Высшее образование в Китае, как система получения знаний, было несовершенно. Оно наследовало методы своего предшественника – Гоминьдана, да и Цинского Китая.
Основой обучения была зубрежка. Мао и сам в свое время не избежал этого явления. Студенты высказывали недовольство. Недовольно было и руководство КПК тем, что интеллигенция, проникнувшись духом мировой культуры, все дальше и дальше отходила от истинно китайских ценностей. Необходимо было также полностью ликвидировать культурное влияние СССР, с которым в середине 1960-х годов прервались все отношения. Да и в конце концов, далеко не все истинные китайские ценности отвечали требованиям нового Китая. Требовалась серьезная ревизия в культуре.
Роль искры сыграло письмо 7 студентов Китайского Народного университета в адрес ЦК и Мао с требованием разгромить всю старую систему образования, «открыть сильнейший огонь по господам буржуазным авторитетам». Высмеивалась старая система образования, делавшая упор на систематические знания. «Чем дольше учатся студенты, тем мутнее становится их головы».
В ответ на обращение руководство КПК отменило приемные экзамены в вузы и объявило, что забота преподавателей об успеваемости – буржуазно-ревизионистская линия; призывало похоронить все учебные пособия, выпущенные до 1966 года и обеспечить изучение по учебному плану произведений Мао.
Далее события развивались стремительно, и размах их можно было уподобить буйству вод Янцзы в период разлива.
Первого июня 1966 года по радио была прочитана дацзыбао – настенная газета, сочиненная Не Юанцзы, преподавателем философии Пекинского университета Байда, самого престижного в Китае. Плакат звал на борьбу и поносил противников линии партии: «Решительно, радикально, целиком и полностью искоренить засилье и зловредные замыслы ревизионистов! Уничтожим монстров-ревизионистов хрущевского толка».
Своеобразной хартией «великой пролетарской культурной революции» стало «Постановление из 16 пунктов», принятое решением расширенного XI Пленума ЦК в августе 1966 года. На этом Пленуме присутствовали и «представители революционных студентов и преподавателей высших учебных заведений столицы», т. е. хунвэйбины.
Так вот, возвращаясь к постановлению, оно провозглашало:
Пункт 3. «…отстранить от должностей тех, кто удерживает руководящие посты, но идет по капиталистическому пути; лишить их права руководить, передав это право пролетарским революционерам.» В пункте 8 того же постановления дано грубо ориентировочное разделение партийных кадров на следующие категории:
«1) хорошие; 2) относительно хорошие; 3) те, что совершили серьезные ошибки, но не являются правыми элементами; 4) небольшое число антипартийных и антисоциалистических правых элементов».
События, происходящие после лета 1966 года, показали, что кадры, поддерживающие «культурную революцию» составляли меньшинство во многих региональных бюро ЦК, провинциальных, городских и местных комитетов КПК.
Подтверждение этому можно найти и в самом «Постановлении из 16 пунктов»:
«Руководящие работники… организовали контратаки на критиковавшие их массы… Они даже выдвинули лозунги, что выступать против руководителей какого-либо органа или рабочей группы – значит выступить против ЦК партии, против партии и социализма, то есть заниматься контрреволюционной деятельностью… Это совершенно недопустимо».
Миллионы школьников и студентов организовались в отряды и без труда начали выискивать подлежащих уничтожению «монстров и демонов» среди своих преподавателей, университетского руководства, а затем и среди местных и городских властей, которые пытались защищать преподавателей. Вот как описывает очевидец расправу с ректором университета, а также со многими профессорами:
«На голову «критикуемому» надевают бумажный колпак или же канцелярскую корзину для использованной бумаги. На колпаке (корзине), а также на плакате, который прикрепляется на груди, пишутся обвинения. В таком виде «критикуемый», стоя на коленях, предстает перед разъяренной толпой или собранием, причем каждый присутствующий стремиться физически оскорбить его. Ораторы, возгласы которых то и дело прерываются возгласами участников митинга: «Защитим Мао Цзэдуна!», «Выметем дочиста ревизионистскую нечисть!», перечисляют все грехи «критикуемого», ему самому слово е дается, он должен молча, (иногда в течение двух и более часов) воспринимать критику. Если же он теряет над собой власть и начинает рыдать, то это лишь ожесточает его мучителей».
