Наш летчик

               
Эта история началась лет десять назад.
С тех пор, как у входа на центральную аллею Таировского кладбища в Одессе, с левой ее стороны, подрезали кусты, взору посетителей открылся довольно необычный памятник.
С белого мраморного постамента рвется в небо черный островерхий обелиск, увенчанный взлетающим самолетом. С овальной фотографии смотрит черноглазый военный летчик.
Надпись:

«ЛЕТЧИК-МИЛЛИОНЕР
КАПИТАН ВАСИЛЬЕВ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ.
1914 – 1944
КАВАЛЕР ОРДЕНОВ ЛЕНИНА,
КРАСНОГО ЗНАМЕНИ,
 КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ.
СЛАВНЫЙ ЗАЩИТНИК ЛЕНИНГРАДА И ОДЕССЫ.
ПОГИБ ПРИ ОСВОБОЖДЕНИИ ОДЕССЫ.
ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЮ!»

Таировское кладбище основано в начале семидесятых. Следовательно, погибший в 1944 году в боях за Одессу капитан Алексей Васильев был здесь перезахоронен. Но когда, кем, при каких обстоятельствах? Новая дирекция Таировского кладбища не могла сообщить никаких подробностей. Ничего не знал о капитане Васильеве и совет ветеранов Киевского района. А состояние могилы и памятника свидетельствовали о том, что к  летчику приходили нечасто.
Не долго раздумывая, мы с мамой, бывая на кладбище, стали ухаживать за этим необычным захоронением. Вскоре к нам присоединился и мой брат. И со временем капитан Васильев сделался как будто ушедшим членом нашей семьи.  В разговорах мы стали называть его «наш летчик».

Время шло. Накануне шестидесятилетия Победы мне пришло в голову написать о летчике в нашей газете. Мы опубликовали фотографию обелиска и попросили откликнуться всех, кто имеет хоть какие-нибудь сведения о капитане Алексее Алексеевиче Васильеве.
Через три дня в редакции раздался телефонный звонок. Прерывающийся от волнения женский голос произнес: «Здравствуйте… Я жена капитана Васильева». Так состоялось мое знакомство Екатериной Ивановной Васильевой, ее дочерью Аллой и внучкой Наташей – настоящей семьей нашего летчика.

Сегодня Екатерины Ивановны уже, к сожалению, нет на свете. А тогда ей было
ни много, ни мало девяносто шесть лет. Тяжелое заболевание глаз сделало ее почти незрячей, а негнущиеся суставы – не очень подвижной. Проживала она в селе Николаевка  Овидиопольского  района Одесской области вместе с Аллой – вот чем объясняются их нечастые посещения кладбища.

Мое первое впечатление от знакомства с Екатериной Ивановной – чувство удивления. Она была улыбчива, оптимистична, выглядела младше своих немалых лет, обладала воистину молодой памятью, а ее карие большие глаза, которые, к сожалению, различали лишь силуэты окружающих, казались живыми и любознательными. Она не сдавалась годам и обстоятельствам. Ежедневно, что бы ни случилось, делала две тысячи шагов на своих негнущихся ногах. Интересовалась событиями в мире. Любила поговорить и даже покомандовать. Характер у нее оказался сильный.  А иначе было просто не выжить -  война уготовила ей столько испытаний, что хватило бы не на одну жизнь, даже такую долгую.
О муже своем, Лене, как его называли в семье (а не Алеше), Екатерина Ивановна говорила как о живом и помнила каждую, даже самую маленькую подробность.Привожу ее рассказ таким, каким он остался в записи на моем диктофоне.   

