Стресс-с
-… Стрес, конечно, славненькое дело,- диктует мне Валерий Прокофьев назидательно.- И не всегда он "страшен, как чёрт его малюет". Иногда, даже, полезен. Даже - лечебным фактором обладает. Хочешь, одну историю расскажу?
- …?!!
-Поехал я по весне в Усть-Урень к матери. Пособить, картоху посадить. В огороде так-сяк поковыряться. Приехал, мать конечно рада. Скорее блины на стол и давай новости сельские сообщать. Сначала большие, так сказать - общесельские: кто уехал, кто приехал, кто родился, кто женился, а больше - кто помер. Село-то, сам знаешь сейчас, и само-то всё на погост смотрит. Потом помельче - политические - кто чего говорит, кто, за чем смотрит, кто чего добивается. Кто завод, а кто Манькин огород. И, наконец, совсем меленькие: туда-сюда - про соседей, про шабров так сказать.
-…давече шабёр-то наш, Иван, что через дорогу живет, жаловался, сынок. Тёлка у него загуляла. Справна телица, жирна. С виду, что бык двухлетка. Загулять-то загуляла, а где быка-то счас взять. Колхозов-совхозов нет. И, опять же хозяевам новым без выгоды держать быка на маленькое стадо. Замаялся мужик искамши производителя.
Пошутил, посмеялся я над её словами и про соседа слева, другого Ивана спросил, как он, мол, со своею болезней проживает. Слышал я, что крепко хвороба его прохватила.
- И не говори, Валера. Жутко забрала. Всех достал своими жалобами. Всё, как быть народонаселение в сочувствие вогнал. С осени по улице ещё кондобылял и подписи у всех собирал, что ему, как инвалиду, коляска бесплатная нужна. Даже с Иваном-шабром разругались из-за этого.
-Болезня у меня особая,- жалуется больной Иван,- врач и то отказался лечить. Нечем её, говорит, уничтожать. Лекарства такого не изобрели. Кондыбай, гражданин, так до самого некогда…
-Лень тебя замучила, соседушка. Лень и праздность. И скорее не физическая,- диктует больному Иван-шабёр, - а даже душевная. Внутренняя. Из-под оболочки гниёшь. Цели жизненной у тебя нет. Как болезня прозывается? Что врач трактует?
- Чего врач трактует? Подагра - завелась. Есть такая - аристократическая. По большому счёту - не у кажнего бывает. Вроде бы, как женская она и у мужиков не лечится…
Как тут захохотал шабёр-то, как захихикал до слёз:
-Ха-ха,- смеётся,- хи-хи-и-и. а я, что говорю. И болезнь - то тебе женскую определили. Ты работай больше, Годок, ибо, как сказано "движение - жизнь". Подагра твоя от застоя тела, духа и крови. Подагра - болезнь старости. Ты вот лучше заведи хозяйство поболе: коровок, овечек там, а ещё лучше - курочек. Я тебе без духтора скажу - старческая твоя болезня. От застоя крови, отложения солёв в суставах. Их, разрыхления костей. А всё твое хитрое название из старорежимного, книжного описания барских ещё болезней, как там, у Бунина изображено: "Барыня страдала подагрой и мигренью". Заняться ей было нечем, - барыня! Окромя, как людишек шпынять да объедаться. По-современному назвать муку твою - неправильный обмен веществ. Ты ведь что и как ешь? Водочкой балуешься…, ну допустим - настойкой боярышника, там у твоего забора пузырьки наблюдал. Выпил ты, значит, закусил огуречком, так ведь?! Аппетит разыгрался - ты чашку отварной картошки опрокинешь с мясом, потом у тебя каша с маслом. Как ты говоришь: "любимая", идёт. Всё это сдабриваешь молоком. У моей хозяйки ежедневно берёшь, знаю. И на загладок чаи с мёдом распиваешь. Что у тебя в животе-то накидано: водка, огурец с молоком и мёдом. А ты говоришь - бурчит. Жалуешься - "пучит" ежедневно. Наладь путное питание: пучить перестанет. Травкой поболе питайся. Полезнейшее занятие. Говорят же люди: "Будь здорова, як - корова". А почему? - травкой питается, свежим воздухом дышит. Вот оно что!
