Май плакал, испугавшись первой грозы и собственной дерзости. Капли стучали о стекло то настойчиво, то смиренно, будто просились в тепло ласкового дома. Белый шум дождя заполнял комнату, создавая ощущение покоя и тихой радости, когда так не хочется покидать уютный уголок. Кусты сирени, принимая удары, дрожали, будто проснувшиеся после долгого безмятежного сна. Вчера вечером они так и не отдали заветный цвет с пятью лепестками и желанье осталось внутри.
Оно сидело в маленькой рыжей девчушке, рисующей за столом цветы простым карандашом.
Звали её Вера, но называли Машкой. Одна из детских причуд. Когда однажды ей читали «Сказку про рыбака…» на словах «Не хочу быть столбовою дворянкою» девочка взяла отца за руку и тихо сказала:
- А я не хочу быть Верой…
На вопрос "Почему?" она объяснила, что чаще её зовут Верка мальчишки и девочки во дворе. Это грубо, а вот если бы её звали Маша. Даже Машка звучит ласково. Через несколько дней её так и называли. Это была первая победа личности. Приехав в деревню, для всей ребятни она уже была Машкой. Потом бабушка рассказала, что раньше у человека было два имени, и одно всегда скрывали от недобрых людей, чтобы не навлечь беды.
Штрихуя лепестки последнего семицветика, она оглянулась на отца и весело улыбнулась.
- Ты опять считаешь свои счётки? Зачем ты это делаешь каждый день?
- Я не считаю, – послышался ответ, – я читаю себя. Если хочешь, научу, только по-другому. В древних буддийских монастырях ученикам давали такое задание. Нужно было из одного стакана перекапать пальцем в другой всю воду. Хочешь попробовать?
- А это трудно?
- Если думать о приятном: о том, что любишь или нравится, то – не очень. Неси…
Машка ловко спрыгнула со стула и принесла маленький стаканчик, каким продают специи на базарах. Там была вода. Ровно половина.
- Почему ты улыбаешься? – спросила она, – думаешь, у меня не получится?
- Нет, Маша, не думаю. Знаешь, мы с мамой почти всю жизнь спорим: стакан наполовину наполненный водой или пустой наполовину. Ты как думаешь?
Машка немного постояла и побежала к раковине. Она открыла кран на всю мощь и наблюдала, как пузыристая струя шипела в стакане. Потом принесла полный стакан и важно заявила:
- Главное – это стакан! А воды в кране всегда полно. Я не люблю, когда вы спорите. Тогда вы похожи на старика и старуху.
- А ты – золотая рыбка?
- Нет, я – синее-синее море.
- А если воду отключат?
- Можно взять у соседей, – не задумываясь, протараторила она.
- У них тоже нет, – возразил отец.
- Тогда в колодце.
- В городе?
- Купить в магазине, сейчас есть большие бутылки!
- Магазин закрыт. Денег нет.
- Ну, тогда, только …
Она выскочила за дверь и зачерпнула стаканом из кадки, стоявшей под водостоком. Вода была мутная с сероватым оттенком и плавающими черными крупинками.
- Ой, – удивлённо воскликнула Машка,- а где это небо запачкалось?
- На Земле, Маша. А знаешь, когда ты родилась, я действительно почувствовал себя стариком. Глубоким стариком. А давай, у меня тоже будет второе имя. Зови меня стариком, договорились?
- А «папа» будет твоё тайное имя? Ты чего-то боишься? – Машка погладила Старика по голове и заглянула в глаза. От детского взгляда можно скрыть ложь, но правду…
Второй час Машка капала воду. Она старалась думать о приятном, о том, что любит… С каждой каплей стакан наполнялся цветами, котятами в лукошке, говорящими куклами, акварельными красками, мамиными пирогами, бубушкиными сказками, запахом сирени, папиными счётками, солнечными зайчиками соседских мальчишек, красивыми лицами, птичьми песнями, свечами на торте, даже мокрым носом телёнка Бяшки…
С гордостью она поднесла стакан к Старику, который посмотрел на неё удивлёнными и тёплыми глазами, как смотришь на победителя, греясь его радостью. Он взял стакан в руки, немного подержал и выпил.
- Зачем ты выпил… мою любовь? Дашь мне счётки? Теперь я смогу…
Глубокой ночью на кухне горел свет. Старик сидел за столом и капал.
Он старался, но кроме воспоминаний о Машке… Они были такими яркими, настоящими и живыми, что все остальные казались бледными призраками ушедшего прошлого.
- Странно, – подумал он, – что я смогу ей дать? Только вернуть её же любовь.
Он вспомнил, как вчера они искали в сирени цветок с пятью лепестками, и Маша по большому секрету рассказала, что мечтает нарисовать такую картину, чтобы глядя на неё, можно было увидеть не только глазами, но и руками, носом и кожей. Как вот эту сирень, от запаха которой внутри становится легко и весело. А он, сколь не перебирал, не мог придумать ничего, кроме одного: пусть всё остаётся как есть. Обыденное, но искреннее желание.
Утром на тумбочке у Машиной кровати стоял стакан с колодезной водой, а сверху плавал нежный пятилистник сирени.
Старик уехал в город первым автобусом и, возвращаясь назад, сладко дремал, прижимая к груди пакет с акварельными красками и альбомом.
К вечеру над его кроватью, закрывая оторвавшиеся обои, висел рисунок. В стеклянном цилиндре с сиреневой водой стоял цветик-семицветик с одним оторванным лепестком. А внизу неровная детская подпись «Спасиба за краски».
Полный стакан любви, таинственной, как белый шум дождя.