- Сколько лет прошло, а у меня все в памяти как вчера…  С Леней мы познакомились в 30-е годы, в Ашхабаде, куда я приехала к брату-летчику. Работала в библиотеке, была скромной, тихой девушкой, и когда за мной напористо стал ухаживать друг брата - молодой блестящий летчик Васильев, я, конечно, сразу  влюбилась. А как было такого парня не полюбить?
Родился Леня в Одессе, в большой многодетной семье, где было семеро детей: пять сестер и два брата. Потом семья переехала в город Николаев, где он окончил семь классов и, лелея свою горячую детскую мечту летать, поступил в Тамбовское училище гражданской авиации.  В 1932 году, после училища, летчик ГВФ Алексей Васильев был направлен для прохождения службы в Туркмению…

Ненадолго отвлекаясь от рассказа Екатерины Ивановны, напомню, что  30-е годы были временем расцвета советской авиации. Дерзкие перелеты наших летчиков через континенты и Северный полюс, спасение легендарных папанинцев, мировые рекорды дальности и скорости полетов, первые звания Героя Советского Союза, присвоенные отважным авиаторам, – и на  этом фоне не затерялся юный ас Алексей Васильев.
Вот свидетельство его учителя, Героя Советского Союза полковника Горанова: «Время от времени доходили до меня вести о моем воспитаннике. В 20 лет он пересел с учебной машины на тяжелые пассажирские самолеты, освоил новые сложные трассы… По правительственным заданиями вылетал в спасательные экспедиции».

Один из таких вылетов описан в газете «Правда» от 27 августа 1938 года: «По поручению туркменского правительства Васильев вылетел на розыски восемнадцати участников экспедиции Наркомзема республики. Люди три дня шли пустыней под палящим солнцем, без воды, выбиваясь из сил. Летчик отыскал их в бескрайних песках. Он мастерски посадил самолет на маленькую неподготовленную площадку, доставив членам экспедиции необходимую помощь, а затем осуществил несколько вылетов и эвакуировал их из пустыни».
Накануне войны Алексей Васильев удостоился чести быть участником воздушного парада в Тушино, поскольку к тому времени стал самым молодым летчиком в стране, налетавшим  один миллион километров. Алексею в то время было всего 26 лет.


-  А как складывалась Ваша семейная жизнь?

-  Поженились мы в 1938 году,  и в том же году я родила сына Валентина. Леня к тому времени был назначен командиром летного тренировочного отряда в Ашхабаде.  Ночью учеба, днем полеты… Я вспоминаю свою жизнь в те годы только в связи с его службой.
 В 1939 году муж списался со своим товарищем, знаменитым летчиком Героем Советского Союза Молоковым, который в то время возглавлял гражданскую авиацию СССР. Василий Молоков пригласил Леню в Москву инструктором в летный центр ГВФ. Мы всей семьей полетели в столицу, купили  домик в Переделкино, но только обустроились – Леню командировали в Казахстан. Там он стал летать в Аэрофлоте. Пилотировал новый отечественный   пассажирский лайнер «ПС-84», созданный по американской лицензии на основе  самолета «Дуглас». Был мирным гражданским летчиком. 5 февраля 1941 года у нас родилась Аллочка. А через пять месяцев – война…

Известие о нападении фашистской Германии на СССР застало Алексея Васильева на летной трассе Алма-Ата – Москва. А уже 23 июня 1941 года он был в штабе Южного фронта, где получил свое первое боевое задание от Маршала Буденного -  забросить разведчиков в тыл врага. И хоть до этого молодому летчику летать ночью не приходилось,  задание он выполнил успешно. И сразу получил новое - доставить боеприпасы  в попавшее в окружение воинское подразделение. Обратным рейсом летчик вывез из окружения раненых бойцов.

- Вам известно, на каком самолете летал на фронте Алексей Алексеевич?

- Конечно, ведь мы поддерживали постоянную связь и даже встретились в самый  разгар войны. Секретов у мужа от меня не было. Самолет, на котором он воевал, в то время был единственной большой машиной в советской военно-транспортной авиации, назывался он «Ли-2». Но самое интересное, что это был военный вариант все того же американского «Дугласа». Лене даже переучиваться не пришлось.