Позднее подобные расправы стали проводиться по всей стране. Результатом их нередко были убийства «критикуемых» разъяренной толпой или последующее самоубийство людей, которые не выдерживали издевательств.
«Красным охранникам» было разрешено для «обмена опытом» бесплатно приезжать в Пекин и другие города, они получали бесплатное питание и армейское обмундирование.
Движение хунвэйбинов сразу же натолкнулось на мощное сопротивление.
В первые дни сентября 1966 г. из плакатов, расклеенных на стенах пекинских домов, стало известно, что восемь хунвэйбинов были убиты в стычках с жителями столичного района Чунвэнь. Столкновения между рабочими и крестьянами с одной стороны, и хунвэйбинами – с другой, происходили во многих местах. Так, например, в Гуйяне, столице провинции Гуйчжоу, против хунвэйбинов выступило 30 тысяч человек.
Четвертого сентября в Шанхае хунвэйбины штурмом захватили горком КПК, разбили стекла и разгромили все помещения. Затем, забравшись на крышу, стали бросать камни в собравшуюся внизу толпу в знак протеста против этих бесчинств. Рабочие двух шанхайских текстильных фабрик (№ 1 и № 2), направили в Пекин петицию, в которой, в частности, говорилось:
«Рабочие заявляют, что недавно они стали свидетелями инцидентов, вызвавших их глубокое сожаление, гнев и негодование. Отдельные люди утверждают, будто Шанхайский комитет партии разложился, будто его руководители – ревизионисты, и что надо открыть по горкому артиллерийский огонь.
Рабочие считают, что так могут действовать только классовые враги».
В городе Бенпу (провинция Аньхой) в течение трех дней, с 1 по 3 сентября, около 8 тысяч рабочих вмести с секретарями парткомов заводов держали под осадой «революционных студентов» Торгового института этой провинции. В листовке, расклеенной хунвэйбинами в Пекине, утверждалось, будто его сорок шесть студентов были избиты рабочими.
В середине сентября стало известно, что на одной ткацкой фабрике в Пекине полторы сотни рабочих бастовали 37 дней. Забастовщики поддержали требование, выдвинутое другими рабочими фабрики: восстановить в правах партком (хунвэйбины запретили его деятельность, ибо он, якобы, «полностью разложился»).
Несмотря на неприкосновенность армии, «чистки» начались и в ней. Одиннадцатого ноября на стенах домов, расположенных вблизи здания ЦК партии, появился плакат с сообщением о гибели двадцати солдат гарнизона столицы. Плакат обвинял «всех хунвэйбинов», подчиненных «третьему штабу хунвэйбинов Пекина» в том, что они «спровоцировали военнослужащих, из которых двадцать человек полегло в бою». В сообщении не приводилось никаких подробностей об этом столкновении, но его авторы (видимо, военные) присоединялись к требованию наказания виновных.
В другом, тоже кровопролитном инциденте, хунвэйбины столкнулись со слушателями Пекинской военной академии. Газета «Хунвэйбин бао», орган хунвэйбинов, полностью отрицала ответственность за эту стычку, наоборот, обвиняло командование Академии, будто бы выславшее слушателей против них.
Двадцать второго января 1967 года трех начальников пекинских военных академий «прокатили» на грузовике по улицам столицы. На шею им повесили таблички с оскорбительными надписями, а на одного из них нахлобучили шутовской колпак.
В ноябре 1966 года стало известно о боях между военнослужащими и хунвэйбинами в Урумчи, столице Синцзяна и во Внутренней Монголии. Все эти конфликты между хунвэйбинами и военными сопровождались глубокими разногласиями среди самих хунвэйбинов. Двадцать второго ноября одна из их газет «Дунфанхуи» призывает к разгрому помещений «реакционных хунвейбинов Пекина. Это говорит о том, что в высоком руководстве Китая назревают серьезные противоречия. Провинциальных хунвэйбинов, до того созываемых в Пекин, начинают отправлять обратно, чтобы «открыть огонь по штабам». Под «штабами» подразумевались партийные комитеты. То есть, теперь удар пришелся на внутрипартийную оппозицию.
Поражает та легкость, с которой молодое поколение, уже потрясшее все слои общества, обрушилось в конце 1966 – начале 1967 года именно на своих «крестных отцов» - высокое партийное руководство. Среди деятелей, «критиковавшихся на огромных пекинских стадионах и замученных до смерти – партийный секретарь Таньцзиня, председатель городского совета Шанхая, которого привязали к трамвайной дрезине, волокли и избивали так. Что он повторял только одну фразу тем, кто требовал от него «самокритики»: «лучше сдохнуть».
