими ногами, как обугленными и с венозными большими узлами, выше этих головёшек. Из за этих ног он и попал сюда. У Роба произношение, чисто кивосское, слова сокращены, слиты вместе, разговор причудливый с прибаутками, у всех вызывает легко смех. Это и хорошо, буду пытаться понять этот чисто кивосский английский.
Расспросив и послушав моих соедей я обнаружил интересную вещ. У них у всех стояли стенты в артерии, у Тома один стент и вернулся он с ним через 8 месяцев, почувствовал, что в теннис играть стало как-то не комфортно. У Алекса два, вернулся через четыре года, а случилось это у него, когда новозеландцы проиграли в регби на каком-то там чемпионате, а считались тогда они лучшими в мире. А механик Роб с тремя стентами и поставили ему их семь лет назад, но как я уже писал попал он сюда по другой причине.
Том начинал свой бизнес с гробов, похоронный бизнес, смущаясь, показал мне свои старые бизнес карточки. Лет тридцать назад купил похоронный бизнес для двух кладбищ. Это были тоже картонные ёмкости, только в виде гробов. Красивые шикарные гробы с пластмассовыми ручками под бронзу. Я дважды присутствовал на похоронах и первый раз мы ещё спорили, металл это или нет и красное ли это дерево и будут ли сжигать такую красоту. Но всё это было сожжено вместе с телом и превращено в кучку пепла.
Проблема с влажной уборкой пола подтвердилась. В первую неделю уборку сделала уборщица один раз. Просто подцепила мусор, визуально видимый, собрала всё это в середину и погнала в коридор. А ведь сюда приходят прямо с улицы, в обуви и одежде и врача бывает можно отличить только по слуховому аппарату на шее. К Алексу приходит много посетителей прямо с улицы в обуви, а мы бывает после них босиком всё подбираем. Вот и Алекс признался, что днём у него было слишком много посетителей, много хохота и юмора, сейчас вот тяжеловато-эмоциональная перегрузка на лицо. А механик, который уже не видит мелкие детали и потому работает только на больших машинах и ноги которому уже прилично подлечили, спит себе похрапывает после просмотра фильма.
Поговорил с уборщицей, она рассказала интересные вещи. Оказывается, не только экс-мэр Окленда имеет трёх русских детей, её знакомые в своё время тоже взяли троих. С начало двоих, а потом из той же семи ещё один обнаружился и его взяли. У уборщицы в семье каждый знает по 3-4 языка. Например её отец знает скотиш и пом, оказывается это шотландский и английский – пом.
Меня готовят к тесту я буду первый, миллионер Том после меня и это мне очень приятно, что поделаешь, сказываются постсоветские годы. Помучился с бритвой под душем с мылом. Санитарки выдали маленькую на батарейках бритву, суетятся здесь, переживают. Две индианки, кореянка, моя хорошая знакомая и ещё одна красавица с островов Кука. Она не санитарка, а можно сказать танцевщица, с утра всегда с большим цветком в волосах ( я разочаровался. что у неё пластиковый цветок и теперь она украшается настоящим). Участвует в каких-то соревнованиях по танцам Кукайленда, вообще-то все девушки от туда, как мне кажется, танцуют и поют. Она здесь всякую работу выполняет, с утра холодную воду меняет, чай и кофе развозит. Печально только, что многие из этих красавиц с островов годам к тридцати превращаются в огромных, толстых коров.
Опишу на эту тему картинку, которая произвела на меня неизгладимое впечатление. Я увидел как две девчонки островитянки бежали в припрыжку, перегоняя друг друга к микроавтобусу, несомненно, по поведению это были девчонки, но пробегали мимо меня визжащие, крупные женщины с телами на грани какой-то суперзрелости. Грудь, бёдра, зад всё это просто распирало и непонятно было, почему ничего не лопнуло до сих пор. Они запрыгнули в микроавтобус и он крякнув, просел до самой земли.
Я думаю именно благодаря островитянам, которых сейчас в Южном Окленде проживает больше чем на всех островах, Новая Зеландия заняла третье место в мире по ожирению. Есть тут такое толерантное выражение Большой Человек, заместо Жирный, а вот если бы прямо говорили, глядишь и жирных стало бы поменьше.
В пред идущий вечер я показывал , можно сказать уже, моим друзьям по палате, на нотбуке мои скульптурные работы, даже с фрагментами фильма и произвёл впечатление на них, затем перебросил Алексу на нотбук всё о моей скульптуре. Том под впечатлением, начал расспрашивать меня, чем же он может мне помочь, что бы я смог здесь развернуться как следует. Я ему сказал, что помочь можно много где и чем, но давай доживём до выписки из госпиталя, а там всё и решим реально. А сегодня Том решил тоже показать диск, как путешествует на своей яхте , у него их две. Я уже представил себе, что должно там быть и происходить, мы то, ведь знаем по своему российскому опыту, что примерно должно быть у миллионеров на яхтах. Но оказалось, что её используют для суточных плаваний для детей. Яхта двухмачтовый парусник на десять коек, садится за раз, около двадцати детей. Их учат управлять парусами, идут по интересному маршруту среди островов, конечно для подростков это незабываемо. Я спросил у него, что это за бизнес такой, возить детей на яхте. Он объяснил, что это спонсорская работа, на каждого ребёнка выделяется по 60 долл. 20 он 20 город и 20 ещё кто нибудь. Примерно три раза в неделю делаются такие рейсы.
