УРУС-МАРТАН
Невыдуманная история, которая основана на реальных фактах и событиях. Некоторые фамилии изменены.
Однажды чеченцы чуть было не похитили… мою горячо любимую жену Марию.
Меня направили в служебную командировку в город Грозный Чечено-Ингушской АССР для выполнения особого задания.
Грозный в середине семидесятых годов находился в тройке самых криминогенных городов нашей страны. В то время в столице преступного мира городе Ростове полуофициально собирались воровские съезды и конференции, на которых короновали «воров в законе». С просторов огромного государства туда слеталось чёрное вороньё: авторитеты и крёстные отцы преступного мира. Они по деловому обсуждали все наболевшие проблемы и определяли тактику дальнейших действий. Воры избрали даже своё правительство, назначили себе министров, приняли свою программу и Устав. У всех министров были свои гербовые печати. Одну такую печать я собственными глазами видел в музее криминалистики в городе Ленинграде. На ней был изображён герб с двуглавым орлом, череп, скрещенные кости и надпись: «Министерство разбоя, карманных краж и грабежа». Если читатель, Вы мне не верите, то съездите в Санкт-Петербург, посетите криминалистический музей и там убедитесь в правдивости моих слов.
И если Ростов-папа был пристанищем и вотчиной ворья и бандитов всех мастей, то город Махачкала числился всесоюзным рынком спекулянтов, мошенников и барыг. На огромной, гудящей как улей, барахолке, несмотря на тотальный дефицит, можно было купить абсолютно всё: от швейной иголки, произведённой в подпольном цехе где-нибудь в Мухосранске, до автомобиля любой марки. Автомашины естественно были только отечественного производства, двигатели – с перебитыми номерами. Документы конечно были липовые, а само транспортное средство угнано где-нибудь в Прибалтике или на Дальнем Востоке. Махачкала – вотчина цеховиков, скупщиков краденого и прочих дельцов криминального сообщества.
В Чечне же орудовали банды грабителей, похитителей людей и прочий криминал. По ночам воры дочиста обчищали магазины, загружали ценностями грузовые машины и растворялись в горах Дагестана и Ингушетии. Найти их было чрезвычайно сложно. Бандиты средь бела дня нападали на водителей легковых и большегрузных машин, обирали шоферов до нитки, а спустя некоторое время у обочин пыльных просёлочных дорог в кюветах находили обезглавленные трупы несчастных жертв.
Вот в такое осиное гнездо мне предстояла незапланированная поездка. Узнав об этом, моя жена Мария тоже запросилась поехать со мной:
- Я тоже хочу побывать в Чечне! Возьмёшь меня?
- Только тебя там и не хватало! Хочешь в заложницы попасть? Посмотри на себя! Зачем волосы в белый цвет перекрасила? Чеченцы блондинок очень любят. Не успеешь моргнуть, как уволокут тебя в горы.
- Долго перекраситься что ли?
- Ладно! Оставайся такой, какая есть. Я подумаю и с начальством поговорю. Может тебя телохранителем оформить? Так тебя саму охранять надо.
- Оформляй, кем хочешь, только возьми в Грозный!
В этот период времени у меня проходил стажировку курсант Волгоградской следственной школы Абдуллазиев Абу – чеченец по национальности.
Абу был небольшого роста, коренаст, хорошо сложен, но на голове сквозь чёрные редкие волосы предательски пробивалась небольшая плешь. Кроме того, практикант приходился родным племянником знаменитому на весь мир танцору Махмуду Эсамбаеву, а сам являлся чемпионом Советского Союза по спортивной борьбе самбо.
По характеру самбист был весёлым, остроумным человеком, с большим чувством юмора. Узнав о том, что я лечу в Чечню, он стал напрашиваться взять его с собой.
Мы с Абу зашли к начальнику районного отдела милиции подполковнику Калатанову. Едва переступив порог кабинета, стажёр спросил у шефа:
- Можно я с Соколовым поеду в Чечню? Буду ему помощником и заодно телохранителем. У меня звание мастера спорта по самбо. Там неспокойно, а я знаю обычаи и нравы местных жителей. Заодно проведаю отца с матерью.
