Ожидание. глава 3

Глава2 "Брат"
http://www.proza.ru/2009/11/15/153      

***
 Юлька копалась возле своего стульчика. Бесконечное множество раз, она переставляла свои игрушки и не могла нарадоваться тому, как нарядно и ярко смотрится теперь ее уголок. Она сняла с этажерки вазу с цветами и поставила их рядом со стулом. Внимательно пригляделась к тому, что получилось и, осталась довольна.

 Сразу появилось ощущение привязанности ее маленького места со всей обстановкой в квартире. Сашка сидел на кровати и от безделья болтал ногами. Он смотрел, чем занималась сестра, и, усмехался ее безуспешными попыткам создать видимость пространства вокруг маленького стула. Впрочем, кое-что ей удалось. Она стащила любимую мамину вазу, поставила ее на пол, и, с гордым видом уставилась на свой стульчик. Оглянулась на него и заявила.

- Пусть тут стоит.
 Сашка чуть не заржал. Во, дает, сестренка! Она забыла не только о своих страхах, но и вообще обо всем, что с нею случилось до этого. Она была занята. Уверенно и на полном серьезе она производила перестановку в комнате и даже не поинтересовалась у него: можно или нет. Сашка был не против ее манипуляций.

 Ему не казалось таким уж важным, где стоит ваза или тот же стул. Она девчонка, ей видней. Он болтал ногами и был доволен. Он знал, что сегодня Юлька не будет плакать. Вот чего-чего, но только не это. Он, сумел отвлечь сестренку. Не известно, в который раз, она переставляла стул, перетаскивала пупса, перевязала ленточкой скакалку и, делала все с такой улыбкой, что Сашке тоже захотелось присесть рядом. Ему не позволяла гордость.

 Он мальчишка. И не гоже ему копаться в девчачьих игрушках. Он и так достаточно возился с нею сегодня. Она не должна на него обидеться, пусть играет одна, а он подумает. Он бросил мимолетный взгляд на стену. Часы показывали восемь. Скоро придет мама. Он немного напрягся и мысленно приготовился к тому, что он скажет. Надо очень правдиво объяснить маме, откуда у них деньги.

- Юль, я скажу мамке, что нашел деньги на улице. Ты не говори ничего.
Сестра подняла на него голову и кивнула. Сашка повторил.
- Ты, молчи! Ясно!
Юлька, опустив голову, копалась в игрушках. Сашка начал злиться. Он знал, его сестренка страдает хронической правдивостью. Она не умеет лгать. Стоит только сестренке задать вопрос, и она выложит то, что было на самом деле. Сегодня, нельзя ей позволить этого. Мамка его точно прибьет, за то, что оставил ее одну.

- Ююль? Ты молчи. Ясно?!
 Юлька подняла на него глаза и, соглашаясь, кивнула головой. Посмотрела в глаза и коротко ответила.
- Ладно.
Сашка вздохнул.
- Ты просто молчи и все. Я говорить буду. Че тут не понятно-то! Молчи и все! Поняла?
Юлька опять замотала головой, и, Сашка немного успокоился, но все-таки с некоторым недоверием поглядел на то, как сестра копается в игрушках. Осталось только дождаться маму. Она почему-то задерживалась, и это тревожило его все больше и больше.

Но говорить о своих сомнениях Юльке, пожалуй, не стоит. Испугается, устроит истерику, как уже было. Нет! Лучше промолчать. Сашка, по-тихому, злился на Юльку: она своими разговорами настроила его на ожидание. Мама не пришла в обычное время, и он, запаниковал, совсем, как недавно сестренка. Он, конечно, не орал, как сестра, но чувствовал, что страх проснулся и залезает глубоко в сердце.

Что-то тревожное чудилось во всем. В тишине комнаты, тиканье будильника казалось таким громким, что Сашка, даже, удивился тому, что никогда раньше не слышал его голоса. Именно голоса, потому что часы, своим - тик-так, злили его неимоверно. Стрелки застыли на одном месте и не желали двигаться, а вот тикать не переставали. Хотелось взять часы и хорошенько встряхнуть. 

Чайник на плите весело забулькал, и Сашка соскочил с кровати. Пару тройку минут он себя займет делом, а там может и мамка придет. Без нее плохо. Где-то далеко послышался шум движущейся машины. Она затормозила так резко, что вслед за визжанием тормозов послышался царапающий скрежет колес о дорогу. В их маленькой квартире дробно задрожали стекла. Сашка повернул голову в сторону окна и прислушался.

Почему-то стало страшно и грустно. Юлька, похоже, наигралась или просто устала сидеть на корточках.  Она поднялась, перебралась к нему на кровать и сказала.
- Я замерзла совсем. Так холодно дома. Чувствуешь?
 Сашка кивнул головой. В квартире действительно было холодновато. Две тощенькие батареи не давали ни какого тепла, а затопить печь, он не решался. Не умел.

Похоже, сегодня придется испробовать. Еще немного, и в квартире выстудит все тепло. Надо идти на улицу и тащить поленья. Он косо взглянул на Юльку. Может она сходит?!! А Юлька снова была занята. Она достала портфель, рассматривала тетради, книги, наконец, дошла до ручек и карандашей, собрала все в аккуратную стопочку, а затем опять запихала в портфель.

-Если хочешь, я схожу за дровами! Только скажи, где брать.
Он дождался желанного вопроса, но, к собственному огорчению, вдруг, понял, что не сможет отправить за дровами девчонку. Сам. Теперь только сам. Он мужчина и хозяин в доме.

- Не надо! Я сам.
 Юлька, не глядя на него, кивнула головой. Теперь она возилась с формой, и Саша понял - ей действительно не до него. Натянув тощенькое пальтишко, он вышел в сенки, включил свет и, в который раз, задал себе вопрос: «Почему? Ну, почему она не идет?!!». Так надолго мама не исчезала никогда. На улице было холодно. Белые снежинки кружились и медленно опускались на землю, прикрывая своим мягким ковром все следы присутствия человека. В маленьком дворе стало даже красиво. Как в сказке.

 Все белым-бело. Их сарай был открыт и Сашка, прислушиваясь к биению своего сердца, огорченно подумал, что там, в сарае, темно и страшно. Голос Юльки за спиной его удивил и обрадовал.
- Это и есть наш сарай, да? Днем он больше кажется.
 Сашка оглянулся на Юльку, а она, не отвечая на вопрос, объяснила.

- Я же не знаю даже, где наши полешки лежат. Вот, вышла посмотреть.
Сашка улыбнулся. Это Юлька. Она всегда знала и чувствовала, что ему нужно. Вот и сейчас, пришла, потому что почувствовала, как ему трудно выйти на улицу одному. 
- Наберем, побольше дров, и, тогда, можно будет хорошо протопить дом. Нам надолго хватит.
- Ага. Ты и печь топить умеешь?

