(От автора: Я оставил за собой право использовать правильные предложения, ибо без этого текст был бы непригоден для чтения. Все кто знает, что собой представляет язык жестов, могут понять, что предложения, если писать их так же как они выглядят, были бы несколько суховаты и интерес к написанному быстро бы иссяк. Потому, если мое произведение «Молчащие руки» попадется на глаза человеку, с подобным состоянием, не судит меня строго за то, что я допустил некоторую вольность, добавив от себя обороты речи, недопустимые в этом своеобразном языке, умеющим многое объяснить движением рук и мимикой лица, а также движением губ).
Они сидели в кафе, разглядывая с интересом рисунки, которые нарисовал Ким. Его друг перелистывал страницу за страницей, восхищаясь все больше и больше. Киму было стыдно, он был словно раздет перед своим другом, ведь эти рисунки кроме его мамы никто не видел.
В этом кафе они уже бывали не раз. В нем было спокойно и часы, что висели у входа, всегда показывали одно и то же время. Завсегдатаи знали, что часы эти раритет, оставленные одним старым чехом, что жил неподалеку и любил приходить сюда каждый вечер. Друзья заказали в кафе глинтвейн и, согревшись этим величественным напитком, радовались общению друг с другом. Как много можно выразить словами и как мало порой мы воспринимаем эти чувства, если сами не обладаем ими. Облекаясь в слова и обретая форму, они порой не несут порой своего могучего и сильного подтверждения. Чувства, о которых невозможно было сказать, вырывались из сознания своим трепетом и желанием. Руки, глаза, тело, кожа, все заявляло о любви и оба это осязали. В нос бил запах нового ощущения присутствия объекта обожания. Во всем организме происходил процесс разрешения внутреннего конфликта, которое ранее и мысли не допускало о подобном.
Будоражило кровь прикосновение и дыхание сидевшего рядом человека, который то и дело в который раз просматривал его рисунки. Ким не мог объяснить, откуда пришли эти чувства, да ему было настолько восхитительно, что он и не вдавался в подробности. Он мог порой разрушить путем каких-то внутренних умозаключений любую идиллию. Теперь не хотелось ни о чем думать, а только лишь вдыхать аромат и исходивший от нового человека в его жизни и радоваться обретенному счастью.
- Ким, - обращался к своему другу парень, - ты отлично рисуешь. Вот бы и мне так научится. Я всегда мечтал делать красивые вещи своими руками, я делал поделки из бересты, но ничего не получалось. А ты, вон какой талантливый!
- Паша, не в таланте дело, а в том, что нужно проявлять терпение, да и то, что был один без друга, заставляло меня просиживать целыми днями. Маме моей очень нравилось, и я старался сделать ещё лучше.
- А твоя мама знает кто ты?
- Нет, конечно, нет. И никогда не узнает. Я не хочу, чтобы она узнала когда-нибудь, что мы с тобой…
- Ты боишься её? – спросил Павел.
- Не знаю даже, - задумался Ким, - если честно то немного боюсь.
- Из-за чего, можно спросить?
- Ой, я не знаю, - задумчиво произнес Ким.
- А если вдруг узнает, что она сделает с тобой?
- Со мной? – удивленно спросил Ким. – А что она может сделать со мной?
- Эх ты, с тобой трудно, - махнул рукой Павел. Он всегда махал рукой, и Ким его понимал. Он ещё в детстве научился читать по губам.
Они дошли до моста и, Паша, протянув ему руку, объяснил: - Я пошел, мне нужно идти. Сегодня я тебе напишу вечером, читай и радуйся.
- Спасибо, - разулыбался Ким, только легкая хмурка пробежала по его лицу.
- Что-то не так? - спросил его друг.
- А ведь ещё в старых древних книгах говорится, что если прощаться на мосту, к разлуке.
- Тьфу ты, какие суеверия. Ну что ты, в самом деле, - разозлился Паша. – А говорят ещё, в приметы верить – с печи не слезать.
- Да, в приметы можно и верить и не верить, правда? – преданно посмотрев в глаза, сказал Ким.
- Ладно, - махнув рукой, произнес его друг и, повернувшись, зашагал к остановке.
Планов никаких в этот вечер у Кима не было, очень уж хотелось спать и он, придя, домой завалился на кровать и тут же заснул.
Рано утром его мать просмотрела телефонные номера и решила поговорить с тем молодым человеком, который был записан как Пашук. Так только называют любимых. Ласкательно, нежно. Её передернуло в тот момент, когда она поняла, как все зашло далеко. Она решила встретиться с тем молодым человеком и от имени сына сама назначила ему встречу. Ким в это время спал.
«Привет! написала она. Может, встретимся сейчас, мне надо тебе сказать что-то очень важное. Жду тебя в речном порту у второго причала в 7:00». Так уж точно его не пропустишь. Подойду чуть попозже и сразу к нему, подумала она. Ничего, все надо расставить на свои места.
- Здравствуйте, я мама Кима, мне надо с вами поговорить, - обратилась она к миловидному парню лет двадцати шести.
- Да? Это вы написали SMS? – спросил он громко. – Парень был почти таким же, как и её сын.
- Вы меня хорошо слышите? – спросила она его.
- Вполне. Как вы могли написать от его имени? А где сам Ким?
- Знаете, я хотела бы попросить вас не встречаться больше с моим сыном.
- Это он вас попросил?