В словах стажера Калатанов усмотрел опредёлённый резон и долю необходимости. К тому же отказывать чемпионам и племянникам самого Эсамбаева было не в правилах руководителя милицейского подразделения.
- Ладно! Езжайте вдвоём. Одному – рискованно! Ты прав – студент! Охраняй! Передай привет родителям.
- А можно я с собой свою жену возьму? – вступил я в разговор.
- Это еще зачем? В Тулу со своим самоваром?! – удивился шеф.
- Самовар настаивает и грозится обдать кипятком, если не возьму в Грозный.
- А не опасно, Володя?! Ведь какому риску супругу подвергаешь! В конце концов, ведь, могут женщину и похитить? Как думаешь?
- Не так страшен чёрт, как его малюют. Жена у меня рисковая, в обиду себя не даст. К тому же присутствие в бригаде представительницы прекрасного пола скрасит нам выполнение деликатного задания.
Калатанов на некоторое время задумался: «Вообще-то, какая необходимость подвергать риску женщину? Впрочем, жена-то его, а не моя! Хрен с ним! Пусть едут втроём. Меньше по бабам будут шастать, да в рюмку заглядывать». Начальник махнул рукой и вслух произнес:
- Хорошо! Пусть будет по-вашему! Оформляйте командировки!
- И на жену?!
- Жену за свой счёт вози! Она у тебя в милиции не работает!
- Шучу я! Конечно за свой! Не в первый раз!
- Знаю – что не в первый. Таскаешь супругу по командировкам по всему Союзу!
- Так ей же интересно новые города посмотреть, мир увидеть своими глазами, да и мне спокойней…
- Что? Ревнуешь?
- Если честно – есть немного!
- А за какие шиши билет покупаешь? Может, взятки берёшь?
- Так отпуск же ей оформляем! А взяток я не беру! Себе дороже! Вы прекрасно об этом знаете!
- Да знаю! Знаю! Пошутить нельзя? Никто ещё не запрещал с жёнами по командировкам ездить. Наоборот – поощряют это дело! Только вот самовар возить – желающих мало! Оружие берёте?
- Оно нам не нужно. Нашим оружием на переговорах будет женщина.
- Смотрите: чтобы это оружие не выстрелило в вас, - пошутил начальник отдела, и последнее слово осталось за ним.
Раскрыть суть задания я не могу, так как оно было конфиденциальным, и не подлежало огласке. Могу лишь вкратце сообщить вам, что речь шла о передаче уголовного дела коллегам из Министерства Внутренних Дел Чечено-Ингушской автономной республики
Спустя некоторое время наша боевая троица в составе двух рыцарей и отважной амазонки самолётом Аэрофлота были заброшены в самое логово преступного мира – город Грозный.
Мы оперативно провели нужные встречи в Министерстве, решили все надлежащие вопросы и быстро закончили все дела. Никто на нас не напал и не ограбил. Чеченцы для себя уже давно решили, что взять с нас нечего, а мы в свою очередь поняли: мы здесь и на хрен никому не нужны, и что гостям пора убираться подобру-поздорову.
Однако возвращаться домой было ещё рано, впереди выходные дни: суббота и воскресенье, и Абу пригласил нас с Машей в гости к себе в Урус-Мартан, расположенный на реке Терек в 25-ти километрах от Грозного.
Великолепная троица решила проехать это расстояние на такси и осмотреть местный ландшафт. Водитель Курбан оказался веселым, заводным парнем: всю дорогу шутил и рассказывал смешные анекдоты про Василия Ивановича, Петьку и Анку-пулемётчицу:
«Прибегает запыхавшийся Петька:
- Василий Иванович! А белые пиво с раками едят!
Чапаев:
- Анка! Готовь пулемет! Сейчас белякам по сракам врежем, чтобы не наглели! Морды наели – теперь сраками жрут!»
У трассы часто попадались уютные придорожные кафе, где продавалось холодное пенное чешское пиво. День выдался довольно жаркий, ярко светило одуревшее солнце, которое выжигало все вокруг калёным железом, жутко хотелось пить. И сам бог велел опробовать зарубежный напиток, который в Волгограде днем с огнем не сыщешь.