- Не-а. Но я думаю, это не трудно. Я же видел, как мамка это делает. Ничего особенного. Затопим.
В сарайчике было темно. Накидав Юльке на руки немного полешек, Сашка, столько же взял себе. Юлька побежала  в дом, а Сашка остановился  в дверях, и, глядя на входные ворота, зажмурил глаза и с отчаянием в голосе прошептал.

- Приходи, пожалуйста.
 Ему никто не ответил, да Санька и не ждал ответа. Он знал: тот, у кого он просил, никогда и никому не отвечает. Это Бог. Он молчалив, строг, но, как говорила мама, справедлив. И если хорошо попросить, желание может исполниться. Сашка начал замерзать и крепче прижал к груди тяжелые поленья, закрывая грудь.

- Пожалуйста! Приходи, мамочка! – Зажмуриваясь от снега, летящего прямо в лицо, Сашка всхлипнул, опустил голову на поленья, и побрел к своим ступенькам.
 Мамка говорила, что Бог любит невинных. Он не знал, насколько он хорош, но был уверен, что ничего плохого, он в своей жизни не совершал. Правда, он привирал иногда, мамочке. Но это было редко. Иногда, когда знал, что был виноват. Но это не в счет.

Он же маленький и ему врать можно. Сашка остановился перед ступеньками и с отчаянием подумал: « Или нельзя?! Я же не очень большой, Бог не может, всерьез, меня наказать». Под ногами открылась дверь и показалась голова Юльки, сестра проворчала.
- Ты, че там, застыл? Сашка! Двигай быстрее!
 Саша с завистью посмотрел на сестру и подумал: она поверила ему, уcпакоилась, и вот, даже не вспоминает о маме. Он усмехнулся ее нападкам и пообещал.

- Иду. Я же сказал, иду. Иду же я.
Юлька возмутилась.
- Так, холодно же! А когда дверь открыта, еще больше сквозит.
 Саша спустился, и Юлька сразу же закрылась на засов. Дрова приземлились у печки. Все газеты, какие только были, он собрал в кучу. Стараясь подражать маме, он отобрал самые тонкие и заполнил печь, достал спички, и попытался развести огонь. Попытка оказалась неудачной. Использовав все газеты, он, в конце концов, расстроено посмотрел на Юлю.
 
- Так бывает. Когда дрова мокрые, они не хотят разгораться.
Сестренка сидела рядом и с грустью взирала на черную от копоти топку.
- А может добавить что-нибудь?
- Ааа?! - Не понял ее Саша.
Юлька повторила.
- Добавить надо что-нибудь. Твой дядя Толя, вообще, чем занимается? У него масло, какое-нибудь есть?
- Я не знаю. Я в его ящик никогда не заглядывал.

- Давай, посмотрим?
 Желание согреться и простое любопытство, помогло Саньке справиться с тяжелым ящиком для инструментов. Масленка оказалась почти пуста, но на донышке все-таки, что-то было. Они свернули последнюю бумажку, намазали ее маслом и подожгли. С трудом, но Сашке удалось таки засунуть горящую бумажку в печь. К неописуемой радости, она не погасла. Огонь тихонечко, но продолжал гореть.

Сидя рядом, они глядели в маленькие дырочки на дверце топки, и наблюдали за тем как разгорается огонь. Все было бы неплохо, если бы не дым. Он не желал уходить в трубу и нахально и абсолютно бесцеремонно, расползался по всей квартире. Когда Юлька закашляла, Сашка попросил.

- Открой форточку.
 Юлька залезла на подоконник, вгляделась в темную непроглядь улицы. В комнате все заволокло дымом, и открытая форточка, не спасала положения.
- Саш, давай уйдем, ааа?
 Сашка замотал головой, и Юлька не поняла, что это значило: согласие или отказ. Не зная, что еще можно добавить, она объяснила.
- Тут нельзя находиться! Пойдем!

- Куда ты пойдешь?
Юлька глянула на черную муть за окном, но решила не сдаваться.
- Не надо никуда идти, мы просто, выйдем на улицу, постоим, пока проветрится.
 Сашка усмехнулся и потер грязной рукой нос. На лице проступила черная полоса. Юлька вспомнила анекдот и заржала, показывая рукой на его физиономию. Сашка сморщился, но сердился недолго. Тоже заулыбался и проговорил смущенно.
- И ничего смешного.

- Слышал анекдот про поручика Ржевского?
- Отстань. Мамка придет, будут мне и усы и поручик Ржевский. Ржать не захочется.
- Тем более, надо раскрыть все что открывается, и, часа на два, смотаться.
- Ладно. Уговорила. Соберу только все и тогда пойдем.
 Он стопочкой складывал поленья и молчал. Когда стопочка начала заваливаться на бок, Сашка, стараясь спасти  положение, подставил руку и не рассчитал.

 Очередное полено в его руке ударило сооружение, составленное только что, и все повалилось. Он расставил руки, расстроено глядя себе под ноги. Ему не везло весь день и это оказалось последней каплей, в море несчастий. Он размахнулся, разбросал сваленные вокруг дрова. Потом навалился на печь и заплакал. Юлька растерялась. Ее братишка плакал так горько, что ей, искренне, стало жаль его.

- Ты, чего, Сашка?! Саша, Саша! Ты, чего плачешь? Да, мамка даже не узнает, что мы тут, маленько, начадили. Саш! Саааш!
 Она трясла его за плечико, а он, отворачивался и плакал. Юлька, не зная, что можно сделать, просто положила руку на плечо братишки и замолчала. Так молчком, они просидели еще некоторое время, а потом Сашка предложил.

- Ну, че? Пойдем?
 Юлька кивнула головой. Сашка шмыгнул носом и попросил. Мы на улице побродим, ладно?!! – Юлька снова кивнула головой. Она оглянулась, в поисках теплой кофточки, застегнулась на все пуговицы и потом велела Сашке.
- Теплее одевайся, там холодно.
- Да, уж знаю, наверное. Надо мной командуешь, а сама старые ботинки одела! В сапогах же теплее.

- Теплее. Я их не одеваю, потому что они мне малы. Представляешь? Они так жму-ут. Я даже ходить в них не могу.
 Сашка удивился. Потом хмуро глянул сторону стула, где стояли сапоги.
- И чего, думаешь, не разносятся? Новая обувка, она же всегда так, немного жмет. У меня тоже так было.

- У тебя было не так! Мне больно! Понимаешь? Так больно, что я ходить не могу. Понятно?!
Он понял, отвернулся от Юльки, а потом сказал.
- Ну, жмут, значит жмут. Пусть стоят. Пошли!
Выбирать, долго, куда пойти - не пришлось. Стоило им показаться на улице, как тут же, нарисовался Генка и заявил с обидой.