- Да, самому ему было стыдно об этом сказать, но ему очень тяжело было признаться в этом, - начала она врать.
- А давайте мы это проверим. Позовем и спросим его самого.
- Мой сын не такой! – произнесла вдруг она, теряя нить разговора.
- Какой? – испытующе посмотрел на неё Павел.
- Не такой как вы. Он не голубой. У него есть девушка.
- Хм, - усмехнулся Павел, - Вы её видели?
- Да видела, - продолжала врать она.
- А если я скажу, что я люблю его, и он любит меня?
- Да какая это любовь. Посмотрите на себя, сколько вам лет и сколько лет Киму. Он ведь совсем ещё ребенок. Я прошу вас, не встречайтесь больше с ним.
- Я не могу вот так просто взять и бросить его. У меня тоже есть чувства.
- Хотите, я дам вам денег? – умоляюще произнесла она.
- Вы что? Какие деньги?
- Я на все готова, только лишь бы вы оставили моего сына в покое.
- Я не могу расстаться с ним вот так, не попрощавшись.
- Не надо прощаться, он поскучает и перестанет. Он обязательно забудет вас.
Я вас умоляю всем сердцем, не встречайтесь, пожалуйста, больше с ним, - продолжала она.
- Да вы… Вы… - не мог найти слов Павел. - Вы чудовище.
- Я его мать. Я воспитывала его, а не вы. И я его никому не отдам, уясните это, наконец, - перешла она на крик.
Павел молча смотрел куда-то в сторону. Чайка что-то прокричала рядом. На ближайшем причале шла посадка, люди суетливо пробегали по трапу. Мир, кажется, перевернулся в один миг.
- Я рада, что вы меня поняли, - сказала она и, повернувшись, зашагала в сторону остановки.
- Мама, что ты наделала?
- Я старалась только, чтобы ты был счастлив.
- Теперь я возле тебя, ты довольна?
- Ты все для меня.
- Я не твоя собственность.
- Я всю жизнь жила ради тебя.
- И потому ты решила, что для меня лучше?
- Прекратим этот разговор.
- Неужели ты будешь так поступать всегда?
- Я твоя мать и знаю, что делаю.
Пробубнив что-то понятное только ему, но не понятное для обывателей, Ким выскочил из зала и хлопнул дверью. Он знал, что она издает шум. Шум неприятный для матери. Забежав к себе в комнату, Ким кинулся на кровать. Он не знал, что делать в тот момент. Дикое отчаяние охватило его, и он что было силы, завыл. Выло его сердце. Как же так получилось, что он остался один без своего любимого друга? Ким вскочил и забегал кругами по комнате, хотелось что-нибудь сломать в тот момент. И почувствовал, что за дверью стоит мать, не решаясь войти к нему. Он упал на ковер вниз лицом и через секунду почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. В нос ударил запах валерьянки, кислой и гадкой.
- Выпей это!
Он посмотрел на неё и, взяв стакан с желтоватой жидкостью, швырнул его в угол комнаты.
Это кажется, была их первая ссора. Никогда ещё в союзе матери с сыном ничего подобного не происходило. Всегда они были вместе, думали вместе, решали, что купить и что сделать и всегда вместе.
Ушел он из дома на следующее утро, пока ещё спала мать. По странным кривым переулкам он добрался до набережной и сел на огромный валун. Было немного прохладно, с моря подул сильный ветер, но ему было просто необходимо посидеть вот так и поразмышлять. Он делал это в отличие от сверстников, которых забавляла его уединенность, и они всегда посмеивались над ним. Вот и теперь он сидел и думал о том, что же он делал неправильно. Анализировать всегда было не из легких занятий для него, но на этот раз он хотел выяснить для себя, что привело к такому исходу событий.
Как могла родная мама, развести его с другом, которого он полюбил? И как он будет теперь общаться с ней? Как посмотрит ей в глаза? Он не хотел возвращаться домой. В таком небольшом городе, ему всегда было, у кого остановиться, всегда было, кому его пожалеть. Вот та ненавистная вещь, сделавшая многих ребят из его окружения несчастными людьми. Все только и делали, что проникались жалостью к таким как он, потакая прихотям и слабостям, делая их монстрами среди всех остальных. Да, и он ощущал себя таким. Он всегда добивался своего. Но здесь был уже не каприз, далеко не каприз. Это была трагедия, ни на что не похожая в жизни. В книгах он много читал, про любовь, и всегда она была благородной, и за нее хотелось бороться. И сейчас необходимо что-то делать, но только что и как он не знал. В самом то деле может и он виноват, что так получилось. Он ведь даже не скрывал от матери свою любовь к парню. Рассказывал иногда, где был с ним и что делал. Интимных подробностей, конечно, он не касался, но видимо матери стало ясно, что сын её питает чувство к своему другу.
Как же хотелось вновь увидеть своего друга, своего Пашу, который так прекрасно танцевал. Мечта всей жизни была встретить такого парня. Кима нисколько не смущала разница в возрасте, всем своим друзьям он говорил, что это двоюрный брат. И все верили. Или догадывались, но ничего не говорили. И что бы там ни было, Ким готов был ехать за ним. А может и Паша не прав, что уехал не попрощавшись. Интересно, какие аргументы привела мать для того, чтобы тот так поступил? Он снова и снова вспоминал тот момент, как подошел к двери в общаге и стучал долго-долго. В отличие от него Паша слышал, может быть не так хорошо, но слышал. У Кима же вовсе отсутствовал слух. Вот и сейчас он сидел, поглядывая на волнующиеся волны, и ничего не слышал. Он много читал, как плещутся волны о берег, но очень хотел услышать это сам. Ему нравилось смотреть на рыбацкие суда, как они бродили по волнам, в них суетились люди, одетые всегда так тепло и по-зимнему. Скучно Киму никогда не было, потому, как старался делать все возможное, чтобы не скучать. Он ведь писал стихи, и рисовал. Радовал учителей своими достижениями.