Водитель-весельчак по своей инициативе притормозил около первой попавшейся «кафешки», где мы все выпили по кружке ледяного пива, которое мелкими иголочками приятно покалывало и пощипывало пересохший рот.
Шофёр вместе со всеми опрокинул кружку освежающего алкогольного напитка.
- Курбан! Ты что делаешь? С тобой же два работника милиции! У нас только за запах могут лишить водительских прав, - упрекнул я таксиста.
- Успокойся, Василич! У нас все водители за рулём немного выпивают. Так принято, - заступился за злостного нарушителя правил дорожного движения мой помощник.
Курбан посмотрел на меня пристальным взглядом, как Ленин на буржуазию и, как ни в чём ни бывало начал рассказывать новый анекдот:
- Василий Иванович! Анка белым даёт прикурить! Так даёт – только дым идёт! – говорит Петька.
- Пусть перекурят! Лишь бы сама не отдалась, а то нам Дуньку Кулакову звать придётся, - отвечает Чапаев. Через час Василий Иванович спрашивает:
- Где эта б…? Когда она накурится?
Петька отвечает:
- Да вон она! Сама идёт и вторую б… ведёт! Наверное – Дуньку Кулакову.
Чапаев спрашивает:
- А зачем нам две б…?
- Так нас же двое, Василий Иванович!
- Тогда, Петька, мне - Анку, а тебе - Дуньку Кулакову!»
Мы весело посмеялись, а Курбан заявил:
- Да! По поводу выпивки за рулём. Жарко ведь. Пить хочется. Вам можно, а почему мне нельзя? И никто у меня права не отберёт!
- Это ещё почему? У вас что? В Чечне другие законы?
- Законы те же! Гаишники другие!
На протяжении всего пути нас только один раз остановил дежурный инспектор ГАИ. Он был черный, как смоль, злой, как собака и мрачный, как осенняя туча. К тому же сильно чем-то недовольный. Транспорта в этот день проезжало мало и карманы постового милиционера, по всей видимости, были пусты.
Курбан не вылез из автомобиля и не подошёл к блюстителю порядка, как это везде заведено. Гора сама подошла к Магомету. Хмурый инспектор нагнулся к ветровому стеклу, которое было опущено, для порядка козырнул и … ничего не сказал. Таксист молча вложил в водительское удостоверение трояк и протянул права «Командиру». Тот дыхнул на нас перегаром, а водитель дыхнул на милиционера запахом свежего пива. Ни сказав слова, инспектор ловко и как-то незаметно, привычным движением фокусника повертел в руках документ и вернул его водителю. Трех рублей там уже естественно не было. Деньги скрытно от наших глаз перекочевали в карман постового, который немного смягчил хмурый взгляд, так же молча козырнул еще раз и махнул полосатым жезлом: «Езжайте!»
- Все хотят пива! И водители, и милиционеры, - неожиданно заявил Курбан, после чего рванул «Волгу» с места так, что дико взревел мотор, и машина понеслась вперёд, как гоночный болид. А жизнерадостный водитель запел звонким голосом:
«Ты ходишь пьяная, полураздетая,
По тихим улочкам Махачкала!
Тебе мерещится, что водка плещется,
Селёдки прыгают вокруг стола».
В родительском доме Абу стол для долгожданных гостей уже был накрыт. Только водка не плескалась, а стояла на красивой скатерти в запотевших бутылках. Селёдки - вокруг стола не плясали лезгинку, а спокойно в нарезанном состоянии лежали в селёдочницах тонкими аппетитными ломтиками.
Большой дом клана Абдуллазиевых был построен из красного кирпича. Я насчитал 8 или 10 просторных комнат. Двор также огромный с различными постройками: баней, сараями и погребами. Вокруг шумели зелёной листвой фруктовые деревья: яблони, сливы, груши и персики. В глубине прекрасного сада росли высокие раскидистые орешники, покрывая благодатной тенью и прохладой окружающее пространство. Еще дальше на пригорке расположился виноградник с чудесными лозами красного и зелёного винограда. Около строения стелились длинные грядки с клубникой, луком и чесноком. Под открытым небом зрели упругие пупырчатые огурцы и гладкие ярко-красные помидоры.
