Юлькины каникулы. глава 4

 Глава3 "Ожидание"
http://www.proza.ru/2009/11/15/156

***
Юлька несла тяжелую сетку, злилась и считала. Раз. Два. Три. Четыре. Они вышли на центральную улицу, и теперь Юлька знала куда идет. Здесь рядом была остановка. Пять. Шесть. Семь. Все! Пришли. Тетя Тамара о чем-то тихонько говорила тете Наде. Они шли и шли. Юлька завернула голову и посмотрела на толпу стоящую у скамьи. Это здесь. Придет автобус, и они поедут. Она покажет Сашке свою школу. Она расскажет ему, что и где находится. Познакомит со своими друзьями. У нее их много.

Они пришли.  Она выбежала немного вперед и присела на скамью. Куда они идут? Зачем?! Она снова вскочила. Сашка заметил ее беспокойство, задрал голову и настороженно с вопросом взглянул на мужчину. Дядя Вася смотрел куда-то в сторону и не видел метаний сестренки или делал вид, что не видит. Сашка приостановился и потянул руку на себя. В туже секунду тяжелая мужская рука обхватила запястье.

Все, попался! Это произошло так быстро, что Сашка обомлел. Он почувствовал боль и опять попытался вырваться. Не вышло. Глаза мальчишки стали почти черными, когда он взглянул на отца своего друга. Что-то произошло. Рядом шел враг. Или нет? Сашка теперь не знал этого. Но ясно было одно: его дружок с утра знал что-то, чего не знала Юлька, чего не знает он. Но его сестренку не так то легко провести - она почувствовала, поняла ложь и возмутилась. Юля повернулась в сторону женщин и закричала.
 
- Тетя Надя?! 
 На возглас отчаяния, женщина отозвалась, каким-то странным надтреснутым голосом.
- Да?! Ты, чего застыла, Юлька? Нам дальше.
- Нет! Мы пришли. Я знаю. Мы всегда с мамой здесь на автобус садились.
 Заметив короткий взгляд женщины на супруга, Юлька похолодела. Ей, вдруг, на мгновение показалось, что мужчина крепче сжал руку брата. Зачем? Чтобы не сбежал? Почему?!! Мама! Мамочка! Они шли в сопровождении целой толпы взрослых и теперь, Юля начинала понимать, что сделано это было не зря. Они их обманывали! Мама! Как страшно! Тетя Тамара перестала улыбаться.

- Юля, мы еще не пришли. Давай-ка догоняй.
- Да, нет, же! - взвизгнула Юлька. - Это тут. Тетя Надя! Зачем нам куда-то идти? Это здесь! Я в школу хочу!
 Юлька не понимала этих взрослых. Они весь вчерашний день и все утро твердили ей, что она поедет в школу, а на самом деле вели куда-то еще. Зачем? Сашка стоял рядом с дядькой и дергался. Брат пытался высвободить руку из жестких тисков. Он стоял с этим, здоровенным мужиком, и глядел на нее испуганными глазами.

 Понимая, что сейчас не стоит никого сердить, Юлька зажалась, опустила голову и подошла к брату. Она снова почувствовала его обеспокоенный взгляд на себе и боялась поднять голову. Выражение страха на его лице Юльку отрезвили. Она, наконец-то, поняла. Их обманули. Она, может, и вернется в школу, а вот, что будет с Сашкой? Она не могла не слышать коротких реплик о том, что он маленький. И сейчас, ее пугало именно это. Ему же на будущий год в школу. Она это знала. А они что не знают? Почему ему нельзя с ней. Она остановилась, очумело, посмотрела на тетю Надю. Она поняла. Его не повезут в школу. Он не может туда поехать. Его не возьмут.

- Тетя Надя? 
- Да, дорогая?
Эти взрослые смотрели на нее как на больную. Юлька возмутилась.
- Тетя Надя? Саше со мною нельзя, да?!
Она молчала. Тетя Тамара, к ужасу, Юльки подошла к ней и тоже попыталась схватить ее. Перед глазами Юльки выросла тощая фигурка Артемки. Она заорала, ощутив себя в руках надсмотрщиц.

- За-чеем?
Тетку, как ужалили. Она отбросила ее руку и сразу же отошла в сторону. Во взгляде появилось что-то, смешанное со страхом, жалостью и недоумением. Юлька заметила эту реакцию: она испугалась. И Юлька орала еще громче.
- Яаа саа-ма! Не трогайте меня.
 По лицу побежали слезы. Сейчас, она хотела только одного, оказаться рядом с братом. Отлетев от женщины, она вцепилась в теплую руку братишки и замолчала.

Слезы бежали по лицу, но она не хотела или, пожалуй, просто не могла их вытереть. Руки были заняты. Она не знала, куда их ведут. Теперь не знала. И это было страшно. Она ненавидела и этих женщин, и этого мужчину. Ее предали. И Сашку тоже. Она знала, как он любил дядю Васю. А теперь идет молча. Он за все время не сказал ни слова. Юлька вдруг сообразила. Конечно! Он молчал с тех пор, как вошел, в дом тети Вали, после прогулки.

Он молчал и молчит до сих пор. Он боится. Юлька закусила губу, потаясь успокоиться. Она такая дура! Как она не подумала об этом сразу. Он был таким большим, взрослым, несмотря на то, что меньше ее. Он так много умеет, в отличие от нее. Он был таким уверенным. Он и теперь все понял. Сразу понял обман. Обе женщины смотрели на нее отчужденно.

Юльке было все равно. Хорошо хоть Сашка, несмотря на ее глупое поведение, вел себя молодцом. Женщины замолчали, и больше Юлька не видела их перешептывания. Они шли и шли. Юлька устала и, скосив глаза, посмотрела на братишку. Он брел, понурив голову. О чем он думал? Так хотелось спросить. О чем он думал?!! Они шли, а перед глазами мелькали тени, фигуры, тени, фигуры. Тени. Тени. Как долго!

- Ладно, вы тут постойте, я сейчас.

Голос обычно веселой тети Тамары, показался усталым и, непривычно, тихим. Юлька поняла, они, действительно пришли. Темное, высокое  здание. Юлька оглядела входные двери. Вот и табличка. Верхние золотые буковки хорошо читались, и Юлька прочла: «Райком», чуть ниже мелкий шрифт отсвечивало тенью и Юлька, как ни пыталась, не смогла разобрать ни слова. Несколько минут спустя, соседка появилась вновь, но не одна. Ее сопровождал высокий молодой человек. Он остановился в дверях и, осмотрев компанию, пошутил.
 
- Как вас много! Наследных принцев привели?! Поднимайтесь, Александр Сергеевич вас ждет.
Он приоткрыл дверь и дождался, пока все не вошли вовнутрь. Потом быстро пробежал вперед и показал рукой направление.
- Нам туда.
Сашка, наконец, получил свободу, и просто присоединился к Юльке. Они поднималась по лестнице и во все глаза смотрели по сторонам.

Ни в коридорах, ни на лестничных площадках никого не было. На каждом пролете стояли цветы. Красиво. Короткие занавески придавали скромному убранству нарядный вид. Незнакомая обстановка пугала и в то же время заставляла оглядываться и удивляться. На третьем этаже молодой человек подошел к двери и посоветовал.

- Всем заходить не надо. Достаточно одного. Присаживайтесь пока.
 Он указал рукой на тетю Тамару и она, кивнув головой, прошла следом за ним. Сашка сразу сел. Юлька устроилась рядом. Тетя Надя сняла платок, посмотрела на супруга, кинула короткий взгляд на закрытую дверь и присела перед  Сашкой на корточки. Очень тихо попросила.
 
- Вы не обижайтесь на нас, детки. В жизни не всегда бывает так, как нам хочется. Мы скоро уйдем, но вы, ребятишки, не бойтесь. Ладно! Это хороший дядя. Он обещал сделать все, чтобы вы были вместе. Думаю, так и будет. Договорились?!
 Надежда внимательно смотрела в глаза Саше и ободряюще улыбалась. Юлька ей не поверила. Тетка врала. Она видела это по отчужденному и равнодушному лицу мужика.

 Какую бы мысль ей не пытались всучить, успокаивая, она знала - они за одно. Может Саша и поверит. Юлька взглянула на него. Брат молчал. Она удовлетворенно хмыкнула. Еще бы! Ее братишка не глупый пацан. Он тоже все понял и не собирался успокаивать совесть чужой тети.
- Мы приедем к вам сразу же, как только узнаем, куда вас отправили. Пирожки вам привезу. Карамельки.

- Не надо!
 Глаза женщины заблестели. Юлька поняла, ее слова обидели женщину. Она покачала грустно головой и опять пообещала.
- Мы, все-таки приедем.
 Дверь немного приоткрылась и звонким голосом, кто-то позвал.
- Ребятишки! А ну-ка, проходите сюда!
 Тетя Надя встала и как-то растерянно оглянулась на мужа. Не получив от него необходимой поддержки, она положила руку на плечо Юльке и поторопила.

- Ну, вот, пора!
 Сашка встал и, к удивлению Юли, схватился за подол платья тети Нади. У Юльки от чего-то перехватило дыхание. Большая, почти пустая комната. Стол перед окном и стулья вдоль стены. Молоденькая, очень красивая девушка, за столом и цветная фотография на стене. Ленин. Юлька его узнала. У них в классе висел такой же портрет, только маленький.

 Что она ожидала увидеть в комнате? Юлька не знала. Но уж точно не эту девочку. Юле, она даже росточком, показалась маленькой. Странно, но эта девушка-подросток, Юльку успокоила. Она не могла их обидеть. Только не она. И это оказалось правдой. Девчушка встала и, действительно, оказалась малюсенькой. Юля вздохнула. А незнакомка подошла к ней, потрепала по щеке и похвалила.

- Ух, ты! Какая красота! Береги косу. Такое богатство на голове не часто встретишь!
В мгновение ока, забыв о Юльке, она переключилась на Сашу.
- Смотри, какой молодец! Как солдатик стоишь! Ровненько и твердо!
Девушка оглядела всех вошедших, и, наконец, посочувствовала.

- Как же это вас угораздило мамку потерять? Ааа?! Присаживайтесь, ребятишки. Вам теперь тут долго сидеть придется. Располагайтесь. Спать не советую, а вот расслабиться, пожалуйста! Можете даже ножки освободить, разуться. Здесь чисто.
Усадив ее и Сашу, она повернулась к тете Наде. 
- А вы, гражданочка, можете идти. Спасибо, вам, помогли ребятишкам.
 Юлька взглянула на женщину и, встретив, ее растерянный взгляд, почему-то испугалась.

Сашка, на слова девушки отозвался по-своему. Он подскочил и встал рядом теткой. Юлька тоже поднялась. Ее братишка, не смотря ни на что, доверял тете Наде. 
- Нет, нет, малыш! Тебе никуда идти не надо! Сейчас такая тетя придет! Доб-раяяя! И закончатся на этом ваши приключения – злоключения! Радуйся.
 
 Девушка взглянула на Надежду, и Юля поразилась.

Глаза маленькой девчушки, неожиданно, стали твердыми и холодными. И она приказала - не произнеся ни слова, она велела тете Наде выйти. Юльке стало страшно. Почему-то, как Сашке, захотелось подойти и ухватиться за подол. Вдруг, поможет и тетенька останется! Она злилась на свою соседку, но не боялась. А девушка ее напугала. Никогда Юлька не видела, чтобы люди молча, разговаривали. Внутри у нее все скукожилось и затряслось. Они прямо сейчас, прямо в этот момент, теряли свой дом. Она вспомнила умопомрачительный запах свежеиспеченных пирожков и проглотила слюну. Он сопровождал маму всякий раз, как она затевала стряпню. Аромат сладкой сдобы разносился по всему дому и друзья-приятели Саши, стучали в окно и приглашали его во двор. Они-то знали, если он выйдет, то притащит и для них горячее, с пылу с жару, угощение. И Санька их не разочаровывал. Он хватал с противня горячющие пироги и бежал во двор. Юлька всхлипнула. Стало до жути страшно. Сашка подскочил.

- Тетя Надя! 
В носу Юльки защекотало. Женщина остановилась и, как в коридоре, пообещала.
- Мы придем к вам, ребятишки. Не бойтесь, мы придем.
- Тетя Надя! - Голос отчаяния в словах Сашки, Юльку ввел в ступор. А он, заговорил о том, о чем сама Юлька никогда не думала. - Вы маме скажите, где мы, ладно?! Она же придет! А нас нет! Она потеряет нас, а вы ей скажите, где мы! Ладно?! И она найдет нас!
 
Юлька закивала головой. Сашка правильно говорил. Мама придет. Чтобы ни случилось: пусть Земля перевернется или Солнце упадет. Для нее нет преград. Она вернется к ним. Ведь она любит Сашу, она любит её. Она любит их старый дом и даже дядю Толю. А, Сашка, выговорившись, сел на стул и нахохлился, так будто рассердился. Тетя Надя прикрыла ладошкой рот, кивнула головой и быстро вышла. Она ушла, не попрощавшись с девушкой. А Юлька смотрела на закрытую дверь и понимала: все - они больше не встретятся. Никогда! Сашка, наверное, думал о том же, потому, что опустил голову и даже не посмотрел вслед тетке.

Юлька удивилась. Странный у нее братишка. Он и сильный, и смелый. Ей хотелось реветь, а он ничего - молчал и вел себя, как взрослый, без истерик и слез. В комнате стало тихо. Когда за стенкой раздалось знакомое звучание курантов, Юлька вздрогнула, подняла голову. Так звенели куранты в квартире тети Вали. Надо же! Снова засвербило в носу. Девушка взглянула на часы и удивилась.

- Ууу! Как поздно то уже! Четырнадцать. Столовая вот-вот закроется.
 Она оглядела ребятишек. Кислые физиономии вызвали улыбку на ее лице.
- Ой, что делается? Беда, ребятки! Что за лимонное настроение! Быстро, подняли носы к верху и посмотрели на меня. Так! Отлично! Юлька, что с глазами? Посмотри на брата. Вот, кто молодец!
 Она подошла к Юле, поправила челку, собрала волосы. Оглядела обоих и вдруг запела.

- «Я долго по свету скитался,
   Не имея родного угла.
   Ах, зачем я на свет появился". - Девушка звонко щелкнула пальчиком и подбила итог.
- Слышали песенку?! Вот! Это не про вас. Я знаю.
Она поиграла плечиками, подмигнула Юльке и сказала весело.

- Надо идти.
Она отвернулась от них и скрылась за дверью. Вернулась быстро.
- Кушать хотите?!
Отвечать у Юльки желания не было. Сашка тоже молчал.
- Ну, не знаю, как вы, а я голодная. Сидите пока тут, я отлучусь не надолго. Поговорю, что там есть для нас.
Девушка выскочила из кабинета. Почти непроизвольно, Юлька взглянула на дверь рядом с выходом. Они сидели здесь долго, а о присутствии тети Тамары даже намека не было. Странно. Где она?

 Они остались одни в пустой комнате. Юлька не вытерпела, вскочила, подошла к двери, приоткрыла и заглянула вовнутрь. Соседка была там. Сидела напротив высокого дядьки и о чем-то говорила. Юлька закрыла дверь. Сашка посмотрел на нее, косо взглянул на дверь и снова уставился на пол. Снова вернулась хозяйка кабинета.
- Ну, вот, я и пришла! Быстро, управилась, да? 
Она приоткрыла дверь кабинета, просунула голову и звонко сообщила.

- Александр Сергеевич, я в столовую!
 Незнакомый мужской голос попросил.
- Детей покормите.
- Да, да. Я договорилась, девочки в столовой в курсе. Не беспокойтесь.
 Оглянулась на ребят и тут же без предисловий представилась.
- Меня Кирой зовите! Пойдемте. Девочки вас ждут - не дождутся. 
 Она схватила Юльку за руку и потащила за собой.

 Юлька попробовала воспротивиться напору девушки, но, пробежав немного, засмеялась, в ответ, на этот решительный жест вытащить ее в столовую. Юлька, с утра ничего не поела, и, сейчас, отказываться от приглашения было глупо. Сашка шел рядом, глазел на Кирочку, и, кажется, был в восторге. Юля видела это по его лицу. Чтобы попасть в столовую им пришлось спуститься на первый этаж. То, что где-то рядом столовая, было понятно по аппетитным запахам. Юлька, с удивлением, обнаружила, что в здании много людей.

 Они сновали, туда-сюда, туда-сюда и все, или почти все, здоровались с Кирой. Юлька взглянула на девушку с уважением. Эту малышку знали многие. Огромное, светлое помещение было отделено от кухни горячими плитами. Узенькая дорожка для подносов отливала матовым оттенком. Юля вошла в зал и остановилась, осматриваясь кругом. Столовая, была именно столовой, и очень походила на, ту, в которой Юлька, кушала каждый день в школе.

Отличались только столы. Здесь, это были, маленькие квадратные столы, голубого оттенка на тоненьких ножках. Юля знала, что нужно делать и, сразу же, направилась к раздаче. Звонкий смех Кирочки, заставил ее приостановиться и оглянуться. Девушка стояла у окна, рядом с накрытым столом и разговаривала с женщиной. Сашка уже сидел за столом и смотрел на нее. Юлька залилась краской. Она поторопилась и попала впросак. Кира же говорила, что их ждут. Вот, действительно, ждали, даже стол накрыли. Юлька побежала к столу.

- Стой, стой, малышка! А ну-ка, подойди сюда!
 Юлька не сразу поняла, что обращаются к ней, а когда, уразумела, остановилась в нерешительности. Идти или нет. Кира смотрела на нее. Она окинула взглядом что-то позади Юльки и кивнула головой, разрешая вернуться. Юлька пошла к раздаче. Зачем ее звали, она не понимала. Возле кастрюль, самых разных размеров и расцветок стояли молодые женщины. Все смотрели на нее. Юлька уставилась на самую молодую девушку. Видимо продолжая начатый разговор, она вскрикнула.

- Девочки, вы это видели? Вот это коса! Девичья краса! А я думала Кирка преувеличивает.
Женщины все, как одна замотали головами.
- Привет, малышка! Тебя как зовут?
 
Юля, смущаясь этих, направленных на нее глаз, прошептала.
- Юля.
 Она смотрела и ждала. Ну, не за этим же ее позвали. Нет, не за этим. В руках высокой дородной женщины почти волшебным образом появился маленький блестящий поднос, на котором Юлька увидела весь ассортимент юга. Яблочки, апельсины, персики. Поверх всей этой красоты лежал виноград. Юлька обомлела. Все было так красиво, заманчиво и нарядно.