И снова вспомнил, когда он заехал домой к Павлу, как из соседней квартиры вышел мальчик в сандалиях на босу ногу и передал записку. В ней говорилось, что между ними все кончено и всему виной его мать, и поступает он так лишь по ее просьбе. Он перечитал её, наверное, десять, а может и двадцать раз, и в итоге поняв, наконец, смысл, порвал записку в клочья.
С Пашей он подружился полгода назад по Интернету. В единственном месте, где можно преподнести себя как надо. И в тот же день, как только написал ему, он захотел встретиться. Целый вечер они присматривались друг к другу. Они шли и не знали даже что и сказать. Вроде бы встретились, а как сказать о том, что тебе нравится, было неловко. Ким не мог даже думать об этом и в первую минуту захотел убежать. Куда угодно, только бы не общаться с незнакомым молодым человеком. Хотя, он был приятным на вид, все же было сложно идти с ним по улице и дактилировать. Ведь, то ради чего они встретились, было взрослым поступком. Хотелось отношений, прикосновений и томящего чувства единения с любимым человеком. Все внутри ныло от желания сделать что-то в тот момент, но он лишь отводил взгляд от молодого человека, чтобы полностью не выдать себя.
Парень, с которым он встретился, кажется, был уже опытным в этих делах потому и взял инициативу в свои руки и предложил поехать к нему домой. Сказал, что дома родители. Этим то он и успокоил стеснительного мальчика, который даже обрадовался, что дома кроме них будет ещё кто-то. А на самом деле дома никого не оказалось и то, что случилось, было огромной неожиданностью для Кима. Он и не думал, что все окажется настолько естественным. Все прикосновения, а главное поцелуи были так интересны и ощутимы, это был новый мир, в новых его красках. И ему ужасно понравилось новое чувство, которое он испытал впервые в жизни от прикосновения человека одного с ним пола. Он не помнил, что же ему больше понравилось, но он весь пылал от восторга, когда ехал к себе домой в тот день. Мама была ещё на работе, потому он был свободен от объяснений.
Вроде бы он и не должен был ничего ей говорить, но это вошло уже в привычку делиться новыми впечатлениями от увиденного. Но это был другой случай. Как бы он не любил свою маму, сказать о случившемся он, конечно же, не смог. На следующий день все повторилось. Он снова был у своего друга и наслаждался теплым прикосновением нежных рук. Хотелось вновь и вновь испытывать состояние сладости и ничто его не могло тогда остановить от нахлынувших чувств. А Паша, уже был, кажется, немного сведущ в этих делах потому и не был так восприимчив к новому знакомству. Ему нравился молодой неопытный Ким, и он с радостью открывал перед ним мир полный чувств и желаний.
Ким отправил ему уже сотни SMS, но тот не отвечал. Это было так жестоко со стороны Павла. Он забежал в Интернет салон, и быстро начеркав оператору, что ему нужно сел за предложенный компьютер. Он зашел на почту и отправил письма в те места, где только бывал его друг. Камфорга не было в компьютерном зале.
Он прошел по набережной и сел на бугорок, где его любимые волны, бились о край берега. «Один, один, совершенно один! Как неправильно поступает со мной жизнь. Любовь, о которой я так всю жизнь мечтал, возникла передо мной, и что из этого получилось. В чем мой грех? Даже в глазах прохожих я несостоявшийся человек, неполноценное существо. Я никому не нужен, разве только что маме. Да, только маме. А, маме…», - вспомнил он о том, что произошло, и горько усмехнулся. А волны в свою очередь шептали о том, где они только что были и пытались объясниться с тем, кто их любил. Они тоже смотрели на него и перешептывались друг с другом, говоря, что вон на том бугорке сидит малый и смотрит на нас, не отрываясь. Наверное, он любит нас. «Малый, ш-ш-ш, иди к нам, ш-ш-ш, ты слышишь нас, малыш-ш-ш.»
Как прекрасен ветер в это утро,
Как замечателен песок,
Я любовь ведь вашу слышу,
- Ты, кончай болтать! – громко крикнул откуда-то подошедший мужичок в синем комбинезоне.
- Слышь, нет, что говорю, сейчас экскаватор приедет, а ты чё так и будешь сидеть?
Посмотрев на рабочего, Ким не сразу понял, чего от него хотят. Он уставился на него и смотрел, так ещё и не успев оправиться от своих мыслей.
- А ну пошевеливайся, мать твою. Укуреный что ли? - говорил ему зло портовый рабочий. И тут он грубо схватил его за руку и попытался поднять. Но, услышав вдруг громкий гортанный рев, резко убрал руку.
