Выходные пролетают быстро, а к концу лета они просто проскакивают скорым поездом. Словно осень, как молодой конь в стойле бьёт копытом в предвкушении свободы. А в этом году особенно. Зимы не было, весна замучила всех духотой. Июль дал небольшую передышку, подарил несколько освежающих дождей с грозами. И вот август. Вроде, только начался, а уж мелькают под ногами жёлтые листья.
С такими вот житейскими мыслями Милана отдыхала после обеда в воскресенье на лоджии, увитой плющом и настурцией. Спать не хотелось. Читать тоже. Их дом был предпоследним на улице, выходящей к лесу. Дышалось легко. И уже явно попахивало осенью.
Она поглядела на мужа, который сладко посапывал на диване в гостиной, уронив книгу, которую он читал, на пол.
На дачу так и не выбрались. Может быть, и правда, уволиться, осесть дома да писать романы. Тем хватит на собрание сочинений. Эта мысль всё чаще приходила ей в голову.
Да, вот и воскресенье заканчивается, надо план доклада к завтрашнему дню набросать. Милана взяла свой ежедневник, устроилась удобней в шезлонге, подняв повыше подставку для ног, и задумалась.
Итак, что мы имеем.
Убитая женщина, которую не хватился никто целую неделю. Сестра решила, что у убитой изменились планы, и её не искала. А дома решили, что она, очевидно, загостилась у сестры.
Есть некая дама, Лариса Михайловна Слуцкая, примерно 43-х лет от роду, одинокая женщина с ребёнком, двоюродная сестра мужа убитой Нагайцевой. Между женщинами неприкрытая неприязнь, даже вражда. Убитая с сестрой постоянно повторяли – психованная. Может быть, будет нужна экспертиза в институте Сербского.
Но накануне убийства произошёл какой-то скандал между вечно враждующими родственниками. Что там случилась, известно будет только завтра, когда привезёт материалы участковый Селятин.
Возможно, из подозреваемых Ларису придётся исключить, так как её увезла скорая в Одинцовскую городскую больницу.
Может она «заказала» Нагайцеву?
Нет, вряд ли, это стоит очень больших денег. А она одна воспитывает ребёнка. Не исключено, что она убежала в воскресенье вечером из больницы? Конечное, если была в состоянии это сделать. С давлением шутки плохи. Тоже не сходится. Маловероятно, что Слуцкая знала о намерениях убиенной Нюрки пойти на кладбище.
Наташа в Луньково сказала, что между родственниками произошёл какой-то скандал, после которого Слуцкую госпитализировали.
Убийство с целью ограбления отпадает. Ритуальное – тоже. Всю ночь Милана просидела в Интернете. Пусто, никаких сообщений о сборищах или напоминаний об каких-нибудь особых датах у сатанистов, готов и прочих отморозков. Значит, вычёркиваем.
Но всё равно надо ехать в больницу и допрашивать Слуцкую, если врач разрешит. И, все-таки, при всех «не», она остаётся основной подозреваемой.
Остаётся только дожидаться утра.
В это время зазвонил мобильник. Звонил криминалист Сергей.
- Привет, Миланушка!
- Привет, чем порадуешь?
- Да, есть кое-что.
- Ну!?
- Она была убита сапёрной лопаткой. Косым сильным ударом сзади, от основания черепа почти до ключиц. Ну, ты сама видела. Удар наносил очень сильный человек, скорее всего, мужчина. И чуть выше ростом, чем погибшая Нагайцева. Я нашёл несколько свежих углублений в земле внутри ограды, вроде, кто-то на эту лопату опирался. Залил раствором, получил слепок и сверил со своей картотекой. Сапёрная лопатка, которую выпускали ещё в СССР. В Афгане у солдат такие были. Ошибок быть не может. Даже ГОСТ отпечатался.
- Значит, Слуцкая отпадает.
- Кто такая?
