ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЕРА И ЛЮБОВЬ
1. ПРОЛОГ: НАСЛЕДСТВО
– Я этот дом три недели охранял, понял?
– Чего?
– Как твоя тетка в больницу слегла, я дежурил, чтобы никто не залез. Ты чё, у нас такой народ – если не смотреть, сразу залезут, да еще нагадят. Фантазии хватит…
Помятого вида хлипкий человечек крутился перед Сергеем Фроловым, настраивая себя на агрессию. Сообразив, что от него ждет этот добровольный охранник, Сергей вынул сто рублей.
– Держи.
Мужчина одобрительно кивнул, выхватил бумажку и деловито устремился в сторону распивочной с обнадеживающим названием «Реанимация».
* * *
«Вступление в наследство возможно только через полгода», – поведала Сергею нотариус, подпирая локтями необъятную грудь, выпиравшую из весьма смелого для Ославля декольте.
Наследство досталось следующее: кирпичный дом, хозяйственные постройки, участок с садом и огородом. Небольшого размера окна делали дом похожим на крепость. «Без проблем можно надстроить второй этаж», – подумал Сергей. Дом состоял из четырех комнат – одна просторная, метров на сорок, остальные вполовину меньше. Уютная кухня, веранда. Отопление газовое, но на всякий случай оставлена печь голландка.
Добротная старомодная мебель, ковры, книжный шкаф. Подоконники уставлены фикусами, лимонниками и геранью. Сергей с хмурым выражением лица полил несчастных домочадцев. В комнате тетки он заметил Библию и несколько брошюр религиозного содержания.
В большом сарае, пристроенном к дому, вдоль стен шли ряды полок с инструментом, коробками с шурупами, гвоздями, болтами. Все рассортировано по размерам. Прямо-таки небольшой склад. Тетка сохранила порядок, оставшийся со времен ее мужа.
«И что теперь делать со всем этим богатством? – размышлял наследник, – дорога из Верхневолжска до Ославля занимает не меньше часа. Каждый день не наездишься…»
* * *
В советское время Николай Егорович Смачнов заведовал продовольственной базой, и потому был уважаемый в городе человек. По прежним меркам жизнь семьи Смачновых была весьма зажиточной. Денег хватало не только на колбасу и ботинки. К тому же тратить им было не на кого, кроме как на самих себя – Смачновы были бездетны. По выходным Николай Егорович регулярно наведывался в областной центр. В Верхневолжске у него была привычка выигрывать на скачках большие суммы денег. Был такой неуклюжий советский способ отмывать капиталы.
Человек он был нежадный, частенько устраивал для нужных людей пышные застолья. Между прочим, правильно делал. Еще древний грек Ксенофонт писал, что ничто так не радует друзей, как дармовое угощенье. А в друзьях у Николая Егоровича было все местное начальство. Грамотно выстроенная стратегия жизни позволила ему еще до перестройки обзавестись каменным домом и внушительным по тем временам участком в 15 соток. Впрочем, во время Великого передела Смачнов не смог удержать базу в своих руках – его оттеснили молодые и напористые коллеги, имевшие дружеские отношения с местными бандюками. С базой пришлось расстаться.
В последние годы жизни к нему привязался ревматоидный артрит, с которым он промучился до самой смерти. Эта болезнь изматывает человека сильными болями в суставах. Николай Егорович тратил большие деньги на лекарства, которые прописывал ему знакомый врач Иннокентий Голубев. От лекарств Николай Егорович и умер.
Вера Анатольевна пережила мужа на два года, скончавшись от инфаркта. В составленном заранее завещании она отписала дом и все иное имущество единственному своему племяннику Сергею Фролову. Подарила, несмотря на плохие отношения со своей сестрой Ларисой, матерью Сергея. Лариса Анатольевна не могла простить сестре горделивую снисходительность прежних времен, называла ее не иначе как богачкой, а Вера Анатольевна считала ее завистливой и злобной.