- На берег смотались? А чего нас не дождались? Мы из школы пришли, вас нет.
Он держал в руках корявый прутик и чертил на снегу, какие-то загогулины. Поднял голову, посмотрел на Сашу и Юльку, а потом объявил.

- Искали, искали, а потом мамка говорит, вы уже ушли. Мы, конечно, решили, что вы в центр рванули. А потом встретили Серого, он и сказал, что видел вас у реки. Че делали?
Прервав себя на полу фразе, он вдруг, спросил.

- Юлька! Видела, какую мы махину смастерили? Воо!
 Он оттопырил указательный палец и с гордостью взглянул на Юлю. Как она! Что скажет. Юлька с готовностью замотала головой. Ей на острове понравилось. Генка ткнул пальцем в снег и сказал.
 
- Сашка, смотри, что я придумал.
Ребята присели над рисунком. Юлька рассмотрела на снегу нарисованный шалашик. На верхушке над входом Генка нарисовал звезду. Сашка протянул руку и затер звездочку. Генка обиделся.
- Ты чего делаешь, вредитель?! Я ж старался, а ты.
Сашка удивился.
- А с чего ты ее прилепил?

- Так я, и показываю вам, что я предлагаю сделать. Здорово же?
 Сашка был бы не против такого добавления. Действительно, красиво и смотрится солидно и по геройски. Осталось только узнать главное.
- Где звездочку возьмешь?
 Генка ждал вопроса и возбужденно заговорил.
- Уже нашел.
 Он с гордостью уставился на Сашку, наблюдая за его реакцией. Юлька переспросила.

- Нашел?
- Да! Я ее с ворот пожарной части стырил. А чего? Она на соплях висела. Я мимо проходил, смотрю, она глазом моргает. Я не хотел брать, она сама напросилась. 
Парнишка очертил круг в воздухе и поинтересовался у Юльки.   
- И что? Ты имеешь что-то против?
 Юлька замотала головой, а Сашка какое-то время раздумывал над тем, что сказал приятель, а потом похвалил.

- Ну, главное, не сцапали прямо там же. А раз так, значит, наша теперь звездочка. Что думаешь, Юлька?
 Вопрос Юльку разозлил. Ей совсем не понравилось, что Генка вот так просто и совершенно бесстыдно говорит о том, как украл чужую вещь.
- Ничего я не думаю! Я замерзла, а вы тут звездочки рисуете.
 Генка, хохотнул, глянул на Юлю свысока и протянул.

- Что б ты понимала! Девчонка! Мы заставу хотим сделать. Юрка и столбы уже высмотрел. Надо только теперь очень аккуратно, это добро на место доставить. А когда мы их покрасим, никто даже не усомнится, что это Граница. Вот!
- Ма-ши-на! Сто-лбы! Граница! Хвастунишки. Ничего у вас не выйдет. Воот! Машины уже нет!? Нет! И со столбами так же будет.

- Выйдет. Я вот только из деревни приеду и займусь. А ты, Сашка, отнеси это на остров и спрячь.
 Генка выловил из-за пазухи красную металлическую звезду и сунул Саше.
- Пусть лежит пока. А как домашние аресты закончатся, установим ее на место.
 Юлька удивилась словам Гены.

- Почему аресты?
- Дааа! Так, получается. Они как сговорились.
Саша, не слушая Генку, пообещал.
- Ладно! Мы завтра с Юркой сходим.
Генка замотал, патлатой головой.
- Не! Юрка не сможет, его мать наказала.
Сашка удивился. Ни о чем таком, сегодня даже разговора не было. Пренебрежительно махнув рукой на слова Гены, он не согласился
- Ааа! Сегодня мамка наказывает, потом простит. Всегда так бывает.

- Может так и бывает, а пока!  Сплошной облом. Сережку тоже к тетке отправляют. Так что, думай.
Сашка держал тяжелую железяку в руке и думал. На морозе пальцы быстро заледенели. 
- Тогда, остается только Пашка?
 Он, наконец, обратил внимание на то, что Юлька стоит скукожившись. Бросив взгляд на свои окна, Сашка кивнул ей головой.
- Иди.
Сестренка повернулась и ушла, а Сашка, прижал звезду к животу, подышал на руки и пообещал.

- Не бойся, мы отнесем.
 Генка расстроился.
- Да я, как раз  и говорю, что никого не будет. Ты и Юлька. 
 Сашка покачал головой и произнес расстроено.
- А она,  завтра, тоже в школу уезжает.
 Генка развел руками и подвел итог.
- Ну, вот! Я же и говорю, остаешься только ты! Отнесешь звезду и прибери там, чтоб не сперли. Вся надежда на тебя.
 Он, кивнул в сторону Юли, и поинтересовался.
- И как ей! Понравилось на острове? – Сашка кивнул головой соглашаясь.

- Говорит - понравилось. Ты же слышал. А так, я разве знаю.
Мальчишка поглядел на Сашку и полюбопытствовал.
- А вы чего так поздно на улицу вышли?
 Саша вспомнил причину прогулки и засмущался. Он ухмыльнулся и, не отвечая приятелю, переспросил.
- А сам чего выполз?

- Так я же и говорю, предки, как сговорились. Всех, кого можно, из дома спровадили. Меня к бабке, Серого к тетке. Юрка под арестом, Пашка, тоже. Ниче понять не можем! С чего такое внимание? Сдается мне, опять, этот старый дедок, на нас нажаловался. Вот, предки и взбесились.
 Санька, обдумал ситуацию и, кивнул головой, соглашаясь. Он понимал, что действительно, вот так сразу, всех наказать не могли.

- Я и решил, пока мать не знает, звезду тебе отнести. А то увидит и заведется: откуда, зачем, почему. А рассказать все как есть, она еще и разозлится. Я ее знаю. Ей не понравится моя «находка».
 Было видно, Генка замерз и теперь, когда удалось сплавить опасную игрушку, он был готов сбежать. Саша его понимал. Погода совсем испортилась.

Ветер разбрасывал снежинки во все стороны и они, подхваченные порывом, неслись неведомо куда, разыскивая то самое место, где их беспокойная команда сможет успокоиться, воссоединиться и создать пышное снежное чудо. Понимая, что пора расставаться, Сашка кивнул головой и обнадежил друга.

- Ладно, сделаю все как надо. Давай пять!
Ладошки мальчишек, со звонким шлепком, на секунду встретились и разлетелись каждая в свой карман.
- Сашка!
 Тихий голос Юльки, с нотками отчаяния, заставил Сашку развернулся, и тут же, не прощаясь, стремглав, побежать домой. Что ни говори, а он не мог забыть из головы, то обстоятельство, что на прогулку они вышли не просто так.