- Бери! Неси на свой стол. Это вам.
- Марья, ты, чего, очумела? Не донесет же!
 Повариха возмутилась.
- Ну, да! Наговоришь! Такая здоровая девица, да не донесет?! Ты, у нее спроси!
 Молодая женщина, на которую, Юля, не отрывая глаз, смотрела, переспросила.
- Как, Юлька? Справишься?
 Глядя на все это богатство вкуса и роскоши, Юлька боднула головой. Конечно, донесет. Они еще сомневаются! Она улыбнулась, удивляясь и восхищаясь, этой необыкновенной щедрости незнакомых людей.

- Донесу. – Она аккуратненько приподняла поднос и, вдруг, поняла: а он тяжелый. И, вправду, не уронить бы. Но теперь ей в след смотрели четыре женщины и Юля, стараясь идти не торопясь, пошла к столу, за которым ее ждал брат и эта строгая, но смешливая девушка. Она не видела того, как женщина, которая, только что, улыбаясь, передала ей поднос, утерла слезы с лица и, грустно, покачав головой, окинула взглядом своих подруг. Нести становилось трудно. Выручила ее Кира. Она поднялась ей навстречу, помахала рукой женщинам и поблагодарила.

- Спасибо! - И приняла у Юли диковинный подарок.
- Ишь, расщедрились! Это они для вас! Так то, мы только по яблоку или по апельсину  получаем. Еще реже бывает виноград. - Обведя горку с фруктами, она удивилась.
 - Во, дают! Где только нашли?! Ешьте, ребятишки! Юлька, догоняй брата. Видишь, он уже тарелочку супа осушил, пора и тебе поторопиться, а то десерта не хватит, мы все слопаем.
 Юлька улыбнулась. Она не поверила девушке. Столько, за раз, съесть невозможно. Она осторожно приподняла ложечку и проглотила глоток супа. Вкусно! На какое-то время отодвинулись, забылись все сегодняшние страхи. Такие добрые люди не могли сделать ничего плохого. Их можно не бояться.
***

  Тамара сидела на мягком стуле, смотрела на сидящего перед нею человека и удивлялась. Узнать в этом важном и солидном человеке однокурсника и ухажера было трудно. Он возмужал, пополнел, изменился. И не только внешне. В ее бывшем парне изменилось все: и характер и внешность и поведение. Тамаре пришлось позаботиться о том, чтобы ее вспомнили. Он вспомнил и сейчас смотрел на нее с интересом и любопытством.

Она его понимала. Ее реакция была той же. Разглядывая его, она испытывала смешанные чувства. Она и злилась на него и восхищалась одновременно. Важный, спокойный, уверенный в себе мужчина сидел напротив, спокойно выслушивал ее слова и рассматривал не торопясь, со вкусом. Тамаре не понравился этот взгляд сытого, довольного мужчины. Что в это время крутилось в его голове, понять было трудно. Или, сказать точнее, невозможно.

 Она положила руку на стол, погладила гладкую поверхность стола и поиграла пальчиками по столу. Легкий перестук привел его в себя. Тамара улыбнулась собеседнику. Кто бы мог подумать, что тот парнишка, что не давал ей прохода несколько лет назад, превратится в завидного жениха, а потом и в успешного чиновника. Она говорила о ребятишках, выражала свое беспокойство их дальнейшей судьбой, но не видела отклика в глазах сидящего напротив человека. Он слушал, кивал головой, задавал вопросы и, все равно, казалось, думает о чем-то совсем другом. Вот чего-чего, а ей не хотелось возвращаться к своей просьбе второй раз. Надо, чтобы ее услышали. Надо, чтобы поняли.

- Александр Сергеевич! Я понимаю, что это, наверное, неуместная, смешная просьба, но не могли бы вы устроить девочке большие каникулы. 
- Тамарочка, ни каких проблем, до Нового года ей вряд ли придется попасть в школу. Кстати, в каком интернате она училась?
- Не знаю. В том-то все и дело. Семья нам мало знакома. Переехали не так давно. Она вдова. Трое детей.

- Вы же вроде о двоих печетесь! Где третий? Если с матерью что-то серьезное, его тоже надо найти.
- Ищите. Об этом ничего не знаю. Спросите у ребятишек. С Надеждой можно поговорить. Она с ними общалась.
- Не надо. Это не здесь.
- Александр Сергеевич, я как раз и хотела, чтобы детей не очень травмировали. Там и без этого проблем хватает. Девочка уже давно обеспокоена и ведет себя не всегда адекватно.
- И насколько это серьезно?

- Это серьезно настолько, насколько дети, вообще, могут серьезно относиться к потери матери. Девочка учится в интернате. Она знает, что это может значить.
- Ладно, учтем ваше пожелание. Беспокоит только одно. Каникулы это хорошо, только, как она потом догонять класс будет? Справится?
- Ни с чем справляться не надо. В этом все и дело. Александр, я хочу, чтобы вы устроили ей очень большие каникулы. Санька в школу, только на будущий год пойдет. Если ее в интернат, Александр Сергеевич, мальчишку куда отправят?

- Тамара! Все очень сложно. Есть несколько дорожек. Детдом. Хотя! Они ведь не считаются бездомными. Официально - это пока оформится. Детприемник?! Не знаю. Надо привлекать службу по надзору.
- Привлекайте. Вас послушать так самой страшно становится. Я взрослая, а они?! Кстати, дети уже месяц без мамки. С ума сойти можно, как жили, вообще не понятно? Им бы вместе какое-то время побыть, до будущего учебного года. А там и его, туда же, в интернат. 
- Ну, с учетом многих, многих неизвестных, оно может так и получится. Только на будущий год.

- А проследить за этим как-то можно?
- Учту, Тамарочка. Я учту ваше желание, и буду справляться о судьбе детей. Сам этим займусь.
 Тамара, наконец, услышала заветные слова. Ей пообещали, а значит, будет повод побеспокоить и узнать о ребятишках  не из последних рук.
- Вот и чудесно! Не хорошо как-то на душе. И больно. Мальчишка такой славный! Вы не смотрите на меня так странно, я, девочку, действительно не знаю. Она появилась неожиданно, мы и не догадывались о ее существовании.

- Хорошо, Тамара, я понял. Все будет в самом лучшем виде. Вы, то как? Не хотите рассказать? Я, конечно, понял, что у вас все в порядке, но это так мало. – Тамара покачала головой, застенчиво улыбнулась. Хороший вопрос! Как только на него отвечать?
- Вы же знаете!
 Александр тихонько засмеялся, приподнял руки, как будто отгораживаясь от чего-то, и попросил.

- Тамара, бога, ради! Давайте без этой фамильярности. Мы знакомы достаточно близко и давно.
- Ну, не всякий срок давности … .
- Этот, как раз самый трудный. Рад нашей встрече. Понимаю, что повод не самый радужный, но все же. Не думаю, что он может как-то помешать нашим отношениям.
- Конечно, нет.
 Она начала рассказ о себе, своей семье и, вот удивительно, глаза изменились. Перед нею сидел Сашка. Внимательный, заботливый парнишка с преданными глазами влюбленного человека. Надо же?! Бдительность чиновника уснула, и, из-под личины сноба, выглянул знакомый облик парня, которого она когда-то любила.

 Славно, что это так. Значит, есть какая-то надежда на то, что все устроится самым лучшим образом. Когда в кабинет заглянула секретарша, она глянула в сторону двери. Александр Сергеевич, накрыл своей рукой ее ладонь, как будто успокаивая, выслушал девушку и напомнил.
- Детей покормите.
 Девушка вышла, а Тамара расстроилась. Когда-то и она была молода и так же красива. Как быстро бежит время. А мужчина смотрел на нее внимательно и с интересом. Да прошло очень много времени. Они стали другими людьми.

Тамарочка так точно стала совсем другой, но бог ты мой, как же соблазнительно и сексуально смотрелась она в этом своем, в общем-то, скромном наряде. Даже сейчас. Эти глаза и руки. Он заметил ее обеспокоенный взгляд и попытался успокоить. Его рука накрыла ее руки и, как удар под солнечное сплетение, он вспомнил ее всю: от макушечки до пят. Родную, милую, любимую. Вот только могло ли это значить хоть что-то, сейчас.

Она смотрела на него немного отрешенно и настороженно. Этот взгляд он видел в течение всей беседы и был немного огорошен ее холодностью и равнодушием. Чужая незнакомая женщина. Впрочем, все было в его руках. Она обеспокоена судьбой детей? Он тоже. Они еще встретятся. Он позаботится об этом. Эта незнакомая женщина была ему еще родней и ближе. Очередной вопрос заставил ее улыбнуться, и он продолжил свой допрос. Вопрос, ответ. Вопрос, ответ. Еще немного и она расслабилась. Беседа потекла спокойно и легко.

 Они говорили о своем прошлом, о людях, которых любили и помнили. С кем-то встречался он, кого-то видела она. Об этом слышали, о том читали. Да, прошло много времени, но ничего не изменилось. Им было о чем поговорить, о чем вспомнить.
      Часом позже, Александр Сергеевич, набирал знакомый номер. Тамара собиралась уходить, и он решил, что не стоит откладывать дело в долгий ящик.

- Здравствуйте, Звонарев беспокоит. Пришлите инспектора по делам несовершеннолетних в мой кабинет. Срочно. Нет. Не завтра. Сегодня и не просто сегодня, а прямо сейчас. Чтобы через час, самое, позднее, через пару часов, человек был у меня. Да, вопрос серьезный. Неотлагательный. У меня в кабинете два ребенка и заниматься ими придется вам. Наряд? Шутить изволите?! За детьми наряд милиции? Мне не нравится такая постановка вопроса.

 В вашем ведении находятся несовершеннолетние дети. Двое из них в пределах месяца живут одни без матери. Ваше ведомство поставлено в известность. Все необходимые формальности соблюдены, однако… . Напрашивается вопрос: чем собственно занимаются ваши люди, если вы не в курсе того, что происходит во вверенном вам районе. Я шучу?! Нет! Какие уж тут шутки! Шутки тут не уместны! Я жду.
 Он положил трубку и внимательно взглянул в глаза женщине. Вот и все. Что еще он мог сделать? Перебрасываясь ничего не значащими словами, они дошли до первого этажа. Возле столовой, Александр, уже заранее зная ответ, поинтересовался.

- Может, посидим? Здесь неплохое меню.
 Тамарочка покачала головой. У окна за столом, она заметила детей. Брат и сестра ели. Девушка, сидящая напротив, широко улыбаясь, что-то говорила. Развлекает, решила Тамара. Ей пришлось отмахнуться от предложения, по одной довольно серьезной причине, вдруг стало страшно встречаться с детьми. Видеть их глаза и что-то говорить было выше ее сил. Девушка, молодец, ишь, как стрекочет! Сашка глядит на нее внимательно, не отрываясь. Слушает. Пусть едят.

 Десять пятнадцать минут забытья от реальной жизни, иногда, многое дают. Судя по тому, как девушку слушают, справляется, она, со своими временными обязанностями, неплохо. И меню неплохое. Сразу видно, расстарались поварихи, на столе только райских яблок не хватает. Вот и ладно!
 Тамара простилась с Александром. Надежды и Василия видно не было. Ушли, значит. Пора и ей спешить.

С работы она отпросилась, но появиться о светлые очи начальства, надо. Легкой походкой она спустилась по ступенькам, вышла на тротуар, огляделась и пошла, прокручивая по пути беседу с ним. Александр изменился. Но, похоже, помнит все что было. Интересно, любит ли он свою жену? Наверное, да! Иначе, как? Без любви жить невозможно. Вот, она, так точно, и дня, не смогла бы жить с не любимым. А на сердце свербит и царапает, какая-то колючка.

 С чего бы? Да, они были молоды, счастливы и все прошедшее сейчас вспоминается пронзительно и ясно. Она ничего не забыла. От чего же так тревожно и муторно на душе? Она любит своего непутевого муженька, но память услужливо подкидывает то, о чем не стоит помнить. Перед глазами всплыли родные милые глаза сына. Генка. Вылитый отец! Такой же умница! Вот, она, любовь-то?! Разбила сердце на две половинки и пойми теперь, какая дороже. Впрочем, она не собиралась гадать и додумывать. Свое сердечко, она держала в ладу со своей совестью и теперь, не собиралась ничего менять. Спокойствие и счастье семьи главный стержень ее жизни и она не собиралась его разрушать.

***

   Вернувшись из столовой, Кирочку будто подменили. Она утонула в своих бумажках и, кажется, совсем забыла о них. Юлька понимала, у девушки много работы. Изредка Кира поднимала голову, перебрасывалась с ними парой тройкой слов и снова молчала. Листочки бумаги, которые она положила на стол, чтобы рисовали, так и лежали, девственно чистыми. Юльке не хотелось развлекать себя таким образом. Она смотрела за тем, что творилось за окном, и скучала.

На улице было хорошо. Ленка, наверное, собрала вокруг себя подружек и сейчас гуляет с Жулькой или сидит у тети Маши. Юля посмотрела на братишку и поймала его взгляд. Он глядел на нее настороженно, не отрываясь. Она не знала, что можно сказать, опустила голову и опять подумала о школе. Как она хотела вернуться туда. А вот и за ними пришли. Юлька, еще не знала, так ли это, но по тому, каким взглядом окинула их женщина, поняла - это так. Женщина кивком поздоровалась с Кирой, спросила.

- У себя?
И, получила такой же короткий ответ.
- Проходите.
 Юля, попыталась поймать взгляд Киры, ожидая получить от нее, хоть какую-то подсказку. Не вышло. Девушка упрямо не желала поднимать голову. Вот и не надо. Юлька не глупая девчонка, она и без слов все поняла. Еще несколько минут в комнате стояла тишина, а потом она вышла. И события, одно за другим завертелись не оставляя ясного отпечатка в памяти. Их куда-то вели, они, куда-то, мчались на машине.

***
 Ее и брата везли по городу, а ей казалось, что темная пелена вставала на пути и отгораживала ее и Сашкину жизнь, от всего, что было прежде.   Перед глазами мелькали улицы, дороги, заборы, деревья. Картины менялись ежесекундно, нагромождались, быстро скрывались, но не надолго. Следом появлялось что-то другое. Новые, чужие, неприветливые тени. Она вглядывалась в незнакомые места и вспоминала прошлое. Мама! Папа! Митя! В тесной кабине машины, прямо перед собою она видела лицо незнакомой женщины, слышала какие-то звуки со стороны и не хотела ничего понимать. Так было спокойнее. Но не получалось.

 Было до жути жалко и себя и Сашку. Казалось, этой бесконечной череде, не будет конца. Юлька не хотела остановок. Что ждет ее, там, в конце пути? Что ждет Сашку? Чувство потерянности плотным коконом окутало сердце и, казалось, все - отныне и навсегда останется таким же чужим и неуютным. Юлька окинула взглядом худенькую фигурку Сашки. Он такой маленький. Ему, наверное, страшно. Так однажды было с ней.

Юлька вспомнила; конечно, так уже было: мама ушла и оставила ее в школе. Как же ей было плохо. Она, вдруг, подумала, что все совсем как тогда. Только без мамы еще хуже. Ну, почему? Почему она сделала это снова. Зачем?! Глаза снова защипало, но сейчас, плакать нельзя, Юлька понимала - лучше этого не делать. Это встревожит Сашку. И она, глубоко вздохнув, как в детстве, начала считать до десяти. Это не помогло успокоиться, но слезы отошли и передумали бежать по щекам. И хорошо. И ладно!

***

Еще через час или два она стояла в маленьком темном кабинете и глядела в глаза женщине. Беда одна не приходит. Ниточка неприятностей тянулась за ними следом и Юлька, застыв от холода зимы или еще от чего-то, глядела в спокойные черные глаза. Артемкина «надсмотрщица», сидела за столом и задавала вопросы. Юлька отвечала и с ужасом ждала, когда тетка, прекратит с вопросами и перейдет к допросу о мальчишке.

Юльку успокаивало только одно: она не знала, где живет Артем, а значит, ни как не могла ему навредить. Вопросов было много. Сколько лет и где живешь, были, пожалуй, самыми простыми. На некоторые, Юлька даже не знала, что отвечать, а потому просто молчала. Ее трясло, озябшие пальцы плохо гнулись. От страха она плохо соображала, но оказалось, что волновалась Юлька зря. Женщина была спокойна, невозмутима и даже, иногда, улыбалась.

 Когда вопросы, наконец, закончились, женщина замолчала и долго, очень долго глядела на Юльку. Такой взгляд мог бы напугать кого угодно, но Юлька за сегодняшний день столько натерпелась, что у нее просто не осталось сил смотреть в глаза, ждать чего-то и реагировать на чьи-то взгляды. Она опустила голову и просто ждала. Там, за дверью, сидел ее брат. Его опрашивали первым. Но, Юлька заметила, он вышел быстро и был спокоен.

Значит, с ним говорили о другом. А еще, Юле показалось, что Сашка не узнал тетки. Он вышел немного возбужденный, но ни сколько не испуганный. Значит, не узнал. Подумав немного, Юлька решила, что тетка, тоже, ее не признала. Могло же такое быть? Она взрослая, зачем ей помнить о каких-то ребятишках. Она же Артема искала, не их. Да и что они сделали? Ничего такого не произошло. Когда женщина заговорила, Юлька поняла свою ошибку. Ее узнали. И Сашку тоже.

- Я же сразу сказала, что вы бродяжки. Таких как вы, я чувствую за версту. И чего бегали тогда, спрашивается?! Голодали, мучелись. А тут хорошо. Тепло и спокойно. Вам понравится. А когда знакомых встретите, так еще уходить не захотите. – Юлька подняла голову и уставилась на женщину. Она говорила странные вещи. У нее не было здесь знакомых, у Саши тоже. О ком она? О чем? 
 
- Чего смотришь? Не веришь?! Поверь, в жизни, знаешь, все бывает.
 Она встала со стула и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.   
- Томка! А Томка! Иди-ка сюда! Чего покажу!
Сделав ударение на последнем слове, она хихикнула. Юлька уставилась на дверь. Эта тетка звала свою напарницу. Тихий скрип заставил ее отвлечься. Дверь приоткрылась, и Юлька увидела Сашеньку. Он пошарил глазами по комнате, увидел ее и улыбнулся, робкой и тихой улыбкой.

- Че-то она долго тебя не отпускает?
Глаза Юльки, округлились. Он точно не понял, кого они тут встретили. Она зажала рот ладошкой и прошептала.
- Сашка! Это же они! Ты не узнал? Что сейчас будет?!
Сашка опять пробежал глазами по комнате, удивился.
- Да, ты про что?

