От автора:
Братья православные, не серчайте! Не удержался, написал…
А сегодняй у нашу церковку привезли икону чудотворную. Вот-вот, именно её, матушку. С шиком везли, ой, с шиком, скажу я тебе. На целом ескорте милицейском. Спереди мотоциклы, сзади танки… Чавой? Не танки? Ну, мож и не танки, но уж очень их много, и все большие такие… чёрные, аж страх в душу впёр.
Ну да чавой там, подъехали родненькие к воротам-то нашим, а у нас уже всё и готово: и своя милиция кольцом встала, и пожарники свои шланги по дороге вытянули, и все так ровненько, чинненько, красота, прям как на парад какой.
А тут значит у самого-то огромного танка… ну, не танка, но самого огромного двери-то значит пооткрывались, да из чрево-то его звериного как попёрло священство наше: епископы, археепископы, так батюшек поналезло, как они только там все уместились, святость себе не поотдавили.
Повылезали, значит, они и давай дорожки ковровые мостить, кадила теплить – завесу дымовую стелить, и тут-то из танка этого и выходит… Сам! Сам Митрополит наш, родненький. Да сам же на ручках своих беленьких и иконушку то несёт, бережно, аки малое дитятко. Тут из других машинерий тоже давай вылазить всякого народу. Все сурьёзные. Одни в кастюмах скромных, другие в рясах строгих, ой, шуму от ихних выползновений, скажу я тебе.
Ну да ладно…
Долго ли, коротко ли, выстроились они все, батюшки наши светлые, крестов на себя размашистых понаклали, да и двинули в церковку. Да не просто двинули, а с пением.
Ох, и хорошо же гудели они, аки колокола разногласные, а тут и колокола всамделишные подоспели, аж вся улица задрожала, народ с умиление кто куда, кто на колени попадал, а кто и к Митрополитушке нашему кинулся иконушку увидеть, да поцеловать, ан нет, милиция-то на месте. Стоят, аки персты божии, блюдут святость. Но народ-то у нас тож прыткий, что им милиция, когда до благодати рукой подать, вот и поддали, кто чем мог. Не сдержалась милиция, попадала. А на передовой–то уж, как давеча в сорок втором Николаевна наша, платок в пращу скрутили, в партизанах ещё навострилась, и вперёд. Хотит её милиция остановить, да не могёт. Николаевна-то у нас мудрёная бабка, она на себя майку фирменну напялила с образом Нерукотворного Спаса упереди и со Святыми Угодниками взади. Никакая сила такой защиты не прошибёть. Да вот не учла партизанщица старая шланги пожарные. Смыло её, прям до самого дома так и катило вместе с водой под горку, как в етом, как его… аквапарке иностранном. Бравыми ребятушками пожарники оказались, не зря такие шланги таскали. Они в свои машины воды-то налили, да не простой, а освящённой, вот и перешибла их святость защиту Николаевны своим объёмом.
А Николаевна даже и не обиделась вовсе. Говорит, зато теперь год можно не каяться, столько воды-то святой, да всё в одну, все грехи точно смыло.
А батюшки меж тем в церковки службушку начали. Ох, знашь как плакотно… до сих пор слёзы от умильности. Прям и не передать. Всё тем же хором иерихонским до дрожи по стенам и под лавками.
Три часа напропалую пропеснопевели. Невероятной красоты зрелище… народ уже в священное исступление впал, ждёт не дождётся, когда же до иконочки дотронуться разрешат, приложиться да со всей веры. А и тут милиция не зевала. Всюду поспели законники супостатствующие. Оттеснили без стыда народ к выходам, да и встали зигзагом мытарским, чтобы кто самый бойкий скорости не наразвил, да не пробёг до святыни уперёд всех.
Так и зигзагились по мытарствам. То влево, то вправо. Два часа. Народу то немерено. Но зато уж под конец приложились от души. Фадеевна, ну помнишь, Фадеевну, та, что в колхозное ещё время самой умной была, уж она семь раз к образу приложилась, да всё с ускорением. Мне такое усердие в вере и не вымолить, а она знай себе вверх-вниз, вверх-вниз. Вот такой вот шишак себе на коленопреклонствовала. Зато Благодать…!!!
Эх, радость, прям во всём теле. Почаще бы уважали нас митрополии такими приездами. Почаще бы образа да мощи чудотворные привозили на поклонение, а уж мы то, люд православный, не подкачаем. Поклонимся со всей веры лбом об святость, да ещё и с ускорением…