Они познакомились случайно. Он что-то читал на арбатских поэтических подмостках; она, как это часто бывает, проходила мимо и заинтересовалась происходящим действием. Даже не знала, своё ли читает поэт, или это какое-то театрализованное представление ради увеселения топы, этакие современные скоморохи…
Одет он был достаточно скромно, не вызывающе и не так ярко и сочно, какими были сами стихи, но почему-то Татьяна заинтересовалась таким сухеньким и невидным, но в то же время громогласным, напористым и уверенным в себе субъектом. И хотя стихами она увлекалась еще девчонкой в школе, да и вряд ли что вспомнила бы из прошлого «своего» сейчас, ее привлекли не сами строки, а тот смешной типчик, в сером клетчатом пиджаке и коричневых не глаженых брюках, такого же цвета башмаках, при ярко желтой вызывающей рубашке, будивший своими перлами всю ближайшую воскресную округу. Был праздник: День города. Она просто вышла прогуляться, свободная, яркая, красивая барышня 28 годов, с волнистыми с вплетенными белыми лентами светлыми волосами, в босоножках на высоком каблучке и в пышном, розовом, пятидесятых годов платье со сборками на подоле. Не заметить ее Виктор не мог. «Глаза их встретились, и они сразу же полюбили друг друга..», - как пересказывал известный артист историю бременских героев.
«Вам понравилось? – неожиданно прежде всего для самого себя спросил он, сойдя с произвольной сцены, - Это я читал для Вас. Моего разлива.» Она удивленно моргнула карими большими глазами, и согласительно кивнула. Такой напор ей даже понравился!
Татьяна была не глупа, пока все ее школьные и институтские подруги выскакивали замуж и обзаводились детьми и хозяйством, она упорно и расчетливо ждала своего варианта. Строить счастье - так такое, чтобы все обзавидовались! Провинциальная черта. Колючий ее взгляд умело прощупывал наивную жертву, хотя весь внешний вид ее внушал жуткую ошарашенность и потрясенность магическим знакомством. «Очень» - чуть слышно ответила она и уронила взгляд на каменный бульвар. «Я написал это давно, но очень удачно эта тема вписалась в праздник, и вообще, я не очень хотел идти, все-таки первый раз читать на улице среди стольких людей страшновато, но что-то толкало меня и свербило…Ну, это как стих рождается, внутри все как-то неспокойно, неуютно… Ты ждешь чего-то такого!... И вот Вы, вся такая красивая и воздушная, как будто вышли из сказки. Я вас сразу заметил… А вы? Вы здешняя, москвичка, или приехали просто погулять?» - не останавливался Витя. «Москвичка…погулять», - как-то испуганно промолвила девушка. Хотя почему она сказала неправду, и сама не знала. В этот по-летнему жаркий, хотя и уже осенний день, он купил ей стаканчик мороженого.
Беседа не была долгой, попрощавшись с организаторами, молодой человек, тут же предложил Татьяне прогуляться вместе и почитать что-нибудь более лиричное и нежное. И не прогадал.
«Я построю дом из небе синевы, и опавшую листву украшу плед, чтоб согреть тебя от холода молвы и в красивую мечту купить билет…»… «Есть в этом мире я и ты, а остальное все не важно…»… «Явилась гостью ты непрошенной с молитвой робкой, неприкаянной, не снегом душу запорошила - печальным взглядом, как отчаянным…»
Он читал и читал… Она слушала его приятный тихий баритон, млела и таяла, как праздничное клубничное мороженое, он наслаждался легкой победой мужского слова над девичьим сердцем.
Я бы рассказывал их, с виду красивую, сказочную историю знакомства и развития отношений, бесконечно долго, но зачем томить читателя, в общем-то, банальным сюжетом, все произошло, как и должно было произойти. Они поженились. Я скажу больше: свадьба была пышная и шикарная, с множеством нужных гостей и завистливых подруг с ее стороны, разбавленная десятком близких родственников и друзей со стороны жениха. Татьяна не ошиблась. Виктор был чертовски талантлив: писал и читал, выступая в гостиных, районных ДК, предприятиях и даже по местному ТВ, его печатали скромные малоизвестные издания (не все же сразу!), хвалили соратники по цеху, заказывали на праздники и дни рождения как артиста-увеселителя. И он отдувался, как мог. Денег не брал, все ради искусства. Хотя по правде, эта напыщенность и желание засветиться не были его определяющими чертами характера, более того, он чурался всего пафосного, громкого и липкого, лживо-надменного, во что постоянно вляпывался, раз за разом.