- Сашка, это же те, которые за Артемкой гонялись.
 Сашка взглянул на нее внимательно, потом покачал головой и опроверг.
- Откуда им тут взяться, Юлька? Я с нормальной теткой разговаривал. Она вон, в том, кабинете сидит.
Сашка махнул рукой. Юлька посмотрела на закрытую дверь и на мгновение зажмурилась. Их еще и много! Вот, влипли!

- Я боюсь. Ты, видел, какие они? Хватаются, дерутся. Сашка, она за той пошла, за толстозадой.
Сашка, кажется, тоже начал вникать в ситуацию и, наконец, тихо посоветовал.
- Если что, ори. Здесь народу много, я видел.
- И что?!
Юлька не понимала слов брата. Что ей это даст?

- А ни чего! Просто, при всех они ничего не сделают, побоятся.
 Женщины за дверями что-то громко обсуждали, и Юлька, замахала рукой, выгоняя братишку. Она растерянно закрутила головой, осматриваясь и прислушиваясь к тому, что творится за стенкой. Комната, в которой она сидела, была очень странной. Сашка сидел в коридоре. Тетка вышла, и Юльке опять показалось, что это не кабинет, не комната. Где же она тогда? Дверь открылась и женщина вернулась. К счастью для Юльки, она была одна.

- Зови брата.
 Юля без вопросов подошла к двери. Сашка стоял у стены со своей котомкой и ждал. Он все слышал. Его глазенки заблестели, щеки порозовели от возбуждения. Он, наконец, увидел злющую тетку и тоже узнал. Взгляд братишки изменился. Он прилип к Юлькиному лицу и не отпускал, будто боясь потерять поддержку. Хорошо было только то, что женщина не замечала их волнения и продолжала спокойно.

- Отведу вас к кастелянше, получите белье. Тряпки свои там оставите. Здесь они вам не понадобятся.
 Она, все-таки, заметила встревоженные взгляды детей и усмехнулась.
- Да, не бойтесь вы, никуда ваши вещички не денутся. Когда будете выходить, вам их отдадут.
 Она подтолкнула Сашку. 
- Поживей, двигайтесь! Поздно уже. Рабочий день заканчивается, а вас еще пристроить надо. – Сашка не понял слов и переспросил.

- Пристроить? Куда пристроить?
 Юлька чуть хмыкнула. она училась в интернате и приблизительно знала, что это такое. Артемкина «надсмотрщица» объяснила. 
- Спать-то вам где-то нужно? Вот! Найдем, вам койко-место и расстанемся до понедельника.
 Они прошли по длинному неуютному коридору спустились по лестнице и оказались в подвале. Юлька поняла это сразу. Они жили в такой квартире. Небольшие окна, робко и чуть стыдливо выглядывали из-под земли. Света от них было чуть, а потому в их квартире было всегда темно. Здесь было не лучше. Тот же полумрак. Задрав голову, Юля во все глаза, смотрела на темные, железные решетки на окнах.

- А зачем они?
 Она ткнула пальцем на окно и посмотрела на женщину. Вопрос так и остался без ответа. Помог ей Саша, он указал на вывеску. «Гардероб», прочла Юлька и немного успокоилась. Все ясно. У них в школе тоже в раздевалке решетки были. Воров боятся. Хозяйку пришлось ждать. Она оказалась женщиной солидного возраста. Увидев у своих дверей большую компанию, забеспокоилась, засеменила, бормоча по ходу, что-то себе под нос. Уже открывая дверь, пожаловалась.

- Опять воровство. Уже как за ними не ходи, все одно, упрут что-нибудь. И когда только успевают. Ведь сами у себя воруют. А спросишь, говорят - мое. Ни отвернуться, ни отойти на секунду. Ох, уж эта шпана. Найти только, как виноватого? Ведь никого за руку не схватили. Все чистенькие. – Зинаиде надоело выслушивать бесконечное бормотание старушки, и она отрезала.

- Ты, еще на ромашке погадай! Чего дуришь! Не знаешь, как найти воришку? Почитай, кто был задержан на этом. Того и за шиворот берите. Сам не своровал, так все одно, знает, кто это сделал. Хвастать своими подвигами они любят.
- А то ты не знаешь, Зина! Спрашивай не спрашивай, молчат, охальники. Пробовали уже беседовать. Не выдают.
- Значит, не так спрашиваете. У меня бы сказали!
 Она подтолкнула Сашку к женщине и представила.

- Еще один шустренький пожаловал. Смотри в оба.
 Старушка занялась Сашей, а женщина повернулась к Юле и приказала.
- На столе бумага и карандаш. Бери и пиши фамилию и имя брата. Закончишь, еще один экземпляр заполни для себя. 
 Юлька села за стол и начала писать. Сашка раздевался. Он получил большой мешок и складывал в него свое пальтишко, ботинки, шапку. Когда Сашка переоделся, Юльку пробрал смех.

 Таким смешным и нелепым, она его видела впервые. Сразу вспомнилось ее переодевание у кастелянши в школе и, вдруг, поняла, какой она была смешной в своей кофточке и штанишках. Тогда, ее спасла тетя Маша. Она что-то ушила, подогнала под неё и наряд получился на славу. Здесь, надо полагать, таких церемоний не позволяют. Надо ожидать, что и ее платьице будет не лучше.

Поэтому, когда дошла очередь до нее, Юлька прижала свою сумочку к груди и с болью в сердце вспомнила свои любимые платья. Однако, волновалась она зря. Оказалось, что женщины переодеваются в другом помещении. Юлька получила свой мешок и тоже сложила в него все, что на ней было. Платье, которое ей сунула старушка, Юлю расстроило. Оно было совсем старенькое и почти просвечивало, но зато, когда, Юлька его надела, оказалось, что оно очень даже ничего. Во всяком случае, ей оно было впору. Она покрутилась перед зеркалом и попросила.

- А можно, другое, я такое же возьму.
- У мамки просить будешь. А здесь, что дали, то носи. И смотри, не вздумай порвать. Узнаю, получишь штрафные.
 Юлька, услышав слова, чуть не заревела. Она и без этой тетки знала, что только мамочка, могла бы ей дать то, что она, действительно, хочет. Потом, ей протянули тощенькое постельное бельишко, и Юлька, осмотрев его, сразу поняла, что не так. Здесь было все, как в школе, только почему-то «страшное», неухоженное.

- Тетенька, а здесь две простыни. Вы мне вместо пододеяльника, простынь дали.
 Лучше бы она молчала. Это была не школа, в этом она уже убедилась сразу. Старушке не понравилось замечание, и она завелась.
- Пододеяльник? Не дома, поди! Одну простынку на кровать постелешь, на другую, одеялко положишь и накроешься. Где же государству, денег столько найти, чтобы вас одеть, обуть, накормить, да еще и спать уложить. Не королевишна, так поспишь. Смотри, Зинаида, чего захотела, пододеяльник ей подавай. Интеллигентка!
Старушка села на своего конька и говорила, говорила, говорила.

Сколько пододеяльников у государства, Юльке было знать неинтересно, сколько тратится на ее содержание тоже, она даже не знала, что это такое, но старушка зацепилась за определенную мысль и не желала от этой темы отходить. Она ворчала и ворчала. По Юлькиному пониманию, старушенция, пока она переодевалась, успела вспомнить обо всех неприятностях, которые ей доставили детишки, и теперь, все это, выложила на ее бедную голову. Лучше было промолчать. И Юлька молчала.

 Она изредка посматривала на соседние двери, за которыми, как она понимала, ее ждал брат. В «женскую» половину его не пустили, а значит, он сидел, где-то там. Наконец, переодевание подошло к концу. Юлька, вышла из женской раздевалки, и сразу, наткнулась на взгляд братишки. По его растерянному виду поняла - она зря обольщалась. Выглядит она нелепо и смешно.

- Господи, что же так долго!
 Зинаида схватила Юльку за руку и почти волоком потащила за собой.
На ходу велела Саше.
- Не хочешь потерять сестру, не отставай!
 Юлька видела, как Сашка почти бежал следом. Они  поднялись на знакомый этаж и тут Юля, наконец, увидела, вторую Артемкину надсмотрщицу. Юлька, не понимая причины, забеспокоилась. И не зря. Потому, что Зинаида, приказала.

- Пацана, веди в тридцатую. А эту, я сама определю. Минут через тридцать в раздевалке встретимся. Устала я сегодня. Домой хочу. Давай!
 Она махнула рукой приятельнице.
Юльку опять куда-то потащили. Потеряв брата из виду, на ее глаза навернулись слезы и, вдруг, высохли.

- Тетенька, а нам сказали, что мы будем вместе!
Зинаида, остановилась и ошарашенными глазами уставилась на Юльку.
- Чего тебе сказали?
 Тон женщины был такой, что Юлька растерялась, но тихо повторила.
- Нам тетя Надя сказала, что мы с братом всегда вместе будем.
- Надо же! Чего вам обещали-то! И кто это, интересно, был?
 Юлька еще тише повторила.

- Так, тетя Надя, же.
Зинаида усмехнулась.
- Ааа! Вон оно, как?! Ну, ладно, обещали, значит, так и будет. Но не сегодня. И не завтра. Все вновь поступающие, проходят карантин.
Юлька что-то такое уже слышала однажды и кивнула головой.
- Я знаю.
Зинаида, разинув глаза, почти, почти с восхищением взглянула на Юльку и переспросила.

- Знаа-еешь?!
- Да. У нас в школе тоже был карантин.
 Женщина остановилась, уставилась на Юльку и вдруг, что-то решила.
- Ну, раз знаешь, тогда тебе ничего не надо объяснять. Исходя из этого, дня три, вы с братом точно, не встретитесь. Потом, да! Опять будете вместе. Заходи!
Она открыла дверь, впихнула Юльку в комнату и неожиданно громко сказала.

- До утра здесь поспишь!
 Дверь за Юлькой закрылась. Не понимая, что произошло, Юля повернулась к двери и еще несколько минут, смотрела на нее, не отрываясь. Может, откроется! Нет! Дверь все так же была заперта, и ее никто не пытался открыть. Она оглянулась. Это была маленькая комната, в которой стояли, три, очень высокие кровати. Юлька с удивлением рассматривала кровати, пока не поняла: они двухъярусные, поэтому и кажутся такими высокими. Все кровати, кроме одной, были заняты. В комнате было тихо.

Люди спали. Юлька развернулась и робко подошла к свободной кровати, опустилась на голую решетку. Сетка оказалась неожиданно мягкой и под тяжестью ее маленького веса, сильно прогнулась. Кровать застонала, заскрипела и успокоилась только тогда, когда, Юлька замерла и перестала дышать. Юлька заметила окно, и ее сердечко тихо застонало. Такого даже в страшном сне не хотелось видеть. Она с ужасом смотрела на еще одно окно с решеткой и не понимала, Зачем она здесь?

***
 Сверху над нею, раздался тихий смех, потом все стихло. Люди не спали. Юльке стало не уютно и страшновато. Ее рассматривали четыре пары внимательных глаз. Видеть Юлька могла только головы ребят. Занятая созерцанием черных решеток в незнакомой комнате, Она не заметила, что стала объектом внимания. Юлька удивилась. На нее смотрели мальчики. Они были разные и удивительно тощие. Изумленная Юлька, непроизвольно, уставилась вначале на одного, потом на другого, затем, на третьего.

Полностью, Юлька могла видеть только длиннющего мальчишку, который лежал, напротив, ее кровати. Вот он, наверное, действительно спал, так как за все время, что она сидела в комнате, он единственный, ни разу не пошевелился. Не могла она видеть и мальчишку, который сидел прямо у нее над головой. А посмотреть хотелось. Ведь, именно он, рассмеялся, первым, при ее появлении. Ей было понятна его усмешка. А хихиканье, хоть и было обидным, но вполне понятным. Тетенька ошиблась.

 Ее, девочку, Артемкина надсмотрщица «пристроила» в комнату к мальчикам. Это неправильно. Тощенький маленький чертенок, со смуглой кожей и здоровущими глазами, смотрел на верхнюю полку над нею и, видимо видел что-то смешное, потому что, аж, заливался хохотом. Заметив, ее взгляд, на миг застыл, а потом стал кривляться и морщить нос. Через секунду, три пары звонких голосов продолжили смех, который неожиданно для Юльки перешел в дикое ржание. Юлька вскочила.

Комплект постельного белья, лежащий на краю, свалился с кровати. Она лихорадочно начала собирать белье. Руки тряслись и плохо слушались. Сграбастав все свое хозяйство, Юлька прижала его к груди. Получился, неожиданно, большой ком. Она встала у двери и постучала. Юлька колотила по двери изо всех сил, но стук оказался тихим и глухим, почти неслышным. Она повернулась к мальчикам, увидела их довольные глумливые мордашки и, в отчаянии, закричала.

- Ну, чего, вы!
 Ее никто не слышал.
Дикий смех резал уши.
- А, ну, заткнитесь! Поспать, дайте.
 Голоса мальчиков споткнулись и тут же стали затихать. Мальчишка с верхней полки, как будто с извинениями, прошипел.      
- Ты, че, Орфей?! Проспишь самое интересное! Смотри кого нам «Пила» подсунула. Во, дает!
Не дождавшись желанной реакции, мальчишка вторично попытался расшевелить спящего.

- Аа, Орфей! Просыпайся, давай! Смотри, какой нам хавчик до утра оставили. Прям подарочек!
 Смуглый мальчонка, округлив, и без того, здоровые глаза, посоветовал Юле.
- Не стучи, глупая! Всее! Уже тю-тю. По домам ключики разошлись. Так что, как было сказано: до утра тебе туточки сидеть!
 Мальчишка, которого ребята поднимали, наконец, пошевелился и нехотя встал. У Юльки отвисла челюсть. Перед нею, свесив ноги, сидел Артем. Юлька сжалась. Не зря, значит, тетка предупреждала.

 Он еще больше похудел, но совсем не изменился. Худенькое личико сердечком, голубые глаза, узенькие плечи. Она смотрела на него и, наверное, впервые с тех пор, как оказалась здесь, почувствовала облегчение. Прижав тряпки к груди, она молча рассматривала друга. Несколько минут спустя Юлька поняла: Артем ее не узнал.

 Он глядел на нее равнодушным холодным, ничего не значащим взглядом. Юлька обиделась. Нахмурив лоб, она молча подошла к своей кровати и снова утонула в ее недрах. Вот, спасли человека и никакой благодарности. Изредка, она поднимала взгляд на мальчика и снова огорченно отводила его в сторону. Мальчишка на верхней полке, свесил ноги прямо над ее головой и соскочил. Смуглая кожа и, такие же, здоровущие глаза, как и у мальчика, с верхней полки напротив. Никакого сомнения не оставалось, это были братья.

 На вид, мальчику, было лет двенадцать, тринадцать. Хитрые глаза, улыбка до ушей. Юлька с недоумением глядела на то, как пацан, подсел к Артему и что-то зашептал ему на ухо. Артем недовольно покрутил башкой и грубо отрезал.
- Дурак, что ли? Чего ты, липнешь ко мне, как родной?! Вали отсюда!
 Парнишка не понял реакции Артема и удивился.

- А чего? Что теряться то? Первый раз что ли?
- Вали, говорю, на свой насест. Шептун!
 Мальчишка с обиженной и недовольной миной полез к брату. Артем поднялся, подошел к Юльке и ободряюще сказал.
- Не бойся. Они ничего ребята, дураки, только. Но, говорят, это с возрастом, проходит.
 Артемка сел на ее кровать.
Пружины недовольно заголосили. Они заскрипели, проваливаясь почти до пола. Артем засмеялся.

- На эту кровать, из-за этого, никто не ложится. Вот увидишь, когда ляжешь, сразу на полу окажешься.
 Парнишки, свесив голову, смотрели на них. Юлька сквозь слезы прошептала.
- Привет!
- Привет, Юлька. А ты это, как тут оказалась? Я не понял? А где?
 Мальчишка покрутил пальцем, подыскивая слова, и Юлька поняла.

- Ааа! Сашу, дальше повели, он в той комнате, что у окна.
 Артем оттопырил губу и, придя к какому-то выводу, сказал.
- Понятно. Значит, с Кимкой сидит.
 Маленький чертенок, наконец, не выдержал.
- Орфей, так ты, чё? Знаешь ее что ли?!
 Артем, покрутил у виска.

- Я же, говорил, вам! От «Пилы» я удрал не сам. Мне помогли. Вот, Юлька, а там с Кимкой, ее братишка. Если бы не он! Я, б, тут давно был! Молодец, пацан, такого шматка, «Рыбе» влупил. Надо было видеть, как она летала. Я думал до крыши допрыгнет.
Слова Артемки, пацаны восприняли с недоверием.
- Они?
Артем хохотнул и подтвердил.

- Ага?! Я видел. «Рыба» до сих пор, окорока поглаживает, значит, осталась память.
Мальчишка, лежащий над Артемкиным местом возмутился.
- Свистишь!
- Скажи, Юлька. Ты меня спасла?
Юлька, польщенная словами мальчишки, смущенно кивнула головой.  Шептун иронично съязвил.
- Ну, не надолго, спасли! Сидишь же.
 Артем посмотрел на парнишку и грустно согласился.

- Не надолго! Но я сам, дурак. Не надо было высовываться.
Чернявый мальчишка, утер нос рукавом.
- Огу! Гулял бы сейчас на свободе. И эта не сидела бы здесь.
Он ткнул пальцем в Юльку. Юлька подняла глаза на мальчишку. О чём это он? Брат тоже удивился.
- Ее то с чего пожалел?
- А чего? Не понятно, что ли? Она же здесь. И это, я думаю, не последняя неприятность. «Пила» теперь, пока не съест, не успокоится.
- Ааа?! Ерунда. Чё, она сделает.

- Она! Не скажи, Лава! Сама ничего не сделает, только еще придумает что-нибудь. Так что, держи Юлька ухи востро!
- Уши, грамотей!
- Да, иди, ты! Умник! Юлька, ты, за нас держись! Мы тебя в обиду не дадим.
Он, почти мухой, слетел со своей полки и подсел к Юльке, с другой стороны. Покрутил круглой кучерявой башкой и вдруг спросил.
- Братва! У кого матрац с этой кровати? Отдавайте! Нечего жировать!
 Он толкнул Юльку в плечо и представился.