 Причина была не очень приятной. Он боялся того, что может увидеть. Проскочив лестницу за три прыжка, Санька влетел в сенки. Со слезами на глазах сестренка стояла в дверях квартиры и глядела на него. Сашка взглянул на нее со злостью и недовольно буркнул.
- Ну, чего ты опять? Чуть что, сразу в слезы! Не надоело?
- Нет, не надоело! Ты не видишь, да?! Саш! Как мы спать будем?

- Нашла о чем переживать. Если что, к Юрке пойдем или вон к Генке. У него тоже мамка хорошая. Кого хочешь, спроси.
 Сашка посмотрел на Юльку и увидел ее недовольную мордашку. Она глядела на него грустно, но все-таки не смогла не съязвить по проводу его слов.
- Ага! Вот прямо сейчас и побегу спрашивать! Список только составлю, с кого начнем.
Сашка смутился и добавил чуть тише.

- А не хочешь, есть и другой вариант. Только скажи.
 Он прошел в дом и заглянул в топку. Огонь погас. Газеты и щепа черной кучкой лежали в центре топки и чадили. В доме было трудно дышать, а уж разглядеть хоть что-то, за темной пеленой дыма, вообще, было невозможно ничего. Саша вздохнул, и в который раз, подумал о маме.

 Вот беда! Ко всему прочему, в квартире стояла такая холодрыга, что останься они дома, то точно замерзнут. Превращаться в сосульки, желания нет, а болеть и того меньше. Юлька, похоже,  устала стоять и присела тут же на пороге, Сашка примостился рядом. Втянув голову в плечи, Юлька подула на ладошки и поинтересовалась.

- Ты, что-то собирался предложить?
Сашка оглянулся на пустую холодную квартиру и сказал тихо.
- Да. Только ты не ругайся, ладно!
 Юлька подняла голову, уставилась на него. Не дождавшись ответа, он объяснил.
- Тетя Валя, уехала и оставила мне ключи от почтового ящика. Знаешь?
Юля кивнула головой.

- Ключик весит на веранде, за дощечкой. Я, когда брал ключ, видел, там висит и ключ от квартиры. Тетя Надя его не унесла. Откроем и переночуем у Эдички. Он то, точно, не будет  против таких гостей.
- Но и радости, тоже, не испытает. Помнишь, сказку «Маша и три медведя», это про нас. Как собираешься сказать, что спишь в его постели?!

- Да не буду я спать в его кровати, это же я так только сказал.
Сашка злился. Он осмотрел кухню, потом поймал смущенный взгляд сестры и спросил.
- А тебе, тут, больше нравится? Оставайся.
Юля замотала головой и попыталась объяснить.
- Сашка! Как ты не понимаешь! Так нельзя! И, страшно ведь!
Сашка поднялся и уверенно заявил.

- Нет, не страшно.
 Юлька покачала головой и всем своим видом показывала, что трогаться с места не желает. Сашка подошел к двери, оглянулся на сестру, она не двигалась. Саша пожал плечами, вышел и, закрывая за собою дверь, коротко бросил.
- Подожди меня здесь, я сейчас.
 Юлька и не собиралась никуда идти. Она нахохлилась и подумала, что Сашка, как всегда чудит, но не запретишь же. Вот, он исчез на какое-то время, потом появился и опять скрылся. Из-за угла, послышался его голос.

- Юля! Иди сюда!
Она поднялась. На улице Сашки не было. Юля встала перед высоким крыльцом и подняла голову. Сашкина голова появилась в проеме двери и позвала.
- Че, стоишь? Иди сюда!
Стараясь говорить потише, Юлька зашипела.
- Мне страшно.

- Я же говорю, иди сюда, скажу что-то.
Юлька стала медленно подниматься. Она крутила головой и с замиранием сердца ожидала окрика со стороны, но кругом было тихо. Сашка продолжал нудить.
- Иди сюда.
 Юлька разозлилась.
- Чего тебе?
Брат не отвечал. Юлька, в сердцах, глубоко вздохнула и толкнула входную дверь. Дверь открылась. Сашки видно не было.
 
- Говорю, иди!
Юлька вошла в прихожую, завернула на кухню. Братишка стоял у плиты и  смотрел на нее с улыбкой. Глядя в его глаза, Юлька, вдруг, поняла: ее надули, но пока не могла разобраться, в чем, а братишка молчал и только скалил зубы. Юлька повторила.
- Чего звал?
Саша улыбнулся еще шире, а потом спросил.

- Ну, и как тебе здесь? Нравится?
 Он развел руки, показывая ровные стены с картинками, шкафчики, заставленные баночками, железную вешалку, табуреты. У стены стояла череда самой разнообразной обуви: от маленьких тапочек всех размеров до здоровых, тяжелых сапог. Юлька кивнула головой. Сашка удовлетворенно хмыкнул и повторил.
- Я же говорю, что не страшно, а ты споришь! Зачем?
- Страшно, потому что.

- Да, нет же, не страшно! Ты уже здесь. Чего тут страшного?
Юлька уставилась на Сашку и, наконец, поняла. Точно, надул. Завел ее сюда, а она даже не поняла. Она опять вздохнула и повернулась, чтобы войти в зал. Тут же услышала предостерегающий голос.
- Ты, поаккуратнее там. Нельзя, чтобы тетя Надя заметила, что мы здесь были. Влетит. Разувайся и тихо будь.
В пустой квартире было немного прохладно, но не холодно. Они, сняли покрывало, залезли в постель и через пол часа, оба спали.

 На улице шумел ветер. Деревья стонали под ударами сильных порывов. Мороз все больше крепчал. Глубокой ночью, подступающая зима, была полноправной хозяйкой. И только одиночные машины и запоздалые пешеходы нет-нет да появлялись на улицах города. Большой город успокаивался, устраивался, готовился ко сну.

***

  Проснуться рано, Сашку заставили лучи солнца. Он сам привык встречать их каждое утро, но сегодняшнее пробуждение было особенным. Он проснулся, от того, что в квартире было совсем светло. Солнце бродило по всей квартире совершенно свободно и Сашка, обалдевший от яркого света, новыми глазами разглядывал обстановку в квартире. На полу лежали половички самых разных форм и размеров. Они придавали комнате нарядный легкомысленный вид своей веселой и яркой раскраской.

У стены напротив окон стояли часы – куранты. Не узнать их было просто невозможно. Они стояли гордые и величественные во всей своей красе и блеске, высокие, сверкающие полировкой и стеклом. Сашка прислушался к тишине. Они стояли. Рядом дышала Юлька. Он поднялся, и сразу же почувствовал голод. Осматриваясь кругом, он еще какое-то время раздумывал над тем, что собирался сделать, а потом, негромко вздохнул и поплелся на кухню.

