Новый роман Александра Терехова попал в шорт-лист премии Русский Букер. Попал он также в список Большой книги. Это большой 830 страничный детектив – в нём документалистика переплетается с вымыслом…
ОБ АВТОРЕ
Кто такой – Александр Терехов? Родился 1 июня 1966 года в г. Туле. Окончил факультет журналистики МГУ. Работал в «Огоньке», «Совершенно секретно», «Неделе». Автор романа «Крысобой», повести «Мемуары срочной службы», сборника «Окраина пустыни». Потом – долгий перерыв. И вот теперь, в 2009 году – новое – роман «Каменный мост».
ОСНОВА
«Идет Великая Отечественная война. Уже позади Сталинград, но Курская дуга еще впереди. У дипломата Константина Уманского удивительно красивая дочь Нина, вызывающая у всех, кто ее хотя бы раз видел, сверхъестественный трепет души. И тела. Девочка учится в элитной школе вместе с детьми кремлевских вождей. В Нину влюбляются многие. Особенно Володя Шахурин. Мальчик тоже из знатной семьи — сын народного комиссара авиапромышленности. Константин Уманский получает назначение послом в Мексику. Володя провожает возлюбленную домой. По-видимому, просит — тринадцать-четырнадцать лет! — не улетай, я очень люблю тебя. Девочка, вероятно, не соглашается. Володя достает из кармана пистолет и стреляет Нине Уманской в затылок. Наповал. А потом — в висок себе».
Сюжет – это расследование. Но расследование не того, что происходит вокруг героя, а того, что случилось очень давно. Спустя шестьдесят лет Александра, торгующего в сентябре 1998 года на Измайловской барахолке коллекционными солдатиками, берёт в оборот «барыга» с грубыми охранниками.
«Я тебя вычислил, – говорит он, – тебя ищет ФСБ и преступная группировка, поэтому вот предложение, от которого нельзя отказаться. Я знаю, ты можешь».
В 3 июня 1943 года на Большой Каменный мост. Герой живет тем временем, попутно лишь замечая настоящее – то, что вокруг.
Процесс расследования воспроизведен с тщательностью, детализацией: реальные фамилии, адреса, телефоны, расшифровки монологов свидетелей, фрагменты из дневников. Как будто смотришь фильм и по действиям раскладываешь все поступки людей.
Физиологические подробности: «Акт от 4 июня, труп девочки-подростка, длиной 158 сантиметров, хорошего питания, грудные железы развиты хорошо…»
«Дело р-778, июль-октябрь 1943года. Военная коллегия 4н-012045/55. Пистолет «Вальтер»…»
Отрывки из дневников:
«Мы эвакуировались в Куйбышев. Здесь есть сумасшедший дом. Все обитатели его считают, что живут в Париже».
«12 октября. «Подрался с Юрой. Он говорит, что Москва не устоит – разве это русский дух?»
История на Каменном мосту не закончилась в день убийства Нины Уманской и имела множество последствий. Более того – доподлинно неизвестно, кто именно выстрелил в девушку. И по какой причине: всё ли так просто, всё ли дело в ревности?
ДЕТИ ЭЛИТЫ
Оказывается – нет. Выясняется, что Володя Шахурин и еще несколько его приятелей, в том числе сын Микояна, создали (в 1943 году!) поклонявшуюся Гитлеру организацию «Четвертая империя» и намеревались устроить переворот. Сталин, когда ему доложили, по легенде, произнес: «Волчата».
В советской стране, во времена войны, читать немецкие книжки и восхищаться немецкими солдатами. Я думаю про себя: неужто это было возможно? А как же патриотизм? Было, было: героическими казались эти бойцы – белокурые, в красивой форме. Не то что наши – в грязи, форма так себе…
Мальчишки сотворили себе анти-идеологические идеалы. Им было позволено многое: они учились в элитной, 175 школе, школе, в которой учителя боялись преподавать. При себе разрешалось иметь оружие. Дорогие мотоциклы, поездки. Возможности изучения иностранных языков.
Они были все умными, начитанными… Но в то же время понимали, что подняться выше отцов для них почти нереально. Хотя и мыслили себя будущими властелинами земли. Но их ждали институты, репетиторы, хорошие, прибыльные места… Но все-таки не власть.
«Мои чувства к отцу напрочь и безнадежно переплелись с деньгами и благами».
«Мы смотрели демонстрацию с трибуны дипломатического корпуса Мавзолея, и я не понимала, почему внизу давятся люди, когда здесь, наверху, так много места».
«Дома нас не наказывали».
Становится жалко ребят. Можно говорить об их бесчеловечности, цинизме. Но ту же Нину Уманскую отец отдал в эту школу для налаживания связей, что, в конце концов, плохо закончилось. Дети – игрушки в руках взрослых. Не плохие, нет. Просто они видели одну грань жизни – где всё можно. В них воспитали хладнокровность, невежество. И не объясняли другого.