По случаю приезда гостей собралось множество родственников. Старший брат приехавшего чемпиона – Аслан работал начальником строительного управления. Средний брат Ахмат – директор винзавода. Кроме них явились еще целая куча сестер со своими мужьями и ребятишками. Кто где работал и служил? Убей меня - не помню. А еще прибыли дальние родичи – десятая вода на киселе. А потом подтянулись соседи и просто знакомые! Я совсем сбился со счета, но по моим скромным прикидкам набралось около сотни человек.
Началось гулянье, сопровождаемое гортанными песнями и плясками с кинжалами, с шумными разговорами, с бесконечными тостами и прибаутками. Без драк, поножовщины, поросячьего визга и вопросов: «Ты меня уважаешь? Или нет?» Мы с Машей танцевали вместе со всей честной компанией. На русском языке гуляки знали только одну песню: «Катюшу», так что подпевать нам с супругой не пришлось. Конца пиршеству не было видно, а посему Абу пригласил нас в гостевую комнату и подарил на память фотографию кланов Абдуллазиевых и Эсамбаевых. В центре снимка позировал сам великий танцор всех времён и народов - Махмуд. ( Фото, к сожалению не сохранилось.)
После третьей рюмки мне вдруг неожиданно захотелось побороться с чемпионом Советского Союза по самбо. Последствия этого необдуманного поступка оказались плачевны: старший следователь по особо важным делам был бесславно повержен на ковёр на обе лопатки в течение пяти секунд, после чего заниматься борьбой мне сразу расхотелось. Многочисленная толпа родственников разошлась далеко за полночь.
В тревожном сне мне виделись водитель Курбан, отхлебывающий из кружки холодный напиток чешских пивоваров, хмурый гаишник с трояком в руке, серебристые селёдки, прыгающие около стола и Махмуд Эсамбаев в одних плавках, отплясывающий чечётку на столе.
С утра пораньше на белой «Волге» приехал старший брат Абу – Аслан, и пригласил нас к себе в гости. У него дома прибывших приветливо встретила молодая красивая чеченка – жена хозяина. Она сразу пригласила всех к столу, ломившемуся от всевозможных деликатесов и крепких спиртных напитков. Аслан угостил нас чеченским коньяком семилетней выдержки из подвалов винзавода, где директором был средний брат Ахмат. Вкусна оказалась и сёмга под винно-чесночным соусом, и рагу из молодого барашка, и рулет из индюшатины. После обильного угощения Аслан повёз нас в другой дом, из которого навстречу нам вышла совсем юная особа удивительной красоты с фигурой топ-модели. У неё были правильные черты лица, а огромные чёрные глаза и брови воронье крыло завораживали Вас и как бы тянули в бездонный омут.
- Это моя вторая жена! По- вашему – любовница, - представил нам красавицу Аслан.
«Ничего себе! – подумал я, - у нас за любовницу можно запросто из партии вылететь, а то и с работы вытурят в два счёта. А тут всё просто и открыто».
К слову сказать: самые красивые женщины на свете – это чеченки и польки. В женской красоте я толк знаю – поверьте мне на слово. Но возможно кому-то больше нравятся негритянки или китаянки. Спорить не буду: на вкус и на цвет – товарищей нет!
У второй жены строителя пить мы не стали, а кушать и подавно не хотели. К тому же предстоял выезд на лоно природы на шашлыки.
Водитель Аслана – Кадыр привёз всех нас на берег Терека. Вокруг о чём-то шептались и поверяли свои секреты большие деревья, в раскидистых ветвях которых гомонили и щебетали какие-то серые птицы. Вдалеке виднелась заснеженная горная вершина в покрывале белых облаков, а под крутым обрывом бесновалась полноводная быстрая река.