Днём приходила кардио врач со своей ассистенткой молоденькой индуской и спросила меня, так как госпиталь проведёт со мной все нужные процедуры или операции бесплатно (пока, до теста еще не определено будет ли это процедура или операция), а денег я ни каких не могу дать, может я здесь в госпитале поработаю, позанимаюсь социальными работами, во общем волонтёром. Я им сказал, что хотел подарить госпиталю скульптуру, но это позже, а сейчас раз они так нуждаются, поработаю, да и для языка это большая польза. Потом пришла женщина, которая здесь по социальным работам, худощавенькая индуска с Фиджи. Как раз меня посещала жена и мы втроём поговорили по душам.
Том рассказал мне фрагмент из библии, про сорок лет хождения по пустыне, наизусть можно сказать, он очень религиозный. Оказывается, Моисей не поверил своим друзьям, что они прорвутся и победят и что им поможет бог и увёл свой народ в пустыню, поверив двум шпионам. Вот тебе и на! Оказывается это не великая идея, увести народ в пустыню на сорок лет, а ужасная ошибка. А нам в период перестройки в СМИ чуть ли не научно объясняли, что чтобы Россия стала великой и принята другими, нужно уничтожить в нас рабское. Это значит должно вымереть поколение моё, это как сорок лет по пустыне водить.
-Так ты значит здесь, потому что не хотел умирать? Спросил Том.
-Да. Говорю.
-Одна из причин, хотел ещё пожить, позаниматься своими делами, ещё мир вокруг поощутить всеми своими чувствами.
Вот и оказывается, что не гениальная идея Моисея, а подсказка проклятых шпионов. Я прилёг на койку и стал прикидывать, сколько же у нас шпионов.
Утром в новостях из наушников своего приёмника я услышал о юбилее, 50 лет как в космос был выведен первый искусственный спутник Земли. С этой датой я поздравил всех в палате, произнеся короткую речь.
Поздравляю вас с великим событием! Пятьдесят лет назад человечество сделало первый шаг в космическое пространство!
Все взбодрились, стали обсуждать эту тему, а также что русские молодцы, столько талантливых людей. Потом мы как соседи сели поговорит с Томом и он опять сел на своего конька. Начали с того что русские молодцы, но сейчас им хреново и Том продолжил, что ждать осталось совсем немного придёт Христос и разберётся. Вообщем, кому надо – мало не покажется. Бормочет Том. По его расчётам, не знаю откуда он их взял, должно повторится как и в Римской империи, где то через 70 лет после Второй Мировой войны должно начаться второе пришествие.
-И Христос здесь разберётся. Бормочет Том.
Я представил себе, как будет разбираться Христос. Вероятно, у него уже есть список и там всё ясно, кого поставить к стенке или отправить на каторжные работы.
Пришла жена, я спросил её, как там в русском интернете, в наших газетах отмечается этот юбилей, мирового, исторического масштаба, достойный двойной, тройной Нобелевской премии. Она сказала, что отмечается слабо, можно сказать никак. Несколько статеек в газетах и то вся прелесть полёта первого Спутника заключается, оказывается в том, что испуганные американцы резко улучшили свою образовательную систему и создали НАСА. Вот мы оказывается, какие молодцы, САМИМ американцам помогли улучшить образование и создать Космическое Агентство. Да такой юбилей это хороший тест для наших СМИ и для власти, которая так печётся сейчас о патриотизме.
Монетный двор Новой Зеландии выпустил серебренную, коллекционную монету посвящённую Первому Спутнику Земли и родные мне её подарили. Это земной шар раскрывающийся на двое и в нутрии на бархате лежит монета и когда шар раскрывается ты слышишь позывные- Первого Спутника Земли.
К стати по поводу патриотизма, здесь в далёкой маленькой стране совсем не далеко от Антарктиды на распродаже я купил диск « Красные Звёзды Летят». В 1998 году один увлечённый авиацией местный коллекционер заказал на Новосибирском авиационном заводе 5 Поликарповых – истребителей начала войны за один миллион. Ребята на заводе взялись за это дело с удовольствием и снимали размеры с каких-то старых покорёженных обломков ( Это всё есть в кадрах) и вот над зелёными холмами и долинами полными овец и виноградников проносится эскадрилия краснозвёздных истребителей, захватывает дух- это наши! А на открытии авиационного шоу была такая сцена – играет музыка « Вставай страна огромная» на весь аэродром и спускаются парашютисты с огромными флагами Советского Союза и Новой Зеландии! И это в маленькой далёкой стране рядом с Антарктидой и потому в голове и в глазах у меня двоится…….и наворачиваются слёзы. А что же у нас! А как же мы! ..... Да и вообще кто мы такие стали за последние годы! ……………………..!