Множились аресты. Начиная с 16 января в Пекине стали появляться плакаты, иллюстрированные фотографиями арестованных руководителей, которые присутствовали на митингах, где против них выдвигались обвинения. Под солидной охраной хунвэйбинов и солдат, низко опустив головы, они стояли перед своими обвинителями на коленях. Так во время аграрной реформы обходились с крупными помещиками-феодалами.
Двадцатого января появились плакаты с сообщением о самоубийстве арестованного Бо И-бо, (кандидат в члены Политбюро и председатель экономической комиссии Государственного совета КНР), Ло Жуй-цина (секретарь ЦК и начальник Генерального штаба). Согласно тем же сообщениям, генеральный секретарь Дэн Сяо-пин и Ян Сю-фэн, председатель Верховного народного суда, пытались покончить с собой. Через несколько дней Дэн Сяо-пин повторил такую попытку и был отправлен в больницу.
В феврале 1967 года более двух третей членов ЦК подверглось нападкам и публичным унижениям, их снимали с постов. Теперь сторонники Мао имели в ЦК большинство. Маоистское руководство было уже близко к успеху, но его охватил страх: внезапно упало промышленное производство. В Ухане в январе оно снизилось на 40%. Местные власти были свергнуты, а те, кто пришли им на смену, никак не могли поделить посты. Китай испытывал острую нехватку опытных кадровых работников, поэтому на освободившиеся посты были возвращены те, кого репрессировали прежде. Нужно было срочно возобновить выпуск продукции на заводах и фабриках.
Формировалась новая властная структура – революционные комитеты, основанные на единстве рабочих отрядов, старых партийно-административных кадров и армии. Хунвэйбинов мягко, но верно стали оттеснять на обочину революции, точнее говоря, возвращать в школьные классы и университетские аудитории. В революцию вступила другая «вооруженная рука» Мао Цзэдуна – армия, полгода ожидавшая своего часа. Теперь столкновения между «защитниками председателя Мао» и сторонниками прежнего порядка принимали характер гражданской войны. Все воюют против всех. В конце декабря 1966 года в Ухане «бунтари» бросили в тюрьму 3100 «консерваторов» и кадровых работников. Первая смерть в стычках между группами «бунтарей» и отрядами общества «Миллион героев» зарегистрирована 27 мая 1967 года. После этого противники вооружились и заняли стратегические высоты. 17 июня погибли 25 «бунтарей» из рабочих отрядов, а к 30 июня в их рядах не хватало уже 158 бойцов. В конце июля, после полного поражения потери «консерваторов» были огромны: 600 человек были убиты, 66000 обращены в бегство, многие из них ранены. В мае столкновения между группами бунтарей приняли размах гражданской войны. 27 мая из арсеналов было похищено 80 тыс. единиц оружия. Заводы принимали военные заказы от политических группировок, собирали танки и делали бомбы.
Вакханалию политической молодежи прекратила армия. 1969 год был самым кровопролитным, так как в борьбу вступили отряды рабочих-партийцев и солдат. Многие города на юге страны были взяты штурмом. Город Цчжоу Гуаньси – Чжуанского автономного района обстреливали из артиллерийских орудий и бомбили напалмовыми бомбами. 19 августа в город Гуйлинь после долгой позиционной войны вошли 30 тысяч солдат и бойцов революционной крестьянской милиции.
Равнодушие сельских жителей к «культурной революции» сменилось враждебностью к ней, которую партийный аппарат и армия поощряли, используя настроения крестьян в своих интересах. В течение шести дней в городе истребили почти всех «бунтарей».
В Гуаньси-Чжуанском автономном районе погибло 100 тысяч человек, в Гуаньдуне – 40 тысяч, 30 тысяч в Юньяни. Хунвейбины были жестоки. Но на данном этапе революции больше всего жертв лежит на совести их палачей – военных и милиции, выполнявших приказ партии.
Осенью миллион молодых людей (а в 1970 году – 5,4 миллиона) были сосланы в отдаленные районы. Многие пробыли там более 10 лет.
Так завершилась «культурная революция». Подводя идеологическую базу под агрессивность масс, Мао дал команду к началу компании по критике Конфуция и прославлению легизма.