...Накануне войны на Ташкентском авиационном заводе пассажирский «ПС-84», хорошо зарекомендовавший себя на мирных трассах Советского Союза, был модифицирован для военных целей. Автором и руководителем проекта стал главный инженер завода Б.П. Лисунов. Отсюда и новое название военной версии самолета: «Ли-2».
 ВВС использовали «Ли-2» не только как транспортный самолет, способный брать на борт до 20 человек с грузом и совершать перелеты на довольно большие расстояния. С началом войны «Ли-2» превратили в ночной бомбардировщик, который мог нести на борту до двух тонн бомб различного калибра. Экипаж самолета составляли два летчика, штурман и стрелок-радист. Вооружение – три пулемета.   
         
Помните популярный фильм «Воздушный извозчик» с блистательными Жаровым и Целиковской в главных ролях? Герой Михаила Жарова – коллега Алексея Васильева, он тоже во время войны пилотирует  «Ли-2». Но насколько легко, романтично, весело и даже музыкально выглядит это на экране! На самом же деле труд «извозчиков войны» - летчиков транспортной авиации был суров, тяжел и, пожалуй, более опасен, чем летная служба их коллег из других подразделений ВВС. Большой тяжелый самолет был отличной мишенью для вражеских зениток и «мессершмиттов». Тяжело груженый, он не мог высоко оторваться от земли и терял скоростные качества,  поэтому каждый боевой вылет «Ли-2» обязательно требовал истребителей сопровождения, что не всегда удавалось обеспечить в условиях боев. Уже во время своего второго боевого задания Алексей Васильев имел возможность сполна испытать это на себе. Его самолет получил более 70-ти пробоин. Каждый боевой вылет экипажа превращался в настоящую игру со смертью.

Наверное, поэтому свои первые награды капитан Васильев получил еще в самом начале войны, когда медали и ордена вручали не щедро, исключительно за неординарные ратные подвиги: в декабре 1941 года – медаль «За боевые заслуги», в марте 1942 – орден Ленина за участие в обороне Москвы. А буквально через два дня после награждения – орден Красной Звезды и еще через некоторое время – орден  Красного Знамени. К сожалению, награды Алексея Васильева на сегодняшний день утрачены.  Их не передали семье после его гибели. У Екатерины Ивановны хранится только орденская книжка, и есть все основания начать поисковую работу в этом направлении.

- Знаете ли Вы, какие конкретные боевые заслуги Алексея Алексеевича были отмечены орденами?

- О фронтовых эпизодах мне рассказать сложно: чтобы не волновать меня, муж старался не вдаваться в особые подробности своих боевых заданий. Поэтому его награды в семье всегда обозначали так: «за Москву», «за Ленинград», «за Вязьму»…

Благодаря Интернету удалось узнать, что капитан Васильев служил в Московской авиагруппе особого назначения, которая вошла в военную историю как авиационное подразделение, обеспечившее при обороне Москвы высадку нашего первого воздушного десанта. Сегодня официально считается, что отечественные воздушно-десантные войска родились именно в этом боевом эпизоде. Десантники доставлялись в район высадки самолетами «Ли-2». Летчик Васильев, накопивший еще в мирной жизни опыт точности выхода на объект при поиске и спасении экспедиций,  вне всякого сомнения, не мог не участвовать в этом ответственном и новом для ВВС деле.

Позже Московская авиагруппа особого назначения была перебазирована на Волховский фронт для доставки боеприпасов, продовольствия, медикаментов, горючего в осажденный Ленинград. Обратными рейсами летчики вывозили детей и раненых. Немцы так и не смогли разрушить созданный ими «воздушный мост». По воспоминаниям Екатерины Ивановны, Алексей Алексеевич неоднократно выполнял спецзадания – обеспечивал со своим экипажем полеты в Москву первого секретаря Ленинградского обкома и горкома партии руководителя обороны Ленинграда члена Военного совета А.А.Жданова.   

- Судьба подарила Вам встречу с мужем в 1942 году. При каких обстоятельствах это было?