Всё, после 10-ти пришла скорая, меня посадили на коляску, так полагается и по коридорам, где мне санитарки желали всего хорошего, покатили к скорой. Там пересадили на кровать, привязали и вперёд по улице на моторвей и в центр города, где в Оклендском госпитале, огромном, как город в городе, будут делать энджиограмму – тест. Сопровождала меня милая, ласковая сестра с нашего отделения. Зовут её Энджиа. Я сказал ей, что легко запомнил её имя и назвал её Энджиограммой. Пока ехали поговорили. Она спросила, похожи ли госпиталя в России и здесь. Я сказал, что никогда в госпитале не был, но вот знаю, что при входе и в госпитале и в больнице одевают халаты и специальные тапочки. Она с начало даже не поняла, для чего это делается, а потом дошло до неё.
Дальше всё происходило быстро. Полежал немного за ширмой, студентка заполнила мне бумаги. За соседней шторкой дедок всё охал, что сегодня день, когда японцы разбомбили Пирл-Харбор. Ох! Сколько там погибло! Обращался он к каждой медсестре. Потом к нему зашёл доктор и Пирл-Харбор пришлось на время оставить. Доктор рассказал ему о стентах, которые вводятся в артерии у сердца и расширяют их. Что стенты бывают разные из металла, углерода и ещё каких-то материалов. Что есть люди, волонтёры которым вставляют стенты для испытания, а потом вынимают. Затем дедка укатили, а следом за ним укатили и меня, вместе с переводчиком. Переводчиком у меня опять был Филп. Я его заказал, хороший мужик, подумал, пусть от государства ещё немного заработает. Вкатили меня в аппаратную, перебрался я на специальную площадку, на которой меня будут просвечивать, а переводчика посадили за пластиковый экран. Надо мной передвигается сложная система с излучателем, слева на нескольких больших экранах я вижу прекрасно своё сердце, как катетер дошёл у меня от ноги до сердца по главной артерии я не почувствовал. Мне говорят глубоко вздохнуть и я вздыхаю. И на экране впрыснутая жидкость расходится по сосудам и артерии проявляются в виде тёмных корней, утончающихся к концам и оплетающих моё сердце. Вся эта картина на экранах в движении, сжимается и расправляется. Процедура закончилась быстро, прижали плотно дырку на артерии в пахе, через которую начинал свой путь катетер до сердца, и укатили в палату. Теперь началось самое неприятное, о чём я и не знал, лежать неподвижно пять часов.
Увы, три тонких корешка оплетающих моё сердце и почти закупоренных в одном месте оказались слишком тонкими и недоступными для постановки стентов. Таково было первое решение. Значит, третий путь, операция.
Належавшись вдостоль, плашмя и неподвижно, наконец я вернулся в свой госпиталь. До чего он мне показался уютным и родным, не то что громадина в центре города. Наш госпиталь построен всего три года назад. Всё оборудование ещё новое, все отделения имеют названия известных мест и территорий нашего западного сити. Теперь поместили меня в другое отделение. Жена ждала меня очень долго, мы не знали о пяти часах неподвижного лежания после энджиограммы. После её ухода пришла медсестра и сказала, что ко мне гости, ну, говорю пусть приходят.
В дверях появился, бороздя просторы огромным животом, механик, который уж не видит мелких деталей. За ним главный финансовый кий-менеджер крупной фирмы и следом заглядывает скромно миллионер. Алекс развернул к себе ладонь и показывает один средний палец мне, это вовсе не ругательство, это у нас появилась такая шутка. Начиналось всё так. Алекс выдернул перчатку из пачки на стене, натянул её и поднял так палец и говорит,- Ай чек иё прастата- и хмылица. Я не понял быстрой скороговорки, а потом до меня дошло и я говорю –А …! А потом как-то подкатил Алекс прибор стоявший на треноге у стенки и говорит –Ай чек иё блад, а я поднял так палец иду в его сторону и говорю так ласково – Ай чек иё блад. Вот и сложилась такая шутка. Я спросил, кто на моём месте в палате. Лежит там новый пациент проблема с лёгкими. Кашляет, спрашиваю, кашляет. Да, говорю, Роб храпит за пятерых, новый кашляет, а ещё саседка, напротив из палаты ( уж ту то все наслушались, она сначало кашляет потом начинает чуть ли не хрипеть и рвать натужено, ну точно после глубокой попойки.) будет хороший вам концерт. Я сказал им, что , увы вероятно не смогу быть членом их стент-клуба, но смогу вероятно попасть в другой клуб и показал на грудь Тома, тот расстегнул рубашку и на груди обнажился послеоперационный шрам.
На следующий день со мной решил поговорить серьёзно врач и потому сестра подошла с блокнотом и попросила выбрать переводчика, мужчину или женщину и возраст. Я ей сказал, желаю красивую, молодую женщину.