Он не ел со  вчерашнего дня и сразу почувствовал, что готов съесть все что угодно, даже простой кусок хлеба. В холодильнике было пусто, но зато к неописуемой радости Саньки, на столе лежал тот самый, долгожданный, хлеб, а к нему в придачу, масло и соль. Он схватил кусок, намазал маслом и тут же слопал, почти не разжевывая. Под столом стояла здоровая кастрюля. Сашка сглотнул голодную слюну и, немного смущаясь, поднял крышку. Еще две булки хлеба.

Сашка удивился странному хранилищу, тихонько опустил крышку на место и прошел в зал. Надо было поднимать Юльку. Во сколько приходит тетя Надя к сестре, чтобы протопить печь и полить цветы, они не знают, а значит, желательно убраться отсюда раньше. Он подошел к телевизору, погладил его монитор и завистливо вздохнул. Маленький экран, отливал матовым светом, кругленькие кнопочки задорно блестели на темно-желтом корпусе и просили прикосновений. Не просто просили: соблазняли, манили, приказывали.

 Саша не стерпел и покрутил самую маленькую. Экран мигнул раз, потом два - по светлому полю поплыли темные зигзаги. Сердце мальчугана беспокойно забилось, и он, уже готов был крутануть кнопочку еще раз, чтобы прервать мерцание кривых дорожек на экране, как он, наконец, успокоился и заговорил. Изображение выровнялось и, Сашка, заворожено, уставился на экран. Кровать заскрипела, Юлька вспорхнула и в мгновение ока оказалась рядом.

- Сашка! Нельзя же. Ты чего совсем тронулся. Сломаем.
- Еще чего! Не лезь, куда не просят, и все будет, как в сказке.
- Так ты же и лезешь, не понял что ли?
- Отстань. Я не долго. Сейчас выключу. Я только попробовал. Нам уходить пора. А за телевизор не бойся, они же смотрели, значит, можно включать. Я ж слышал, как тетя Валя, Эдичку, домой отправляла. Он еще не захотел, с нами остался.

- Сашка, она ж, его, не тебя отправляла.
- Зато, я точно, знаю, что телик работает. Ясно! Рабо-та-ет! Лопать будешь?
Юлька закивала головой, и Сашка махнул рукой.
- Пошли!
 На кухне он нарезал хлеб большими ломтями и, уже вместе, они съели почти пол булки, Юлька сразу повеселела и закрутила головой по сторонам, осматриваясь. Сашка предостерег.

- Ты не трогай ничего, ладно.
 Юлька на его слова обиделась и взбрыкнула.
- Сам лезешь, везде, копаешься, а меня учишь. За собой смотри. Я же знаю, не маленькая.
Она поднялась и прошла в небольшую комнату, в которой судя по всему, жил Эдичка. Небольшой шкаф, стол у окна и три полочки на стене, шагали ступеньками, от стола к потолку. На каждой лежали книжки.

 Юлька, вытащила самую нарядную книгу, и открыла. «Приключения Робинзона Крузо». Она прочитала одну страничку и закрыла. Ничего интересного. Отложила ее в сторону и крикнула Сашке.
- Иди сюда! Смотри, что я нашла! Про Робинзона. Картинки такие красивые, а читать не интересно. Муть!
Рассматривать книгу Саша не стал. Поглядел на обложку, покрутил в руках и бросил на постель.

- Она для взрослых.
- Да, нет же! Ты, на картинки посмотри.
Сашка не стал спорить. Его сейчас занимало не это. Надо было уходить.
- Собирайся, надо идти.
Юлька возмутилась.
- Не хочу я на улицу идти.
 
- С чего ты решила, что мы на улицу пойдем. Домой пойдем.
- Там холодно.
Сашка напомнил.
- Ты же сама сюда идти не хотела, говорила: страшно. Вот, если тетя Надя нас тут заловит, тогда поймешь, что значит «страшно». Домой пойдем, печь затопим. А потом в магазин сбегаем. Пока туда, сюда, дом прогреется.
- Ты уже топил печь, однажды, я видела!

- Завелась. Ну, не получилось! И чего, нельзя что ли? Со всеми бывает.
- Нет, не со всеми! Помнишь? Сам так говорил!
Сашка покрутил пальцем у виска.
-  Там тебя, может, мамка уже ждет, а ты тут пригрелась, домой идти не хочешь. Во, даешь! Собирайся!
Он отвернулся и пошел к выходу. Одеваясь, он прислушивался к тому, что делает сестра. В комнате было тихо.

 Не зная, что в таких случаях надо делать, он решил, сильно не вредничать и дать Юльке фору. Пусть сама подумает. Пацаненок, уселся на одну из табуреток, и уставился на стену. Она же еще вчера говорила и переживала о школе, значит, рано или поздно, спохватится и начнет собираться. Голоса на улице, заставили Сашку похолодеть и быстро соскочить со стула. Он прилип к двери, с замиранием сердца, стал прислушиваться к тому, что происходит на улице. Голос узнал сразу. Разговаривал дядя Вася.
 
- Надюш, я ненадолго. Пастреленка этого, после школы, не выпускай на улицу. Пусть уроки учит. И к соседке зайди. Проверь, что там?
- Васька, до марта еще далеко. Гляди у меня!!! Чего тебя все в одну сторону тянет! Не все ли равно тебе, что там?

- Ты, мне, тут, не дури! С ревностью, со своей, погоди пока. Выйди на улицу, постой, да, мозга-то прочисти! Думаешь не о том. Сказал, зайди, значит, надо зайти! Тут дымом несет, как от пожарища. Это у тебя шарики в одну сторону крутятся. Если беда такая случится, все на улицу пойдем.
По тому, как заохала тетя Надя стало понятно, сообщение мужа ее напугало.

- Типун, тебе на язык! Какой пожарище?! Вася! – Дверь соседней квартиры хлопнула, и Сашка понял, надо поспешить. Он влетел в комнату к Юльке и, борясь с паническим страхом, прошептал.
- Юлька! Дядя Вася велел Тете Наде к нам идти!
 Юлька пискнула, закрыла лицо ладошкой, потом посмотрела на Сашу и велела.
-Саш! Открой двери. Сами через форточку вылезем. Она не заметит. Точно, говорю, не заметит.

- А ключ?
- На стол положи.
Сашка немного подумал и возразил.
- Она не поверит.

- Вот, глупый! Тебе, какая разница, что она подумает. Мы же вылезем.
- А ты не боишься? Там высокооо!

- Дурак! Я и без тебя это знаю! Еще раз скажешь, и будешь ждать тетю Надю здесь. Пока я не напугалась сама, не напоминай лучше!
 Сашка мысленно обозвал себя дураком и метнулся в прихожую. Юлька права, надо выбраться, а что подумает тетя Надя, они рано или поздно, узнают. От Юрки или еще от кого. Он повесил ключ на крючок и вернулся в комнату. Она стояла у окна и смотрела на то, что делается на улице.

