В темной полупустой зале привокзального кафе сидел мужчина. При себе у него был потрепанный чемоданчик фирмы Киплинг и небольшой блокнот с пустыми страницами, который он листал.
Из чемодана он уже достал белую кружку английского фарфора, и хотя это было запрещено, ему никто не делал замечания. Ровно в шесть тридцать три у него назначена была встреча.
Мужчину звали Наивэль. У него были золотистые волосы и голубые глаза. Одет он был как и многие другие люди – в простой льняной пиджак и такие же льняные брюки.
Он знал, что Фарисиэль опоздает – он всегда опаздывал. Иногда он приходил слишком поздно. Они были знакомы уже давно. Почти ровесники. Вместе начинали. Теперь виделись редко, иногда вот так вот: в промежутках между отправлениями.
Наивэль пытался вспомнить всё, что было за время их знакомства. Что, где, когда и как. Для этого ему и нужен был дневник. Он всегда его вел. Запишешь что-то – и снова чист и бел, как лист. И можно жить заново.
- Тебя не сразу и увидишь! Давно тут?
Он поднял голову у краешка стола появилась фигура немного полноватого мужчина. Он улыбался, опираясь пухлой рукой на угол стола, и слегка покачивался.
- Ну? Не рад что ли?
Его круглое, слегка блестящее, лицо скорчило гримаску и подмигнуло.
- Рад, конечно! Не узнал сразу! Присаживайся.
Оба сделали движение, как если бы хотели пожать друг другу руки: соприкоснулись ладонями, но не пожали..
-Аа, все ведешь? - кивнул Фарисиэль в строну блокнота - Ну правильно, правильно, я вот забываю иногда, плохо это…
Фарисиэль изменился, стал выглядеть потрепаннее и взгляд у него стал тяжелей.
«Показалось?» - подумал Наивэль. «Возможно..» - ответил тот.
Они так и продолжали свой беззвучный диалог.
Чтобы узнать, как другой, не нужно много времени. Достаточно пары секунд.
-Выпьешь что-нибудь? Я тебя ждал.
-Да я со своим.
Оба налили в свои белые кружки воды из бутылки. Фарисиэль добавил туда какой-то красной жидкости, а Наивэль достал голубой пакетик с белыми прожилками и такой же белой каемочкой – “Schutzengel Tee”. (Ангельский чай – нем. прим. авт.)
Он аккуратно раскрыл обертку и вытянул за голубенькую бирочку тряпичный пакетик со светло-желтой заваркой. Опустил его в чашечку и там моментально появились как будто два ручейка – небесно-синий и ярко-желтый. На поверхность всплыли, как облака, пузырьки от сахара.
-А я уже как-то перестал его пить…знаешь.. приелся что ли…да и потом, они стали что-то туда добавлять.. привкус какой-то…
-Да, кажется теперь еще и заинтересованность. Говорят, многим теперь не хватает…
-Чушь! Если у нас нет заинтересованности, то у кого вообще она есть?
-Не то, чтобы её нет совсем. Просто многие становятся слишком безразличными..
-Ну, милый мой! С нашей-то работой? Со всеми стрессами и заботами? Вот ты, ты сколько уже?
-В первый раз…когда Боадикка приняла яд.
-Это значит сколько веков? Двадцать уже есть? Ну чуточку больше, а сколько еще впереди? Как минимум столько же. И каждый раз переживать в полную силу? Нет-нет, подожди, ну я ведь не говорю, что вообще не надо, но , согласись, чуточку больше безразличия не помешало бы?
-Вот-вот…с этого все и начинается! Чуточку больше безразличия, чуточку меньше внимания, чуточку меньше интереса и помощи, а потом все хуже и хуже, так недалеко и до…
-Что?! Боже упаси! - он всплеснул своими короткими руками - Нет, ну вот видишь, как ты меня понял! До этого уж, редко когда доходит, это уж …я не знаю…Я имею ввиду, что ты слишком близко все принимаешь к сердцу, хм…к сердцу…
И тут он весело расхохотался, при этом он крепко-крепко зажмурил глаза, приподнял и раздул щеки, так что почти не было видно зажмуренных глаз. Все его тельце задрожало и, казалось, он превратился в один большой трясущийся механизм. Глядя на него, Наивэль тоже рассмеялся.
-Да…насмешил…И все-таки ты неправ.
К их столу подошла крепкая официантка в грязноватом переднике и со смешной салфеточкой на голове. У нее в руках была какая-то серо-бурая тряпка. Этой тряпкой она смела крошки со стульев, задвинула их и провела ею же по столу, поднимая сахарницу и салфетницу. На столе остались крупные капли жирной жидкости. С тем же невозмутимым видом она перешла к соседнему столу, где сидели две тоненькие девушки.
У Наивэля возникло подозрение, что эту самую тряпицу он видел несколько минут назад, намотанной на швабру…
-Ты это видел? Нет….как она ловко этой тряпченцией?! А? Ну ты посмотри…
И Фарисиэль опять затрясся.
-Безобразие, ладно она нам, смотри, она к другим пошла …и там так же! Ну я сейчас…
-Эй-эй, подожди, давай досмотрим!
Но Наивэль уже пристально смотрел на официантку. Та застыла с поднятой рукой, потом моргнула, как-то неуверенно улыбнулась и заспешила к стойке.
-Ну вот… - разочарованно сказал Фарисиэль – все испортил…
Вдруг он немного побледнел и как виноватый ребенок из-под лобья взглянул на соседа. Тот смотрел на него с поднятыми вверх бровями.
-Да…я…ну, нет…это ты правильно, что ее остановил, я тоже бы так конечно же, ты не подумай, нет, ой, ну не смотри так, я ведь просто.. пошутил, хотел посмотреть, чем бы все закончилось…ой, ну вот, опять, да не то чтобы хотел, ну просто интересно…и даже не особо-то интересно, что там…ну неужели ты думаешь, что я…могу.. или хочу?
-Да я ничего и не думаю…
Когда они вышли на улицу, Фарисиэль подслеповато прищурился на ярко блестевшее солнце.
-Ну что ж…до следующей встречи
-Да, до следующей, ты знаешь…ты все-таки так не переживай. Особо. Сильно. я вот ведь не переживаю…ну как…особо не переживаю…
Они коснулись друг друга ладонями и разошлись каждый в свою сторону.
Год спустя Наивэль узнал, что список падших ангелов пополнился. Звали его Фарисиэль.