Когда пришли в гости ко мне опять мои друзья я им об этом рассказал и они начали мне советовать на перебой Шарапову и Курникову, причём Алекс великолепно изображал взмах ракетки, а пальцем другой руки зацеплял и оттягивал щёку так, что когда отпускал, щека хлопала будто ракетка била по тенисному мячу.
Переводчицей оказалась чешка, приятная, худощавая женщина близкая к средним годам. Пока не было доктора, с удовольствием поговорили на разные темы. Она и Филп, который был у меня прежди переводчиком, работают в одном агентстве. Я говорю, что посаветывал написать Филпу что нибудь литературное, как Артур Хеил Аэропорт, Колёса. У него столько всякого интересного материала всевозможные операции, судебные дела и т.д. И она вздыхает и говорит, что имеет тоже много разнообразного материала и могла бы написать что нибудь интересное. Она больше всего сталкивалась, как переводчик, с людьми из Владивостока и потому считает, что там во Владивостоке вероятно сложилась самая плохая ситуация для жизни. Мне стало смешно и я ей объяснил, что во Владивостоке не лучше и не хуже, чем во многих городах. Просто там живут моряки, значет бльше заработок и лучше знание английского и лучше наверно работает иммиграционная фирма. Так что всё наоборот Владивосток имеет вероятно чуть больше возможностей. Так что уж говорить о боле западных людях, когда у неё у чешки с хорошим знанием русского такие понятия.
Когда мои друзья появились утром у меня в палате, я им сказал, что так как мне вероятно предстоит операция и ждать придётся пару недель я почти уверен, что меня отпустят из госпиталя помогать готовить нашу семейную выставку. И потому после завтрака приду их рисовать, оставлю на память им их портреты. Раньше я это не сделал, потому что держал некоторую дистанцию, подумают, что подмазываюсь к миллионерам и потому даже сейчас, когда я пришёл к ним в палату рисовать я начал с механика. Пришли к нему девочки делать процедуры и стояли, ждали позади. Потому я оставил на время Роба и нарисовал портрет Тома, затем уж закончил механика. Потом принялся за Алекса. У Алекса жена приходит чаще, чем у других. Она школьная учительница, дети уже выросли, вот она и приходит, после школы посидеть, поболтать. Кстати у одного из сыновей подруга русская, родилась в Севастополе, но русского не знает. Алекс показал мне какой-то документ с её фамилией и сказал что фамилия какое то не очень, вроде как никотин. Я посмотрел фамилия- Никитина и сказал, что есть такое русское имя Никита и появилось оно ещё до того как из Америки завезли никотин, да и фильм есть известный Никита.
Том обещал сделать звонки в прессу для рекламы нашей семеиной выставки язык то его родной.. Сочиняли вместе текст. Мужик он неплохой, поможет ли чем он мне в дальнейшем неизвестно, но сейчас хоть какая –то помощ. Сегодня конечно все будут нервные потому что Ол Блек( все чёрные) главная команда Новой Зеландии по регби играют с Австралией на чемпионате мира по регби. Да, к стати 4 года назад во время очередного чемпионата Алекс получил сердечный удар, вот как раз тогда и поставили ему два стента. Так что сегодня вся медицина страны должна быть наготове. Если Ол Блек проиграет то мужское население в основном, может сильно пострадать. Да, Ол Блек проиграл. Пошел посмотреть, как там мои друзья держат удар, ничего сидят, улыбаются, переворачивают кулак с выставленным большим пальцем вниз, значит конец.
Звонил с администрации нашего блока домой. Стоит напротив какая-то девушка, полноватая, улыбается и как-то переживает. Я закончил и говорю ей, пожалуйста, звоните. Нет, нет отвечает я просто услышала русскую речь, родную знакомую речь. Мои родители из Латвии, я там была 11 месяцев и учила латышский и русский. Там всё такое родное и Белоруссия и Германия – всё равно язык похожий. Я не стал её разубеждать ( тем боле продукты из тех мест уж точно нам родные, что селёдка, что колбаса, что хлеб, что сало. Здесь всё готовится абсолютно по другому, а селёдки и сала вообще нет. Свинина часто воняет хряком, даже китайцы возмущаются) Вспомнил ещё одну женщину родители которой из Прибалтики, она как-то сказала, о тех всех странах поговорку по русски 'Одного поля ягоды'. Что поделаешь, слабовато здесь политически подкованы. Я согласился с девушкой и рассказал ей даже историю, которую она слушала с придыханием. Что у немцев столица Берлин и что Бер – это медведь, а у нас в древности не называли имя такого страшного зверя, а говорили иносказательно – Заведующий мёдом , только дом у него остался Бер – лога. Вообщем я пообещал этой девушке, что при встречах в дальнейшем, буду всегда говорить с ней по русски.
Вчера вечером произошел курьёз, ну совсем как в анекдоте. Утром я рассказал его в прежней своей палате и все долго не разгибались от смеха. Даже и после, если произносилось –ПУ- это вызывало приступ смеха.
