Глава 17
Алексей, или как он сам себя называл отец Петр, вышел из церкви без пятнадцати восемь. Идя, он напевал какую-то песенку. От церкви он отошел совсем на чуть-чуть еще виднелся ее забор из стольных кольев. Эти колья были похожи на настоящие копья. Некоторые из кольев были выломаны, еще пара держалась на соплях. Приложив силу их можно было запросто оторвать.
Впереди себя отец Петр увидел двух мужчин, явно не трезвого состояния. Он услыхал даже их голоса, но прислушиваться не стал, а зря. Первый высокий алкаш сказал своему собутыльнику:
- Смотри поп. Слышь, а давай ему в морду дадим.
- Зачем? - явно не понял второй.
- Ну, помнишь, как их Иисус учил, дадут по правой щеке, подставь левую. Вот мы сейчас и проверим.
Отец Петр этого не услышал. Правд он догадался, что они задумали, что-то недоброе, но что именно Алексей не понял. Ему оставалось ждать. И он медленно двинулся вперед, не подозревая об их задумки. Когда алкаши находились в полуметре от отца Петра, тот, что побольше вдруг произнес:
- Эй, поп.
- Что сын мой, - машинально ответил священник.
- А вот что. - И пьяница ударил отца Петра кулаком пряма в челюсть.
Отец Петр медленно поднес руку к губе и потрогал ее. Из губы сочилась кровь. Тогда Алексей перекрестился и со словами:
- Прости господи...
врезал в нос своему обидчику. В воздухе раздался хруст, а обидчик упал в лужу. Второй только и успел сказать:
- Не понял?
и сразу получил удар под дых. От удара он загнулся и тогда Алексей нанес ему удар локтем по спине. От этого удара пьяница свалился. Видимо первому сломанного носа показалось мало и он снова ринулся в бой. Но бывший солдат, а ныне служитель Бога, успел остановить его сильным ударом ноги в живот. Пьяный воитель медленно остановился и замер. Алексей схватил его за волосы и произнес:
- Покайся, сын мой, ибо грешен ты.
В ответ он услышал слова:
- Да пошел ты, мудак хренов...
Правда, он еще хотел что-то сказать, но не успел. Алексей запустил противника в забор. От сильного удара мужчина потерял сознание. А Алексей посмотрел на второго, но тот мирно лежал в своей луже.
Ни обращая на этих двоих, больше ни какого внимания, отец Петр, неспешной походкой, побрел к дому Артема.