Я ее любил. Я уверен в этом. Даже теперь, по прошествии стольких лет, я точно знаю только одно: я ее любил. И я так же точно знаю, что она любила меня, только вот дать мне то, что мне было надо, она не могла. Мне было двадцать семь лет, пора было заводить семью и детей. Я хотел жениться на ней, завести двоих детей, и чтобы наша дочь была похожа на нее. Но так и не сделал этого. Да, я еще не рассказал вам самого главного. Ее звали Маргарита, и она была воздушной гимнасткой. Вы знаете, кто такие воздушные гимнасты: эти хрупкие создания, вечно балансирующие на грани падения под куполом цирка? Вы знаете, какая у них жизнь? Постоянные тренировки, репитиции, гастроли, и постоянный страх, нет, не смерти, а того, что они останутся калеками. Сломанный позвоночник. Лучше уж конец. Так проще. Я не буду вам подробно расписывать, как жила Маргарита до знакомства со мной: об этом можно было бы написать целую книгу. Но … сейчас рчь не об этом. Так случилось, что мы познакомились с ней банально. В магазине. В книжном. Есть ли романтика в знакомстве в книжном магазине? Я зашел посмотреть что-нибудь необременительное, чтобы можно было поваляться на диване и расслабить уставший от постоянного напряжения на работе мозг. И в отделе классической литературы я увидел хрупкую девушку с раскрытой книжкой в руке. Она стояла и читала. Я подошел к ней:
- Вам нравится читать в магазине?
- Простите, - она взглянула на меня, и я не смог отвести взгляда от ее невероятно глубоких зеленых глаз.
- Я увидел, что вы так заинтересованно читаете, и решил поинтересоваться, что за книга.
- А. Это Саган. Франсуаза Саган, французская писательница. Мне нравится, как она пишет, словно выдергивает из глубин человеческого сознания скрытые эмоции.
- Вы изучаете литературу? – спросил я.
- Что? – удивилась она, - Нет, я не изучаю литературу, просто люблю читать.
- А кто же вы? – почему-то ни она, ни я не чувствавали смущения, присущего всем незнакомым людям, которые случайно завязывают разговор.
Она улыбнулась мне легкой и непринужденной улыбкой.
- Я – из тех девушек, который можно увидеть парящими под куполом цирка.
Вот так я познакомился с самой удивительной девушкой на свете.
В тот же день я пошел на вечернее цирковое представление, хотя никогда не любил цирк. Я сидел на самом последнем ряду, со скукой наблюдая за акробатами, жонглерами и дрессировщиками. А потом заиграла печальная мелодия, и конферансье объявил:
- Выступает Маргарита Болдина.
Она появилась на арене. И я понял, что пропал. Я не могу объяснить это чувство: я словно начал проваливаться в глубокий колодец. Когда трапеция подняла ее в высь, я перестал дышать. Я смотрел на то, как грациозно она вертится на руках, как она падает, и в последний момент уверенно хватается рукой за канат, это было что-то невероятное. Она была восхитительна и прекрасна, она была феей, эльфом, волшебницей, но я прекрасно понимал, что она не принадлежит к этому миру. Мир цирка был совсем иным. И он меня пугал. Заранее. После представления я зашел к ней в гримерную. И мы с ней проговорили часа два. Я уже сейчас не помню, о чем. Я никогда не представлял себе, что циркачка может быть столь начитанной и образованной. Она рассказала мне, что рано осталась без родителей: мать разбилась на репетиции, а отец запил, и угодил в психиатрическую клинику, где и умер спустя два года. Она была абсолютно одна на всем белом свете. И цирк для нее стал семьей. Гастроли, репетиции, победы и поражения, интриги и отношения, она жила этим. И любила всю труппу. Это были ее родственники. Все это она объяснила мне в тот вечер, когда я понял, что влюбился в нее.
Мы начали встречаться, и это было невероятно. Мне казалось, что я обрел то, что выпадает лишь избранным: настоящую любовь. Мы бродили по аллеям парка, ходили на центральную площадь города, гуляли по узеньким улочкам, и говорили, говорили, говорили, без остановки. А потом мы шли ко мне домой, и я вместе с ней чувствовал, как взлетаю вверх, под самый купол цирка.
Потом она уехала на месяц на гастроли. Я писал ей письма, скучал, ждал ее возвращения. Я думал о ней постоянно.
Когда Маргарита вернулась, я предложил ей выйти за меня замуж и бросить цирк. Она с грустью посмотрела на меня и сказала:
- Я знала, что когда-нибудь ты попросишь об этом.
- О чем? О том, чтобы ты вышла за меня замуж или о том, чтобы ты бросила цирк?
- О цирке. Я знала, что ты поставишь меня перед выбором.
- Но пойми, Рита, я хочу семью, детей. А там под куполом ты постоянно рискуешь своей жизнью. Я не смогу этого вынести.
- Дай мне немного времени, три года. Карьера воздушных гимнасток длится недолго. Поэтому я прошу еще три года, через три года я выйду за тебя замуж, навсегда оставлю цирк, рожу тебе детей.
Я согласился. Еще целый год я встречал ее после представлений, ждал ее возвращения с гастролей, и любил ее. И не говорил ей ни слова по поводу замужества, семьи, детей. А потом она уехала в мировое турне. На полгода. Я продолжал ей писать, но в какой-то момент, прийдя в пустую квартиру, я осознал, насколько же устал от одиночества. Я устал есть один, читать один, разговаривать с сам собой. Я хотел жить, как все, а не в постоянном ожидании будущего. Жить сегодня, сейчас, а не завтра.