Вскоре подъехала чёрная «Волга», из которой вышли директор винного завода Ахмат с тремя своими друзьями. Чеченцы из багажника автомашины вытащили трепыхающегося живого барана, блеющего дурным голосом, и за рога поволокли его на заклание к костру, который уже разжигал Аслан с помощью младшего брата. Услуга Абу заключалась в том, что он во всю силу легких усердно дул в костёр, и больше распылял золу, чем помогал разгореться дровам. Однако от общих усилий сухие чурбаки все же запылали ярким пламенем.
Баран ни за что не хотел приносить себя в жертву, мотал дурной головой, дико вращал глазами, громко и жалобно блеял, предчувствуя близкую неизбежную смерть. Животина вырвалась из рук мучителей и бросилась наутёк. На пути ему на свою беду оказался водитель Кадыр. Баран с разбега ударил рогами человека в пах. Шофёр завопил от боли, не устоял на ногах и стал кататься по траве, громко крича: «Сволочь криворогая! Ой! Ой! Ой! Как больно!» - При этом держался обеими руками за своё мужское хозяйство.
Друзья Ахмата, не обращая никакого внимания на вопли товарища, поймали убегающего барана. Сверкнул на солнце острый чеченский нож – бедное животное издало жалобный предсмертный крик, и всё было кончено. Через пятнадцать минут окровавленная шкура жертвы висела на суку дерева, а туша жарилась на костре, на вертеле.
Пока принимающая сторона готовила кушанье, гости выпили по сто грамм, помянули «покойника», который поджаривался на жарких углях так, что от костра шел вкусный запах, приятно щекочущий обоняние. Тут Абу захотел искупаться. Он разделся и с разбега прямо с крутого берега бултыхнулся в холодные мутные воды Терека. Быстрое течение и крутящиеся водовороты коварной реки стали раскручивать тело смельчака, дерзнувшего противостоять стремительному потоку водной артерии.
Речка понесла купальщика, как щепку, к порогам на острые камни. Возгласы ужаса непроизвольно вырвались из наших глоток: помочь безумцу мы ничем не могли, и лишь с тревогой и страхом смотрели на происходящее. Однако Терек не смог наказать человека за сумасбродство. Справиться со спортсменом-чемпионом горная река не смогла. Сделать это её оказалось не под силу. Упругое, мускулистое тело Абдуллазиева с размахами сильных рук дельфином рассекало водную взбесившуюся стихию. Через минуту пловец достиг берега, после чего довольный и гордый собой вылез на кручу и подошёл к костру.
Через час мясо хорошо прожарилось, и было готово к употреблению. Мы выпили по второй и закусили ароматными кусками баранины, отрезанными острыми ножами чеченцев. Жителей гор немного развезло и потянуло на разговоры. Кто-то из них неожиданно с ехидцей в голосе спросил у меня:
- А ты пистолет с собой взял?
- У меня жена – страшнее пистолета! Зачем мне оружие? – пошутил я.
Дикий хохот чеченцев потряс верхушки деревьев и громким эхом отозвался где-то далеко в горах. Это аборигенам чрезвычайно понравилась моя шутка.
- А ты не боишься, что мы у тебя жену украдём? – не унимался балагур.
- Это у нас запросто, как два пальца обоссать! - добавил контуженный бараном Кадыр, пряча в уголках губ лукавую усмешку.
- Только рад буду! Но смотри – тебе это боком обойдётся! И учти – выкупа не дождёшься! – предупредил я насмешника.
Супруга с неподдельным интересом слушала эту перепалку подвыпивших мужиков, стрельнула в меня удивлённым взглядом широко раскрытых глаз, но ничего не сказала – скромно промолчала.
Я приветливо помахал Марии рукой, мол: «Не бери в голову! Ты же шутки понимаешь?» - А сам пошёл за кустики справить малую нужду. Возвращаюсь. Глядь! А жены-то нет! Нет и «Волги» с Кадыром.
- Где Маша? Что вы удумали? – спрашиваю у Абу и его братьев. А те – только ехидно посмеиваются и загадочно переглядываются. Я не на шутку стал волноваться. В сердце иголочкой больно кольнула ревность: «Абу, конечно, верный друг, но чёрт их горцев разберёт, что у них на уме? Коварный и непредсказуемый народец!» - уныло подумал я. Примерно через час, когда меня уже начинала бить нервная дрожь вперемешку с чувством ревности, послышался гул мотора. Подъезжает «Волга», из которой живая и невредимая выходит моя супруга.