- Родственница, с которой они враждовали из-за участка. Они её выжить совсем хотят.
- Что, так достала?
- Думаю, наоборот.
- Да, и домик–то на Рублёвке. Не хило. Значит, там надо делать обыск и искать такую лопату. Санкцию на обыск завтра не забудь попросить.
- Ты только при прокуроре завтра на совещании не выражайся так, не дразни гусей.
- Помню, помню. Он у нас сленга не признаёт.
- Но сначала мне надо допросить Слуцкую, а потом уже и поедем с обыском.
- Как прикажете! Ну, отдыхай! До завтра.
- Пока…
* * *
Утром, на совещании у прокурора, Милана отчиталась о проделанной работе и поделилась своими выводами и предположениями.
- Что ж так, Милана Витальевна, - сказал прокурор, Сергей Иванович, - одни догадки и предположения. Не густо. Давайте теперь послушаем, что нам участковый скажет.
Селятин смущался, краснел, путался в словах…
- Вечером, десятого августа, гражданка Слуцкая Лариса Михайловна вместе с сыном Александром, 12-ти лет, приехала в Луньково. Войдя в калитку на свою часть участка, она обнаружила полностью уничтоженный новый забор, разбитую до основания автомашину «Москвич-407», спиленные яблони, побитые стёкла в своих окнах и прочие разрушения.
Был вызван милицейский наряд, зафиксировавший состояние участка гражданки Слуцкой, которой при беседе с оперуполномоченным стало плохо. Экипаж вызвал скорую, которая увезла её в Одинцовскую городскую больницу. Где сейчас она и находится. Должна находиться.
По факту хулиганских действий был составлен протокол, и были задержаны Нагайцев Валерий Пантелеевич и Нагайцев Михаил Николаевич, находившиеся в состоянии сильного алкогольного опьянения. На следующий день они были отпущены. По факту хулиганства, по статье 213 УК РСФСР, было возбуждено уголовное дело. Эта троица была задержана на трое суток. Были отпущены до суда под подписку о невыезде.
Разрешение местного архитектора и сельсовета на установку забора у Слуцкой имеется. Она его получила в тот же день, что и план раздела участка, они с тёткой вместе его в Одинцово получали. Сказала, не подпишу бумаги, пока тётка не даст согласие на установку забора. Тётка подписала, что согласна. Это подтвердила сама Нагайцева Руфина Павловна. Свекровь погибшей.
- Как же можно было этих двоих отпускать, Зная, что они там и дальше натворят всякого безобразия!? - вскричал прокурор.
- Да я в позапрошлый четверг был в Луньково, - покраснев, ответил Селятин, - нашёл их на сеновале в столь же бессознательном состоянии. Мать Валерия Пантелеевича, а Михаилу она бабушка, сказала, что они ушли в запой. Старший сын Руфины Павловны, муж убитой гражданки Нагайцевой, был на рыбалке на озере Круглом. Никуда не денутся. А старшему из братьёв оставлена была повестка явиться в отделение в понедельник, то есть, предположительно, в день совершённого убийства. И он приезжал, его допросили и тоже взяли подписку о невыезде. И телефон мобильный изъяли. Там за несколько дней после убийства одни исходящие на телефон убитой.
- Серёжа, - обратилась Милана к криминалисту, - а телефон убитой проверяли.
- Нет…Там батарейка севшая. Надо симку в другой аппарат поставить. Проверим.
- Выходит, муж убитой у вас сразу после убийства был, - сказал прокурор Селятину.
- Выходит, - тяжело вздохнул Селятин.
- Что ж он дурак совсем, жену укокошил и на допрос, как миленький, поехал? – сказал судмедэксперт.
- Это называется алиби, Василий Степанович, - сказала Милана.
- Вопросы будут к лейтенанту? – спросил прокурор.
- Скажите, Никита Сергеевич, вы ведь видели Слуцкую, какого она роста и комплекции? – спросил криминалист.