На какой-то вечеринке я познакомился с Аней. Она была совершенно не похожа на Маргариту, она была другой. Представьте себе, что Маргарита – это бушующий водопад, а Анна скорее была тихим ручейком. Мы с ней подружились, стали общаться, нет, я рассказал ей все: что я люблю циркачку, что я жду, когда она выйдет за меня замуж. Аня сочувствовала мне, но с течением времени я начал понимать, что онона испытывает ко мне не только дружескую привязанность и сочувствие, ее чувства были намного глубже. Но я продолжал относиться к ней исключительно, как к другу. Так и прошли эти полгода.
Приехала Маргарита. Такая же, как всегда, сказочная фея, которая умеет летать, и мы снова с ней любили друг друга и были счастливы. Две недели. А потом она сказала, что уезжает еще на полгода, что ей предложили выгодный контракт, что это большой шанс для нее. Я не выдержал, сорвался, стал кричать, насколько я устал от такой жизни, что я не такой, как она, что я – обычный человек и не парю под куполом, я предпочитаю сидеть в партере. Я впервые увидел слезы в Ритиных глазах. Она сказала, что это будут последние полгода. Потом она вернется ко мне. Обязательно. Она умоляла меня подождать. Я ответил, что попробую, но меня корежит от мысли, что для нее цирк – важнее, чем я.
Маргарита отправилась на гастроли. А я все чаще и чаще стал встречаться с Аней. Она мне нравилась. Я чувствовал, что Аня обязательно станет кому-то хорошей женой. Кому-то? А почему не мне? Когда мне впервые пришел в голову этот вопрос, мне стало стыдно, но затем он стал мучить меня все чаще и чаще. Что может дать мне Маргарита? Если я оторву ее от цирка, она будет несчастна, а если я так и буду ее ждать, буду несчастен я. Выхода я не видел. Бессонными ночами я думал только об этом. Я все реже писал Рите, хотя она исправно присылала мне письма. Иногда в них сквозило какое-то неуловимое чувство безысходности, словно она все понимала. Но она ни разу не упрекнула меня в том, что я перестал часто писать, она ни разу не спросила, есть ли у меня другая женщина. А я… я сделал Ане предложение. Как я и думал, она согласилась. И через месяц мы с ней поженились. До возвращения Риты оставался еще месяц. Мой медовый месяц. Который мы с Аней провели на море. А потом вернулись в город, и зажили нормальной жизнью. Теперь у меня был уютный дом и любящая жена. Рите я ничего не сказал. Считайте это слабостью, но я решил, что лучше все объяснить при личной встрече, чем в письме. А может, я просто оттягивал момент. Не знаю. В тот месяц я по-своему был счастлив. Тем тихим спокойным семейным счастьем, которые многие принимают за любовь …
А потом Рита вернулась. Я пришел к ней перед представлением, с букетом цветов. Обнял ее, прижал к себе, и вдруг почувствовал, какую непоправимую ошибку я совершил. Тихое счастье - это еще не любовь. Те чувства, которые Маргарита пробуждала во мне, всколыхнулись с новой силой, но уже ничего нельзя было исправить. Я что-то говорил, отвечал на Ритины вопросы, сам спрашивал ее. Ее очередной вопрос прозвучал внезапно:
- Когда ты женился?
Она все знала. Я же не решался ответить. Я стоял и смотрел в пол, не осмеливаясь поднять глаза.
Рита улыбнулась, я не видел ее улыбки, но знал, что она улыбается, очень-очень грустно.
- Иди, у меня сейчас представление. Потом поговорим. После, хорошо? И еще … ты знай, что, что бы ты ни сделал, и с кем бы ты ни был, я все равно буду любить тебя.
- Да. – я развернулся и вышел, в глубине души радуясь от того, что моя казнь откладывается еще на два часа.
Я сидел в где-то в середине зала, но не видел, что происходит на арене. Пока не объявили ее выход. И опять то же невероятное чувство, которое ты испытываешь, когда видишь свою женщину. Любимую и единственную женщину. Я смотрел на нее не отрываясь, и сново у меня оборвалось дыхание, когда она поднялась под купол. Я смотрел на ее четкие действия, я понимал, что она не может сорваться, потому что она хорошо знает, что делает, ее тело было гармонично, каждая мышца, каждый нерв, но тем не менее я испытывал страх за нее, перед ней, в последнее время меня слишком часто стало преследовать чувство страха … Я снова размышлял о том, что сделал все не так. Не дождался. В какой-то момент я вдруг увидел, что номер изменился, Маргарита стала выполнять более рискованные элементы. Зал замер. Все затаили дыхание. И вдруг я увидел, как соскользнули с трапеции ее пальцы, и гибкое, стройное тело летит вниз. Кто-то из зрителей закричал. А я понимал, что это конец. Ее конец и мой конец….
Был ли я счастлив потом? Моя мечта сбылась. У меня появился дом. Аня родила мне двоих детей. Но я так и не смог ее полюбить. Я испытывал к ней благодарность, уважение, все, что угодно, только не любовь…. Прошло уже много лет, но я до сих пор засыпаю и просыпаюсь с мыслями о женщине, парившей под куполом цирка …