Студент, медбрат китаец с ужасным акцентом нашёл меня на территории госпиталя и пригласил к вечернему осмотру в маю палату. Я лежу на койке, совсем рядом за шторкой дверь в туалет и душ, туда же есть дверь из соседней палаты, вообщем туалет и душ на две палаты. Китаец , стоит у койки и спрашивает меня
-Ты сегодня ходил в туалет?
Я смотрю на него, не могу врубиться, произношение ужасное, да ещё спешит. Он опять
-Ты сегодня ходил в туалет? Пу-Пу-Пу!
И ещё раз то же самое с добавкой –Пу-Пу-Пу!
Вдруг открывается дверь туалета и чудик из соседней палаты, придерживая спущенные штаны и посверкивая мощными увеличилками очков, скромно спрашивает.
-Это меня?-

Медсестёр индианок, здесь наверное около половины. Это хорошие медсестры, многие из них с опытом работы в Дели, Бомбее по 10-15 лет. Они немножко строгие, меньше раскованные, чем кивоски, но это не умаляет их мастерства. Есть и кореянки из Сеула, одна мне очень напоминала девушк, скульптурный портрет которой я делал в своё время. В первый же день моего пребывания в госпитале, когда она закончила свои дела, то села непринуждённо, на стул возле моей койки и мы немножко поговорили.
Хоть на вид она и была, как десятиклассница, с какой-то подростковой угловатостью в движениях, но после школы уже выучилась на санитарку и поработала в госпитале в Сеуле. Работать ей здесь нравилось, ни какого сравнения с Сеульскими палатами где пациентов по 50-55 человек. Приехала она к сестре, которая здесь жила давно и скучала ещё по родине и друзьям. Сидеть санитаркам на рабочем месте нельзя и потому разговаривали мы урывками, то в коридоре, то за кофейным столико в буфете. Я спросил у неё, как по корейски «сладкая» -такого слова нет, «медок» -такого тоже нет, ну тогда «мая любимая» - это-« наи саран», оживилась она. –Только здесь ещё есть одна медсестра кореянка- шепчет она. – Я при ней так говорить не буду- пообещал я ей. Она ещё меня учила каким-то корейским славам и радовалась, что у меня хорошо получается, но я их быстро забыл. Твёрдо запомнил только Наи саран, а так как её корейское имя я тоже забыл быстро, даже можно сказать сразу, то для меня она стала Наи Саран. И когда мы встречались где нибудь в коридоре, она слегка розовела, полная ожидания, услышать эти слова на родном языке.
В своей уютной палате, всего лишь на две койки, сейчас я был один и переживал, кого же, в конце концов, ко мне поселят. Хорошо было одному , после ужина можно было спокойно вздремнуть, что я сделал и в этот раз. Проснулся я, вероятно почувствовав, что открывается дверь, из коридора бил свет в моей палате было уже темно. Это была Наи Саран, она работала в вечернюю смену. Свет она зажигать не стала и шагнула, толи к столу, чтобы протереть его, толи ко мне. Кажется, я поцеловал ей руку и назвал по имени, что с просони не сделаешь. И вот она уже сидит рядом со мной на койке. В этот вечер я понял, как нужна ласка и забота не только пациентам, но и самим медсёстрам.
Утром я заявился к своим друзьям в палату и сказал, что теперь у меня новый сосед и английский учу я другой и сразу произнёс с порога
-Чудесный день, фантастичный день! Как хорошо быть здесь, как хорошо!
Все уже знали, что мой новый сосед немного ( а может быть и больше, чем немного) того.
-Но вообщем то мой сосед прав, как хорошо быть здесь, это значит быть живым
Сказал я, и все чувствуется, молча, согласились.
Когда я зашел в свою палату и впервые увидел своего нового соседа, меня сразу же поразила необычная сценка. Мистер Малала лежал закинув ножку на ножку, а медсестра зачитывала ему лист с меню и ставила там метки, когда он говорил – О ес итс лавли- О да это чудесно- или что-то подобное. Всё население госпиталя всегда с удовольствием выбирало себе блюда само. Потому я решил, что мистер Малала либо очень, очень важная персона, а я уж ни чему бы не удивился здесь или он просто не умеет читать.
Вообще то мой сосед тихий, попыхивает, поохивает, покрякивает, шепчет себе что-то бывает даже ночью, почему-то всё время где-то себя быстро почесывая. У него болела голова, но теперь перестала и завтра он выписывается.
Он и на самом деле тихий, а мне не привыкать ко всякому обществу. Вот сейчас он сидит за моей спиной на своей койке и что-то потихоньку шепчет и у него играет приёмник. Единственное, что у него резко проявляется, можно сказать рефлекторно, мне даже кажется он сам это до конца не осознаёт, если я только развернусь в сторону двери и сделаю один шаг, или даже и не сделаю, слышу за спиной радостное, активное -Бай-Бай!- и он приподнимает свою руку в прощальном движении. Лицо у него застывшее. Я ему говорю, что сейчас сразу вернусь, но это мне кажется для него ни чего не значит. И стоит мне сделать опять похожее движение, как слышу за спиной –Бай-Бай! Но зватра он уходит, кто будет следуйщий?