- А, брат, ты уж извини, не знал, - растерянно произнес он. - Ты давай, иди, мы здесь того, копать будем, - стал он жестами изъясняться перед Кимом. Да Ким и без этого все понял. Поднял бейсболку, с которой не расставался никогда и ушел. Все шутили по этому поводу, мол, ты и спать в ней ложишься. А ему нравилась это бейсболка и завитки волос, что выглядывали из нее, делали его настолько миловидным, что девочки порой останавливались, чтобы подольше на него поглазеть. Он всегда замечал это, и ему нравилось, что вызывает восхищение. Вот только общаться, к сожалению не получалось. Он спешно шел, удаляясь от чужих взглядов и порой, сильно негодовал, что не может разговориться с одной из них. Девушки… Что-то было в них невероятно привлекательное. Запах. Да, запах. Именно то, что они так по-особенному пахли, его и привлекало.
Страшно захотелось есть. Ким вдруг вспомнил, что не позавтракал. Вдруг в кармане зажужжал телефон. Прочитал SMS, оно было от мамы: «Ким, где ты?» Он быстро набрал: «Я больше не вернусь, не жди меня» и подержал телефон ещё какое-то время, в надежде, что мама ответит, но ответа так и не поступило. А может, ей стало плохо и потому она молчит, подумал он, но, вспомнив, что мама его была всегда крепкой женщиной, лишь усмехнулся. Да, она была из тех женщин, которые всё берут в свои руки. Она чинила утюги и розетки, устанавливала, когда было нужно уличные фонари. И очень гордилась этим. Ему так хотелось иногда что-нибудь сделать самому, но все было уже сделано и продумано за него. Как и сейчас с Пашей. Куда же она дела Пашу? Ким знал, что тот преподает в школе танцев, это где-то на окраине города и он, даже не представлял, как туда доберется, ведь она находилась так далеко от дома.
Ким знал очень много слов, потому ему не составило труда добраться до того места, где работал его друг. Стоило ему зайти в здание, как он понял, что попал в свою среду обитания. Школа танцев была для ребят, с проблемами слуха. Тут он сразу прямо у входа спросил вахтершу, знает ли она Власьева Павла? Да, ответила она, но он спешно уехал, передав свою группу одной молодой преподавательнице. И больше ничего о нем она не знала, потому, как он никому ничего не сказал перед уходом.
Мать Кима была сбита с толку поведением сына. Вроде никто его не учил брать и уходить из дома, правда, отец был довольно своенравным человеком. Она решила пойти к психологу, но не к тому, что вел их уже давно. Лишь нейтральному человеку хотелось поведать о многих вещах. Она набрала телефон подруги:
- Нелечка, ты мне нужна! – громко и властно произнесла она.
- Зачем?
- Мне нужен твой медиум. Можешь дать?
- То есть дать? Это вообще-то обычный психотерапевт.
- Я про телефон спрашиваю, успокойся!
- Ладно, перезвони через пять минут, найду.
- Да, лапусенька, спасибки, - просюсюкала она. Не хватало ей порой общения с маленькими детьми, с сыном она хоть и делала это, но было все безрезультатно. Как мечтала она о хороших здоровых внуках. Своих, родных.
Она настояла на приеме, и в тот же день её принял грузного вида мужчина лет сорока с красивой шевелюрой. Сидел он такой важный в кресле и поглядывал поверх очков, расставляя сразу всех на свои места.
- Здравствуйте, садитесь! – произнес он.
- Так, знаете, зачем я к вам пришла? – взяла она тон.
- Нет, не имею ни малейшего представления и даже знать не желаю, - ответил он.
- Почему так грубо? – удивилась она.
- Вы пришли ко мне, а не я к вам.
- Ааа, - как-то сразу сникнув, произнесла она.
- Ну, давайте начинайте, - кивнув красивой головой, проговорил врач
- Я даже не знаю, стоит ли?
- Вы для этого записались на прием? Хорошо, с вас полторы тысячи, свободны, - произнес он, протягивая ей квитанцию
- За что же?
- За то, что пришли ко мне. А вы ещё что-то хотели?
- Но мне ведь вас рекомендовали как очень высокого специалиста в своем деле.
- У вас есть основания полагать, что это не так?
- Я не знаю, я ведь не видела вашу работу.
- А хотите увидеть? Если да, то начинайте.
«Странные у него методы, - подумала она. А, хотя, что я теряю? Теперь кажется все равно. Своему врачу этого не расскажешь, придется все ему рассказать».
- Знаете ли, я родилась в очень благополучной семье, отец правда выпивал, но все в нашей жизни было замечательно. Я сама окончила институт, работаю в престижной компании главным бухгалтером. После института вышла замуж, родился маленький ребенок. Он был глухим от рождения. Каких врачей я только не оббегала, все напрасно. Улучшения так и не наступило. Кохлеарная имплантация тогда ещё не была так актуальна, и мне ничего об этом не было известно. Мальчик мой выучился в спецшколе, научился общаться со сверстниками, научился говорить. И все было нормально до недавнего времени. Я вдруг узнала, что мой сын голубой.
- Он сам вам об этом рассказал?
- Да, у него нет от меня секретов.
- Так, и что дальше? – внимательно взглянув на нее, спросил он.
- Сын стал встречаться с молодым человеком, намного старше его по возрасту. Разница у них, наверное, лет восемь, но не это главное, ужасно то, что этот подонок совратил моего сына.
- Откуда вам это известно?
- А как же иначе?
- Может у него были свои мысли?
- Да какие у него могут быть мысли…, - она запнулась, - нет, могут, конечно, просто я никогда не думала, что мой сын будет встречаться с парнем.