- Под Вязьмой шли тяжелейшие бои. Наши отступали, и летчики военно-транспортной авиации занимались материальным обеспечением войск и вывозкой раненых. Самолет Лени был подбит, и ему с бортмехаником просто чудом удалось выброситься из горящей машины. Кроме тяжелого ранения, у мужа был перелом ноги,  поврежден нос. Бортмеханик вывозил его в телеге вместе с отступавшими войсками до первого аэродрома, откуда отправил в Москву, в госпиталь. Там ему чуть не ампутировали ногу и вскоре комиссовали. Когда он исхудавший, хромой, с палочкой добрался до Алма-Аты, счастью моему не было предела. Муж получил назначение на должность заместителя начальника ГВФ Казахстана по летной подготовке, а вскоре возглавил весь Аэрофлот республики. Думаете, он успокоился? Без конца писал в Москву, бомбардировал начальство рапортами с требованием отправить его в действующие войска и все-таки добился своего. В 1943 году Леня получил приказ поступить в распоряжение ВВС Третьего Украинского фронта. Если бы я знала, что жить ему осталось так недолго…

Екатерина  Ивановна все годы хранила последнее письмо мужа, написанное за месяц до его гибели: «Здравствуйте, Катя, Валя и Алла! Сейчас пять часов утра. Встал подготовиться и написать вам несколько слов.  Я не мог себе раньше представить, насколько может играть  судьба человеком.  Сегодня в 7.00 улетаю в Третью украинскую армию… А сейчас летать идем, давать концерт ночью. Война подходит к концу. Ничего – вернусь. Жди. Свое возьмем. Потерпи немножко – мое, что есть, продавай и питай детей. Не обижайся – вернусь, все у нас будет, моя хорошая. Фрицам уже подходит конец…»

В тот день, 8 марта 1944 года, в самом начале операции по освобождению Одессы (города, где родился капитан Васильев, который он так любил и в котором мечтал жить после Победы), его экипаж спешно вылетел на выполнение боевого задания без прикрытия истребителями. Рисковать летчикам было не впервой – они вели тяжелую машину в район Нового Буга, не думая об опасности, которая в любой момент могла вынырнуть из-за ближайшей тучи. Когда появился первый «мессершмитт», и пулеметы «Ли-2»  привычно встретили его градом пуль, казалось, равновесие в воздухе восстановлено. Но вот с воем откуда-то с неба на транспортный самолет обрушился еще один «мессер», а за ним  еще и еще один… «Ли-2» горел в воздухе, а командир все тянул и тянул его до передовой… Они упали в районе села  Новоюрьевка. Погибли все: командир эскадрильи капитан Алексей Васильев и его экипаж: пилот Евгений Донской, штурман Владимир Лобанов и стрелок-радист, имя которого, к сожалению, до нас не дошло. В районе Новоюрьевки летчики были похоронены в братской могиле, куда кроме них легло еще трое погибших солдат.

- Екатерина Ивановна, как ни трудно вспоминать эти тяжелые, полные  неизбывного горя и  отчаяния  дни, хотелось бы знать, как Вы разыскали могилу мужа…

- Я получила письмо командира полка, из которого узнала подробности гибели Лени и его друзей… Узнала, где их похоронили… И обратилась в Совнарком с просьбой разрешить перезахоронить останки мужа в городе Николаеве, где он вырос и где в то время жили его близкие.  Мне очень помог тогда  секретарь Алма-Атинского обкома компартии Кунаев, который впоследствии стал Первым секретарем ЦК партии Казахстана.  Всю жизнь вспоминаю его добрым словом.

Приехала я в Новоюрьевку в конце апреля 1944 года. Останки мужа своего узнала по значку «1 000 000 километров» и в  гробу перевезла его в Николаев, где похоронила на городском кладбище. А сама -  назад, в Алма-Ату, за Валиком и Аллочкой. Так мы, осиротевшие, перебрались в Николаев тоже. Мне как вдове фронтовика дали квартиру, пенсию на Аллочку до восьмилетнего возраста… Жили трудно – как все в то время. Николаевский городской исполком помог установить памятник на могиле Лени (использовали  материал невостребованного монумента с закрывшегося кладбища девятнадцатого века). Позже сделали ограду.