- Меня Сережей зовут. Лады?!
 Юлька кивнула головой.
Она бросила косой взгляд на Артема и порадовалась тому, что он оказался здесь. Все, как по приказу, зашевелились. Юля видела, как ребята приподнимали свои матрацы, разыскивая пропавшую вещь. Лишнего матраца ни у кого не оказалось. Юлька, наконец, поняла, ей придется спать так: на голой решетке. Маленький чертенок соскочил с ее кровати и тоже полез наверх. На его полке ее матраца, тоже не было. Артем вернулся на свое место. Юлька расстелила простынку, присела и снова утонула в слабой растянутой решетке кровати. Простынь, сразу же, сложилась комочком. Юля вздохнула. Артемка, наблюдал за нею и изредка бросал настороженные взгляды на ребят. Наконец, не выдержал и сказал.

- Забудь! Спать на этой кровати невозможно. Сам пробовал, знаю! Тащи свою простынку. У окна ляжешь.
 Он подвинулся, показывая, куда лечь. Юлька кивнула головой. Ее, это даже обрадовало. К ее удивлению, кровать Артема была без решетки. Место больше походило на топчан, и было немного шире, чем все остальные кровати. Она легла и даже не заметила, того, как заснула. День был тяжелый. Она легла на кровать рядом с другом и сразу провалилась в «никуда». А в камере, на короткое время, наступила тишина. Прервал ее Лава, мальчишка с цыганской внешностью и такой же широкой как у цыгана душой.

- Орфей, ты, это! Тут очередь! Не вздумай лапы к девчонке протянуть. Я следить буду!  Глаза Артема потемнели, он нахмурился и неожиданно тихо, но хрипло переспросил.
- Чее-гоо?
 Здоровые глаза Лавы, превратились в щелочки, и он так же тихо, как Артем, спросил.
- А что? Хочешь сказать, что не трогал девчонку?
Артем покрутил у виска пальцем.

- Я даже не видел ее до этого ни разу. Когда?
 Он растянулся рядом с Юлькой и сделал вид, что засыпает. Мальчишки молчали. Они ждали. Странная эта была ситуация. В камере, вместе с ними, спала девчонка. Что это могло значить знали все. И ребята были готовы воспользоваться «подарком». Однако, недавний, короткий разговор, все поменял. В слова Орфея верить не хотелось. Но, но…. «Пила» - баба мстительная. Девчонка была здесь. Может она и вправду, спасала его. Тогда, ситуация кардинально менялась. В камере было тихо. Девчонка спала. Ее ровное дыхание было слышно всем.

***
 
А вот, Артем, спал плохо. Вернее, не спал совсем. Рядом с ним лежала Юлька, и он со злостью думал о том, что ее появление, все очень и очень осложнит. Он лежал и думал о том, как можно во всей этой ситуации разобраться. Нет, но какова баба! Не успела Юлька появиться, а она уже дала понять, что помнит о старом происшествии на улице. Повезло Юльке. Он оказался в одной камере с нею. Однако, он всего лишь мальчишка.

 Ему, со злющей мегерой, не справиться. Что же делать? Что можно сделать? Юлька! Девочка с волшебными глазами и удивительно красивой улыбкой. Артем улыбнулся, повернулся на бок и ненадолго отключился. Он знал ему надо встать рано. Он должен встать намного раньше, чем пройдет побудка в камерах. Им надо поговорить. Он должен, кое-что объяснить девчонке. И сделать это надо до прихода воспитателей. За стеклом было темно. Он открыл глаза и сразу увидел напряженный взгляд Лавы. Не спал чертенок, караулил. Значит, не поверил словам. Плохо. Надо будет поговорить с ним еще раз. Но это потом, а пока надо разбудить девчонку. Он подскочил, затормошил плечо Юли.
 
- Юлька, слышишь, Юлька! Вставай! Поздно уже. Ююля!
Девчонка зачмокала во сне губами, натянула на себя одеяло и спряталась, свернувшись клубочком. Артем стянул одеяло с головы девочки и снова затеребил.
- Юля!
 Она открыла глаза, вглядывалась в его лицо несколько секунд, потом видимо что-то вспомнив, кивнула головой и приподнялась. Села на топчан и спросила.

- Чего? Вставать надо?
 Артем кивнул головой. Он подсел к Юльке, и сказал тихо.
- Слушай! Сейчас начнется побудка, а потом нам пожрать принесут. Короче, когда тебя здесь увидят: шум поднимут.
 Увидев ничего не понимающий взгляд Юли, объяснил.
- Нельзя же девочкам в одной камере с мальчиками. Юль! Они там всякую дурь говорить будут, ты, того, не обращай внимания. Поняла!
  Юлька лениво мотнула головой. Артемка рассердился.

- Слушай! Я серьезно! Тут сейчас такое начнется! Всем мало не покажется.
 Юлька подняла на него голову, и он подтвердил.
- Да, да! Юлька, я вот, что хотел тебе сказать. То есть, попросить. Ты, не говори ни кому, что мы с тобою давно знакомы. И не отвечай на их вопросы.
 Юля не поняла.
- Почему? А из-за чего шум поднимут?
 Мальчик, закусил губу, немного подумал, отвел глаза в сторону и буркнул.

- Да, не знаю, я! Они там ерунду всякую молоть будут. Ты не обращай внимания. Включи дурочку и молчи, веди себя, как будто не понимаешь. Поверь, тебе же лучше будет.
- Ну, не знаю. Ладно. Я скажу.
- Я скажу. - Артем передразнил Юльку и опять заговорил строгим тоном.
- Я тебе что говорю? Тебе под дурочку играть надо, а не болтать. Ясно?
 Юлька подняла на него, квадратные от изумления, глаза. Артем понял, девчонка, ничего не поняла. Он махнул рукой и еще раз попросил.

- Ладно, говори, что хочешь, но ни слова о том, что знаешь меня. Поняла?
 Юлька замотала головой соглашаясь. Артем вздохнул. Хоть что-то. Юля попыталась уточнить.
- Тетя Зина же знает, что мы знакомы.
 Артемка поднялся, подошел к двери, повернулся в сторону Юльки и успокоил.
- Поверь, она будет молчать.
- Так она же не одна, их двое.

- Ааа?! О второй даже не вспоминай. Ее тут все «Рыбой» зовут. Она вообще говорить не любит. Так что, успокойся.
 Юлька закивала головой. Артем заколотил по двери.
- Ты же говорил они сейчас придут.
- Нам этого не надо. Будет лучше, если мы  сами позовем.
 За дверью послышался недовольный голос.
- Постучи еще! Постучи на свою голову!
 Артем не останавливался и высокий возмущенный голос прокричал.

- Чего надо?
 Дверь открылась. Пожилая женщина стояла в дверях. В белом халате и фартуке, она держала перед собою двух ярусную каталку и сердито смотрела на Артема. На каталке Юлька увидела здоровую кастрюлю, поднос со стаканами и высокую стопку тарелок.
- Ты? Всегда первым хочешь быть! Прям, не дождешься! Ох, парень! Накличешь беду на свою голову. Не забывай! Еще месяц, два, и с тебя спрос другой.
 Женщина говорила с Артемом строго, но смотрела не зло, скорее, озабоченно. Напоследок напомнила.

- Угодишь в колонию, не обрадуешься.
 Артем махнул рукой на Юльку и оправдался.
- Тетя Оля! А я, что! Я ничего и не делаю! Только вот, вчера девчонку сюда сунули, сказали, что только до утра! Вот я и стучу. Забирайте!
 Глаза женщины округлились. Она смотрела на Юльку с ужасом. Окинув глазами камеру, она, чуть осевшим голосом, спросила Юлю.

- Нууу! Как ты тут! Не обижали тебя наши рекруты?
 Юля замотала головой. Запах горячего борща распространился по всей камере, и у Юльки заурчало в желудке. Она хотела есть. Но поесть, не удалось. Женщина захлопнула дверь и, уже на ходу, велела.
- Не шуми, Артем! Я, сейчас! Сообщу, только, кому надо!
 Женщина ушла. В камере стало тихо. Артемка вздохнул, сел на свое место. Плечи мальчишки опали. Он, к удивлению Юльки, стал меньше. Лава, свесив голову с полки, смотрел то на Артемку, то на Юлю. – Потом спросил.

- О чем это она, Орфей?
 Артемка, поднял глаза на мальчишку и не ответил, только замотал головой. Юлька тоже ничего не поняла, но выглядел Артем расстроенным, и ей стало жаль друга.
- Не слушай ее. Это она так, пугает только! 
 В глазах Артемки заиграли искорки. Он чуть видимо улыбнулся и пообещал.

- Не буду. Я и сам знаю. Их слушать, так вообще, жить не захочешь.
 Легкий щелчок сообщил Юльке, что к ним пришли. Дверь открылась. В камере стало тесно. Голос пожилой поварихи , за дверью, звучал с нотками вины и жалости.
- Я захожу, а она там. Беднеенькая!   
- Ладно! Ладно, Ольга Петровна! Я все понял! Спасибо! Вы, можете быть свободны. Щи-то ваши остынут, вы идите, кормите ребят.
- Александр Викторович, так этих-то я тоже не покормила. Вот, как увидела ее так сразу к вам.
- Ааа?! Они потерпят пока. Вы дальше идите! Мы только девочку заберем, и вы вернетесь.

 Мужчина повернулся к Юле и улыбнулся ласково и мягко. 
- Привет! Меня Александром Викторовичем зови. Тебя, малышка, как зовут?
- Юля.
- Хорошее имя. Ласковое и звучное. Ну, что Юлька, пора тебе покинуть ребят. Надоели, наверное, за ночь? Спать не мешали?
- Нет.
- Нет?!
- Нет. Я не слышала. Я быстро уснула. Я с Артемом спала.
 Противный и злорадный голос женщины, Юльку напугал.

- С ним что ли?
 Юлька повернулась в сторону приятеля, и, вдруг, вспомнила, о чем ее просили. Она все испортила. Голова содовая, забыла, о чем ее просил Артем. Глупая!! Она наклонила голову, тихонько подцепила носком ботинка бумажку на полу и подтянула ее к себе. Это был фантик от конфеты. Она шмыгнула носом и засопела. Дядька не отставал.
- Я врач, И если тебя что-то беспокоит или болит что, скажи. Я посмотрю, проверю, и мы вылечим все твои болячки.
- Нет, ничего у меня не болит. Только живот.
- Вооот! Я же говорила!
 Юлька посмотрела на тетю Зину и пожаловалась.
- Я есть хочу! Нас вчера днем покормили и все.
 Голос пожилой поварихи, за дверью, запричитал сразу же вслед за ее словами.

- Как это?! Как это? Что это ты говоришь? Не уш-то не покормили. Не ври! Я всех обошла! – В разговор вмешался Артем.
- Неа! Ее уже после ужина привели.
 Женщина огрызнулась.
- Тебя что, кто-то спрашивает?

- Но ведь это правда. У ребят спросите. Ее вечером привели.
 Мальчики согласно замотали головой. И только Лава подтвердил громко.
- Точно! Голодная осталась.
 Доктор подошел к Юле, погладил по голове, взял за руку.
- Ну что ж осталось немного потерпеть и покушаешь. Пойдем. Отведу тебя в комнату девочек. Ты ведь не будешь, против.
 Юлька подняла глаза на доктора и пожаловалась.
- Нет. Я сразу поняла, что тетя ошиблась, когда меня сюда посадила.
 Зинаида грубо ее оборвала.

- Ты даже не вякнула. А тебе надо было кричать, позвать кого-то. Ишь, какая! Малая, а туда же!
- Ну-ну! Зинаида Карловна!
 Мужчина покачал головой, и возмущенная женщина успокоилась. Юлька обрадовалась. Надсмотрщица, боялась этого дядьки. Она подала руку взрослому дяде и, увидев спокойный дружелюбный взгляд, широко улыбнулась. Ее рука утонула в широкой, немного шершавой ладони доктора. Тетя Зина боялась доктора, а значит он добрый. Почему она сделала такой вывод, Юлька не знала, но решила довериться своему наитию и шла спокойно и уверенно. Она знала скоро она увидит Сашу.

Она соскучилась. Он тоже, как и она, будет рад встрече с Артемом. Они подружатся. И ребята обещали ее защищать. Они остановились, и Юлька уставилась еще на одну дверь. На двери, в золотистой оправе, рамочка - «Медсанчасть». Они вошли, Лев Аркадьевич, усадил Юльку на широкую кушетку, открыл тетрадь с желтой обложкой  и начал писать, потом, посмотрел на Юльку и вдруг спросил.
- Порисовать хочешь? У меня карандаши есть. Бумаги еще больше. Бери, сколько хочешь, не жалко. А мне, извини, придется немного отвлечься.
 Мужчина положил стопочку белой бумаги на край стола.

- Садись сюда. Здесь тебе будет удобно.
 Юлька, посмотрела на листочки и, почему-то, вспомнила молоденькую секретаршу. Веселое лицо, сверкающие глаза и звонкий мелодичный голос, на затихающей ноте. Она пела песенку про беспризорников и пообещала, как отрезала: «Вот! Это не про вас!
 Так сказала она. Юля ей поверила. Поверила сразу и безоговорочно. Человек с такой улыбкой не мог обманывать. Так обидно и грустно стало на душе от простой, невероятно пронзительной мысли, что девушка, говорила хорошие слова,  лишь, для того чтобы быстрее освободиться от обузы навязанной так некстати.

 Просто болтала, хотела, умаслить, успокоить двух грустных ребят. Ей поручили, она и старалась. Неужели врала? Думать скверно о девушке не хотелось, но все последующие события несли в себе отпечаток горького вкуса. Юлька устала бояться. Устала думать о том, что будет. Белые листочки сиротливо лежали на столе. Почему-то захотелось плакать. Доктор заметил ее состояние.
- Вот тебе, здрасьте! Такая смелая, славная девочка! И, вдруг, сырость разводить начала?! Тебя кто-то обидел? Только не говори, что ты кушать хочешь, потому что, сразу проснется волчий аппетит и станет еще хуже.

- Ага!
- Так! И к чему это твое «Ага».
 Юлька утерла слезы и тихо соврала.
- Я есть хочу!
- Я, так я и знал, что этим все закончится. Ну, все! Считай, пропали. Придется идти в столовую без душещипательной беседы. Поверь, ты многое потеряла. Все ребята тебе скажут. Я дядька хороший, но немного дотошный и нудный. Только ты не думай: я такой не потому, что плохой, а потому что во всем люблю порядок. А порядок, он требует внимания, последовательности, послушания, и трудолюбия. Вот! А трудолюбия во мне – бочка и еще ложка.
 Юлька хмыкнула в ладошку над словами смешливого дядьки.
- С медом?

- Поговорка утверждает –  дегтя. Но я, как и ты, не намерен верить всякой глупости и суевериям. Это, не по моей части. Бочка меда - круче? Верно?
- Да. – Юля вспомнила злые, с нотками злорадства, слова Зинаиды в адрес Артемки, и сказала тихо. - Я, и вправду, стучала. А они смеялись. Ржали, как лошади.
Александр Викторович улыбнулся словам Юльки.
- А потом, ребята сказали – зря. Я заплакала. Артем за меня заступился, и ребята перестали смеяться.

- Заступился?
- Ну, да! Он спал, а они зашумели. Я напугалась. Думала бить будут. Артемка закричал, чтобы замолчали, и они перестали.
- А как ты у него на постели оказалась.
- Ааа! На моей кровати матраца не было. И сетка слабая растянутая. Я села и провалилась. Все опять смеялись.
 Доктор улыбнулся.
- Странная история с твоим матрацем. Их не убирают, они остаются на местах. Значит, он там, в комнате. У кого-то на кровати.
 Юля посмотрела на доктора и ответила.
- Ребята смотрели, не нашли.

- Ну что ж! Не нашли так не нашли. – Потом поинтересовался. - Какой сон видела? Не хочешь рассказать?!
- Нет! Я не помню. Я только легла, а тут меня Артем будить начал, сказал - вставать надо.
 Доктор внимательно взглянул на Юльку.
-  Вот, и хорошо, дорогая, а я, вроде, как все написал.
Он отложил ручку и тетрадь в сторону.

- Давай скидывай платьице. Посмотрим сколько в тебе живого веса. Пощупаем твой животик, поглядим на фигурку.
 Юля сняла платье и встала на весы. Доктор подошел к весам, посмотрел на результат и удовлетворительно хмыкнул.
- Ничего! С весом все в порядке. Тощенькой тебя не назовешь.
- Я хорошо кушаю.
- Вот и молодец!

- Ложись на кушетку.
 Александр Викторович прощупывал ее животик, задавал вопросы, а Юлька на них отвечала. Потом она поднялась, и он еще несколько раз заставлял повернуться то вправо, то влево, поправлял ее плечики и все время ворчал, что космы на голове, мешают. Юлька, закусив губу, стояла и не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Когда она оделась в комнату вошла невысокая женщина в форме, с высокой прической на голове.

- Викторович! Говорят жертва ночного происшествия у вас?
Оглядев Юльку с ног до головы, пробормотала тихо: «Ну, обиженной ее не назовешь!» - Тут же спросила.
- Как она? Здорова?
 Доктор подмигнул Юле и сказал ласково.
- Иди-ка в комнату, что  за той дверью. Посиди там. Возьми книгу, можешь почитать.
 Юлька настороженно посмотрела на женщину и направилась в соседнюю комнату.
 Проводив глазами маленькую фигурку, женщина, спросила заинтересованно.
 - И как вы находите? Сильно они ее?
 Александр, откинулся на спинку стула, облегченно вздохнул и успокоил.

- Вера Григорьевна, расслабьтесь. Ничего не было. Девочка просто немного напугана, но никаких насильственных действий над нею не совершалось. Вы, как специалист, проведете с нею, свою беседу. Сможете убедиться в том же. Я же, готов отвечать за свои слова. Девочка спала долго и спокойно.
- Может, не почувствовала.
 Врач, бросил ироничный взгляд на коллегу и усмехнулся.
- Глупости. Я же сказал, я осмотрел её. Девочку не трогали. Вы не лучше меня знаете, как ведут себя дети в таких ситуациях. Здесь все иначе. Она познакомилась с ребятами, относится к ним с симпатией.
Он медленно подошел к окну и сказал задумчиво.

- Ребята молодцы. Ну и, конечно, повезло девчушке. Все могло быть иначе. А что там за история с матрацем? Разобрались?
- Как не разобраться, естественно, все проверили. Как и предполагалось, матрац там же. Терентьев Артемий, занимает лежанку, а она, как известно, шире кровати. Не знаю, как все это показывать, будете вы, но я считаю, ход этому событию надо дать. Терентьеву придется ответить за сегодняшнюю ночь. И я прослежу, чтобы это было по всей строгости. - Она нахмурилась. - Хватит с ним возиться. Не маленький.