Разумеется, Лариса Анатольевна приехала на похороны сестры и сделала все, что положено в таком случае. Взяв отпуск, присматривала за домом, пока Сергей не вернулся из Франкфурта, где обучался на месячных курсах премудростям книжного бизнеса, сочетая полезное с приятным: каждый вечер там были посиделки участников курсов – с пивом, музыкой и романтическими отношениями. Сергей даже завел невинный флирт с немкой по имени Клаудиа – сотрудницей книжной фирмы, организовавшей курсы. Эта пухленькая брюнетка умело играла на гитаре и пела бархатным голоском бодрые немецкие песенки. Кто знает, как сложилась бы их отношения, если бы немка не была замужем…
* * *
… Закончив филологический факультет и отучившись еще полгода на курсах менеджеров, Сергей поступил работать в торговую компанию «Свет». У компании было два десятка магазинов в области. Работа оплачивалась неплохо, но приходилось постоянно ездить в командировки. Компания следовала западным стандартам, развивала у сотрудников корпоративный дух. Сергея раздражало, что каждый день надо было демонстрировать лояльность фирме и руководству. Демонстрация заключалась в тупых речевках перед работой, участием в корпоративных вечеринках и спортивных соревнованиях.
На работе Сергей познакомился с красивой девушкой Ксенией, служившей менеджером в одном из магазинов фирмы. Через год они поженились.
Лариса Анатольевна невзлюбила невестку с первого дня. Приходила пару раз к молодым, снимавшим квартиру на окраине, и каждый раз расстраивалась, видя, как невестка обращается с ее сыном.
– Почему Ксения все время тобой командует? – спросила она Сергея.
– Да брось ты, у нас нормальные отношения, – отмахнулся он, не понимая, почему мать недовольна его женой, – живем, как все.
Ксения считала, что Сергей мог бы добиться большего. Называла его рохлей и непрактичным человеком, который не может заработать достаточно средств, чтобы жить как нормальные люди. В отличие от мужа, Ксения энергично искала варианты улучшения своего положения. После трех лет семейной жизни, полной надежд, планов и скандалов, она познакомилась с американцем – торговцем компьютерами. Быстро развелась с Сергеем и уехала с этим господином в США.
Лариса Анатольевна восприняла развод сына как должное. Разумеется, она давно «знала», что толку от этого брака не будет:
– У нее плохая энергетика, я это сразу поняла. Настоящий вампир! Ты был для нее донором, только и всего.
После развода Сергей целый год вопрошал себя, почему жена оставила его? Выпивал. Однажды поплакался в жилетку своему коллеге по работе, которого считал приличным человеком. Коллега выслушал исповедь и попросил более не беспокоить его подобными излияниями чувств. На работе стало складываться мнение о Сергее как о неудачнике, от которого сбежала жена. Управляющий фирмой откровенно придирался к нему и устраивал разносы.
Сергей пробовал «оглядеться» вокруг. Попадавшиеся девицы были лишь слабой заменой Ксении, которую он продолжал любить, несмотря на ее предательство.
Как раз в это тяжелое для Сергея время, когда он все еще тосковал и плакал по ночам по ушедшей жене, в его жизни произошел коренной поворот. Ему позвонил отец:
– Как насчет встречи? – спросил Владимир Александрович ровным, ничего не выражающим голосом.
– Возражений нет, – ответил Сергей, будто между ними не было многолетней размолвки.
– Тогда подъезжай к моему офису, к семи часам. Записывай адрес.
Положив трубку, Сергей долго не мог успокоиться. На сцене появился отец!
Сергей не мог простить отцу, что тот развелся с матерью из-за смазливой бухгалтерши, работавшей в его строительном тресте. Это случилось, когда Сергей учился в последнем классе средней школы. После развода мать сильно сдала. Курила по пачке сигарет в день и пила литрами черный кофе. Впрочем, мать старалась относиться к перипетиям жизни философски. Почти сразу после развода обзавелась подругами, увлекавшимися экстрасенсорикой. Вместе с ними посещала местное эзотерическое общество. Мистики в этом обществе было немного, скорее это был женский клуб для тех, кому за сорок и даже за пятьдесят. Мило, но несерьезно. Так думал Сергей об увлечении матери.
После ухода отца из семьи, Сергей познал, что называется, трудное время. За свою работу в лаборатории мать получала копейки, и Сергею приходилось вечерами подрабатывать на хлебозаводе. Несколько лет ходил в одних и тех же дешевеньких брючках, над которыми посмеивались университетские девчонки.
При редких встречах с отцом на улице Сергей отворачивался, не здороваясь. Владимир Александрович, в свою очередь, не проявлял к сыну никакого интереса. Так продолжалось до сего дня.
* * *
… Отец заметно постарел. Судя по набитой окурками пепельнице, все так же много курил.