- А разве не этот памятник установлен сейчас в Одессе, на Таировском кладбище?

- Этот, этот… Я ведь мужа перезахоронила дважды. Одной с двумя детишками было, конечно, тяжело. Но спасибо, летчики - и однополчане мужа, и бывшие его сослуживцы по ГВФ -  нас не забывали. Так, ребята из подмосковной  летной части во Внуково настояли, чтобы мы переехали в Одессу и даже выхлопотали нашей небольшой семье  жилье. Здесь вроде и с работой было полегче,  и учиться подросшего сына в высшую мореходку устроить было можно да и вообще на юге, в городе у моря, при всех нехватках послевоенного времени жилось сытнее. Я выучилась на парикмахера, стала женским мастером. Дети взрослели, делались самостоятельными. Но  каждый год, 9 мая, я обязательно ездила на могилу к мужу в Николаев.  И так запало мне в душу: быть с ним рядом, перевезти его в Одессу -  что в 1970 году я обратилась в наш облвоенкомат с просьбой о повторном перезахоронении. Мне пошли навстречу и выделили место на новом, только что открывшемся Таировском кладбище, в самом начале центральной аллеи.  Ленин прах я сама переложила в небольшой гроб и привезла из Николаева в Одессу, на второй день поехали за памятником, который и был установлен на Таировском кладбище. Перезахоронен мой муж был со всеми полагающимися воинскими почестями. И душа  моя наконец успокоилась.

Екатерина Ивановна рассказывала об этих драматических событиях почти буднично. Все слезы давно выплаканы. Быть может, и ее незрячесть и была следствием бесконечного количества слез, которые довелось пролить ей, молодой и красивой женщине, призванной природой быть счастливой женой и матерью, но вынужденной войной стать безутешной и  измученной борьбой за существование вдовой.

И для нее, как для миллионов наших рано овдовевших и ежедневно в течение десятков лет совершавших свой маленький незаметный подвиг женщин, вся ее многотрудная, полная скорби, лишений и невероятного напряжения жизнь ради детей казалась естественной и обыденной. Замуж она больше не вышла. Сложилось так, что безвременно ушли в небытие сын Валентин и внук, которого Алексей Алексеевич не знал. Как будто он призвал их  вслед за собой, не оставив на земле продолжателя рода и фамилии.
 
Но на жизнь Екатерина Ивановна не жаловалась. Она вообще была, похоже, из тех, кто роптать не приучен. Минимальная пенсия с небольшой надбавкой за боевые ордена мужа казалась ей достаточной.  Хорошо было бы, конечно, чтобы военкомат не требовал ежегодно справку о том, что она не работает. Куда уж ей работать, в девяносто шесть лет-то? А так все казалось нормальным. У Аллочки на подворье был рай земной: цветы, воздух, тишина. Внучка Наташа часто приезжала. Одно было плохо - к Лене на кладбище поехать в последние годы не получалось – далековато да и в машину Екатерина Ивановна не уже не могла поместиться - ноги-то не сгибались.

… Они сидели передо мной как живая связь военного времени и наших дней - три женщины, жена, дочь и внучка шестьдесят лет назад не вернувшегося из полета летчика, каждая из которых по-своему была обделена войной. Она, эта  самая страшная и жестокая война, приходит сегодня к нам почти как легенда. Она лежит у нас в ладонях, как выцветшая фотография, как пожелтевший треугольник  фронтового письма, в котором все труднее различить стершиеся слова. Но мы должны различить и понять их, донести до тех, кто придет после нас, потому что кровь, ушедшая в землю в сороковые, и кровь, текущая в наших жилах, – это одна кровь.

Если вам доведется быть на Таировском кладбище в Одессе, зайдите к летчику Алексею Васильеву. Поклонитесь ему от себя и всех  живущих.