 Александр Викторович, укладывая в футляр свой инструмент, с легкой иронией уточнил.
- Значит, с Терентьева спросим по всей строгости, а на деяния нерадивого работника, как обычно, закроем глаза? Я не понимаю вас! Как по вашему, она там оказалась?
Последние слова Веру Григорьевну оскорбили.
- Не ерничайте! Все получат по заслугам. И с Зинаиды Карловны, спросим.
Александр Викторович резко отодвинув стул в сторону, повернулся к столу.
- Вот и хорошо.
 Он приподнял тоненькую книжечку, медицинскую карточку Юлии Гречко, повертел ее в руках и, вдруг, спросил.

- А, вы помните, два года тому назад, был уже такой случай. Помните?
Глаза коллег встретились. У Веры Григорьевны вопрос вызвал досаду. Не хотелось, очень не хотелось женщине возвращаться к старым событиям. Но, она прекрасно понимала, что вопрос могут поднять и, вот ..., дождалась. Между тем, для Александра Викторовича, это было принципиально.
- Вы не помните, кто тогда на дежурстве был?
 Ответа не последовало. Доктор взглянул на коллегу, аккуратненько присоединил карточку новой воспитанницы к большой стопке, а про себя отметил, что надо заглянуть в старое дело и уточнить подробности страшных событий. А Вера Григорьевна раздраженно отмахнулась.

- Нет, не помню. - Потом, смягчив интонацию, примирительно сказала. - Да и зачем ворошить прошлое. Дело конечно, неприятное, но со всеми бывает. Сами знаете, с каким контингентом работать приходится. Все устают! Досадная ошибка, неприятная, но зачем же из-за этого губить карьеру человека. Мало ли, что бывает?  Хорошо, в этот раз, обошлось без криминала. Не придется вмешивать высокие инстанции. Сами, по-домашнему разберемся. Пусть все тут и останется.

- Да, да! Я вас понимаю! Конечно!
 Этот было не то, на что рассчитывал Александр, но, с другой стороны, он знал, что это может значить для коллектива. Проверки, комиссии, разборки. Соответственно, позиция Веры Григорьевны была понятна. 
- Вы с нею сейчас говорить будете?
- А вы что-то ещё хотели проверить?
- Нет! Просто, девочка, как я понял, со вчерашнего дня голодна. Может накормить ее?
- Потерпит.

- Вера Григорьевна?! А ведь от того, сыт человек или голоден, напрямую связано его расположение духа. Хотите увидеть в глазах ребенка слезы, а в голосе, услышать нервозность и крик? Оставьте ее голодной. Она и говорить будет соответственно. Бросьте, вы! Пусть ребенок поест, потом проведете с нею беседу. Один два часа ничего не дадут.

- Ага! Она поест, а ее за это время научат, что говорить и как себя вести.
- Ну, ну, Григорьевна! Какая столовая? Принесите еду сюда. Рабочий день только начался, спешить не куда. Все успеете.
- Ох, заботник, вы наш! Уговорили! Так и сделаю. – Она тихо подошла к двери, приоткрыла и заглянула вовнутрь, потом, так же тихо прикрыла. Повернулась к доктору и сказала примирительно. - Спит! Ладно, потом поговорю. Попросите тетю Олечку, пусть принесет что-то посытней и погуще.
Мужчина кивнул головой. Тихо переговариваясь, коллеги вышли, и закрыли кабинет на ключ. В большом и разномастном хозяйстве забот и обязанностей было много.
 
 *** 
 Томка была трусихой. Зинаида почувствовала слабинку женщины еще тогда, когда та, впервые появилась в коллективе. Какое-то время, она, приглядывалась к новой напарнице, а потом, подкатила поближе и не ошиблась. При той работе, которой Зиночка занималась, "свой" человек был нужен позарез. И она нашла его в лице Антонины. При нынешних условиях работы, не самое последнее обстоятельство. Томочке она могла доверить все. Ее подруга не любила болтать, ни с кем не общалась и жила в большом разномастном коллективе сама по себе.

 Грустный образчик, человека-одиночки. Зиночку, надо сказать, тоже особо не любили, но по совсем другим обстоятельствам. С появлением Томы, жизнь Зинаиды изменилась. Теперь, Томка, была ее неизменной спутницей и собеседницей. А со временем, выяснилась еще одна отличная новость для Зины. Приняв на горлышко рюмочку, Томочка становилась веселой, податливой и соглашалась на любую авантюру. Короче, кадр - ценный во всех отношениях. Зине, подвыпившая подружка нравилась больше и она, не забывала, приглашать ее, по поводу и без, к своему столу. Поначалу, странная эта дружба, коллег удивляла, но потом все свыклись и спокойно воспринимали, тихую и спокойную Антонину в обществе горластой и воинственной бой-бабы, в кругу воспитанников, известной под именем Пилы.

Впрочем, теперь она и шума производила за двоих, потому что всегда покрикивала и подгоняла свою неумеренно спокойную подругу. Зиночка успевала справиться со своими делами, а заодно и подруге помогала. Она везде и всюду таскала за собой Томочку, совала нос во все дела детприемника, оказывая, последней, поддержку во всех делах и начинаниях. Так вот, и поиски шустрого беспризорника, тоже велись вместе, при полной боевой готовности. Однако, обычное, казалось бы, дело, закончилось конфузом.

Зинаида только зубами заскрежетала от бессильной злобы. Детишки сбежали, не оставив после себя следа. Томка, получив приличный удар в энное место, долго не могла спокойно вспоминать неудачную прогулку по городу. Забыть не давала боль, которая напоминала о себе всякий раз, когда Тома опускалась на стул. Мальчишку они не нашли. Однако время берет свое. Они уже начали забывать о старой истории, когда судьба позволила им снова встретиться. В один день, вся троица прибыла в приемник распределитель. Зиночка улыбнулась. Вот они. Здесь!

 Зинаида, разговаривая с девчонкой, жмурилась от удовольствия, даже позволила себе раз или два улыбнуться. Пусть порадуется, от сознания того, что ее не узнали. Ребята прибыли в ее дежурство. И как на грех, не раньше не позже, а в час, когда все добрые люди домой собираются. Ей пришлось с ними повозиться. Но это стоило того. Девчонка глядела на нее затюканным взглядом, и, было видно, боялась. Она вела беседу с маленькой негодяйкой, видела глаза девчонки, ее смятение и страх и мысленно усмехнулась. Дождавшись, когда девчонка совсем успокоилась, она сделала ход.


Ей не хотелось позволить девчонке слишком долго наслаждаться покоем: сразу дала понять, что узнала и помнит. Пусть не думает, что хулиганство может сойти с рук. Удовольствие, которое она испытала от ужаса, медленно разливающегося по глазам девочки, ей хватит надолго. То ли еще будет: пообещала она сама себе, и не стала откладывать свои намерения в долгий ящик. Томка приятную новость встретила прохладно. Ну и пусть. Это была ее забота. Отправляя детей по комнатам, ей пришло на ум, что она может пошутить. Потом, можно будет сказать, что произошла досадная ошибка.

С ней уже такое было. И все обошлось. Дерзкая хамоватая девчонка, она теперь даже имени ее не помнила, вела себя раскованно и так уверенно, что Зинку взбесило и оскорбило поведение малолетки. Девочка ничего не боялась. Единственная мысль крутилась тогда в голове Зины: надо научить, надо заставить бояться, нужно оставить след на всю жизнь, чтобы знала, чтобы помнила. Она показала гордячке, как бывает больно и страшно. Она сунула ее в комнату к мальчикам и благополучно отбыла домой. Ребята ее не разочаровали. Всласть набаловались. Крики и ржание той ночи многие помнят до сих пор. Вид истерзанной и зареванной девчонки удовлетворил ее вполне. Она даже пожалела несчастную.

 Не ожидала, что все примет такой грустный оборот. Но… это жизнь, за все надо платить. Она ее наказала. Надолго, маленькая хамка, запомнит урок. Несчастную тогда перевели в другое место. Ее следы, теперь, вряд ли отыщутся. И хорошо. История в их заведении получила широкую огласку. Случай разбирали, пережевывали месяца два, а потом забыли. С кем не бывает. Ну, ошиблись! Зинаида осклабилась, вспоминая отеческое распекание начальника в ее адрес. Она покаялась, пустила слезу и благополучно забыла страшную историю. Правда, кое-кто, ее уверениям не поверил.

Она видела это по глазам некоторых сотрудников и вела себя осторожно и очень терпимо со своими воспитанниками. До сегодняшнего дня ей это удавалось. Еще бы, ее грела мысль, о мучениях дерзкой девчонки. Чтобы с нею не происходило впоследствии, это было несравнимо с тем, что испытала она. Теперь девчонка запомнит, и никогда не будет дерзить с такими людьми, как она. Побоится. Зинка, нервно передернула головой. История вспомнилась некстати. Та девчонка ее достала. Эта, малявка, тоже.

 Нет, ну надо же?! Это заявление, что ее с братом нельзя разлучать Зинаиду поразило. Она приказывала. Она ею помыкала. Вот такая пигалица знала, что это такое! Заявление девчушки взбесило. А что? Не пройдет и года и действительно, будут вместе. Ну, не обидно ли? Наглые, безродные детишки, которые ее, уважаемую в коллективе женщину оставили с синяками, ссадинами, а сами ни мало не пострадали. Томка вон от них, тоже, помучилась ни один день. А теперь вместе? На одном дыхании, боясь, что передумает, она сунула ее в комнату к переросткам, голодными до секса.
***

 Закрылась в своей комнате, быстро собралась, и, чтобы не слышать, рева и дикого смеха пацанов, почти бегом спустилась по лестнице в раздевалку. Лихорадочно одеваясь, она почти кожей почувствовала дрожь стен, от взрыва смеха. Все! Началось! Томка ее ждала у выхода. Прислушиваясь к тому, что происходит в глубине здания, она удивилась.
- Галдеж устроили, слышишь? С чего бы?
Зинка цыкнула.
- А я что, знаю? Прислушиваешься! Пошлии, устала я. Отдохнем, расслабимся. – Она приобняла рыхлое тело подружки и весело пообещала. - Сейчас возьмем «Столичную», и посидим у тебя. Тоомааа! Как же я устала. А ты, я смотрю, держишься ничего, пойдем, дорогая, пойдем. Поговорить надо, да дело обсудить.
Она одобрительно окинула взглядом пышное тело Томки, повела ее в сторону магазина.

***
Через час, расставляя закуску на столе, она возбужденно похохатывала.
- А девчонку я Тома наказала. Так наказала, что надолго запомнит. Ты долго мучелась. Воот, теперь пусть и она помучается. Надеюсь, переживет!
 В глазах Антонины застыл вопрос.
- Зина! Я что-то не пойму тебя?

- Дуреха! Девку эту, я в двадцать шестую пихнула. К цыганятам. Они злые, я знаю, и девок, любят так, что проще было бы сказать – не любят.
- Да ты что?!
- Чего ты квокчешь! Все нормально.
- Зин?! Так это они, поэтому, так орали? 
- А ты, не поняла? Потому, я тебя, глупую и прошу! Подсказываю.
- Так твое дежурство-то? Подсказывай, не подсказывай, это же все знают. Я-то тут при чем?
- Томочка! Я тебе помогала? Помогала. Никто не удивлялся. Все знают, мы вместе. Не удивятся и сейчас.
Обхватив руками щеки, Томка смотрела на нее с ужасом.
- А ну как, у девки, спросят?
Зинка хохотнула.

- Ха! Да, что она помнить будет? После такого урока она, даже, говорить не сможет.
- Боязно как-то. Зина? Нельзя же так!
- Нельзя! Нельзя! - Зинка одобрительно закивала головой, соглашаясь с Томой. - Вот ты и скажешь завтра, что ошиблась.
- Зиночка, так боюсь я. А вдруг не смогу? Ты ведь детей принимала и Глашка. Неуж-то она не скажет? Вы ведь записи-то делали?

- Делали, делали. А ты, что? Всегда делаешь, как тебе положено? Нет? Вот и в это раз так вышло. А я помогу. Скажешь, что не знала, что там мальчики сидят.
Тома осипшим голосом прошептала.
- Так я и в самом деле не знаю, кто, где сидит. Ой, Зинка, не хочу я в это дело ввязываться!
- Чего ты хочешь или не хочешь, никого не волнует! Не скажешь по доброму, заставлю. Или забыла, как ты без меня жила. Насмешки сносила, унижения терпела? Молчи, лучше и слушай. Тут все просто. Надо сказать, что ошиблась и все. А я заступлюсь. Не бойся. Заступлюсь. Не первый раз же. А тебе ничего не сделают. Первый раз же.
- А что? Такое уже было? 

- Было! Не было! Какая разница! Завелась. Ты, подруга, не подведи меня, и я найду, как сказать тебе спасибо! Поверь, я человек нужный и крайне преданный. Веришь?
 Тома знала, на Зинаиду можно положиться. Она кивнула патлатой головой, потом поделилась своими переживаниями.
- Девчонку, что ни говори жалко. Маленькая,  ведь, совсем!
Зина, охотно поддакнула, подвыпившей подруге.
- Как ни жалко! Конечно, жалко. – Она пододвинула рюмочку поближе к сердобольной подружке и пообещала. - Да, ты не бойся! Мы сейчас выпьем, обговорим все в деталях и поверь. Никто и ничего не заподозрит. Все будет в ажуре!
- Ой, Зина! Жааалко!
- Ну, да! Жалко! А кто говорит иначе? Только вот ответь, мне подруга? Кто таких наглых и зубастых учить будет? Их же наказывать надо, иначе они бояться перестанут и на шею сядут, а потом и ножки свесят, командовать начнут. А когда урок хорошо выучен, они знаешь, какие хорошие становятся. Шелковые, да покладистые.

Любо дорого смотреть. Ты, со своим робким характером? Нет, дорогая! Это смогу сделать только я! А значит, ты, должна меня слушать и помогать. Ты, же «Рыбка», тебе все поверят, о тебе никто худого слова не скажет. Да, и я, подтвержу, что забыла тебя предупредить.
- Да, я-то, конечно, понимаю, но страшно как-то. Дети, всё  таки! Ооой!

- Дети!? Кто тебе сказал, что дети безобидны и беззащитны. Ты бы видела, что эти детки творят, когда одни остаются, когда есть хотят. Ооо! Это опасные и злые существа, которым палец в рот не клади – откусят.
- Да, я все понимаю, Зиночка! Но страшновато как-то.
 Откусив огурец, Томка осоловелыми глазами, маленького затюканного ребенка, смотрела на Зинаиду. Напарница успокаивала.
- Да, ладно тебе! Страшно! Наговоришь тоже!
 Зинка уставилась на часы и вдруг, заторопилась.

- Все все! Поздно. Мне пора. А ты бутылочку-то прибери, пригодится.
 Зина хлопнула дверью и ушла. Тома, минут пять сидела тихо, уставившись на дверь, а потом погрозила пальцем в сторону двери.
- Вот! Аукнется когда-нибудь, заплачешь! Разве так можно?
Завалившись на стол, пьяная женщина громко захрапела.

***
Прокручивая в голове события прошедших дней, Зинка улыбалась. Все вышло не так как хотелось, но... . Девчонка наказана. Свою порцию адреналина, она получила. Дело не очень чистое, однако, можно не переживать. Оно будет прикрыто преданной дурехой. Свежий снег кружил над головой и тихо падал. Он аппетитно хрустел под ногами и, петляя по тропинке, скрывал старые следы. В голове вертелась красивая песня и Зина, помахивая авоськой в такт песне, не спеша, потащилась домой.
 
***
Она только завернула в знакомый переулочек, когда высокая мохнатая фигура выросла, как из-под земли и, на миг, застыла перед глазами. Она даже ахнуть не успела, как получила удар поддых и тяжело осела на землю. Не понимая, что происходит, Зинка закрутила головой. То, что увиделось, не вызывало оптимизма. Звуки тяжелым комом застряли в горле. Она кричала, но почему-то слышала глухие всхлипы и хрип. Прямо перед носом она разглядела темные непроглядные глаза на красном обветренном, обвитом  морщинами, лице.

 Глаза смотрели с прищуром, однако, в самой глубине, Зинаида, увидела ядовитую насмешку. Они, будто, выспрашивали, высматривали и не находили должного ответа для себя, а от этого, колючей язвой вглядывались не в глаза, а в душу. Зинка затряслась, понимая, что не в состоянии справиться с бугаем.
 
- Ээх! Горемычная!
 Хриплый голос, заставил Зину поежиться и робко поискать глазами прохожих.
 Переулочек спал, в снежной мягкой колыбели снега.
- Чего-то ты сегодня припозднилась? Думали, не дождемся.
 Когда слова лохматого битюга дошли до сознания Зиночки, она тихо запищала, как мышка, жалобно и робко. Ее ждали?! Это было нелепо, непостижимо. Мужик оскалился, а Зина зажмурилась. Мысли загнанной птицей метались в голове. Какое им до нее дело? Тяжелая рука окончательно сдавила горло и Зиночка взбрыкнула. Почувствовав, как тиски ослабили давление на шее, она прохрипела.
- Ты! Ты, чего это?  Ааа! Отпусти!
 Старик неожиданно наклонился совсем близко к ее лицу и выдохнул в самое ухо.
 
- Ооот-пущу. Не бойся!
 Он зажал ее чуть сильнее, почти завалил на землю и снова тихо прошептал.
- Вот поговорим с тобою по душам, и домой пойдешь. Я добрый, Я не буду тебя обижать, но ты уж выслушай, меня, старого, не обижай!
 Запах, который шел от мужика, вызвал у женщины позывы рвоты. Зинке стало плохо. Он хотел говорить с нею?! Вот номер?!! Что ему, червяку, от нее нужно?
- Да чего надо-то?

- Поверь, лапушка, от тебя так воняет, что по доброму, мне от тебя ничего не надо, но вот люди, очень нуждаются в твоей помощи. А раз так, придется, мне с тобою поговорить, а тебе, меня послушать.
 Услышав слова о «вони», Зинка забилась в конвульсиях рвоты. Мужик скривился и брезгливо подался назад. Зиночка ничего не понимала. 
- Я, я?! Ерунда, какая! Что я могу?
- Не скажи, дорогуша! Ты очень много можешь, мы понаслышаны, а потому хотим предостеречь.
 Зинка, с трудом повернув голову, взглянула в глаза старика.
- Чего? Ты!
Дышать одним воздухом с грязным мужичонком  было нелегко, и она опять рванулась. Тщетная попытка - старичок оказался жилистым и даже не пошевелился. Зинка затихла. Выхода нет, придется выслушать. Будто поняв готовность Зинки к разговору, старик улыбнулся.