- Ты где была? Я чуть с ума не сошёл!
- Да ездили с Кадыром окрестности смотреть.
- Ты что? Не могла предупредить?!
- Так я же Абу сказала. Он должен был тебе сообщить – куда я поехала.
- Докатаешься, подруга! Это тебе не Волгоград, а Чечня! – перевёл я взгляд на своего помощника. – А ты, почему мне ничего не сказал?!
Абу виновато отвёл взгляд хитрющих глаз и промямлил:
- Василич! Если честно – мы решили тебя разыграть, ну, и проверить твои слова: «У меня жена – страшнее пистолета!» А заодно посмотреть: как ты будешь реагировать на похищение.
- Ну и что? Проверили?! Хороши ваши шутки! До инфаркта могут довести!
В это время из машины побитой собакой нехотя вылезает Кадыр. У водилы под левым глазом – большой синяк, а на щеке – глубокая красная царапина.
Участники трапезы с жертвоприношением барана насторожились.
- Ты что? Упал? – спросил у шофёра Аслан.
- Да нет! Вон – Коза…! - кивнул водитель на мою жену. – Неосторожно её за коленку тронул, а она подумала, что я на её честь посягаю. И засветила мне фонарь. А потом - в морду вцепилась. Когти, как у тигрицы!
- Я же предупреждал всех: «Гостью пальцем не трогать!» - гневно крикнул Кадыру мой помощник.
- Так я же нечаянно!
- Так уж и нечаянно?! Куда ж ты полез? Тебе же баран рогами всё отбил? – съязвил Ахмат.
Оглушительный хохот потряс всё вокруг. Мы с Машей весело смеялись вместе со всеми.
- Вот! Вам и доказательство…! Зачем мне пистолет? – подытожил я историю с похищением заложницы.
Комический конфликт местного масштаба замяли очередной рюмкой французского коньяка «Наполеон» и куском хорошо прожаренного мяса.
Поздно вечером мы вернулись домой. Ночью мне снился лохматый баран с человеческим лицом Кадыра. Потом баран превратился в лошадь. Кентавр на задних копытах плясал вокруг костра, где на костре жарился… я. Рядом с получеловеком - полулошадью прыгала в ступе баба-яга с лицом моей жены. Супруга наставляла на меня пистолет, злобно хохотала и приговаривала: «Кто?! Кто?! – Страшнее пистолета?!»
Я проснулся в ужасе в холодном поту: увидел рядом с собой мирно посапывающую носом Марию, потрогал её рукой, чтобы убедиться, что это не баба-яга. Потом долго не мог уснуть и всё думал: не едет ли у меня крыша, и не схожу ли я с ума? В итоге я пришёл к выводу, что пить надо меньше, а то еще не то приснится!
Утром мать Абу зарубила горластого рыжего петуха и наварила лапши, а на обед мы со стажёром пошли в гости к среднему брату Ахмату. Маша с нами идти отказалась, сославшись на головную боль и взяв в руки книгу о подвигах национального героя Шамиля. В доме директора винзавода нас приняли так же гостеприимно, как и у начальника строительного управления. Вскоре подъехали Аслан с Кадыром, у которого левый глаз заплыл и почти ничего не видел. Братья быстро загрузили в багажник «Волги» бурдюки с вином, бараньи окорока, овечий сыр, зелень и другие закуски. Мы уселись на сиденья автомобиля и поехали на природу. Перед нашими взорами открылся удивительный ландшафт: гордые молчаливые горы с седыми вершинами, долины с густой зелёной травой, отары пасущихся овец. Меж гор простирались прохладные ущелья, в низинах серебрились быстрые речки. Блестели озёра. Шумели густые леса.
Путешественники расположились на большой поляне под кроной огромного раскидистого дуба. Постелили цветастое одеяло, на которое выложили выпивку и закуску. Бурдюки с вином быстро опустели, а окорока перекочевали в ненасытные желудки путников. За разговорами время летело незаметно. Яркое солнце клонилось к закату, даря остатки тепла и неги людям. Мы засобирались домой.