ПОВЕСТВОВАТЕЛЬ – ЛИЧНОСТЬ НЕ МЕНЕЕ ЗАГАДОЧНАЯ
- Кто Вы? Я, например, пустой человек.
Его жизнь – расследование. Принадлежит он к какой-то структуре. Себя и своих рассказчик полагает представителями таящейся силы, некоего ордена правды, который раньше был силён, сейчас – как бы в подполье. «Ты знаешь наши возможности. Теперь они довольно ограничены». Он снимает офис, нанимает работников. Они могут безжалостно допытывать стариков… Но и человеческое им не чуждо. Алёна, отправляясь к одной старушке, думает о том, что она придет к пожилому человеку и не купить ли ей электрочайник, а то неудобно. В течение семи лет ведёт расследование: охотится за стариками и архивами. Откуда-то из прошлого возникают люди и лица, они дают показания…
Он притягателен для женщин (секретарей, сотрудниц, библиотекарей, официанток, врачей, медсестер, вагоновожатых…), они влюбляются в него, но… ощущение, что ответной духовной любви он не может дать ни одной из них. Зато роман наполнен физическими аспектами любви. Грязными словами, помыслами, сценами…
Он любит Правду и игрушечных солдатиков, коллекционером и знатоком которых он является для прикрытия. В этом есть частичка чего-то детского. Но опять же – печального, прошедшего, скрытого где-то во мгле. Эта мгла вокруг героя. То, что творится в настоящем, скрыто в тумане. Иногда только проблесками всплывают тамагочи, мобильные телефоны… Физически он находится в на стыке 20 и 21 веков, умом же и мыслями – в 30-х, 40-х годах 20 века.
СТИЛЬ
Манера письма нарочито несовременна. Кого-то это отторгает, кто-то это не принимает, кого-то это завораживает… Длинные, путаные предложения. Потом раз – одно резкое слово. Пытаешься сосредоточиться, уловить цепочку событий… В какой-то момент запутываешься в сложных предложениях, в обилии имен и деталей…
Также текст Терехова изобилует необычными метафорами:
«Несколько извилин, пройденных шариковым стержнем для вызова счастья из леса», «жирные аспирантки, бесполые и англичанистые»…
«Как сразу после паскудно... Как мгновенная мерзость закружит уже при первой судороге, уже в миг плевка в липкую нору и распухнет совсем в минуту отлипания, отваливания, неизбежных слов и поглаживания по законам служебного собаководства».
Автор пользуется многими средствами для предания своему тексту нужного оттенка:
«Сергей Иванович Шахурин выглядел идеальной жертвой: младший в семье (не маразматик), преподает в Московском авиационном институте (не быдло), жил в семье наркома в момент трагедии (всему свидетель)». За тем, что в скобках, ясно прочитывается позиция повествователя и, возможно, самого автора. Замечания едкие, напыщенные.
Но если замечания воспринимаются даже с юмором, то обилие метафор отвлекает читателя от содержания книги. Остается либо сначала восхищаться стилем, а потом, перечитывая, вдумываться в содержание, либо опускать цитаты. Чего сделать, впрочем, невозможно. Время у Терехова «улиточно ползёт». Это можно сказать и обо всем тексте.
А что это – удачный ход автора или недостаток романа – каждый решает сам для себя.
О СМЕРТИ И О БОГЕ
О чём этот роман? О смерти… Ведь герой копается в прошлом, чтобы установить причины смерти. И он натыкается на смерти везде, со всех сторон. Глубже и глубже залезает в чужие тайны…
«Об этом не говорят, не поют, детей не учат – смерти нет. Этого не замечает телевизор – смерти нет. Молодость и веселье и новые товары! Пожилых немного, вон они на лавках ласкают собак, румяные и придурковатые мишени для насмешек! уродины! - а мертвых и вовсе нет. Унесли и закопали».
«Их большинство, но им нечего сказать».
«Никто не слышит этот подземный стон великого большинства: ВЕРНИТЕ НАС! Словно самое главное человеческое желание, как и смерть, не существует, словно единственный возможный смысл – не имеет значения. Словно мертвым есть на кого надеяться, кроме нас».
Доказать истину, выяснить тайну. Пусть даже в ущерб себе. Действует по принципу: если не я – то кто же? Рассказчик будто бы слышит эти голоса, что зовут из прошлого, что жаждут знать правду… И что справедливым будет возмездие. Снять вину с невиновных и хотя бы в памяти потомков покарать виноватых.
