Ленинград, конец 80-х
Хорошо, когда вам 20. Не так давно в Германии покончил с собой самый богатый человек в стране. Он бросился под поезд. По дороге на работу, что характерно. И в кризис. Но я думаю, убился он не из-за того, что потерял 20 миллиардов из своих сорока. Дедушке за 70 было, и он с удовольствием поменял бы ваши 20 лет на 20 своих миллиардов, что остались после кризиса. Поэтому можете смело писать на визитке «Мне 20» и приставать к тайской принцессе. – Вашего капитала хватит. Ну, лет на пять точно. Если не будете слишком расточительны. А на вопрос юной блондинки: «Чего у вас 20?», «Да, - ответите вы,- И длина – тоже»
Мы с другом недавно закончили институт и снимали 1 комнатную квартиру на Бассейной недалеко от студгородка. Очереди у двери, конечно, не было, но порой мне казалось, что она была. Из-за похвального мужского желания любое дело превращать в спорт, мы с Сашей устраивали негласные турниры. Ну, например, абсолютный рекорд по взятию тяжестей установил я: 150 кг. Столько весила Олеся с Украины. На весы я её, конечно, не ставил, но с трудом представляю себе девушку, которая свой вес преувеличивает. Там было похоже. А может, с пуд лишнего. А вот абсолютно малый вес взял Саша: 35 кг. Столько весила Рита, армянка из Тбилиси, которая училась в Новгороде на медсестру и приезжала в Питер не скажу даже сразу и зачем. Может, только для того, чтобы посидеть у Саши на ладони согнутой руки. Саша пару раз подтягивался на одной правой , поэтому Риту бицепсом удерживал. У Риты характер был золотой, то есть она никогда не ревновала, молчала и вкусно готовила, когда бывала у нас наездами.
Вообще приветствовалась всякая экзотика. Однажды я привёл Виолетту. Помимо необычного имени у Виолетты были груди с полпуда каждая. Баба она была активная, и когда села сверху, так ими замахала, что поднялся ветер, и неоконченное письмо сдуло с тумбочки на пол. Получился двойной зачёт.
На следующей неделе Саша атаковал Джулией, Сюзанной и Андреа ( немка из Гамбурга, а не мужик, как можно было бы подумать). Я отвечал Луизой, Эдитой и Аидой. Надо признать, общий счёт был в пользу Саши, но, как мне казалось, только потому, что у меня было много других интересов: театр, литература, кино, музыка; тогда как для Саши, по странному для меня стечению обстоятельств, любое из этих занятий неизменно заканчивалось еблей.
Наши кровати стояли в алькове единственной комнаты, и между ними был проход шириной с полметра. Порой кому-то приходилось ночевать на раскладушке на кухне. Если этот кто-то был без девушки. Когда девушки были у обоих, процесс проходил параллельно, с оглядкой на соседнюю постель: как там у товарища дела идут, не нужна ли помощь? Как правило, помощи не требовалось, но иногда девушки были не против.
Помню чудесных кудрявых близняшек лет шестнадцати из чешского Луна-парка, который каждое лето приезжал тогда в парк Авиаторов. Когда они раздевались, их невозможно было различить. Странное ощущение, когда одну девчонку меняешь на совершенно такую же. Невозможность связать личность с конкретным телом. После близняшек роман Роберта Ладлэма «Идентификация Борна» я читал с особым чувством.
Закончился этот карнавал так. Сначала одни и те же девки стали попадаться нам в постели по нескольку раз. Потом на полочке в ванной появились какие-то левые зубные щётки.
К октябрю мы с Сашей обзавелись постоянными подружками с вполне себе обычными именами: Ирина и Алина, и переехали в двушку на улицу Орбели. Но это – совсем другая история.