Перед тем как пройти свои послеобеденные километры по коридорам, поговорил с Алексом. Завтра его отправляют на энджиограмму и так как по возврвщении он попадёт в моё отделение, то надеется попасть в мою палату.
Кажется я раскрыл один из секретов мистера Малалы. Он пришёл часа в четыре утра из телевизионной комнаты, проскользнул мимо моей койки за свою занавеску мышкой, но там включил приёмник. Сначала старался звук держать тихо, но дальше как всегда. Пришла с фонариком сестра и я сделал ей знак по поводу приёмника, она сказала ему сделать тише и тот выключил его совсем, но когда она ушла, он включил снова. Сна не было и тут до меня дошло почему он не читает и не пишет, избегает тишины всё время что-то шепчет, шепчет. Вероятно проблема с абстрактным мышлением, что бы держатся на плаву, он всё время нуждается в притоке информации из вне звуковой и визуальной. Я подумал, если вшить ему радионаушник, это помогло бы ему.
Впрочим что там абстрактное мышление! Мне доктор обещал полную расфокусровку, на операционном столе, зрения, мышления и потерю памяти, виденье ангелов и другие чудеса. И что я на время забуду имена своих близких. Так что Мистер Малала, бормочущий за своей занавеской последние часы, это цветочки. А какая там память будет после и когда она восстановится, кто знает. Так что надо торопиться писать.
Всё мистер Малала отправился домой, когда он проходил мимо меня, в последний раз, я увидел его профиль и вдруг понял на кого он похож. Абсолютная копия комиссара Жув из Фантомаса и даже говорит как-то, такой скороговоркой чуть в нос. Последние слова о нём. Я спросил у сестры менявшей его постель, чем занимается мистер Малала? Она сказала, йогой, ходьбой, чем ещё она не знает.
Вечером после энджиограммы в мою палату привезли Алекса. До сердца достали через артерию правой руки. Новые стенты ставить не будут, говорят старые стоят нормально. Сменили ему таблетки и кое-что по мелочёвке. Один сын Алекса сейчас в Испании, он очень хороший инженер по электрооборудованию яхт и работает там на строительстве яхты для какого то русского и вернётся домой только к рождеству.
Медсестра с 15-летним стажем из Бомбея имя которой в переводе звучит, как победа и королева, тренировала на мне студентку из Зимбабве Марту, проверять температуру, давление, пульс. В конце осени Марта вернётся опять на родину. Она хочет писать эсаймент и спрашивает у меня разрешения, потому что хочет чтобы мистер Ефимов фигурировал там, как её пациент. Я согласился, хоть сто порций. Вот я уже здесь нужный элемент! А сестра у которой имя королева, спрашивала меня, чтобы я нарисовал её. Придётся нарисовать, хорошая женщина- ответственная.
Интересные лица у индусов, бывает, некоторый раз смотришь, ну абсолютно наши Маши или Вани только тёмные. Бывают курносые или остроносые, как я. А то ну просто знакомого из родного города встретишь, только очень хорошо подкопченного.
Сегодня утром я наконец решил выяснить, что это за название, главной новозеландской команды по регби -Ол Блек. ( к стати следующий чемпионат мира будит проходить здесь в Н.З.) Пошел в палату к моим друзьям и задал им вопрос.
- Знаю команду Крокодилы по моему из Австралии, есть Крестоносцы и какие-то Акулы, но что значит Ол Блек?
Они все такие матёрые болельщики за свою команду, но тут начались разногласия. Механик Роб говорит.
-Да потому что чёрные!
Это он наверно от обиды за команду, там и правда много маорийцев и команда перед началом игры танцует хаку. Хака- это боевой маорийский танец, он пришёл из тех времён когда основной пищей у них были, папартник, собаки и враги. Там с ужасающими выкриками демонстрируют, как врагу делается секир башка. Вываливают при этом длинный язык и выкатывают большие маорийские глаза. Раньше ещё клали одну согнутую руку на другую и трясли ими, ну прямо как у нас. Этот момент танца правда сейчас убрали. Поступили какие-то протесты от спортивных организаций других стран, потому что, напугать это одно и оскорбить другое. Есть специалисты, которые доказывают, что танец Хаку приносит значительный лечебный эффект, потому что современный зажатый человек там выкладывается эмоционально на все сто.
Том говорит, что название такое из за чёрной формы, с 20-х годов у команды чёрная форма, ещё его отец коллекционировал фотографии о Н.З. регби.
Старичок, который лежал на прежнем моём месте, периодически снимал прозрачную маску в которой он дышал, поднимал свою сухую, длинную как палка руку и доказывал, что это когда-то было Ол Бек, а потом был какой-то неправильный спеллинг или кто-то не так перевёл, в английском всё может быть и стало Ол Блек.