Но в самом начале книги есть возглас: «Я хочу вернуть себя…». Кого он хочет вернуть в себе? Мальчика, который любил солдатиков. Человека, способного любить…
«Бог – да, хорошая идея, чтобы успокоиться <…>; трудовой, нехалявный выход: отстаивать службы, к старости почиститься, покаяться и умертвить плоть, угадывать знакомые слова в церковнославянском и подпевать (а может, и на Пасху что-то доверят нести)… пожертвовать в завещании люстру в монастырь, а то и постричься накануне, брат Серафим!» - Чувствуется едкое отношение. К чисто внешним вещам… Сам рассказчик копается в прошлом, советском прошлом. Он не может найти себя. Общается с людьми в основном атеистических взглядов. По сторонам не смотрит – и злится, и замечает лишь какие-то негативные моменты. Смеется, может, над теми стариками, что грехи всю жизнь замаливают… На что-то надеются на том свете.
«Я, кстати, только двух православных знал. И оба (мужик и женщина) оказались законченными…». Что герой понимает под православными? Может быть, просто людей, которые ставят иногда свечки за здравие или за упокой. А люди, как известно, бывают разные.
Верит он в то, что святые бывают, в то, что люди могут друг другу помогать, и убеждается в этом. И сам помогает. И вроде бы проблемы ставит такие, которые волнуют почти всех людей…
«А вот воскрешения из мертвых, боюсь, нет». И, тем не менее, вызывает мертвых на очные ставки, они дают показания, призраки оживают…
Вот смертью и жизнью некоторых озаботились они с коллегами. А что будет, когда сами покинут этот свет? Ничего или что-то? Везде какая-то боязнь:
«В будущем, короче, разовьется наука и нас вернут ангелы-врачи. Но верится слабо. Вдруг эти уроды подарят вечность только себе, своим родственникам, ближним?».
Он отдает всего себя людям ушедшим будто безвозмездно. Собственная жизнь проходит мимо, в тумане. Он не отвечает женщине, которая его любит. Даже его солдатики – что-то из прошлого.
Стилистически очень красиво описан Новодевичий монастырь. Правда, с мистикой, для православия не характерной: «Когда на колокольне бьет полночь, камень, накрывающий могилы, сваливается набок и женщины встают из гробов».
«Это происходит именно светлыми ночами, но все-таки не каждую светлую ночь. Я уверен, монахини выходили из могил чаще, когда в Москве еще не было трех миллионов автомобилей, жители не встречали на картофельных полях сгусткообразных пришельцев с красных планет…».
Романтика в духе Байрона, баллад Жуковского здесь идёт рядом со всякими марсианами. Микст двух миров – потустороннего, описываемого в легендах, и фантастически невероятного, свойственного уже 21 веку.
Пишет Терехов и о схожести судеб Большого Каменного моста и монастыря. Мол, совпадают дни рождения и расцвет при царевне Софье. Только вот Каменный Мост расценивается как место убийства. А монастырь - скорее как место вечного покоя.
ИСТОРИЯ
Рассказчик высоко ставит историю. Это имена, фамилии, отчества. Это места, факты, даты. Это просто атмосфера. История везде. Это движущая сила с тайнами и загадками, которые пытается разгадать человек, проникнув в её архивы через старые документы, воспоминания людей… Даже солдатики – единственное хобби – и то история. И современность – в перспективе история.
А как герой называет Сталина? Императором. А СССР – Империей. Не просто страной, не просто Союзом. В этом есть напыщенность, это неправильно по формату. Но это возвеличивает то время, тех деятелей. Это оригинальный ход.
О ФИНАЛЕ
А в финале – как у классика, А.П. Чехова. Выстрел ружья. Герой сходит на кладбище, а потом спустится к лейтерским водам реки. Плакаты «Купаться запрещено», баржа и виднеющийся корабль. Может быть, символ надежды? Это знаковые строки, однозначно:
«Корабль приближался, целясь словно мимо причала, на корме болтался неразличимый застиранный флаг, вяло, как огонь, еще не решивший, стоит ли ему разгораться».
Так или иначе, хочется расценивать эту книгу как нечто масштабное. То, чего уже давно не было в русской литературе. Появились разные рецензии: от негативных упреков в несовременности до мыслей о том, что это самый великий роман последних десятилетий. То, что есть две такие разные точки зрения, даже хорошо. Роман неоднозначен, он вызывает споры. А о чём не спорят? О романах однодневных. О том, у чего нет особо далекого будущего.
Все произведения проверяются временем, ведь далеко не все сегодня признанные поэты и писатели были признаны таковыми при жизни. Может быть, в будущем, когда современная нам литература станет классикой, по «Каменному мосту» будут писать сочинения. Что-то вроде «Роль времени и пространства», «Образ рассказчика», «Образы Сталина и Рузвельта», «Изображение любви в романе», «Роль последнего эпизода»…
Но пока мы не можем этого знать.