- Да она как девочка, худенькая, росту, ну метр 60, не больше.
- А удар был нанесён человеком более высоким и очень сильным, - сказал криминалист, - мы тут в выходные посидели в лаборатории и всё рассчитали. Предположительно, она была убита физически очень сильным мужчиной. Орудие убийства - сапёрная лопатка. Я сделал слепки с найденных на кладбище в ограде следов лопаты.
- А откуда там могла взяться сапёрная лопатка? – спросил Сергей Иванович.
- Внук хозяйки второй половины дома, Михаил, служил в Афганистане, мог привезти с собой на память, - сказала Милана, - к слову, он был осуждён за убийство сожительницы, но отсидел только три года вместо восьми.
- Да, - добавил Селятин, - что ли он под амнистию попал, но по деревне народ говорит, бабка взятку дала и его выкупила. Он контуженный с Афгана пришёл, но после убийства сожительницы проходил экспертизу в институте Сербского, но был признан вменяемым. Я видел его и трезвым и пьяным – странный он какой-то… Взгляд тяжёлый. Его теперь в Лунькове кличут Минька-убивец.
- Неужели, настолько странный, что мать свою мог убить? – сказал прокурор.
- По росту и остальным данным как раз подходит, - пожал плечами Селятин, – а по деревне я прошёлся, проговорил с народом, все удивляются, что тётка так издевается над родной племянницей. Одна бабуся, Евграфовна, она в войну в плену была у немца, так сказала, что и там такого издевательства не видала. Опять Слуцкая выходит. Может, был сообщник?
- Сергей Иванович, - обратилась Милана к прокурору, - нам нужно допросить, если доктор пустит, Слуцкую, и нужен ордер на обыск дома в Луньково. Будем искать предполагаемое орудие убийства.
- Всё, ордер на обыск получите через полчаса у моего секретаря, - сказал прокурор, - а сейчас все свободны. Спасибо. Ох, с этой Рублёвкой одна головная боль, уже и коренные жители готовы поубивать друг друга из-за комнатёнки в старом доме, будь она не ладна. Эта Рублёвка.
Милана пригласила лейтенанта к себе в кабинет, чтобы обсудить план их дальнейших действий.
- Никита Сергеевич, звоните, пусть в ОВД будет готова группа для выезда на обыск в Лунькове. Как только мы освободимся в больнице, мы им отзвонимся и встретимся уже на месте, в деревне.
Секретарша принесла санкцию на обыск дома в Лунькове, и Милана с Селятиным сразу же поехали в больницу к Ларисе.
Лечащий доктор встретил их, прямо сказать, не очень ласково.
- Женщина в тяжелом состоянии. Ушибы и сотрясение мозга. На последствия гипертонического криза накладывается тяжелая депрессия – она потеряла ребёнка. В её возрасте – это фатально. Вряд ли она сможет ещё забеременеть.
- Как потеряла ребёнка? – удивилась Милана, - я сама его видела в пятницу.
- Вы меня не поняли, - сказал доктор, - Слуцкая была беременна. 12-14 недель. На фоне стресса и гипертонического криза у неё случился выкидыш. Скорая забирала её с места происшествия в бессознательном состоянии, поэтому пострадавшая не могла предупредить доктора о своей беременности. Если бы мы знали, мы постарались бы спасти ребёнка, но когда начался выкидыш, уже ничего сделать было нельзя.
- Несчастная женщина, - вздохнув, сказала Милана.
- Я даю Вам пять минут и не секунды больше. Она ещё в шоковом состоянии.
- Да, да, я учту это. Никита Сергеевич, я пойду в палату, а Вы пока, пожалуйста, сходите, купите фруктов, конфет и хороший букет цветов обязательно. Вот Вам деньги.
Лейтенант пошёл к выходу, а Милана тихонько постучав в дверь, вошла в палату.