Все было белое-белое и только Енисей черной широкой полосой лениво нес свои воды в даль, не желая подчиняться зиме и ее причудам. В глазах сестренки застыло отчаяние. Санька понял, Юлька боится. Он подошел к форточке и вдруг спросил.
- Юль, а может, просто, подождем. Может ничего и не будет. Ну, нет нас дома. Может, мы ушли куда, или уехали. Ааа!

- А ты не помнишь, куда ключ положил?
 Юлька посмотрела на то, как меняется лицо брата, и кивнула, как будто, соглашаясь с тем, о чем он подумал.
- Вот-вот! Еще одна квартира без присмотра. И ключи на столе готовенькие лежат.
Сашка заторопил.
- Чего тогда болтать. Вылезай, давай! Я тебе помогу, а потом сам. Иди, я помогу. – Юлька гордо хмыкнула и строптиво заявила.

- Я и без тебя справлюсь.
 Она схватила стул, подтащила к окну и ловко вскочила на подоконник. Сашка успокоился и, махнув ей рукой, выскочил из комнаты. Надо было выяснить, что там решили Тетя Надя и дядя Вася. По характерному ворчанию Василия, было понятно, он не нашел ключа на месте и сердит. Сердце Саньки гулко затрепетало. Он метнулся к Юльке и замер прямо на входе в комнату.

 Юлька болталась на форточке. Как сломанная сосиска она висела с обеих сторон окна. Ее маленькое личико налилось кровью и казалось пунцовым. Из-за стекла вниз головой она смотрела на него таким жалобным взглядом, что Сашка, хоть и был очень зол, не смог сказать  ни слова. Да, и при всей той ситуации, что сложилась сейчас, говорить громко было нельзя. Он подошел к сестренке и приказал.

- Помогай мне! Сейчас, вернем тебя обратно.
 Юлька обреченно и испуганно замотала головой. Саша успокоил ее.
- Не бойся, я все придумал. Давай на счет, три. Нууу! Разз! Двааа! Тррии!
Забравшись на форточку, он ухватил сестренку за талию и потянул. Результат ноль. Он спустился вниз, и они, вновь, повторили попытку, с той лишь разницей, что теперь, он тянул ее за ноги.
 
- Руками помогай, руками, говорю, помогай! – Тихо шипел он.
Наконец, все получилось. Юлька ввалилась обратно в комнату и сразу захныкала. Сашка, вспомнил гордо задранный нос Юльки, за минуту до этого и покачал головой. Одно, слово, девчонка! Потом, приложил палец к губам и приказал.

- Хочешь реветь, Реви! Но не вздумай орать! Сейчас, иди к Эдичке в комнату и сиди там. Я думаю, они туда не пойдут, Цветов там нет, а значит, и делать им там нечего. Сиди тихо и не шевелись. Не бойся ничего, поняла? Я приду за тобою ночью. Ключ возьму и открою тебя. Жрать захочешь, на кухне, на полу кастрюля здоровенная стоит, в ней две булки.

На столе масло. Ешь, сколько влезет, не бойся. Они про это забыли. Можешь не сомневаться, даже не вспомнят, когда приедут. Вечером свет не врубай, заметят. Телик не трогай. Можешь свет в прихожей включить, там никто не увидит!!! Сидеть долго придется, так что бери книжку, с картинками поярче, и читай. Юля возразила.
- Она взрослая, мне неинтересно.

- Глупости! Раз на картинках интересно, значит и книга интересная. Еще потом хвастаться будешь.
 Сашка забрался на подоконник, оглянулся на сестру и опять напомнил.
- Юлька, что бы не случилось, не ори только, ладно! Плачь, сколько влезет, но не ори! Я ушел! Все!
 Сотворив со своим телом совершенно немыслимый пируэт, он в один миг, оказался за окном, глянул на сестру из-за стекла, приложил палец к губам и спрыгнул. Юлька подбежала к окну.

Сашка лежал на снегу, сложившись комочком. На лице братишки застыла мимика страдания и Юлька, от страха, за себя и от жалости к нему чуть не заплакала. Сашка, наконец, успокоился, встал, поднял глаза на окно и махнул рукой, показывая, что пора уходить. И Юлька побежала в комнату к Эдику, залезла под кровать и замерла. К счастью,  сделано это было, как нельзя, вовремя потому, что в ту же минуту, дверь открылась. В проеме застыла фигура Юриного отца. Он оглядел комнату и проворчал.

- Ну, е-мае! Ни че не понимаю! Ну, закрывал же?!
Мужчина вышел, закрыв за собою дверь. Встревоженный голос тети Нади, довольно громкий и требовательный, послышался где-то издалека. Она охала, ахала и, кажется, была здорово напугана. Закусив губы, Юлька давилась слезами. Дверь больше не открывалась, и она просто легла на пол, а тетка кричала.

- Василий! Беги сюда! Вася! Бросай все и бегом сюда!
 Юлька услышала, как дверь хлопнула, и следом раздался резвый поворот ключа. Вспомнив улыбку Сашки и его слова: « Да, нет же, не страшно!», она всхлипнула чуть громче и прошептала.
- Страшно! Еще, как страшно!

***

  Он слишком торопился, а потому не верно рассчитал, как нужно приземлиться, и вот, результат, когда Сашка поднялся, нога нещадно болела. Юлька за окном вроде выглядела бодро и не паниковала. Значит, все еще может обойтись. Ночью, он ее вытащит. Прихрамывая, он поплелся домой. Тетя Надя стояла напротив сарая и о чем-то размышляла. Чуть позже появился дядя Вася. Заметив его фигурку, все внимание переключили на него.

- Вот, здорово! А У нас сотня вопросов и ни на один ответа нет. Иди сюда, голубчик.

 Тетя Надя, Саша это понимал, как все женщины, была дотошной. Если ей что-то не нравилось, берегись. В данный момент, ее, надо понимать, интересовало, что у них случилось, и, почему такие ароматы из квартиры. Однако допрос, первым начал дядя Вася.
- Дома-то давно был?
 Это был вопрос с подвохом. Сашка это понял.

 Он поднял голову, сглотнул горький ком в горле и, стараясь говорить уверенно, громко ответил.
- Ага!
 По тому, как глядели на него предки Юрика, было понятно, ему не поверили.
- Мамка-то, в котором часу, домой пришла?
Сашка посмотрел на мужчину и тут же отвернулся.
- Я не знаю, не смотрел в котором часу это было.
Как и предполагал Санька, тетю Надю интересовал совсем другой вопрос.