- Я, вот, не знаю, правда, это или нет, но слухи ходят, что, в вашем почтенном заведении изнасилования участились. Вот хотелось бы уточнить у тебя, лапушка. Было такое или нет?
В глазах Зинки потемнело. 
- Нуу!
Ответ старику не понравился. Дернув ее так, что она закачалась, он зло переспросил.
- Чего-ну? Было изнасилование или нет?

- Было. Было изнасилование. Девчонку, говорят, обидели. Быдло оно и есть быдло! А с меня то, какой спрос? Я там не была.
Горло сдавили так сильно, что Зинка засучила ногами. Этот мог и удавить. Закричать, позвать на помощь. Господи! Но, даже говорить Зина не могла, ее душили стальной хваткой руки старика. Казалось, вот-вот, и она завалится в снег, но костлявые, сильные руки держали ее бедное тело на весу.
- Давай-ка подумаем еще разок.
 И Зиночка поняла, ей придется подумать. 
- Да что надо то? Девка, вроде, жива! И доктор говорит, что не было ничего.
Старик, удовлетворенно крякнул и заворчал.

- Так, какого ж ты рожна, во все тяжкие, парня поносишь? Поняла про что я?
 Ее встряхнули и Зинка, почти непроизвольно, заболтала головой.
- Вот и хорошо!
 В голосе, Зинка услышала ласковые нотки, но это обстоятельство ее совсем не обрадовало. А мужик снова заглянул в глаза.
- Так вот, душа моя, надо бы за парня заступиться. А то, не хорошо как-то получается. Девчонку не обижали, а разборки идут. Зачем бредни разносить, переваривать? Я только-то и прошу, по свойски и без истерик, закрыть щекотливую тему.
До Зиночки, наконец, дошло, чего хочет от нее мужик. От души сразу отлегло, убивать ее не собирались. В голове прояснилось.

- Просит он! - Возмутилась она. - Удавил совсем! Отпусти, черт, а то и просить будет кого!
 Растрепанная, с красным лицом от натуги, она опять попыталась вырваться из цепких рук. Мужик одобрительно крякнул.
- Ишь, ты! Боевая! Это хорошо! Значит, к голосу твоему прислушаются. Так что скажешь?
- А тебе то не все ли равно!?
- Так, вопроса, не поняла что ли? Повторить?
 Зинка, скинула, наконец, с себя тяжелую руку и проворчала для убедительности.

- А надо ли? Что я могу?
Мужик покачал головой.
- Не глупая, поди, разберешься, что сделать надо, чтобы от парня отстали. Или подсказать? – Зиночку передернуло.
- Кому нужны твои подсказки?
Но, поймав насмешливый взгляд, отрубила.
- Не дура, сама разберусь. Подсказчик! 
Старик опять хохотнул.
- Хо-кхоо! Кхо! Вот, и хорошо!  А что там на самом-то деле с девчонкой?
Рука напряглась и Зина, подогнув ноги, запричитала.
- Аааа! Ничего! Спала себе спокойно и в ус не дула. Когда забрали от парней, отправили куда надо.

- Что значит - отправили? Не понял? Ты же говоришь, все нормально?
- Господи! - Разозлилась Зинаида.
- Да, что ты к девке-то, прикопался? Что с ней станется? Подселили к девочкам, вот и весь сказ. С нее-то, как с гуся вода. Спокойна и довольна. Карантин закончится, переведут в блок.
- Вот и ладно.
- А раз ладно - отпусти, черт, вонючий!
 Интерес бичеватого мужика к истории, в которой она вела первую партию, ее напугал. Откуда им знать о таких вещах. Разговор, хочешь – не хочешь, продолжить придется. Нужно понять, что ему нужно, а потом, вывернуться, уйти, обмануть лешего. «Сдам черта в милицию»: - промелькнуло в голове.

- Ходишь, грязный, вшивый, к женщинам пристаешь!
- Закончу разговор, отпущу! А он, душа моя, только начат. Так что слушай.
- Я, думала, договорились уже! Или неет?!
Зинке стало дурно. Почувствовав тяжелый взгляд на своем лице, она оглянулась. В нескольких шагах от них, стояли, еще два оборвыша. Такие же могучие и тощие. Доха на одном болталась почти до земли. Другой, в залатанной фуфайке, выглядел посправнее и, оба, смотрели так, что на Зиночку снова накатил приступ страха. Как они могли появиться в ее жизни?! Что они вообще знают и почему знают? А старик смотрел ласково, а говорил страшно.

- Так ведь сама напросилась! От того и интерес особый. Понимать должна. Умеешь гадить, умей и следы заметать. А не можешь, не ершись!   
- Чего надо то?
- Девчонка меня интересует. Тоже похлопотать хочу!
- Да о ней то с чего бы! Жива, здорова!
- Рад слышать. А говорю о девчонке вот почему. Знать вот хочу, боишься ты меня или нет! А чтобы знать, надо видеть. Без спросу, без слов. Так, чтобы сразу и за версту, понятно было.

- Да ты, что это черт, грязный? На что намекаешь?
- Так ты говоришь, у нее карантин скоро закончится? Верно!?
- Говорила! Дальше что?
- Расскажи, что с нею будет?
- А ничего особенного! Как всех помоют, переоденут во все чистое, обреют. Аааа!
 Зинка потерла переносицу и ухмыльнулась.
- Она же девчонка?! Значит, постригут коротенько, под мальчика, и все дела. Так всех встречают.

- Понял. Видишь, как хорошо получается! Пять минут поговорил, а столько нового узнал, даже интересно. А теперь, слушай, душа моя! - Он наклонился к самому уху Зиночки и прошептал. - Не надо девчонке косицы стричь.
Зинка опешила, потом, врубившись, в слова старца, прохрипела.
- Рехнулся, старый? Это не выйдет! Даже не мечтай!
- Я и не говорю о глупости. Не по мне это! Я говорю о принципах. Знаешь, что это?! Знаешь! А, потому, тебя, дорогуша, прошу, по-хорошему, по-тихому! Сделай! Но, так, чтобы никто не догадался. Ааа! 

- Не выйдет! Не было такого еще. И не будет! Карантин же!
- Обойди, свой карантин, душа моя. И что тебе стоит? Всего то и делов, закрыть глаза на маленькую неточность.
- Не выйдет! Говорю же, на лысо всех режут.
- Не обрежут!
-Ты что ли помешаешь?
- Нет! - Он усмехнулся и к величайшему изумлению Зины, погладил ее по голове. - Тыы!
Кивнул головой в сторону и уточнил.

- Смотри, какие молодцы, за девчонкой смотреть будут. И за тобою тоже. Ты же не хочешь со мною еще раз встречаться?
В глазах Зины потемнело.
- Нееет! Думаю, не захочешь, а потому, лучше будет, если ты сделаешь так, как тебя просят. Всего то и делов! Плюнуть на местные формальности. – Старик осклабился и, вдруг, с грозной ноткой в голосе произнес. - И запомни! Увидим - лысая девчонка ходит, убьем.
Старик, ухмыльнулся и подмигнул, Зинке.
- Ооо! Это я оговорился! Я то, прямо сейчас, отбываю из Красноярска и, похоже, на веки вечные, а вот, дружки мои, тут останутся. За мальцом и девчонкой приглядывать будут. Решетки у вас широкие, заборы дырявые, ни одного, ни второго спрятать не сможешь.

Рано или поздно сфотографируют.  А, как увидят, то и выводы сделают. Смотри, душа моя, чтобы все было, как я сказал, а то мои ребята занервничают. А потом, встречу искать начнут. Следом ходить, за тобой наблюдать. Они это умеют. Ты и не узнаешь, что они рядом. А как надоест! - Старик закатил глаза, кивнул башкой, в небо. - Дааа!!! И не пикнешь даже.
Зинка не стала спорить. Раз, вляпалась, в такую дрянь, надо выкручиваться. К переговорам приступила исподволь.
- Насчет мальца, поняла! Сделаю, сделаю, как хочешь.
Заискивающе глядя в глаза старика, она пыталась понять, насколько серьезна угроза.

- А волосы? Ну, дрянь, же совсем, дело! Отрастут через неделю! С чего шум поднимать?
Старик недовольно покачал лохматой головой.
- Ты же не маленькая, понимать должна. Теперь, это дело принципиальное. Глупое, но принципиальное. Нет, душа, моя! Придется тебе расстараться.
Зинаида обреченно прохрипела.
- Не смогу я!
Мужик ослабил удавку.
- Ладно! Ладно! Я тебе верю. Но ты все же подумай! Ду-май!
Почувствовав свободу, Зинаида, скинула тяжелую руку с плеча и начала вставать. Ей не мешали. Чертыхаясь про себя, она стряхивала снег с пальто и оглядывалась по сторонам.

 Сознание не сразу уловило, довольно приятную, новость. Рядом никого не было. Испытывая облегчение, она осмотрелась еще раз. Точно. Мужик будто растворился во тьме, не оставив после себя следа. Зинаида стянула с головы шаль, утерла лицо, зачем-то встряхнула и только после этого повязалась вновь. Она растерянным взглядом осмотрела пустой переулок, криво усмехнулась и прошептала тихо.
- Глупо как-то все. – Она брела вдоль домов, кусала холодные губы и без остановки шептала. - Глупо же! Ну, глупо же!
Увидев знакомый невзрачный забор, прибавила шаг. За стенами своего дома она была хозяйкой. Облокотившись на забор, она постояла несколько минут не двигаясь, вспоминала старика и думала. События, как ни странно, в одно мгновение приобрели совершенно другой окрас и значение.

 Унижения, которые она перенесла несколькими минутами ранее, отодвинулись на второй план. Сейчас она думала о другом. Ее не отпускала мысль - насколько серьезными были угрозы старика. Она остановилась, прислушалась к тишине вечерних сумерек и загрустила. День был испорчен. Она поправила платок на голове и, вдруг, ощутила спертый запах немытого тела. Она вздрогнула, оглянулась и сразу же залилась краской. Было стыдно за свой страх, который испытывала перед старым немощным человеком.

Она дернула ручку на себя, открыла дверь своего дома, остановилась и застыла изваянием, в немом отчаянии, пытаясь справиться с гневом и страхом. Спустя минуту она чертыхнулась, упала на колени, ударила обеими руками о землю и закричала. Завыла. Завалившись на порог, она колотила руками по двери будто просила впустить и кричала. Ее съедала злость и ненависть к маленькому, вонючему человечку, который заставил ее трястись, как осиновый лист.

- Я, я тебя черта лешего из-под земли достану! Ты, думаешь, можно сбежать? Ни черта! Всю милицию подключу, но тебя достану! Я, тебя, псину, вонючую, по запаху найду! По запаху пота! Даже не думай, что надо мною можно изгаляться! Слышишь?! Даже не думай!
 Она резко приподнялась и, застыла, с открытым, перекошенным ртом. Под единственным фонарем во дворе стояли двое. Высокие, лохматые и тощие, они смотрели на нее наивными глазами ангелов и слушали. Зинка икнула, и чтобы прикрыть этот непроизвольный приступ страха, прижала руки к груди. Старик покачал головой и укоризненно сказал.

- Мы вроде не сделали ничего. А ты кричишь, грозишься. Всех нечистых поминаешь. Случилось что?
 Зинаида взорвалась. Эти грязные людишки, смели, ее жалеть.
- Вы кто такие? Пошли вон отсюда!
Ее слова, непрошенных гостей, даже не обидели. Они так же спокойно и непринужденно стояли во дворе. Рассматривали ее и о чем-то перешептывались. Зинка сжалась. Она, вдруг, поняла. Они от него. От старика, с которым рассталась только что. Втянув голову в плечи, она спрятала глаза. Они могли ее выдать. Выдать ненависть и презрение. Она не знала, что от них можно ждать, а потому должна быть осторожна. Ей, совсем не хотелось выказывать перед не прошенными, гостями свою слабость, свой страх.

- Ну?! Чего ждете!
 Молодой мужчина ухмыльнулся, ощерился в улыбке, и, Зинке поплохело. Она увидела абсолютно, беззубый рот, молодого, в общем-то, мужика. Несколько желтых зубов торчали кривым забором в пасти. Он взглянул куда-то в бок. Зинаида уловила направление глаз. И поняла. Состояние дурноты, заставило ее покачнуться и ухватиться за стену. Это были не последние гости. В пяти-шести шагах от себя, Зинка разглядела еще одну фигуру. А чуть дальше еще и еще. Они стояли и наблюдали за ней.

 А может, ждали! Холодный пот, прошиб несчастную с головы до пят. Она поняла. Они ее запоминали. Она медленно повернулась к двери, желая только одного: уйти, спрятаться от глаз этих страшных, непонятных для нее людей. Вытаскивая ключ, проворчала.
- Нечего вам тут делать! Идите! Идите, откуда пришли!
 В ответ ни одного звука. С дрожью в руках она вставила ключ в замочную скважину, повернула и вошла в дом. Закрылась, прошла в комнату и, не раздеваясь, завалилась на кровать. Такого необъяснимого страха она не чувствовала никогда. Старик сказал, они будут смотреть за нею? Точно! Они ее запоминали. Они дали понять, что знают  и, если надо, сумеют найти. Ей не спрятаться, ни в этом доме, ни где-то еще. Для нее нет укрытия.

Они, если надо и дверь откроют, и в дом, ради шутки войдут, и «петуха» пустят. Стало по настоящему страшно. Зинка накрылась с головой под одеялом и заревела. Она прижималась к холодной подушке и вспоминала лица. Надо же они глядели на нее спокойно и почти ласково. Но именно это и вызывало в душе Зинки жуткую панику. Такие глаза бывают только у людей готовых на все. Старый немощный старик с плешивой бородой заглянул в самую глубь ее души и увидел страх, разглядел ужас, а потому и улыбался. Зину передернуло. Она тоже заглянула в лабиринты черных глаз и разглядела там то, чего видеть совсем не хотелось. Этим людям нечего терять. Для них даже смерть всего лишь переход в новое жилище, а она молодая, здоровая женщина. Ей хочется жить.

И не просто жить, а с достатком и роскошью. Она утерла лицо о подушку, села, обхватив одеяло в ком, и задумалась. Она думала о таких вещах, которые раньше даже не приходили в голову. Она думала о работе и своих обязанностях. Ей сделали странное предложение. Хочет она или нет, но ей надо решить, что со всем этим делать. Верить? Нет? Она поверила. Испуг подействовал на нее отрезвляюще. Она, прислушается, к желанию грязных людишек. Хотят видеть девчонку волосатой, да, ни бога ради! Пусть носит свою косу. Черт, с ней! Паренька придется оправдать. Надо подумать, что для этого нужно сказать. Уткнувшись в подушку тихо заревела.
- Нет! Ну, с парнем, ни каких проблем, но что делать с девчонкой? Что!

 Немыслемо же, оставить косы на голове лахудры, когда, за все время, ни один ребенок не был удостоен такой чести. Что сказать-то? Как объяснить? Голова Зинаиды гудела, как встревоженный улей. Пьяной она не была, но хмель проходил болезненно. Может она и ненавидит девчонку, но выбор сделает правильный. Пусть радуется! Пока. Жизнь, штука длинная и непредсказуемая. Она усмехнулась, представив волосатую девчонку, в толпе лысой ребятни. Она подождет. Всему свое время. Возможность, все поставить на свои места, у нее еще будет. А пока, пусть ходит с косой, радуется. Зинка заскрипела зубами. Одна из всех! Безобразие! Такое возможно только по великому блату. Так она и скажет. Другого выхода нет. Глупо, конечно же, но зато не будет вопросов.

А если и будут то недолгие. А главное, в такую версию поверят все. Даже сопляки. Зиночка хищно улыбнулась. Старик туп, как дерево. Ей теперь и делать ничего не надо, детки сами с девчонкой расправятся. Ах, да! У нее же заступники есть! Ладно! Придется исправить эту ошибочку. И Томочка будет при деле. Распишу..., поплачу. Она поверит на слово. Зинаида нашла, наконец, для своей истерзанной души кусочек лакомства и, теперь, расслабилась, получая удовольствие от набегающих мыслей. У нее еще будет время. Чего-чего, а этого у нее достаточно. Нет! Но каковы засранцы! Она, конечно, знала, что ее воспитанники могли общаться с внешним миром. Не тюрьма ведь, но чтобы так!

 Ведь, эти, оборванцы, над нею смеются. Уверены, что они будут в курсе событий. Бомжары! Зинка застывшими глазами смотрела на ажурные занавески на окне и пыталась справиться со снедающей ее ненавистью. Нельзя так! Если она не сумеет справиться, это заметят все. А ей надо, чтобы поверили. Она будет улыбаться, говорить добрые слова, будет сдержанной, терпимой. Почувствовав запах, сводивший ее с ума, Зиночку передернуло. Господи! Когда это закончится. Она зажмурилась, посидела немного и снова открыла глаза. Надо что-то делать. Умыться. Да!

 Первое что она сделает – примет ванну. Она не сможет спать, дышать, чувствовать себя человеком, если не сможет избавиться от этого амбре. Налив воды в таз, Зина минут двадцать намыливала руки, лицо, голову, тело и плескалась, плескалась плескалась. Вода уходила, а она, добавляла ее вновь, до тех пор, пока не услышала царапающий звук ковша о дно бака. Мокрое полотенце, она выбросила в мусорное ведро и, наконец, успокоилась. Включила чайник, нарезала бутербродов и села за стол. Запах нечистоты и смрада пропал, но выгнать его из своей глупой головы оказалось сложно. Воспоминания врезались в сознание. Мужик стоял перед глазами, как насмешка, над ее усилиями справиться со страхом.

 Зинка опять вспомнила Томку. Повезло, дуре! Такой кайф пропустила. Она снова заревела. Только теперь это были слезы бессилия. Ей осталось только смириться, что она и сделает, на радость этим выродкам и малолетним щенкам. Как глядеть-то на них? Ладно! С этим она как-нибудь справится. Группу передаст Томке. Вопросов не будет. Она согласится. Ее уговорить, всего-то – сто грамм водки. Эх, подруга! Повезло тебе дурехе! Опять повезло. Зинка в который раз затряслась от страха, потому что увидела движение за окном. Может, показалось? Нет! Вот! Опять! Ее обостренное чувство страха увидело движение за окном намного раньше, чем это уловили глаза. Страх холодным обручем сдавил сердце. Все-таки, показалось или нет? Может, и стоял кто-то за окном.