Женщина лежала на кровати с приподнятым изголовьем под капельницей, с закрытыми глазами, даже сквозь загар было видно, что она очень бледная. Действительно, небольшого роста и худенькая, как девочка-подросток. Пепельные, мелированные, чуть вьющиеся волосы. Длиннющие ресницы подрагивали.
Милана сразу поняла, что никакого допроса сегодня не будет. Слишком слаба Слуцкая.
- Садитесь, - не открывая глаз, сказала Лариса.
- Спасибо. Меня зовут Милана Витальевна, я следователь. Что я могу сейчас для Вас сделать.
Лариса повернулась к Милане и открыла глаза. Они у неё были очень красивые, большие, миндалевидные. И очень зелёные, с чуть заметной рыжинкой вокруг зрачка.
- Я могу попросить Вас позвонить одному человеку?
- Конечно, диктуйте телефон!
Лариса продиктовала телефон Володи.
- Вы ему расскажите, пожалуйста, что случилось. Скажите, где я и что буду ждать его. Доктор сказал, что мне ещё недели три придётся пролежать, а о Шурике, это мой сын, некому позаботится.
- Вы не волнуйтесь о сыне. Я в субботу была в Лунькове, он сейчас у своей крёстной, у Наташи.
- Но ведь через неделю в школу, а у Наташи своих детей двое. Надо, чтоб кто-то сообщил, что он немного задержится. У нас ведь английская спецшкола, могут отчислить.
- Вы не волнуйтесь, скажите мне номер школы, я сама поговорю с директором, - сказала Милана.
В это время заглянула медсестра.
- Девушка, пора, - сказала она Милане.
- Да, да, я уже ухожу. Выздоравливайте, Лариса Михайловна!
В это время появился и Селятин с покупками.
- Не волнуйтесь, сказала медсестра. Фрукты помоем, цветы в вазу поставим. Лариса Михайловна устала. До свидания.
Выйдя из больницы, Селятин позвонил в ОВД оперативной группе, и договорился, что через час они встретятся у дома в Лунькове.
За всё время в дороге, Милана не проронила ни слова. Она ещё не знала, что ей предстоит увидеть на месте происшествия.
Когда подъехали к дому, оперативники были уже на месте. Они сняли только сигнальную ленту, ограничивающую подход к забору со стороны Ларисиной калитки.
Милана вышла из машины, поздоровалась и сорвала бумагу с печатью с калитки.
То, что она увидела, толкнув калитку и войдя в сад, можно было Куликовым полем. В народе ещё говорят, как Мамай прошёл. Или ураган Катрина, что стёр с лица Земли Новый Орлеан.
- Ищите понятых, - попросила Милана Селятина.
С сеновала слез, и покачиваясь, подошёл к Милане Минька-убивец.
- А вы кто?
Милана предъявила удостоверение.
- Это что ж, Лариска, зараза, на нас ещё и прокуратуру натравила, - слезая следом с сеновала, сказал лысоватый мужчина лет 55.
- Представьтесь, кто из Вас кто?
Мужики назвались.
- У Вас есть сапёрная лопатка, - в лоб спросила Милана убивца.
- Есть, с Афгана привёз из армии.
- Зачем?
- Как зачем? На память. Мы на горе у Кабула на зенитной точке сидели. Всем выдали, чтоб окопаться можно было. «Духи»-то шмаляли в нас и днём и ночью. Патроны кончатся, только этой лопаткой и можно было отбиваться. Когда ещё вертушка прилетит с боезапасом.
- Где сейчас лопата, покажите!
Минька пошёл в сарай. Вернулся пустой.
- Не знаю, там стояла. Может, отец на рыбалку взял. Ей удобно подкапывать, если машина застрянет.
Несколько часов оперативники работали на участке и в доме, обыскали и баню. Пусто.
Подъехавший к вечеру после работы Николай, дал обыскать свою машину.
Лопата, как в воду канула.