- Может, это и так, но ребенок должен понять, что не является продолжением тела своей матери. Как комментирует ситуацию французский психоаналитик Серж Эфез, «Если он этого не осознает, то рискует всю жизнь чувствовать свою ответственность за то, что с ней происходит, будет вечно разрываться между желанием сбежать от нее — и чрезмерно опекать» - Да, вы даже не сказали где он сейчас.
- Он у родственников. Он спокойно может переночевать у них.
- А не боитесь, что он с собой что-нибудь сделает?
- Нет, нисколько. Сын слишком самолюбив, чтобы наложить на себя руки.
- Видите, как вы его хорошо знаете. А когда вы с ним последний раз общались?
- Сегодня утром он написал мне SMS, в которой говорил, что домой больше не вернется. Это, наверное, так и должно быть. Я также хотела самостоятельности. Все этого хотят, достигнув определенного возраста. Но чтобы с парнем, который старше его на десять лет…. Это уму непостижимо.
- Что вы ему ответили?
- Ничего. Он оскорбил меня своим поступком. Я никогда ему этого не прощу.
- Это аморально, как вы считаете?
- Ещё бы, конечно, это так гадко, так омерзительно?
- А в чем вы видите аморальность? В том, что люди, достигшие половой зрелости проявляют себя в любви не так, как вы привыкли видеть и брать за основу?
- Да что вы такое говорите?
- Скажите, у вас много свободного времени?
- Да откуда у меня может быть свободное время? Туда надо, сюда надо. Верчусь как белка в колесе. И ведь правительство что с нами делает? Вон у меня сестра в Испанию уехала не нарадуется. Кругом жулье, только и смотрят где бы что урвать, представляете, работаешь, работаешь, а тут ещё начальник будь он неладен, хочет меня сократить, - сказала она и запнулась.
- Вот! Вы поняли?
- Что? – густо покраснев, спросила она.
- Видите, вы ругаете время, хотя не имеете на это права, время можно пустить и во благо, хаете правительство и своего начальника, который хочет вас сократить. О сыне в этом случае вы не говорили. Вы понимаете, что вы пришли ко мне со своей проблемой?
- То есть? – она, кажется, была сильно поражена этим открытием.
- Проблема сидит глубоко в вас. Вы пришли сами, чтобы решить для себя кое-что. Выяснить, как жить дальше самой. Проблема в вас. Не столько в сыне. Ну, скажите, разве оттого, что он любит не девушку, вы стали его меньше любить?
- Да нет, конечно, - заморгав, произнесла она.
- Каждая личность глубоко индивидуальна и как проявит себя ребенок, никто не знает. Мир от этого хуже не стал. Только подумайте о судьбе своего сына. Ведь когда мы говорим о суггестии, как в случае с вами, то обычно берем за основу…
- Извините, что? – перебила она вдруг резко. – Можно говорить более понятным языком.
- Вы хотите, чтобы я встал на вашу сторону. Посмотрите сейчас трезво на ситуацию. Речь хоть и шла о вашей проблеме, психологическая помощь оказалась необходима вам.
- Я просто хотела разрешить конфликт, выяснить кое-что.
- Разрешение конфликта возможно в вашем случае, если вы придете на прием вместе. Я хоть и со спецификой работы с этой категорией людей мало знаком, но как человек, тонко чувствующий данную ситуацию, могу дать некоторые рекомендации.
Во-первых, помиритесь с сыном, второе, что необходимо сделать – это попросить у него прощения.
- Прощения? – удивилась она.
- Да, именно. Если вы не хотите окончательно потерять его. Он не простит этого вам, если вы не пойдете на компромисс и не задавите гордыню и осознание того, что вы всегда и во всем правы. На работе, пожалуйста, но не дома. Сейчас ситуация складывается совсем по-другому нежели раньше. Попытайтесь понять его и не чините препятствий на пути к его счастью.
- Ну почему? Почему я должна это делать?
- Скажите, Нина Павловна, вы были счастливы в браке?
- Да нет, а что?
- Вы разведены?
- Да, я развелась с мужем, как только родился Ким. Он нас фактически бросил.
- Хорошо, - кивнув, согласился мужчина, - тогда скажите, ваша мать была счастлива в браке?
- Нет, её муж всячески над ней измывался. Она ненавидела отца, да я и не помню его вовсе.
- У вас, наверное, очень знатная фамилия.
- Почему вы так решили?
- Просто смотрю на вас и думаю, наверное, у вас был очень красивый отец. У вас тонкие черты лица…
- Да, он был очень привлекательным человеком.
- Откуда вам это известно?
- Я видела альбом.
- Вы говорите, что ваша мать ненавидела его. И, тем не менее, оставила его фотографии.
- И что?
- Получается, ваша мать любила его и не могла забыть. Только вот её мать, то есть ваша бабушка её просто развела.
- Что вы такое говорите?
- И после уже ваша мать поспособствовала вашему разводу с мужем, ведь так?
- А-а, - протянула она и громко разрыдалась.
- И теперь вы точно также поступаете со своим сыном. Многое ли изменилось бы, если бы вместо парня ваш сын полюбил девушку? Рано или поздно он бы все равно с ней расстался и только из-за вас. Получается, разрушительная программа вашего рода предается из поколения.
Нина Павловна не могла успокоиться.
- Выпейте воды! Только медленными глотками.
Она, икая, выпила воды и немного успокоившись, произнесла:
- Вы безжалостны, как палач!