 Но не стучали же, чего тогда бояться? Тень мелькнула и пропала, как и не было. С мокрой головой, замерзшая, жалкая она подошла к буфету, достала початую бутылку, отхлебнула приличную порцию и вернулась в спальню. Залезла под одеяло, накрылась с головой, снова, уже с отчаянием подумала: ну, с парнем проблем нет. А, что с девчонкой делать? Что с ней делать-то? Вот задали задачку! Ну, глупо, же! Волосы! Подумаешь! Не пройдет и месяца, отрастут. На бритой-то голове они быстро растут. Посажу в карцер, быстро характерец-то исправится. Строптивый голос девчонки звенел в голове и заставлял кривиться.

 Но, поверх звонкого детского голосочка, она слышала другой, глухой и тихий шепот, от которого исходила страшная вонь. Теперь воспоминания голоса приносили неприятный и жуткий запах старика. Как он говорил? Немного фамильярно и ласково. Таким голосом говорят люди, которые точно знают значение своих слов. Их слова сбываются. Она, впервые в жизни, столкнулась с такого рода людьми и напугалась. Завтра она сделает все так, как они хотят. Разговор шел об Артеме Терентьеве. Знакомство ребенка с таким контингентом не укладывалось в голове. Хотя! Этот и родился, наверное, на улице. Взвинченная, измученная и пьяная, как от бутылки водки, она уснула.

***

 Морозное утро было хмурым. Голова болела так, что обещала отвалиться. Обувшись, на босу ногу, Зинка выскочила во двор, набрала поленьев и жарко растопила печь. Ей хотелось тепла. Нужно согреться, успокоиться и, почувствовать уют и комфорт, не только для тела, но и для души. Для этого, много, не надо. Нужно только постараться. Она начнет с малого: согреет чай, скушает добрый кусочек колбасы, полистает журнал и подумает о чем-нибудь приятном. Вот, к маме надо бы сходить, да, все недосуг. Схожу. Попроведовать надо старушку. Горячий глоток обжег внутренности и пролился бальзамом по душе. Все еще может наладиться. Надо только быть осторожной.

 Выходя из дому, она зачем-то оглянулась, осмотрела неубранную комнату. Таз, с замоченным бельем, стоял посреди комнаты. Это потом. Сейчас она хотела оказаться подальше от того места, где ей, впервые, указали на всю хрупкость ее привычного, устоявшегося мирка. Как долго она будет бороться с этим страхом? Втягивать голову в плечи и вздрагивать от каждого шороха за окном? Она уходила ненадолго, но рассчитывала обратно вернуться обновленной и успокоенной. Ее был необходим толчок, мотивация к дальнейшему существованию в том панцире, который она создала вокруг себя.

***
Она просто шла в комнату приемного покоя и, даже понятия не имела, как будет себя вести и что отвечать. В коридорах было тихо. Не было видно ни взрослых, ни детей. Зиночка вошла в комнату воспитателей и задумалась.
- Зинаида Карловна! Вы уже пришли? Хорошо! А я, как раз о вас вспоминала.
- Здравствуйте, Галина Сергеевна! Выкладывайте, что у вас?
- Думаю, что происшествие с Юлией Гречко, должно  иметь последствия, а потому хотела посоветоваться.

- Ааа! Быстро, вы, однако, решили! А подумать не хотите?
- О чем? Все и так известно! Да и парнишка хлопотный. Пора определиться, где ему место.
- Да-да! Я вас понимаю! Но, я думаю не стоит торопиться.
- Я не ослышалась? Это же вы вчера настаивали на серьезных санкциях.
- Ну, вы уж и наговорите! Я, конечно, погорячилась, но принимать решение спонтанно без тщательного разбора нельзя.

- Разбора? Ну, что ж, так и решим! Вам этим и заниматься!
- Мне?
Лицо Зины напряглось.
- Вам, вам! Вчера я поверила вашим доводам. Парень – виновен. Попробуйте теперь убедить в обратном. Вечером жду вас у себя со всем материалом.
Зинаида молча кивнула головой. Подошла к своему столу, села и открыла дело мальчишки. Читала она долго и внимательно. Захлопнув тоненькую книжицу, ее от злости передернуло: «Ни рода, ни племени, ни читать, ни писать. А туда же! Корчит из себя благодетеля. И с чего он за девчонку заступился? В память о прошлой дружбе что ли? Что их может связывать» Громкий звонок оповестил, о сборе в столовую. Зина поднялась. Ей надо было идти.
***

Медсанчасть была закрыта, но Зиночку это не смутило, она знала, в это время медичка на месте, занимается стрижкой вновь прибывших детишек. Прием, производили в подсобном помещении, смежном с банно-прачечным блоком. Как и ожидалось, процедура шла полным ходом. Трое мальчишек уже сидели лысенькие. Все как на подбор головастенькие, ушастенькие и худые. Стрижку еще одного, Сонечка заканчивала. Рядом на скамье сидели брат и сестра Гречко. Мальчишку уже обкорнали, а девочка дожидалась очереди. Зинаида, кивнула фельдшерице и бросила коротко.
- Этих я забираю.

- Ага! А, я сижу и удивляюсь, неужели не придете? Даже странно стало. Решила, что ошиблась. Ан, нет! Вот и ты, голубушка!
 Она, демонстративно возвела глаза кверху, и, не прерывая работы, продекламировала.
- За-би-рай!
 Зина, с легкой ехидцей взглянула в сторону девицы, но промолчала. Все шло, как нельзя лучше. Она сделала всего два три шага, как, вдруг, ее осенило. Сонечка, не стала бы так просто языком молоть.
- И с чего это, такое ожидание?

- Ладно! Не прикидывайся! Я же слышала, как вчера, об этих малышах, Галина Сергеевна по телефону говорила. Сказала - райкомовские волнуется. Я эту, даже трогать не стала, от греха подальше. Вдруг заберут.
- Господи, да кому нужны, эти кутята!
- Ну, не знаю?! Ты, вот, пришла! Не спроста же!
 Зинка похолодела и, изменившимся, холодным взглядом, уставилась на Соню. Неожиданно, пронзила мысль, что кто-то может знать о вчерашнем разговоре и ее намерении. Нет, это не главное! Ее больше заботила причина. Она, внимательно вгляделась в, намалеванные, глаза глупой девчонки и успокоилась. Та ничего не знала, просто, по привычке, играла перед детьми, роль взрослой тети. Но, слова Соньки что-то могли значить. Надо было выяснить все до конца.
- Ну, а Сергеевна-то, что сказала?
Закусив губу, ждала ответа.

- Сергеевна? Да, когда ты видела, чтобы она кому-то, что-то говорила? Я просто в кабинете сидела.  Слышала.
 Зинаида, с раздражением взглянула на фельдшерицу.
- Ну?
Сонька, видимо действительно, ничего не знала. Потому что тут же отреагировала глупым выкриком.
- Слушай? Тебе чего надо-то? Ты за ними пришла? Забирай и не приставай ко мне. Не до тебя!
 Девица, взбрыкнув, отвернулась. Зина не стала спорить. Попытка оказалась неудачной. Все впустую. Но это становилось интересно. За малышей хлопотали, да не просто люди, а из райкома. Ну, дела! Тогда почему не забирают? С такими обычно, так и заканчивается. Не проходит дня, как деток, нету: определили уже.

Она проследила глазами за детишками, идущими впереди нее, и закипела гневом. Этот, Бомжара, со своим наказом! Теперь, «райкомовские». Ну, совсем близко! Дались им эти детки?! Раздумывая про себя, она, завела ребятишек в кабинет. Спустя несколько минут, личные дела Юлии и Александра Гречко, были переданы в младшую группу воспитанников. Волосы на голове Юльки не стали короче ни на один дюйм.
 
***
Ее волосы не тронули. Вот, как забрала ее Зинаида Карловна, так уже больше она к молоденькой фельдшерице не вернулась. И это, как поняла Юлька, было не очень хорошо. На нее обращали внимание все: и большие, и маленькие и, вообще, все, все обитатели детприемника.

- Я не понял? Это что за чучело ходит? Чего надо-то?
 Мальчишка, стоял возле Юльки, глядел на нее колючим взглядом и пыхтел. Юлька молчала. Вокруг было столько нового, незнакомого. Саши не было видно. Его увели. Он пропал, а она осталась на растерзание незнакомых ребятишек и воспитателей! Юлька удивилась. Это было невероятно, но взрослые тетки на нее так смотрели, так, что Юльке хотелось спрятаться. Ее ненавидели. Ненавидели и терпели. Почему?! Этот вопрос, ее стал занимать, с некоторых, пор очень серьезно. Не понимать совсем ничего она не могла.

Она видела. Среди огромного коллектива ребятишек, она одна ходит косматая. Но, ведь, не она об этом просила. Она не хотела.  Тут, все были лысыми, колючими и круглоголовыми. Она, тоже, была бы не против, избавиться от противной обязанности плести косу. Ее очередь на стрижку прошла, а взрослые будто решили, что это не нужно. Ее оставили в покое. Забыли. Невероятно! Все лысые, или с отрастающими волосенками, а она, с длиннющей косой на голове. Услышав в сто первый раз слово «блатная»- Юлька обиделась. С чего ей соглашаться на такую глупость. У них, с Сашей, нет таких знакомых.

Ее это коснуться не могло. Но. Доказать, что это не так, было сложно. Ее космы на голове, лучшее тому подтверждение. Девочки в комнате, встретили ее с прохладцей и изумлением. Она пришла к ним из комнаты мальчиков. Ну и что?! Юлька не понимала, почему ее ночевку в комнате с ребятами восприняли так серьезно. Что в этом особенного? Поняла чуть позже. Некоторое время назад, такое уже было: девочку изнасиловали. Шум был большой. Девчонка оказалась в психбольнице. А она ничего. Все в шоке, а ей, хоть бы хны! Как поняла Юля, ее реакция оказалась не адекватной, не стандартной для такой ситуации. Юлька все больше молчала. Об Артеме она старалась не говорить - боялась. Хорошо, что Лава ее подержал и вообще, все ребята тоже. Однако о мальчике говорили почти шепотом. Вопрос стоял настолько серьезно, что на Темке поставили крест все. Почему? Юлька недоумевала. С нею все хорошо. А о нем, так много говорят. Почему? Однако прошел один день, потом еще и вроде ничего. Артема больше не трогали и даже не вызывали к инспектору. И хорошо! Пусть будет так, но сказать, что все хорошо, тоже нельзя, потому что он пропал.

***

Юлька его долго не видела. События последующих дней были не спокойными. Малюсенькая столовая, в которой кормили ребят, окнами, выходила в город. Юлька заметила, что ребята нет-нет, да выглядывают в окно, пересказывая потом, что видели на улице. А поскольку, на заветное место мог претендовать любой, кто пришел в столовую первым, Юлька однажды, так и сделала. Она пришла в столовую, задолго, до обеда и села с книгой у окна. Пузатый мужичок, проходя мимо неё, удивился.

- Не рановато за столом расположилась?
 Юлька подняла голову, посмотрела на повара, но отвечать не стала. Ребята это ребята, а взрослые, все-таки, взрослые. Она о них даже не подумала. А зря.
- А можно, я  здесь посижу?
Повар возмутился.
- Тебе может здесь еще и перинку приготовить, чтобы удобно было? Взгляни на время и ступай туда, где тебя уже ищут.
 Захлопнув книгу, Юлька, нехотя, сползла со стула. На часах показывало десять. Да, до обеда еще далеко. Она побродила по коридору, потом повернула обратно. У входа начали собираться ребята. Юлька вздохнула и побрела к себе в комнату. Сильный удар в плечо заставил ее покачнуться.

От неожиданности, она вцепилась в чью-то руку и тут же получила новый удар. Сложившись калачиком, она зажмурилась от боли и тихо заныла. За что ее так?! Над головой заржали
- Я не понял?! Что это за чудо лохматое по коридору бродит? Развесила метелки, по сторонам не смотрит? Толкается.
Голоса Юлька не знала. Какой-то пацан, наклонился над нею и, вдруг, шепотом сказал.
- Попробуй только зареветь! И ты поймешь, что плохая жизнь у тебя еще даже не начиналась! Поняла?
Нет. Она ничего не поняла. Но в ответ на требование, тихонько заскулила. Слезы из глаз катились градом и, не отдавая себе отчета в том, что делает, Юлька закрутила головой. Новый вопрос ее не удивил.

- Чего молчишь?
 Тяжелый потертый ботинок придавил ее к стене. Получив первый удар, Юлька закатилась в истерике. Боль буквально резанула и заставила резко дернуться, а потом перекатиться под чьи-то ноги. Захлебнувшись от следующего удара, Юлька уже не могла кричать. Это был немой вопль, плачь без голоса. Крик мешающий дышать, думать, шевелиться. Все существо, разом, поглотила тьма. Всю: от макушечки до мизинчика на ногах. Боль. Она душила, рвала на части. Чьи-то - глухая ненависть и злоба, игрались над её болью. Она каталась, как мячик, а нечто получало удовольствие.

- Запо-пом-нишь! Запом-нииишь!
Сложив руки калачиком под подбородком, втянув голову в плечи, свернувшись ежом, она вздрагивала теперь только от уколов. Почему-то воспринималось только они. Глубокие, тупые, частые. В голове не переставая, гремели колокола. Она не слышала того, как чей-то тонкий голосок со стороны пропищал предостерегающе.
- Атас, Кудлатый, поварешка шлепает!
Когда все стихло, Юлька не поняла, её сводил с ума шум в ушах. Ребята, как растворились. А над головой тьма разверзлась белым пятном и чьим-то резким звенящим фальцетом.

- Охальникиии! Волчатки!
Чьи-то тощенькие ножки прошлепали рядом, и Юлька, почти отрешенно поняла: все, ее оставили в покое. Она одна. Толстенькая старушка в белом халате, которую Юля видела в камере мальчиков, торопливо семенила по коридору, а из комнаты, наперерез бабульке, выскочил Саша. Он плакал, а подбежав к ней, почти упал. Старушка подошла совсем близко и громко возмутилась.
- Нет уж дорогой!  Тебе реветь не с чего! А ну, пошел отсюда! 
 Она замахала толстыми ручищами, отгоняя Сашку, а затем, встряхнув Юльку так, что та закачалась на весу.

- И что, с тобою происходит? Прямо магнитом к себе неприятности притягиваешь?
 Она ворчала, а Юлька не могла понять: жалеет ее старушка или ругает. Рядом продолжал голосить Саша. Юльку, как обожгло. Его тоже побили?! Мысль лезла в голову, но высказать ее Юльке мешала повариха. Она вцепилась в нее и не желала отпускать. 
- Дай-ка я на тебя посмотрю! Жива?! Ничего не отбили?! С чего это они на тебя налетели?
 Она разглядывала Юльку и как-то странно цокала языком. Прокрутив Юльку вокруг своей оси, она, одернув на ней платьице, кивнула в сторону комнаты ребят и строго наказала.

- Не шуми особо-то. И косы срежь. Зачем, тебе такая помеха?
 Посмотрев на Сашу, она проворчала еще строже.
- А тебе не следовало бы стоять тут. С ребятами знакомься! Слышишь, что говорю?! Толку-то больше будет. Своих-то они не бьют! – Все еще говоря что-то, старушка развернулась и тихо поплелась дальше. Сашка потирал мокрые глаза, а Юлька, икая и сморкаясь, удивленно смотрела ей в след.
- Пойдем. – Братишка потянул ее куда-то и Юлька безропотно пошла. Сейчас ей было все равно куда идти.  Маленькое подсобное помещеньице, в которое они вошли, больше напоминала встроенный шкаф. Внутри стояли ведра, метла, тухлые тряпки.
- Садись. – Он подсунул ей перевернутое ведро и Юлька села. Она ревела, размазывала слезы по лицу и жаловалась на жизнь, а Сашка слушал. На его глазах блестели слезы, но он держался.

- А и, вправду! С чего он на тебя налетел, Юлька? Ты чего-то вытворила?
Юлька вспомнила все что произошла и тут же заголосила по-новому. Она не знала, что сказать брату. Она просто шла мимо. Она ничего не сделала, она ни с кем не говорила. За что ее так, она, даже приблизительно, сказать не могла. Ее не любили. Вот это она понимала. Ведь даже девочки за нее не заступились. Ни одна. Через час она и Сашка крадучись выползли из своего убежища. Саша, с отчаянием в голосе, прошептал.
- Я к Лаве подойду.
 Юлька замотала головой. Она знала, Лава хороший парнишка, но он еще малой, его вряд ли послушают.

- Нет! Нет! Они его не боятся. Найди Темку.
- Нет его, понимаешь? Я Лаву попрошу. Может, он поговорит.
 Юля в последний раз протерла глаза от слез и зашла в комнату. Ее встретила тишина. Девочки молчали. Бросив короткий взгляд на свою постель, Юлька быстро прошла, легла и накрылась с головой. Думать ни о чем не хотелось. 


***
В столовую она пришла последней. Получив, приличную порцию гречки и два кусочка хлеба с маслом, она села за свободный стол. За ее стол больше никто не сел. Ее ненавидели. Она была изгоем. За что? В голове возник образ Артема. Может, она подвела мальчишку и её за это наказывают? Даже в комнате девочек ей было плохо. Ее просто не видели. Получив неласковое «крещение» от ребят, она так и оставалась чужой в обществе ребят. Неделя прошла ужасно. Следующая, была не лучше. Она мышкой сидела в комнате и, только изредка, выходила из комнаты. Саша всегда болтался где-то рядом. Стоило ей выйти, и он оказывался тут же. Братишка молчал, но Юля понимала, он боится, очень боится за нее. Видела Юлька несколько раз и Артемкину надсмотрщицу. И вот тут, у неё возникали новые вопросы. Ее пугал взгляд женщины. Страшный ненавидящий, холодный. С циничным равнодушием она глядела на нее и будто получала наслаждение, видя ее маленькое личико в лиловых размывах. Ночью она ревела.
***
Слышать скверные слова в спину и бояться любого жеста, поворота, кивка. Ужас твердо втиснулся в ее сердце и заставлял замирать от страха всякий раз, если кто-то проходил слишком близко. Это становилось нестерпимым. Юлька научилась бояться и детей и взрослых. Усаживалась на кровать, она обхватывала колени руками и застывала в такой позе на несколько часов. Слова больно ранили. Новое утро не обещало ничего хорошего. Однако все когда-нибудь проходит. Прошло и это страшное для нее время. Обычный понедельник, для всех ребят, оказался с сюрпризом. Их построили, как заявила староста Маришка, для «душещипательной» беседы. Впереди малыши, взрослые позади. Юля стояла перед дылдой, великанских размеров и даже не очень удивилась, когда услышала очередные реплики в адрес своей головы.