Мало того, нажрёшся, так сразу же на кровать - "моцион совершать", как "по-научному" ты глаголешь, говоришь - то есть. Давай-ка, соседушка, к работе, без обиды скажу, приступай. Курочек разводи. Да яйца-то особо не лопай, а из свежих-то особый укольчик тебе полезен. Ишь тушу-то раскормил. А скорлупки откладывай, перетирай в прах, да и в муку добавь. От разрыхления кости поможет. Вот так-то. К старости, кальций из кости бегёть. Вот его и добавь для крепости.
А то врач, врач. Рвач он - не врач. Для чего ему объяснять тебе суть проблемы. Нет прежних фершалов, как в селе Кандарати, Емельянов Михал Фёдорыч. Тот в корень смотрел. Он тебя с малолетства изучил и на три поколения вперёд скажет, чем твой род болел, лечился, питался, перебивался, и заболеть может. У него на приёме больной "мёд пьёт": он ведь про все твои болячки выспросит, даст тебе наговориться и подскажет, где чего достать, и как чего лечить по твоим способностям.
А что сейчас врач - загнанная лошадь. Он сам-то больнее всех больных. Смотрит колхозник бредёт, денег, как испокон веков, у крестьян не водится, лекарств дорогих не купишь. А купишь, куснёшь разок, и забыл. Заныло - опять побежал метаться, бурю подымать в народе, в очередях. Ты, Ваня, заметь, кто в больницу ходит. Определённый контингент: кому дома делать нечего и на людях потолкаться охота, - девяносто процентов таких больных. Особливо, заметь, зимой. Больному человеку в палату не протолкнуться. Больница, да ещё магазин - заменяют сейчас людям клуб. А народу и выговориться надо. Пар спустить где - на людях. Негде. Вот тебя из больницы-то и попёрли. Так ты сейчас людей смущаешь: болезнь аристократическая - подагра, неизлечимая как-то врач сказал от занятости, глупости и лени. Ноги и руки у тебя не ходят и тебе от государства не машину, так хошь коляску подавай. Что ж, возьму грех на душу - давай свою "бамагу" - подпишусь, походатайствую.
- Вот такой, сынок, у них каляк получился. Враздрыг с тех пор. Зиму соседушка пролежал, всё бумаги кудай-то ссылал, а к весне-то и коляску привезли. Всё по избе катался. Недавно, подишь ты, на улицу выехал…, - посмотрела мать в окошко и добавляет,- смотри-ка: вон выезжает из ворот. Непременно перед тобой похвалиться, новый человек в селе появился. Да и шабра - Ивана поддразнить. Беги, посмотри комедь-то.
-Вот ведь как мама назвала то, что я увидел и назвал стрессом. Это, смотря, как и с какой стороны посмотреть.
Выхожу я на крыльцо. Оно от избы сбоку и во дворе, открытое с двух сторон и высокое. Улицу превосходно видать и далеко. Улица, как улица. Только по дороге песка много, ила, где машины ходили. А так сбоку по ровненькому травка проклюнулась. Больше гусятник, мокружник, да лютик. Весна; травка весело так зеленеет, побегать хочется на изумрудном узоре. Дома и огороды напротив, как на еланке. Пашня чёрная парит, к речке Уренке скатывается, к кустикам. Кустики зелёным пушком отдают, дымятся дымкой. А за речкой - к полугорью, к Раздолью-селу и вовсе голубоватым туманцем стелиться пошло. Кривенькая дорожка рыжей колеёю к горизонту покатилась. Горизонт и небо голубизны и глубины невероятной чистоты и приятности. Круглое, умытое солнышко на крыши домов выкатывается. А жаворонки, жаворонки барабанную трель пенными облачками развесили.
Потянулся я от избытка чувств и пряных запахов родины - России, значит, и обзор держу. У шабра-Ивана, напротив почему-то нарядные новенькие ворота настежь распахнуты. И когда он их накрасить сумел? Недавно знать, краска блестит. Да как ведь накрасил с придумкой, с изыском: по голубым полотнам цветки жёлтые, а петли, изогнутые, кованные под старину, чёрным лаком отдают. А дальше новенький, да высоконький заборчик свежими досками отструганными отсвечивает. Большой забор, длинный. Зачем такое излишество сейчас. Живность в стадо давно не гоняют. Излишество - точно. Сам, по-видимому, в тёмной глубине двора мотоцикл, у него "Урал" - знаю, налаживает. Стук молотка оттуда. Потом зашкрябал лопатой чтой-то. Стойла чистит - догадываюсь я…
Но тут новый вид привлёк.- Сосед Иван на новенькой тачке-коляске выехал. "Привет!- кричит.- Помогать приехал?! А я вот новенькую технику обкатываю, в магазин на фабрику съездить решил". И покатил.