- Отнюдь, хотя палачу тоже бывает очень трудно убивать.
- Откуда вам все известно? Неля вам рассказала?
- Не надо искать виноватых. Мне незачем ни с кем советоваться по поводу людей, которых я консультирую. А сейчас успокойтесь, закройте глаза и послушайте меня.
- Спасибо, что пришли ко мне. Проблема назревала давно и не могла найти выхода. Теперь в вашей жизни будет все по-другому. Жизнь наполнится новыми ощущениями, радостными событиями. И то, что сын ваш очень вам дорог, это прекрасно. Вы мать и должны дарить радость своему сыну. Отчего так получилось, что сын ваш полюбил парня, ни мне, ни вам, ни кому-либо другому не известно. Он просто сделал свой выбор. Дайте ему возможность быть счастливым. А, увидев счастье любимого вами человека, мир покажется в других тонах. Пройдет однообразие будней, уйдет скука, а на их место придет желание что-то сделать и для самой себя. А именно найти хорошего человека, с которым вам всегда будет приятно в общении. Вы сделаете все именно так, другого пути нет. И много было сказано интересно слаженных слов о смысле бытия, о тонком мире, о жизни на Земле и Великой Доброте. О том, что СЧАСТЬЕ – не что иное, как быть с частью чего-то настоящего, удивительного и прекрасного в данный момент времени. Прошло около десяти минут и сменив тон. Громко произнес:
- А теперь, на счет три, откройте глаза. Один, два, три. Теперь вы полны сил, бодры и готовы творить добро!
- О-о, как не хочется просыпаться - произнесла она, открыв глаза. – Извините меня, пожалуйста, за мою несдержанность. Как вас отблагодарить?
- Если только это помогло вам, я рад. Приходите, звоните, но не забывайте что все в ваших руках.
- Спасибо, большое вам! – сказала она с благодарностью.
- Верить в ребенка, но не навязывать ему определенный путь — это и есть секрет настоящей материнской любви, которая становится для сына источником силы и уверенности в себе, никогда не забывайте об этом, - произнес он, мило улыбнувшись.
Она вышла из кабинета, её немного пошатывало. Выйдя из здания, она присела в маленьком скверике на скамейку.
«Сначала нужно привести себя в порядок» подумала она и, достав из сумочки пудреницу и сделав несколько незамысловатых движений возле подбородка и вокруг глаз, поспешила набрать SMS: «Дорогой сын! Я прошу тебя, приходи домой, я тебя очень жду!» Но ответа так и не дождалась. Нина Павловна почувствовала, что сын получил её сообщение и наверняка вернется домой.
Мальчики пробежали мимо неё гурьбой, пожилая дама в парике кормила голубей и фонтанчик разливался из огромной чаши, ни на секунду не умолкая.
«Как интересно, оказывается, наблюдать за всем происходящим», думала она. А ведь это было всегда, просто она не замечала всего этого. Словно это было ей вовсе не нужно. «Как много я потеряла в этой жизни. Вся моя любовь к сыну затмила все чувства, а ведь я бы могла найти себе мужа или просто не разводится. Доктор был прав, никуда он нас с Кимом не бросал, мать сделала все, чтобы я не жила с ним».
- Эх, мама, мама! – сказала она громко. Ей было горько и обидно, что жизнь поступила с ней так несправедливо и она, не сумев отстоять свое счастье, просто-напросто о нем забыла и вспомнила только сейчас, когда сын её сделал свой выбор.
«Мне ведь всего лишь сорок два. Или уже сорок два», думала она, вставая и тряхнув головой, решила, что постарается вернуть себе счастье.
И солнце светило как-то по-особому ярко и торжественно. Рядом шумел отбойный молоток, рабочие ремонтировали дорогу. Раньше она почему-то не обращала внимания на подобные вещи. Она ехала в метро и думала о том, как объяснит сыну, что поменяла отношение к его поступку. Хотя поменяла ли? «Ой, как сложно! Единственное что я могу, только лишь смириться с этим, но чтобы понять.… Я не смогу это сделать так сразу».
Она зашла в квартиру и тут же почувствовала запах спиртного. Она заглянула в комнату к сыну. На кровати спал Ким, укрывшись одеялом.
- Ну вот, горе заливает. Первый раз так напился, ну ничего проснется, я ему задам, - сказала она вслух. Она всегда разговаривала сама с собой, все равно её никто не слышал.
«А ведь он совсем уже не ребенок, подумала она, глядя на него. Интересно, какие были у него отношения с другом?»
Нина Павловна легла спать на кухне, чтобы застать Кима и поговорить с ним. И вот он вышел, наконец, из комнаты, заспанный, с недовольным видом и удивился, увидев мать.
- Сынок, доброе утро! – произнесла она.
Ким посмотрел на неё холодными глазами и отвернулся, собираясь уйти.
- Подожди, - подскочив, остановила она его и повернула к себе. Ким попытался вырваться, но все же взглянул на неё.
- Сынок! Ты прости меня! Я виновата перед тобой, пожалуйста, прости!
Ким был удивлен.
- Ответь что-нибудь! – умоляюще произнесла она, глядя на его руки.
- Я много думала. Ты можешь встречаться со своим другом, я не против.
Он ничего, не ответив, прошел в ванную и заперся там.
Этого Нина Павловна никак не ожидала. Должно быть, что-то случилось с его другом. Она набрала номер Паши, но сразу же сбросила.