Да, была работа, талантлив – так во всем! И небольшой компьютерный бизнес приносил устойчивый доход, что особенно устраивало жену. Только отношения их со временем охлаждались и таяли, как то праздничное мороженое во время их первой встречи, и не почувствовать тонкий ранимый лирик это не мог. Татьяна стала более требовательной и своенравной. Да, она держала дом, одевала и кормила мужа, но ей мало было просто поэзии и бесконечных стихотворных подношений в качестве жертвы Богам, вернее единственной богине: раз творчество не дает денег, то зачем оно? Начинались скандалы по поводу отлучек мужа и его поэтических посиделок с друзьями; семинары в ЦДЛ она просто не принимала и называла пустой болтовней. А ведь он был членом СП. И участие в дискуссиях, разборах чужого современного творчества, как наследия славного прошлого, чтения и само ковыряния просто были необходимы ему. Он был пленником великой Поэзии, сыном Серебряного века, достоянием - нет, пусть даже маленькой песчинкой среди армий служителей отечеству, русской культуре и человеку!
Пил? Да нет, видно, не был приучен и не искал ответов там, где их нет. Разбивались надежды, хотелось наследников, все равно кого, читать ему или ей сказки и сочинять детские стишки… Жену он очень любил. Но никак не находил ответов на ее бессмысленные попытки все переделать и властвовать душой родного человека. Она расцветала с годами, хотя с детьми все откладывала, видимо ждала более ярких успехов мужа в любой из его областей созидания. Бизнес давал неизмеримо больше, фирма росла и доходы росли, да Виктор не особо стремился все это развивать, так, само собой что-то шевелилось, и отчего-то увеличивался ком денежной массы. Ему ведь все давалось легко как в стихах. Хотя внутренний конфликт нарастал, и уже наваливался на плечи и давил, не позволяя дышать, груз ответственности за бизнес. Конечно, квартира нужна больше, хорошо бы обновить машину, построить дом-коттедж, как у Семеновых, ежегодная заграница просто необходима, клиника и массажи – и это без конца. Деньги решали все. Требования жены бросить заниматься сочинительством и оставить скоморошничество явилось неожиданным и роковым ударом. Первый запой, болезнь желудком после и все прочее просто подкосили Виктора. Писать уже не мог, Муза почему-то не влетала в открытое окно и не присаживалась на плечо. Он в попытках что-то создать все чаще оглядывался на дверь их маленького общего кабинета: не ворвалась бы случайно женушка и не застала бы за преступлением. Жить стало одиноко и страшно. Виктор любил ее, но дорога к любимой растворялась в призрачном пространстве. Жить воспоминаниями становилось все тяжелее, и выхода он не находил. Любовь, только она движет людьми, рождая и эйфорию счастья, и тоску от разлуки. Как она прекрасна и жертвенна, как слепа и доверчива, безрассудна и в тоже время мудра. Но в ней нет места трезвому расчету и прагматизму, она разрушительна для людей, плывущих в разные стороны в одной лодке, хотя и делает слабого сильным, но и наоборот, сильного и уверенного в себе - беззащитным и разбитым существом…
Однажды Татьяна вернулась домой раньше обычного. Было тихо, видно, живой души дома не было. «На работе что ли застрял, наконец, муженек?» - первое, что пришло ей в голову. Бросив сумки на кухне, она вернулась в коридор, как-то настороженно, и будто невидимое что-то подтолкнуло ее в комнату… Он висел на петле, просунутой в ручку двери их спальни, полулежа на полу, в той самой желтой рубахе, голова его как-то неестественно склонялась к плечу, а потухший навсегда взгляд указывал на свежий тетрадный листок, на котором аккуратно были выведены строки его последнего стихотворения с посвящением «единственной и любимой моей женушке…
ПРОСТИ ЗА ТО, ЧТО НЕ УСПЕЛ
ПРИЙТИ С ТОБОЙ НА ОСТРОВ РИФМЫ,
КОГДА СТИХИ – МОИ МОЛИТВЫ –
РОЖДАЛИ НЕ СЛОВА, НЕ МИФЫ –
ЛЮБОВЬ К ТЕБЕ! И ВОТ УДЕЛ:
ПОНЯТЬ ЕЁ Я НЕ СУМЕЛ…