- Юлька в школе?
 Сашка промолчал. Врать совсем уж откровенно не хотелось, он понимал, что Юльку, рано или поздно, увидят. Не дождавшись ответа, женщина перешла к другой теме.
- Так, где же ты пропадаешь, с утра?! Давай, дорогой, поговорим, обсудим то, что вчера произошло. Юльку, вы с мамой, вместе в школу отвозили?
 Сашка переступил с ноги на ногу и, стараясь не моргнуть, взглянул на женщину. Не дождавшись ответа, она покачала головой и задала следующий вопрос.

- Ты, вообще, где ночевал?
 Санька запротестовал.
- Тетя Надя! Да дома я был, чего вы?!
- А то, голубчик! Дома у тебя такой холод, что не только ты, добрая собака не выдержала бы, сбежала. Ты и сбежал. И нечего, что-то придумывать. Ушел и правильно сделал. Не мерзнуть же. А вот то, что печь растопил и бросил квартиру без присмотра, плохо. Чувствуешь, гарью несет? Это от вас. Квартира была не закрыта. Я сходила туда, печь затопила, так что скоро прогреется. И впредь, Сашенька, если остаешься один, приходи к нам. Хочешь, переночуешь, а нет, так мы тебе печь растопим, и, сиди себе дальше, мамку жди. В одиночестве человек жить не может, а такие маленькие как ты, тем более. И запомни, никогда не бери в руки спички без разрешения взрослых.

Она глубоко вздохнула, о чем-то подумала и потом, заговорила сама с собой, то ли обдумывая что-то, то ли успокаивая себя таким образом.
 - Хорошо, хоть, Юлька в школе.
 Она потрепала жесткие вихры Сашки. Кое-что в его глазах женщину смущало. Мальчуган смотрел на нее настороженно и смущенно, так что у нее не осталось сомнения: мальчишка пытается что-то скрыть. Это беспокоило. Соседи у них поменялись не так давно, но в связи с последними событиями, она сделала вывод, что с ними надо держать ухо востро. Мамочка, еще та звезда, с гонором и сюрпризами.

 Как и все, красотки, ее возраста, любила внимание и не упускала момента воспользоваться своей привлекательной внешностью. Правда, делалось это так естественно и мило, что заподозрить молодую женщину в умысле, рискнул бы только очень предвзятый человек. Надежда, как раз и была из тех, что испытывала явную неприязнь к симпатичной соседке и находила этому массу причин. О девчушке она знала мало, и это обстоятельство ее устраивало. Учится в интернате, очень хорошо. Значит, под присмотром. Совсем другое дело Сашка. Малыш все дни был один. Это было понятно и по одежде и по голодным глазам ребенка. Мальчишка, строптив и норовист, а, следовательно, надо говорить осторожно, подбирая нужные и доступные слова. Смотрел этот ребенок прямо в глаза, и самое, удивительное, как-то по-взрослому, умно и строго.

- Сашенька, так мамочка дома ночевала или ушла куда вечером?
 Взгляд мальчишки напрягся. Он глядел так же прямо, но выражение лица изменилось и приобрело упрямые черты.
- Нее! Не ушла.
 На вопросы о матери он отвечал скупо, сразу было видно, говорить о ней малыш не хочет. Надежда взглянула на мужа, слегка покачала головой и вздохнула от безысходности. Хоть и мал ребенок, но упрям, от такого, ничего не добьешься.

Защитник чести и достоинства матери. Глядя на него, Надежда на какой-то миг испытала жалость, смешанную со злостью. Зачем ей такое счастье?
- Не ушла! Тогда попытайся объяснить, что это за история непонятная? Дом на растопашку - заходи, кто хочет. Холод, как на улице, печь черная. Кто ж так печь набивает, Санька?!  Она же, как человек, дышать должна. Без этого, она не греет, не горит, только губит. Страшно губит. Что такое пожар, знаешь, поди?! А угарный газ, знаешь от чего?
Сашка стоял и слушал. Пусть думает что хочет. Оправдываться тоже не стоит. Тетя Надя еще что-то говорила мужу, а Саша уже понял - можно идти.

И он пошел, стараясь идти ровно, прикусывая губы от боли и, страшась, очередного вопроса. Глядя на него, Надежда испытала неловкость и жалость одновременно. Он тихонечко плелся, ссутулив плечи, чуть прихрамывая и глядя себе под ноги. Не зная, как разрядить неловкую паузу в разговоре, она, вдруг, вспомнила о наказе сестры.

- Саша! А ты почту смотрел? Нет, конечно. А я тебя могу обрадовать. «Мурзилка» пришел. Так что бери ключик и вперед, за Эдичкиным журналом.
Мальчик повернулся. В ту же секунду, его глаза так ярко вспыхнули, что Надежда удовлетворенно хмыкнула. Он, как будто даже изменился: стал выше и крупнее. Ей все-таки удалось зацепить парнишку. Его любопытство било через край и ясно читалось на лице.

- Заходи вечером. Юрку, мы какое-то время держим на запоре, так что, он будет тебе рад. Придешь?
 Сашка энергично закивал головой.   
- Вот и ладно. Часов в пять, будет как раз хорошо. Дома у тебя пока холодно, возьми ключ от Валиной квартиры и посиди у нее. Никуда не ходи. Я скоро приду, ты даже устать не успеешь, как я буду там и отпущу тебя. – Санька уже не скрывал своей радости.

 Он улыбался и глядел на нее с такой признательностью, что Надежда, удивленно глянула в сторону мужа. Как он, заметил? Василий тоже с некоторой настороженностью смотрел на мальчонку. Радость на лице читалась явно, и сразу напрашивался на вопрос: что его так обрадовало? Знать бы. Хотя…  Если судить по тому, как живет эта семейка, такой журнал, наверное, действительно, представляется ребенку, настоящим сокровищем.

 А Сашка уже не замечал недоверчивых глаз двух взрослых людей и улыбался, улыбался, счастливо жмурясь от предстоящей встречи с сестрой. Ему и не мечталось, что все обойдется так хорошо. Сейчас он возьмет ключ и откроет Юльку. Так просто! Без шума и хлопот. Вот, здорово! И хорошо, что не надо ничего придумывать и ломать голову над ребусом. Все разрешилось быстро, легко и без потерь. Их даже не поругают.

 Они наведут порядок у тети Вали, и все будет чики-брики. Прежде чем пойти за ключом, Саша, все таки зашел домой. В квартире было тихо  и чуть-чуть темно, как и всегда, для этого времени суток. Сашка подошел к Юлькиному стулу и выловил среди игрушек пенал цветных карандашей, альбом и резинку. Все, больше ему ничего не надо. Он подошел к шкафу, достал конвертик, в котором мамка прятала деньги, и выловил из него юлькин рубль.