- Боже мой, что же я натворила! Какая стена! Психотерапевт говорил, что я могу его потерять. Она написала записку: « Сынок! Я очень тебя люблю. Только не молчи. Не огорчай свою мать. Я разрешаю тебе встречаться со своим другом. Я о многом думала, пока тебя не было. Отошли ему SMS, но не заставляй меня самой звонить ему, это выше моих сил».
Она оставила на полу у входа в ванную записку и зашла в свою комнату.
Где-то минут через пятнадцать Нина Павловна услышала, как из ванной вышел Ким и кажется, увидев, что на полу что-то лежит, поднял бумагу.
- Его нет, он уехал, - пояснил Ким, заглянув к ней в комнату.
- Должен же быть какой-то выход, - сказала она.
- Какой?
- Не может человек просто так уехать из большого города. Тебе просто дали неправильную информацию.
- Ты думаешь, он все ещё в городе?
- Не сомневаюсь даже в этом. Я много думала о тебе, сынок. Не могу я видеть, как ты мучаешься. Не такое уж у меня черствое сердце. Я просто думала о тебе, когда встретилась с твоим другом. Прости меня, если можешь!
- Ничего, Мама, ведь мы вместе, правда?
Он подошел к ней вплотную и крепко, что было силы, обнял. Уткнувшись ему в плечо, мать разрыдалась. Почувствовав это, Ким тоже заплакал. Долго они стояли так обнявшись. Тогда они были одним целым. Крепкий союз матери с сыном.
- Съезди к нему на работу ещё раз. И спроси не вахтершу, а директора этого самого заведения, - сказала мать.
- Хорошо, так и сделаю.
- Позавтракай со мной.
После Ким отправился в то же училище, в котором был недавно. Он сел на лавку у входа и стал ждать. И к директору он не пошел. Было неловко спрашивать, где его друг. Ким прождал целый день, но так и не дождался своего любимого. Пришлось снова спросить вахтершу, где сейчас Павел.
- Да, что тебе, не понятно, сказала ведь я тебе, объяснила ведь, нет его здесь. Уехал.
- Куда он мог уехать? Здесь его работа, никуда он не уедет из этого города.
- Да что ты пристал ко мне? – начала махать на него руками вахтерша.
- Я все равно узнаю, где он. Я пойду к директору и спрошу, - со злым лицом объяснил Ким.
- Вот наказание мне. Не велел говорить, - произнесла она губами. Ким это уловил и, схватив её за руки, закричал:
- Мне не велел? Скажите, - он уже тряс её.
Только любовь могла заставить его так поступать. Он не контролировал уже своих действий.
- А-а, дурак, отпусти, больно. Да что это такое, неужто мне милицию вызвать?
- Где Паша, - не мог успокоиться Ким. – Где Паша?
Истерика и громкий вопль не могли не тронуть сердце. Любой, услышав этот ужасный крик, сделал бы все что угодно, чтобы успокоить того, от кого тот исходил. Вахтерша вывернулась из его рук и, ловко схватив его сзади, втолкнула в свою маленькую комнату.
- Успокойся, - объяснила она, усадив его на кушетку.
- М-м-м, - не мог отдышаться Ким.
- Напишу я тебе его адрес, только не ори. И не говори, что я дала, понял?
- Ага, - кивнул головой он.
Вахтерша быстро что-то начеркала на листке бумаги и протянула его Киму.
- Тебе корвалола надо накапать, - произнесла она, открывая шкафчик.
Ким вцепился в эту бумажку и, даже не заглянув в неё, крепко зажал в руке.
- Пей, не бойся, - проговорила вахтерша, протягивая ему стаканчик с мутноватой жидкостью.
- Нет, - резко отстранив от себя её руку, произнес Ким.
- Не хочешь? – удивилась вахтерша, и странно как-то посмотрев на него, выпила сама.
Ким немного успокоился и, кивнув ей, вышел.
Приехал он по тому адресу около полуночи. Долго блуждал он в поиске улиц, но не мог сначала разобрать, что написала ему корявым почерком старая вахтерша. То ли это была улица Подбельского, то ли Подлесская, он не смог понять и, только обратившись к молодому милиционеру и протянув клочок скомканной бумаги, попытался узнать, где это находится.
Сержант милиции сначала не особо поверил Киму и громко крикнул ему в ухо. Ким этого не слышал, только почувствовал, как что-то резко подуло в шею и запахло прелыми яблоками. Только потом, немного смутившись, взял ручку и аккуратно написал правильный адрес.
Так Ким оказался около полуночи в совсем незнакомом месте возле старой гостиницы, переделанной не так давно из общежития. И с консьержкой тоже было трудно объясниться. От полученного стресса Ким, не мог толком составить речь. Звуки вырывались урывками, что заставляло смущаться консьержку, которая во все глаза смотрела на него и не могла ничего разобрать. Только потом, рассмотрев хорошо бумажку с адресом, она объяснила, что этот человек находится в 204 номере, но согласно распорядку она не имеет права пропускать посторонних в ночное время.
- Надо, надо! – объяснял Ким.
- Нет, нельзя! – отвечала она.
Ким не собирался сдаваться и ситуация могла бы повториться как и с вахтершей, но помог случай. Непонятно откуда взявшийся афроамериканец начал что-то требовать и громко ругаться. Может, в гостинице не было горячей воды, то ли ещё чего-то, но консьержка тут же отвлеклась от Кима и стала всецело заниматься темнокожим человеком.
