Я был заложником собственных снов...
...Я явственно ощущал, как будто это было на самом деле, даже запах пота, исходивший от неё. Она сидела на краешке моей кровати. Тяжёлые занавески качались в такт дыханию ветра. Наполненный запахом осени, он ласково гладил тело. А руки - её хрупкие, шёлковые руки - массировали кожуи путали все мои мысли.
Изученное до мельчайших подробностей, незагорелое и чуточку полноватое тело девушки, находившиеся в непосредственной близости от меня, казалось мне воплощением порока и одновременно было чертовски соблазнительным. Она была совсем как дьявол, искушающий меня и опускающий в пучину греха.
И так на протяжении долгих месяцев. Одни и те же сны.
Я погружался в царство грёз. Туда, где сносит волной удовольствия в океан наслаждений. Я обнимал вместо девушки жёсткую армейскую подушку. Кричал во сне, пугая сослуживцев.
Но она продолжала являться. и даже в этот день лишь безумный крик дневального по роте прекратил мои мучения.
- Рота, подъём! Тревога!
Сотня полуголых парней покидает кровати. Сержантский состав отдаёт команды. Тревога учебная, но торопиться следует. Немного задержишься - и получаешь в дверях командирским сапогом по заду.
Но я на них не обижаюсь. Они всего лишь делают из нас хороших солдат. И мы всё стерпим. Потому что чем больше трудностей, тем мы всё ближе и теснее.
Улица встречает меня утренней прохладой. От нагретого за прошлый день асфальта поднимается тепло. Жара стоит такая, что земля не успевает за короткую летнюю ночь отдать накопленные за день градусы.
Но лето уже на финише. Не за горами осенние дожди... Наши силы тоже подходят к концу. Частые учебные тревоги, строевая подготовка на плацу и тактические занятия в лесу... еженедельные марши на стрельбище. А сил уже нет. и срочно нужен отдых.
Гремят бронежилеты. Стучат по каскам компенсаторы. Всё как всегда. Хотя нет... День сегодня необычный. Он бывает только раз в году.
- Равняйсь! Смир-на! Равнение на-лево!
Это уже на разводе. Короткая передышка между завтраком и тактической подготовкой.
А вот и лес. Он встречает наш взвод безветренной тишиной. Но командиру не терпится проверить, на что способны его подчинённые.
- Газы! Оружие над головой! Бегом марш!
Признаться, я и просто побегать не любитель. А тут ещё в противогазе.
Минуты через две я стал сбиваться с ритма. Ноги заплетались. Стёкла в глазницах запотели. И какой-то тошнотворный ком застрял в пересохшем горле.
Меня обгоняли. Кто-то попытался помочь и тянул вперёд. но потом и он оставил меня одного. Я опустился на землю и стянул с головы противогаз. Рукавом смахнул пот с лица.
- Ну что, Сухомлинов? - услышал я голос командира отделения. - Бобик сдох?!
Я молчу. Мне нечего ответить. Я могу сказать ему, что недавно был болен воспалением лёгких, и поэтому мне тяжело дышать во время бега. Но это оправдание унизительно для разведчика.
- Надевай противогаз и догоняй взвод, - командует сержант.
Я делаю несколько шагов...
И тут на дорожке я вижу её. Алёнка стоит в своём летнем платье и приветливо машет рукой. А потом убегает, и я бросаюсь в погоню.
Натыкаюсь на кочки. Фильтр болтается, словно хобот слона. А её спина мелькает впереди, как будто дразнит меня. Я обгоняю взвод и бегу впереди всех. Опушка леса остаётся позади.
- Отставить газы! Продолжаем движение шагом!
Алёнка исчезает в траве без следа. Я вдыхаю полной грудью пьянящий воздух. С удивлением смотрю по сторонам. И понимаю, что она мне привиделась.
- Ну ты даёшь! - нагоняет меня сержант. - Как будто за призраком гнался!
Он недалёк от истины, но я молчу. Притворяюсь, как будто мне снова нечего ответить.
- На месте! - командует взводник. - Отдых пять минут. Потом приступаем к отрывке окопов.
Жёсткая трава принимает меня в свои колючие объятия. Но даже такое неудобное ложе кажется в этот момент настоящей периной. Ласковое солнце слепит глаза. И мне кажется, что я становлюсь всё теснее и ближе... Но не к друзьям, а к этому самому солнцу.
В конце занятий командиры выясняют, что один из солдат незаметно подался в бега. автомат в кустах оставил и дёру дал. Теперь нам не видать послеобеденного отдыха, как своих ушей.
- Найду поганца! - ругается взводник. - Убью!
Эх! А у меня сегодня день такой... Раз в году бывает.
И даже в самых страшных кошмарах мне не снилось, что в этот день будет самовольное оставление части, военно-разыскной патруль, упавший дуб на территории нашей роты...
В батальоне объявлено казарменное положение. Офицеры объясняют по телефону своим жёнам, что сегодня их можно не ждать. И хмурятся, поглядывая искоса на роту, что стоит на "взлётке" - широком проходе между кроватями. Дежурный по роте скорее просто бубнит себе под нос, чем читает нам статьи из устава.
Я смотрю на усталые лица соседей по строю.
- Ребята, - очень тихо, чтобы меня не услышали офицеры, говорю я им, - у меня сегодня день рождения.
- Поздравляем, - так же тихо отвечают они.
Неожиданно рядом появляется ротный.
- Что за разговоры в строю?! Упор лёжа принять!
А потом, отжимаясь от пола из последних сил, я услышал. как где-то за моей спиной, в канцелярии, часы пробили двенадцать раз. И мой день закончился...
Ночью мне приснилась Алёна. Она сидела на краешке кровати и ласково гладила рукой мои плечи.