Пришёл Алекс и тоже подтвердил, что по ошибке изменилось слово.
Я подвёл итоги. Чёрная форма. Ошибка-где слово стало звучать как чёрный. Чёрная кожа.
И они добавили в ярости ещё – И Чёрный Проигрыш!!! – Потому что Ол Блек уже проиграл Австралии.
Дедок, который лежит на моей койке, интересный. Женился в 47 году, та что в этом был юбилей – 60 лет совместной жизни. К нему пришли поздравления и сертификаты со всех уровней власти, такая традиция. Он собрал целый альбом, конечно на первом месте сертификат от королевы за её подписью, а пример министр Хелен Кларк на втором и т.д. Такая же традиция поздравлений есть здесь и со столетним днём рождения.
Утром зашёл к нам в палату доктор Питал, индус, говорят хороший специалист. С него у меня и началось всё здесь. Он сказал, что к полудню пригласит переводчика и будет у нас серьёзный разговор, может быть операции не будет, а мне поставят стент или несколько!!!
Ну что же, получается, я лишился президентской операции, с Борисом Николаевичем нам не по пути, разные у нас с ним дорожки. Моя дорожка будет Беговая! Всё по честному, я то выпил за свою жизнь жалкую капельку, по сравнению с Б.Н. И если что разрушал, так только свою собственную скульптуру если она мне не нравилась и то прежде думал и делал это в трезвом состоянии.
Чуть позже пришла вторая врач в сопровождении своей команды. Я им сказал новость от доктора Питала и она, мне показалось, чуть изменилась в лице. ( Упрямая тётка, как-то хвалилась мне какая она накаченная, три раза в неделю ходит в джим- трножорный зал. А с ней индусачуа – ассистент, тоненькая, симпатичненькая. И я к ней докопался, почему она не берёт пример со своего шефа и ходит такая не накаченная) Они стали и сразу пошли разбираться с дотором Питалом. Вообщем всё не так просто, радоваться рано, нужно спокойно ждать дальнейших событий.
Возвращаясь с прогулки, встретил Алекса у административного блока. Стоит с сумкой у ноги и с бумагой в руках на выписку. Попрощались. Говорит, ещё встретимся, ты же имеешь мою визитку, всегда связаться можно. Ну там видно будет, нас ведь свёл только случай.
Том грустит, говорит из палаты все свои расходятся. Роба механика тоже выписывают. Я Робу сделал комплимент, говорю, ты выглядишь как футболист. Он оживился, говорит, что потерял за это время под десяток кг и ноги потончали. Ещё бы, над ним я помню по две три девочки работали, своими нежными руками и днём и ночью снимали и одевали какие-то повязки, массажировали его, чуть ли не до самой промежности. Ночью проснёшься, а там возле него суетятся, честно говоря, завидно было.
А Том за неделю в госпитале сделал большое дело. Он переписал всю свою потрёпанную, толстую, бизнес книгу, с адресами, заново, в такую же кожаную с кармашками для визиток и с застёжкой. Кроме этого, он прочёл, по моему две книги, первую про бомбардировку немцами Англии. Я рассказал ему тогда про ФУ-2, как они красиво падали на Лондон, как пылающие метеоры из стратосферы. Том сказал, что любит историю, но когда открыли Второй фронт не знает, думал в 41-ом или в 42-ом.
Взглянул на первую страницу Геральда ( главная газета Н.З.) в руках у какого-то пациента. Сегодня прибывает основная группа, проигравшей команды Ол Блек. Статья оформлена красочным рисунком. В луже крови валяется отрубленная голова тренера.
События развиваются стремительно, теперь я уже нужен не только студентке из Зимбабве для эсаймента, а оказывается всей мировой кардиомедицине.
Душ был уже свободен и я помылся, как следует, перед встречей с доктором.
Пришёл переводчик, опять Филп, за ним доктор, а с ним ещё одна леди, по моему, она заведует нашим блоком Кири-Кири. (Каждый блок здесь имеет название какого-нибудь замечательного места нашей территории – Западного Окленда. Кири- Кири это название бухты, вместе с посёлком и долиной. Здесь снимался знаменитый фильм Пианино и сериал Зена, кстати актриса игравшая Зену сама отсюда, из Вест Окленда.)

Доктор сказал, что операция – это было первое решение сразу после энджеограммы. Сейчас после тщательного изучения фотографий, они решили, что можно поставить стенты, один простой в относительно широком месте артерии и другой специальный в сложном, узком месте. И спросил, что об этом думаю я. Ну, я сказал, что резать всегда успеется, а сам подумал, всё, всё моя дорожка точно Беговая!!!
И тут доктор вероятно перешёл к главному. Через две недели, он говорит, будет большой международный симпозиум по кардиологии в Нью-Йорке и мы хотим из Окленда демонстрировать через спутник на весь мир, во все крупные медицинские центры, операцию по постановке стентов проводимую с тобой. Как ты на это смотришь?