Ким молниеносно проскочил мимо них и взбежал на второй этаж. Тусклая лампочка освещала узкий проход между номерами. Зеленые ковры старого допотопного вида, истертые в некоторых местах навевали тоску. Отыскав нужную дверь, он остановился и осторожно постучал. Он знал, что барабанить в дверь сейчас нельзя. Это было очень опасно. Костяшки пальцев ритмично стучали по деревянной двери, но никто и не думал открывать. Он смотрел фильмы как через балкон можно попасть в номер, но было неловко будить рядом живущих. И тут он увидел приближающуюся по коридору фигуру консьержки.
- Вниз! – показывала она руками.
- Нет! – жестом ответил Ким.
Увидев, что ей не справиться она достала маленький электрошокер и хотела, было уже его применить, как дверь номера раскрылась. Заспанное и оплывшее лицо смотрело с недоумением на них. С ужасом Ким узнал в этом обросшем недельной щетиной существе своего любимого друга.
- Извините, маленькое недоразумение, этот молодой человек хотел вас видеть.
- Да? – все ещё недоумевая, спросил Паша. Он был не в себе. Ким принюхался, от него не пахло спиртным.
- Я не пускала, он сам проник. Сказал, что вы его знаете.
- Да, этого человека я знаю. Пусть он войдет. Вы уж никому ни слова, хорошо? - сказал он, впуская Кима.
- Не ожидал! – с усмешкой произнес Павел. Из туалетной комнаты пробивался свет, но его было недостаточно, чтобы рассмотреть, что тот сказал.
- Что молчишь? Ах, да, совсем забыл, - произнес он, включив свет.
- Как ты мог, убежать и спрятаться от меня? – спросил Ким. Он стоял и смотрел на Павла, не зная как поступить, броситься ему в объятия или же просто поцеловать.
- Ты знаешь, мне много тебе надо сказать. Проходи в комнату, - объяснил он.
В комнате было сыро и неопрятно. Возле кровати валялись какие-то таблетки, одежда скомканная валялась по всему номеру. Слуховой аппарат был раздавлен, маленькая батарейка откатилась на пару сантиметров. Он зажег торшер, потушил главный свет и сев на кровать, чтобы его хорошо было видно начал:
- Ты может, и зря пришел ко мне. Как ты меня нашел, я не буду вдаваться в подробности, скажу только, что я врал тебе. Я не глухой как ты. У меня отличный слух.
- Как? – удивился Ким. – Ты мне врал?
- Так было просто удобно. Я всегда мечтал иметь глухонемого друга.
- Зачем?
- Так, для интереса. Интересно узнать ваш мир. Я пишу диссертацию на эту тему. То, что я танцор, это ничего не значит. - Я пришел извиниться за мать. Она была не права, что встречалась с тобой.
- Да, это было паршиво с её стороны. Она сказала, что это ты послал её.
- Нет, я бы не смог.
- А кто вас знает! – махнув рукой, ответил Павел.
Ким не знал, что и сказать. Он сейчас думал о том, как же несправедливо и жестоко поступил сидевший напротив него человек, который был его другом, которого он так сильно полюбил. Как же так?
- Не бери в голову, - успокоил его Паша. – Вы все равно не умеете любить.
- Как?
- Очень просто. В вас один эгоизм. Вы все любите только себя. Неужели я поверил в то, что ты влюбился в меня. Вот зачем ты пришел? Для того, чтобы увидеть меня или же показать себя, какой ты храбрый, что нашел меня?
- Я не знаю, - ответил, глядя в пол Ким.
- Все ты знаешь.
- А зачем ты поступил со мной так?
- Я же говорю, мне просто нужно это для работы. И ещё мне нравятся мальчики. Нераспечатанные особенно.
- Тварь! – зло выругался Ким и, вскочив, заходил по комнате.
- Давай, давай, сценку мне устрой, посмотрим, на что вы ещё способны.
- Как ты мог? – вглядываясь в лицо Павла, спрашивал он.
- А что здесь такого? Любой бы на моем месте мог быть. Все равно когда-то надо начинать. Не все ли равно с кем. Я долго искал по Интернету знакомства с таким как ты. И вот посчастливилось таки встретить.
- И что?
- Это знаешь как здорово, когда мальчик, совсем юный, пахнущий молочком, отдается тебе. Вырастешь, узнаешь.
- Да ты… негодяй. Я не знаю, что делать, - заломив руки, проговорил Ким.
Павел смотрел на него и, что-то заставило встать и взять его за трясущиеся руки.
- Дурашка, пойми, это все твоя мать. Она велела мне порвать с тобой. Ты думаешь, мне легко?
- Ты ведь соврал только что ведь, правда? – спросил отчаянно Ким.
- Представь себе.
- Если бы ты только знал, как я долго искал тебя!
- А стоило ли?
- Мама почему-то изменилась по отношению к тебе.
- Не могу поверить, - усмехнулся Павел.
- Никогда не шути так, пожалуйста. Я люблю тебя!
- Я тоже! – ответил, крепко обняв, его Павел. – Как приятно обняться за столько дней, прости, я не брит.
- Ты все равно приятный, люблю тебя.
- Ким, понимаешь, что нас ждет?
- Пока нет. Но мне все равно. Главное быть с тобой рядом. Сегодня ночью, завтра утром, и весь завтрашний день.