-Привет,- отвечаю.- Не зря - раненько выехал? А тачка, что говорить, у тебя классная. Блестящая тачка! Ишь даже от колёс глаза режет.
Так ведь нет бы ему по своей обочине или дороге ехать, а он зачем-то напротив переехал и мимо открытых ворот прёт. Знать, шабру похвалиться и этим досадить даже. Не спеша так, вальяжно едет. Лицо как бильярдный шар, довольным сияет - хлеще, чем никелированное колесо.
Только ворота проехал и вдоль забора задымил. У шабра из-за ворот - "Му-у-у"- тёлка выскакивает. Какая тёлка? - Громадина, что твой бык. Выскочила, хвост задрала и утробно так - му-у-у, да му-у-у,- заревела. Что тебе по Волге пароходный гудок рассыпался и загрохотал. Там от берегов отражается, а тут поутрянке, по тишине - от домов эхом рёв провалил. Я от неожиданности и на крыльце дрогнул, а что там Иван-сосед на своей новенькой коляске почувствовал?! Не передать. Оглядывается и колёсами убыстряться начал. Руки чаще замельтешили.
Тёлке понравилось на свободе. Она вздрягнула лапами - подпрыгнула разиков с парочку. Хвост трубой дымной напушила, загривок вздыбила и давай брыкаться. Слюна изо рта до тропки пенной тряпкой потянулась. Бедный Иван, как на грех ещё раз обернулся, и "газка" технике добавил. Тут что-то в его поведении не понравилось телице, она за ним и направилась. Как опять взревет своё: Му-у-у!! У бедного Вани невольно голос прорезался.
-Бык!- кричит.
-Бычара!!- орёт.
Аж тёлка от жуткого крика подпрыгнула. Голову наклонила долу, рога вперёд, и попёрла за груженой техникой. Глаза навыкате, краской налились. Слюна вожжёй по траве стелется. Ваня работает, что есть сил, траву рвёт. За колёсами, как от трогающейся с места на повышенных оборотах машины, колея проявляется. Песок, что дымок из-под шин, фонтаном. В раж и животина вошла, на пятки наступает. Что тут было?! Седок скорость развил - не представишь. Только трава и заборные доски мимо блещут. Где там твой "мерс". Только тёлка ещё шибче - тигриным скоком пошла. Настигла беглеца и раз - коляску на рога. "Конец Ванин наступил! Ужасная и прискорбная кончина. Трагедия! Как есть - непредсказуемая катастрофа, сельско-планетарного порядка!!!" - подумалось мне. Только нет.
-Караул! - и Ваня на заборе.
- Кара-у-ул!! - и исчез. Только доски ходуном.
-Ка-ра-у-у-у…ул.!!!- а Ваня уже босиком чешет, новые колоши в пашне засосало. Сверк-сверк пятками, огороды преодолевает. И вот уже кусты ураганом затрясло. С вётел шапкой грачей снесло. Туча тёмная на всю Усть-Урень бонбой взорвалась. Такой лом по небу пошёл - волосы дыбом. Что там тёлка - ракета не догнала бы нашего обездоленного калеку…
Тёлка хрясть в забор - барабанный гром по деревне пошёл. Она ещё лбом хрясть - пушка шрапнелью рванула. Только затихло и слышу издалека, из-за речки: "…У-У-у-у -...", - с убыванием несётся. Присмотрелся, наш неходячий, болезненный Ваня по увалу в сторону Раздолья убывает. И это, представь себе, по известняковой, с острыми каменьями, бараньей тропочке. Что твой ракетоплан! Не догонит. Нет! Вот это стресс, так стресс. Страшно жуткий - до коликов в желудке. Куда врачам? - вмиг безногого на ноги поднял.
Стресс, это брат, - леченье.… Иногда. Дас-с-с.