Тут из-за валуна, поддерживая спадающие штаны, выскочил Кадыр. Он держался руками за ягодицы и орал благим матом:
- Змея! Змея укусила!
Водитель пошел оправиться, спустил штаны и присел на корточки, при этом наступил на хвост большой змеи, спокойно гревшейся под теплыми солнечными лучами. Потревоженная гадина подпрыгнула и укусила непрошенного гостя за задницу.
Подбегая к стоянке, Кадыр запутался в штанинах и грохнулся со всего разбега на импровизированный стол с остатками еды и питья. В разные стороны полетели тарелки и чашки, вилки и ложки. Пострадавший носом пропахал землю и ударился башкой о ствол дуба так, что сверху дождём посыпались желуди. Голый зад укушенного бедолаги сверкал на солнце, как начищенный медный таз.
Мы все были обескуражены случившимся и не знали, как помочь пострадавшему. Однако на выручку соплеменнику пришёл бывший спецназовец и мастер спорта Абдуллазиев, которому ранее приходилась оказывать первую помощь при укусах змей и насекомых. Абу деловито отсосал губами кровь из ранки на ягодице шофёра и прижёг место укуса спиртом, найденным в аптечке автомобилиста.
- Что-то тебе, Кадыр, не везёт последнее время? То баран боданул в причинное место, то женщина глаз подбила, а теперь вот – змея ужалила! – пошутил Ахмат.
- Так ведь одна беда не ходит! Одна идёт – за собой другую ведёт! Это тебе, Кадырик, наказание за то, что к чужим жёнам пристаешь! – наставительно сказал Аслан.
Но Кадыру явно было не до шуток:
- А если змея сильно ядовита, и я умру?! – заныл он.
- Ты, дружище, бараном боданый, женщиной битый – от укуса гадюки не помрешь! – подытожил дискуссию Абу.
Шутки – шутками, но на всякий случай мы отвезли Кадыра, (а точнее он сам себя отвёз) в больницу к врачу, который в укушенную задницу ввел противоядие.
А мне этой ночью уже ничего не снилось, и я проспал до утра, как убитый.
Утром подвели итоги: дела сделаны, родственники проведаны, похищение Марии Соколовой были лишь имитацией, а Кадыр остался жив. Ко всему укусила его вовсе не ядовитая змея, а простой полосатый уж. В крови шофёра следов яда и в помине не оказалось, а очень болезненный укол в мягкое место был вовсе не нужен. За помин души убитого и съеденного барана, а также на посошок, опрокинули по рюмке коньяку. Собрали вещи. Попрощавшись с гостеприимными родственниками спортсмена, искренне поблагодарив их за радушный приём, на черной «Волге» среднего брата Ахмата бригада работников следствия выехала в Аэропорт города Грозного. Билеты на самолёт были куплены заранее и лежали в кармане. В ожидании нашего рейса я подумал о том, что чеченцы в своём большинстве – это прекрасные люди, с большим чувством юмора. К русским они относились безо всякой враждебности, а наоборот питали дружеское расположение. Я пришёл к выводу, что простой чеченский народ был и всегда будет другом россиян. Всё, что случилось позднее – на совести бандитов, отморозков и иностранных наёмников, у которых не было ни совести, ни стыда, ни жалости к старикам и детям. Один Беслан – чего стоит?!
По прибытии в Волгоград мы с Абу первым делом зашли с докладом к начальнику РОВД.
- Ну! Как съездили? – спросил Калатанов.
- Нормально!
- Дело грозненцам передали?
- Да, конечно! Претензий не было.
- Ну! А как жена? Не умыкнули чеченцы?
- Нет! Только пытались. Но супруга у меня – страшнее пистолета! Не далась похитителям в руки! – пошутил я.
- Всё ясно! К родителям Абу заезжали?
- Заезжали, - ответил стажёр и многозначительно посмотрел на меня.
- А как твой родной аул называется? – прощаясь с нами, спросил шеф.
- Не аул, товарищ майор, а посёлок городского типа. Называется - Урус-Мартан.