Я сказал, что счастлив помочь медицине планеты Земля!!!
Потом мы подписали по этому поводу бумагу, я, переводчик и доктор. Поговорили о литературе, я доктору сказал, что вот Филпа всё агитирую, написать что нибудь интересное, материалу у него много и он не просто переводчик, а закончил литературный факультет. И что ждут от меня статью в российском журнале и вроде и материал я уже собрал, но когда попал в госпиталь, понял, что буду писать, именно, о нашем госпитале.
Доктор рассмеялся.
У меня было несколько вопросов. Бегать я буду? Да.
Почему эта демонстрация проводится в госпитале Окленда, а не Нью-Йорка например или Лондона? Считается, что в Окленде команда по этим операциям высокого мирового класса.
Когда доктор Питал собрался уходить, я заметил на запястье его правой руки шерстяную нитку и спросил его что это значит. Он сказал что это индийская традиция, эту нитку завязала его сестра. Это, как бы защита, оберег, он перевернул руку и я увидел с другой стороны две или три бусинки. Я засмеялся и сказал, что что-то подобное есть и у нас русских. Мне на руку нитку завязывает жена, плюёт три раза и что-то говорит и это помогает. Потом я ему рассказал, что русские прибыли в Европу много тысяч лет назад из северной Индии, он оказывается этого не знал.
Иду к Тому в палату по дороге встречаю Энджеограмму, то есть Энджи, светлые волосы развиваются, стремительная, деловая. ( весёлые санитарки соберутся, смеются и говорят мне, мы чики- это значит веселые, вот и она такая) Мы увидели друг друга, обрадовались. У неё очень приятный нежный голос, я думаю голос это тоже чудесный дополнительный медикамент, которым должна владеть каждая хорошая медсестра. Поговорили, коротко. Я ей рассказал свою последнюю историю про международный симпозиум и на последок шепнул – Энджи, я помню твои прикосновения- это как бы комплимент и медсестре и женщине. Она засмеялась, и мы разошлись каждый в свою сторону. Том спал, я его не стал будить, мне надо спешить на открытие семейной выставки. Когда он проснётся и пойдёт навестить меня, для него будет сюрприз, так как там будет лежать совсем другой. После такого разговора с ведущим доктором зав. Отделеникм предложила мистеру Ефимову место поудобней у окна и бедный Том теперь вообще никого не найдёт.
Выставка удалась! Когда мы с Лёшей вошли в зал, я поразился как бы цельностью, решенностью композиции выставки, всего здесь хватало, живописи, фотографий, скульптуры, прикладного. Зал был не переполнен и был полон, это в основном стараниями и руководством Тани. Да моя семья выставилась мощно. Лёша долго рассматривал некоторые мои работы и сказал, что здесь он их не узнаёт, они совсем другие, чем в подвале стоящие в углу.
В госпиталь я вернулся поздно вечером. Из окошка требуют документы, а я и не знаю что показать. Мне говорят покажи браслет. Тут и я вспомнил, завернул рукав там у меня свободно болтается пластиковый браслет со всей информацией обо мне и с моим штрихкодом.
Привилегии мои закончились быстро, дежурные медсестра и врачь, предложили перевезти меня в другую палату. Я согласился и всё укатили моментально, тумбочку, кровать, столик, только маленький шифанер с плечиками остался. Еле поспел за ними со своей сумкой. Палата оказалась за углом в ней жильцы, полувыключенный старичёк, с которым чтобы связаться, медсёстры громко кричат.
-Мистер Кук! А Мистер Кук!
Индус с громким, отчаянным кашлем. Но я представил себе палату в городе Сеуле, где пациентов 50 – 55 человек и мне стало легче. Потом я вспомнил о своём запасе ватных комочков и вставил их в уши и звук снизился на половину и я почувствовал себя совсем комфортно, да и спать хотелось, прямо с ног валило.
Утром меня проверяли на беговой дорожке в лаборатории. Облепили электродами и проверяли сразу давление, всё выводили на компьютер. Тут же присутствовала доктор представитель доктора Питала. Вообщем я оказался вполне в приличном состоянии. Пришёл сам доктор Питал, посмотрел электроэнцефалограмму и сказал – вот здесь пик стал хуже, на восьмой минуте. С лаборантками мы разговаривали о моей скульптуре и пришла идея показать в уголке экрана в момент трансляции адрес моего арт вебсайта. Доктор сказал, что запись процесса операции будет сделана и мне её вручат, а по поводу вебсайта он обещать уверено не может. И ещё сказал, что сейчас соберётся консилиум и будут решать, отпускать меня домой на две недели, до начала симпозиума или нет, сам то он за. К обеду меня отпустили домой. По дороге я встретил Наи Саран, она везла кого-то на коляске к выходу. Она растерянно оглядела меня, я был в джинсах и с сумкой и спросила – Ты уходишь?- Я стараясь весело улыбаться и мысленно прощаясь с этим чудесным госпиталем и со всеми кто стал мне здесь близок, сказал – Да, но я ещё вернусь -