– Значит, развелся? – спросил Владимир Александрович, внимательно разглядывая сына, – она, что, тебя бросила?
– В общем, да.
– Не жалей. Значит, так и должно быть.
– А я и не жалею.
– Если надо чем помочь, обращайся, – сказал Владимир Александрович.
Похоже, отец проявлял заботу.
– Ладно, – ответил Сергей…
Отец рассказал о своем бизнесе. Дела Фролова-старшего резко пошли в гору, когда его фирма отхватила заказы на строительство элитных домов в центре города. За два года отец приобрел себе офис в том же районе и коттедж в престижном поселке Чкаловский, в котором жил с новой женой и ее двумя детьми. Все свободное время отец проводил на рыбалке. Эта страсть была у него со студенческих лет.
Владимир Александрович, выдержав паузу, пригласил Сергея съездить на озеро. Порыбачить, как в старые времена… Сергей, не раздумывая, согласился.
По поводу предложения отца Лариса Анатольевна не смогла удержаться от комментариев:
– Значит, затосковал папочка. Плохо ему, наверное, там…
– Мама, не надо себя обманывать. Ну, пригласил… думает, что я сильно убиваюсь из-за развода…
– А ты сразу и согласился! «Мама, я всегда буду с тобой, никогда отцу не прощу предательства»… Все вы таковы, только помани пальцем…
Сергей ничего не сказал, удивляясь, что мать до сих пор не может простить отцу уход из семьи. По-прежнему все, что связано с отцом, она принимает близко к сердцу.
* * *
На рыбалке Владимир Александрович расспрашивал сына о фирме «Свет», о его планах на будущее. «Может, на работу к себе возьмет?» – подумал Сергей.
… Он сильно раскровил крючком палец. «Только бы отец не увидел!» Сунул пораненную руку в карман куртки. Он знал, что отец всегда считал его слабаком, бездарно тратящим время на чтение художественной литературы. Владимир Александрович действительно не мог понять, как можно увлекаться этой ерундой? Однажды он в раздражении выбросил в окно книги, принесенные сыном из библиотеки.
– Пойдешь работать в свою библиотеку, – медленно цедя слова, сказал отец, – больше ты ни на что не годен!
Сам же Владимир Александрович держал в руках только одну книгу – «Воспоминания и размышления» маршала Жукова, подаренную ему кем-то из подчиненных, – да и ту, судя по закладке на одной и той же странице, не дочитал до конца.
… Более всего Сергей боялся показать отцу, как он рад этой поездке, рад тому, что отец вспомнил о нем. «Держи себя в руках», – говорил он себе.
* * *
Прошел еще месяц. Владимир Александрович вновь позвонил сыну и предложил встретиться в офисе для делового разговора.
– Знаешь, парень, – сказал отец, наливая себе и сыну по рюмке коньяку, – я решил тебе помочь определиться. Не век же тебе в этом «Свете» работать. Возможности мои не безграничны, но один раз помогу. Конечно, для бизнеса ты слабоват, но раз ты любишь свою литературу, то я подумал, что лучше всего тебе заняться книготорговлей. Бизнес не самый лучший, но на кусок хлеба хватит.
Отец закурил и внимательно посмотрел на Сергея.
– У меня освобождается офис, – продолжил он, – можешь использовать его под книжный магазин. Под оформление, закупку книг и прочее дам тебе кредит, отдашь, когда сможешь…
Сергей отдавал кредит два года. Экономил, отказывая себе во всем, но рассчитался полностью. К негодованию Ларисы Анатольевны отец деньги взял.
– Порядочный отец помог бы без всякого кредита, – возмущалась она, названивая своим эзотерическим подругам.
И надо было такому случиться, что в тот год, когда Сергей полностью рассчитался с кредитом, отец погибнет нелепой смертью… Гоняя на джипе по лесным дорогам, не рассчитает поворот – и врежется в дерево. Как покажет экспертиза, он был здорово пьян. Пристрастие к алкоголю было давней проблемой отца.
«Какой смысл в его смерти, – думал Сергей, – и почему это должно было случиться именно в тот момент, когда я рассчитался с кредитом?»
– Что же твой папочка ничего тебе не оставил? – спросила мать, когда узнала о том, что отцовское имущество досталось бухгалтерше и ее детям.
Сергей ничего не ответил.