- Вот, замордовала. Бродит волосатое приведение, людей пугает. Может, ее привязать к кровати, чтобы не болталась попусту. Ааа?!
 За её спиной кто-то ржал, а она, зажав кулачки, стояла одна. Одинокая и очень несчастная в большой толпе маленьких мучителей. Однако в этот раз, о ней забыли очень быстро. Еще не понимая, что происходит, Юлька оглянулась. Сашка тихо мутузил огромного верзилу, а тот, глядя на шкодливого малька, почти лениво отбивался от его ударов. Наконец, мальчишка дылде надоел. Он грубо выматерился и ударил Сашку по голове. Юлька вскрикнула. Кто-то из воспитателей оглянулся и Юлька заорала еще громче. Потасовка становилась слишком шумной и парень это понял, поэтому глухо заржал и предостерегающе проворчал.

- Йё! Ты, чё, пацан? Белены объелся, а ну, отвянь!
Юльке стало страшно. Она бросилась на парня и, во, её нападки, парня, действительно, разозлили. Он отпихнул Юльку в сторону с такой силой, что она завалилась под ноги ребят, Лицо Саши выразило наивысшую степень возмущения.
- Не ттт-роонь!
 Его миниатюрная фигурка, рядом с крупным парнишкой, казалась еще меньше из-за того, что он крутился, пытаясь хоть как-то дотянуться до обидчика. Не получалось. Надо было что-то делать и Юлька, снова попыталась вцепиться в руку парня. Получив очередную оплеуху, она отлетела в сторону, а Сашка дергался у здоровяка на расстоянии вытянутой руки.

- Не, вы посмотрите, взбесился малой!
 Парень оглянулся на ребят в строю, приглашая убедиться в справедливости своих слов. Ему надоела эта возня и, он отшвырнул от себя Сашку и зло пробасил.
- Сашка, Не зли меня! Убью!
 Потом, в который раз, глядя на ребят стоящих рядом, с усмешкой пожал плечами. Надрывая голос, ее братишка закричал.
- Это Юлька!

- Знаем, как ее зовут. Тебя то, что это так волнует?
 Утирая кровяной подтек под носом, Санька возмутился.
- Она моя сестра! Не тронь!
Кудлатый, а это был он, замотал круглой головой и покрутил у виска.
- Ты, чё, болтаешь! Эээх!
 Он не намерен был верить словам Саши.
- Посмотри на нее и на себя! Чудик, ушастый!
 Подхватив Сашку за шкирку, он как кутенка, тыкал его носом в Юльку.

- Не видишь, дааа? Она блатная! Еще день два и ее заберут, а ты детдомовец! И носить тебе это имя всю жизнь!
 Отбросив от себя Сашку, он закончил.
- Запомнил? И не лезь ко мне, не дави! Убью, ведь, дурака, потом жалеть буду!
 Он недовольно наблюдал за тем, как у него в ногах копошились ребятишки и вдруг, разглядел, увидел сходство.
- Ааа! Мать, твою! Так вы что, родные что ли?
 Он глядел то на Юльку, то на Сашку и в его мозгу, что-то крутилось. Наконец, переварив информацию, парень переспросил.
- И кто это с тобою сотворил? – Кивнув на голову Юльки, он ждал.
 Малышня сидела рядышком в ногах большой толпы и молчала. По залу пронесся свист. Над головой Юльки кто-то прошептал.

- Так она что и, вправду, твоя сестра?
 Сашка кивнул лысой головой, соглашаясь.
- Не понял?
 Недоверчиво произнес кто-то, а другой тут же поддержал.
- Да, не бывает так. Чего ты мелешь-то! Посмотри на нее! Она, волосатая, а ты, лысый как бревно.
 Сашка утер мокрый нос.
- Ну и что! Это Юлька!
- Да, слышали мы про эту Юльку, про нее и Артем говорил. А это чучело при чем?
 Сашка, наконец, не выдержал и опять заорал. Закричал так, что даже Юлька вздрогнула.
- Это Юлька! Моя Юлька!
 Пацан почесал черепушку и прошептал.
- Вооо, дают, стервы!
Ухмыльнувшись виновато, он тут же схватил Сашку, поднял его с полу и приказал.

- Заканчивай ныть! Разберемся!
 Ряды вокруг Юльки сомкнулись и она, к своему удивлению, поняла, что стоит на своих двоих и смотрит в глаза Пилы.
- Чего шумим? Сказали же, подождите немного! Вот и ждите.
 Она ткнула в лицо Юльки пальцем и резко спросила.
- Чего ревешь? Опять бьют что ли?
 Юля замотала головой, а женщина, осмотрев ее с головы до ног, видимо осталась довольна, потому что отошла, ничего больше не спросив. Юля вздохнула. Когда все группы собрались, слово предоставили Марине Сергеевне. Она была старшей по воспитательной работе и все новости, которые касались школьных программ, дети узнавали от неё.

- После обеда, всем собраться в актовом зале. Сегодня проведем диктант. Каждая группа будет сидеть на своих местах. Диктант простой, но просьба быть внимательным и … ребята, не надо списывать. Мы все равно это узнаем. Не стоит! – Новость заставила ребят всколыхнуться. В детприемнике, впервые за этот год, было решено провести такую процедуру. Проверка знаний воспитанников проводилась не часто, и это сообщение ребят не обрадовало. На Юльку новость особого эффекта не произвела. Она не была отличницей, но и не боялась предстоящего диктанта. Совсем по-другому на это сообщение, отреагировали ребята постарше. Они заволновались, забеспокоились. А самое интересное, началось чуть позже. Мишка Кудлатый, от которого Юльке все это время доставалось больше всех, неожиданно подошел и без лишних вопросов заявил.

- Сяду с тобой. Смотри, пиши аккуратно и крупно, чтобы я видел. Ясно?
Юля кивнула головой и уже заранее приготовилась к неприятностям. От этого можно ждать чего угодно. А Мишка между тем все еще переживал.
- Ты, в каком классе учишься?
Юля ответила. Пацан, аж руки, потер, от удовольствия.
- Здорово!  Будешь мне помогать.
Юлька повела глазами, пытаясь понять, зачем ему это надо. Пацан, был выше ее ну, как минимум, в два раза. Как помогать такому? Она неуверенно кивнула головой. А что еще делать? Она помнила, как летала от его кулаков и не хотела заводить парня. Когда спустя час, объявили сбор, Парень торчал возле нее как приклеенный. Ребят собрали в актовом зале со стороны игротеки. Сашка подсел к Юле. Юлька удивилась.
- Ты же в школе не учишься? Ты-то, зачем пришел?
 Сашка очень спокойно кивнул головой и уверенно заявил.

- Всем сказали идти.
 Юлька посмотрела на него, потом в сторону дверей. Зинаида Карловна и Александра Семеновна стояли у стола и смотрели на списки.
- Ты тогда пиши, как я.
Саша улыбнулся и похвастался.
- Зачем? Я и сам писать умею.
Юлька усмехнулась, Сашка в своем репертуаре. Все знал и все умел: попробуй, переубеди. Почувствовав толчок, она и оглянулась. Кудлатый сидел рядом и, определенно, волновался. Юлька расстроилась. Все-таки ей не повезло. Парень сидел рядом, лыбился и, сейчас, был настроен миролюбиво.

- Ты, это, пиши, крупно, отчетливо и сядь так, чтобы и мне было видно. Понятно?
 Юлька чуть заметно кивнула головой. Мишка придвинул листочек к себе, и Юлька удивилась. Карандаш в его руке смотрелся странно. Он держал его так, как держат совсем маленькие дети. Диктант начали только после того, как подошла Антонина Григорьевна. Кто-то хохотнул.
- Воо, умора, «Рыба» диктант ведет. Она, что педагог что ли?!!
 Юлька молчала. Ей определенно было не до предположений переростка. Прежде чем начать диктант, Антонина Григорьевна сделала короткое напутствие.

- Диктант большой. Вас много и все вы учитесь или учились в разных классах. Собирать вас, по нескольку раз, у нас, возможности нет. Поэтому, ребята, говорю - пишут все: значит, пишите все. Говорю - пишут старшие: значит, пишут дети средней и старшей группы. Малыши отдыхают. Ясно?
 Она оглядела разномастный контингент за столами игротеки и удовлетворенно кивнула головой.
- Вот и хорошо! Начнем, пожалуй.
 Женщина произнесла первое слово, а Юлька услышала шепот.

- А ты, кто?
Не понимая вопроса, она уставилась на парня. Мишка покрутил у виска. Показал на руках, растопырив руки один и потом, еще раз. Юлька кивнула.
- Младшая группа.
Парнишка взглянул на нее разочарованно, но вдруг успокоился и переспросил.
- Но писать-то умеешь?
 Ответить на этот резонный вопрос, Юле было нечем. Ткнув пальцем в листочек, Миша распорядился.
- Пиши все! Поняла?
Наклонив голову, она, наконец-то, написала первое слово и записывала дальше все остальные. Она старалась, но сосед был недоволен и ворчал.
- Ты, чё, пишешь! Не торопись! Я не успеваю.

Юлька молчала. Иногда она бросала взгляд на брата. Саша писал не очень часто. В его листочке виднелась только строчка из семи слов. Заглядывал он, иногда, и на ее листочек, а потом, старательно выводил следующее слово. Получив очередной пиночек, Юлька оглянулась. Мишка улыбался.
- Дура! Ты чё корябаешь?!
Она оглядела список. Вроде все верно. А, на нее, смотрел верзила с добрыми глазами и ухмылялся.
- Я точно знаю, «корова» пишется вот так!
 Он тыкал в свой листок и довольно светился. Юлька смутилась. Она боялась этого парня, а он радовался и очень активно кивал головой. Мишка подсказывал ей, как надо писать.

- Говорю, знаю! Пиши, как я.
 Он опять толкнул Юльку, и она исправила. Зачеркнула «корова» и написала «карова». Так сказал он. Она смущенно посмотрела в листочек братишки и залилась краской. Сашка крупно, корявым почерком и очень жирно начертал - корова. Братишка написал правильно. Потом последовало знаменитое «молоко»: и, Юлька, опять исправила свое слово. Миша довольный и счастливый сидел рядом. Он тоже помнил правила. Диктант, как и сказали, оказался длинным. Юлька устала выводить одно слово за другим. Некоторые слова она не знала и писала так, как слышала. Парень, глядя на нее квадратными глазами, восхищался и шипел над ухом.

- Ты и это знаешь? Ну, молодец!
Таких, как Мишка, в зале было много, потому что нет-нет, да, звучали предупреждения.
- Проверка каждой работы будет производиться индивидуально, в зависимости от возраста присутствующего и уровня знаний каждого. Списывать, смысла нет. Не надо  заглядывать в чужой листок. Вам, это, не поможет. - Выговаривала Антонина.
Однако, как поняла Юля, угрозы, мало на кого действовали, и добрая половина всех ребят, без церемоний, переносила слова с листочков сидящих рядом детей. К удивлению Юльки, это были здоровяки, которые, по ее мнению, и так все должны были, знать.

Юлька поискала глазами Тёмку. Он сидел с Маришей. Девочка что-то писала изредка поднимала голову и наклоняя голову к Артему слушала. Юлька улыбнулась. Он почти прижимался губами к уху девчонки и шептал ей что то смешное, потому что Маришка морщила носик и хихикала. При этом, её миловидное личико становилось ещё красивее. Юлька позавидовала подруге. Ей бы такую внешность. Понаблюдав за ними, она усмехнулась: жених и невеста. Однако не стоит отвлекаться надолго. Она повернулась к своим листочкам и нахмурилась. Второй лист, исписанный ею, немного смущал. Незнакомые и сложные слова пугали. По сравнению с тем, что написал Саша, её список  казался очень длинным. Кудлатый, сразу после диктанта, Юльку похвалил.
 
- Умная ты Юлька! Я теперь всегда с тобой сидеть буду.
Глядя на него с опаской, она размышляла. Хорошо это или плохо? По большому счету ничего хорошего такая дружба ей принести не могла. Почему этот парень решил, что она все знает? И ошибся. По истечении нескольких дней, ребятам вывесили списки оценок, и Мишка исходя праведным гневом орал.
- У тебя, трояк, а я два схлопотал! Ты, что специально для меня с ошибками писала? А сама, потом, в тихушку исправляла? Ща, как долбану! - Замахивался он.
Юлька, глядя на него, как цыпленок на удава, искренне недоумевала. Причина разных отметок была непонятна и ей. Глядя на ее бледное лицо, он, презрительно повел бровью, сплюнул между зубов и ушел.

Еще через час, он заявился совершенно спокойный и добрый. Юлька оторопело глядела на мальчишку и удивлялась, Мишка на нее не сердился. Лишь спустя время она узнала, что успокоился Мишенька не сам. Ему помогли понять ошибку. Произошло все просто. На вечерней поверке Тамара Григорьевна, во всеуслышание,  в пух и прах разнесла Юльку, отругав за то, что написала много лишнего. А ребятам старших групп, пояснили: чем старше воспитанник, тем строже был подход к проверке. Двойки получили четыре воспитанника, Мишка, один из них. Выяснив все это, мальчишка успокоился. А жизнь Юльки, как-то сразу, изменилась. Ее больше не трогали. И, с девочками отношения уладились.

Иногда, заплетая косу, она, как и все, с удивлением размышляла, почему ей не обрезали волосы. До сих пор, она ходила лохматая. Одна среди всех. Ответа не было. А почти месяц спустя к ней подошел Артем. Он взъерошил волосы на голове Юли и, вдруг, сказал. 
- Значит, послушалась, стерва!
Юлька подняла глаза. О чем он?! Артем смотрел на нее с любопытством, покачал лысой головой и посочувствовал.
- Я, слышал, тебе хорошо попало? Я не мог тебе помочь.
- А где ты пропадал?
- Да, место есть одно, в этом заведении. Там тихо и не очень хорошо кормят. А самое главное, новостей ни каких и скучно.
 Он заглянул в глаза Юльке и поинтересовался
- Сейчас тебя не обижают?!
Она покачала головой, а приятель только тяжко вздохнул.
- Вот и хорошо.
 Больше на эту тему Артем с нею не заговаривал, а самой Юльке хоть и было интересно знать, за что его в карцер посадили, тоже помалкивала.

***
Проверка листочков с диктантом подходила к концу. Стопочка наконец-то истончилась и пообещала долгожданный отдых. Галина Сергеевна посмотрела на полученные результаты и удовлетворенно хмыкнула. Все вышло намного лучше, чем в прошлом году. То ли детки были более грамотные, то ли списывать научились и, знали, у кого это сделать. Даже те ребята, которые никогда в школе не учились, отписались прилично. Она взяла в руки два листочка, еще раз перечитала, написанное и задумалась. Единственный листочек, с аккуратной записью, на котором она вывела четверку, принадлежал мальчишке - Саше Гречко.

Полюбовавшись отметкой, она собралась было, внести оценку в журнал, но не нашла ребенка в списках. Вот это был номер! Долго не могла понять, в чем дело, пока не подняла личное дело. Ребенок в школу еще не ходил. Не удивительно, поэтому и в списках нет. Как он мог оказаться среди тех, кто писал диктант? Впрочем, потом поняла: все дело в том, что его писала сестра мальчика - Юлия. Все знали, парнишка всегда ходил за нею следом. А вот поразил ее результат. Работа Юлии с трудом тянула на троечку.

Во-первых, она старательно переписала весь диктант, хотя, такой необходимости не было. Во-вторых, многие, правильно записанные слова она зачеркнула и, сверху, написала с ошибкой. Сергеевна даже не обратила бы на это внимание, если бы не работа малыша. Он, по ее мнению, не мог писать грамотно. Он списывал у неё, но …. вот ведь странно: Саша не сделал исправлений. Как это понять?! Она смотрела на два листочка и терялась в догадках. Вспомнила обеих ребят.

Серые глаза мальчонки, смотрели внимательно и строго, не отрываясь. Вероятно привычка, глядеть человеку в глаза. Девочка была немного тощей и не такой уверенной, но выглядела необычайно привлекательно, когда улыбалась. Услышав за спиной легкий щелчок, Галина Сергеевна поняла, Зинаида Карловна закрыла сейф. Ее рабочий день закончился. Повесив ключ на стенд, она поинтересовалась.
- Что-то ты сегодня засиделась? Может помочь?

- Я вроде, закончила. Просто думаю, что делать вот с этим. – Она приподняла листочек.
- А что там?
 Зинаида подошла, взяла из ее рук листочек. Мельком взглянув на работу ребенка, она, с легкой иронией, пропела.
- Бывают же и у нас чудеса!
Галина поняла, что имела в виду коллега.
- Да, ты, знаешь, тут, совсем другое! Он еще не учится. Дошколенок, понимаешь?
Зинаида дробно засмеялась.
- Да ты что?! Тогда в чем проблема! Выбрось и не морочь голову ни себе не людям! - Удивленно взглянув на женщину Галина Сергеевна объяснила.

- Как забыть? Он ведь, как и все, результата будет ждать.
- Ой,  ну, надо же! Нашла проблему! Вывеси его отметочку. Пусть гордится!
 Зинаида подняла листочек и прочитала тихо: Саша Гречко.
Выражение её лица изменилось. Стало неприступным и состарилось лет на пять. Заметив перемену в настроении Зинаиды, женщина удивилась.
- Что-то не так?!
Зинаида Карловна чуть скривила губы и холодно сказала.

- Все нормально, не выдумывай. Просто я вспомнила: Еще по одному адресу сходить надо. А тут ежедневная рутина заела. На участке появиться некогда.
- Не переживай! Успеешь! Время есть.
 Зина опустила голову и задумалась, а потом согласилась.
- Конечно! Но знаешь, лучше уж сразу с этим делом разделаться. Как думаешь? Завтра, так же, работы будет много или можно будет, отпроситься? – Она задумчиво глядела на маленькие листочки перед собой, но Марина видела, думала, явно, совсем о другом. 

***
Впрочем, ей тоже было не до Зины. Она смотрела на работу мальчишки, а в голове навязчиво лезла мысль: в школу бы его. Девчонку, хоть сейчас отправляй. Еще пара тройка документов и можно дело закрывать. Делать ей здесь нечего. Однако все карты спутал звонок. И откуда только такие доброхоты берутся. С чего ей тут торчать? Что хорошего в таком заведении? Чем они там думают? Почему, почему в райкоме настаивают на том, чтобы девочка осталась в детприемнике до начала будущего учебного года? Зачем?!

Продолжение тут http://www.proza.ru/2010/08/10/1194
***