 Они обещали тете Лизе отдать его маме и отдали, но сейчас, решил Сашка, они, со спокойной совестью, могут его использовать. Мамочка всегда отставляла ему деньги на хлеб и молоко. Они и купят только то, что он брал всегда. Сунув деньги в свой бездонный карман, Сашка схватил авоську и собрался вылететь из дома. Все! Тетя Надя и дядя Вася уже ушли и он, не обращая, их внимание на себя, может спокойно взять ключ. Дверь тихонечко приоткрылась, и голос соседки позвал.

- Сашоок! Ты, где, голубчик! Иди-ка сюда.
 Сашка с сеткой в руке смотрел на женщину. Она протягивала ему тарелку горячего супа, с ароматным запахом и густо клубящимся над тарелкой паром. Озорно улыбаясь в ответ на удивленный взгляд, она поторопила.
- Давай, забирай супчик, пока горячий. Ешь сразу, не тяни, так оно вкуснее. Тарелку я заберу вечером сама. – Увидев сетку в его руке, женщина удивилась.

- Далеко ли ты, опять собрался?
 Сашка испугался, что все испортил, и затараторил, стараясь объяснить все, правдоподобно.
- Тетя Надя, я за хлебом. А то мамка придет, а у нас хлеба нет.
- Ага! Я и смотрю, хлеб без карандашей и резинки, ну, ни как не купишь. Где хлеб возьмешь? Нарисуешь?

- Да, нет, я эт-тоо, просто, хотел переложить.
- Саа-ша! Взрослым не может нравиться, когда малявки, такие как ты, лгут! Лучше помолчи, если не можешь сказать правду. Ешь суп, и, вечером я жду тебя к нам. Отговорки не принимаются. Понял?

- Я понял, тетя Надя! Я приду.
Женщина ушла, а Сашка и в самом деле почувствовал жгучий голод и решил, что тарелку, он, все-таки, приговорит, а Юльке, купит булочку и молоко. Она сама говорила, что очень их любит. Значит, не обидится. Он с некоторым сомнением взглянул на вещи, которые приготовил для Юльки и решил, что пока не стоит их брать. Он выложил все три предмета на стол, в один миг, съел горячий, аппетитный супчик и вышел из дома.

***

 Голодный желудок замолчал, а Сашка, на удивление быстро обнаружил, что летит, подпрыгивая с присвистом. Остановившись напротив окон тети Вали, Сашка вглядывался в темные окна. Ему хотелось увидеть Юльку, обрадовать и вообще успокоить, чтобы она не переживала. Он постоял под темными окнами и вдруг понял, Юлька его поймет, если прочтет его письмо. Он взял палку, отошел на другую сторону дороги и написал корявыми буквами. Мурзилка.

 Подчеркнул и пририсовал рядом то ли человечка, то ли медвежонка. Таким Санька видел своего Мурзилку и так он его нарисовал. Может Юля выглянет. Это его знак для нее. Отбросив палку, он побежал в булочную. Сидеть одному в пустом доме всегда неприятно, он это знал. Юльку надо выручать. Но, прежде, надо дождаться, чтобы Юркины родители ушли на работу. Он мог бы открыть Юльку и сейчас, но подозревал, что тетя Надя и дядя Вася не спускают с него глаз. Надо немного переждать.

 А раз так: он сбегает за хлебом. Пока суть, да дело, может и мама появится. Она же должна прийти когда-нибудь! Она, придет. На это указывало все. И хорошая погода, и новый журнал, который он, все-таки, получил от Эдика и ключ от квартиры. Вот чего-чего, а освободить Юльку так быстро, он, даже не мечтал. Тете Наде спасибо. Ключ, который ему позволили взять, был ключиком от рая.

 Он бежал, сверкая пятками, пытаясь обогнать свою тень и попутный ветер. Юлька все еще голодная, ее надо накормить. Ему надо сделать то, что он, вот уже несколько месяцев, каждый день делал сам. Он покупал хлеб на всю семью. Пусть она маленькая, но это была его ответственность, и он ее исполнял исправно и без вопросов. Он знал, так надо. Вот и сейчас, он бежал, понимая, как это важно.

Зажав в кармане заветный рубль, он бежал в магазин. Еще немного и он оставит позади деревянные дома неказистой улочки и окажется в самом центре города, среди высоких домов и узеньких аллей. Он вспомнил, с каким удовольствием разглядывала двух и трех этажные дома его сестренка. На нее они произвели сильное впечатление. А он мечтал о стареньком доме своей бабушки.

Нет, он не хотел жить в большом городе, где можно легко и просто потеряться. И не просто потеряться, но еще всем нутром и кожей почувствовать себя маленьким, слабым, незаметным среди огромных домов и большого скопища людей. Он любил свою бабушку, он любил деревню, он привык знать и понимать, что он, при всем своем маленьком росте и возрасте, большой и нужный человек для всех, кто живет и обитает в этом отдаленном селении.

 Большой мир принимал его ласково и по-доброму-снисходительно, любя и принимая его таким, каков он есть. Это была его деревня. Его дом. А здесь, все было другим. Большим, громоздким, чужим. Много людей, много шума, много проблем. Как все сложно. Он попробует со всем этим разобраться, но для этого нужно Время. Удивительная единица измерения человеческой жизни, в которой он еще толком не разобрался, но чувствовал, как оно вместе с ним меняется, преображая все вокруг, начиная от солнца по утрам и заканчивая тихими шагами мамы, в поздние часы перед сном.

 Его быстрые ноги несли его тело, а мысли уносили все его существо туда, где обитает тепло и ласка милых теплых рук бабушки. В каком-то стремительном полете, он вдруг почувствовал, как оторвался от земли, взлетел и закружился, да, так что даже ветер загулял над головой.
- Вот, ты, какой оказывается, прыткий.
 Сашка стоял перед высоким мужчиной и смотрел в темные глаза незнакомого человека. Они смотрели на него внимательно, изучающее и мягко. 
- Тебя ведь Сашей зовут?
 Санька, гордо кивнул головой и показал рукой направление своего пути.

- Мне в магазин надо.
 Мужчина все еще придерживал его за плечи и не отпускал.
- Не торопись! Я не задержу тебя, малыш. Твою маму Клавой зовут?
Сашка, в который раз кивнул головой, лицо мужчины озарила улыбка и он, тоже, кивнул головой, довольный, полученным ответом.

- Твоя мама апельсины для вас с Юленькой купила, да вот, забыла. Я и решил, отдать тебе. Отнесешь?
 Увидев в руках незнакомца увесистый пакет, Сашка растерялся. Брать, не брать? Вообще-то, он знал, что лучше отказаться, но сделать это было выше его сил. Яркие, оранжевые апельсины так соблазнительно красовались в руках мужчины, что Саша, чуть подумав, сверкнул глазами и кивнул головой.

 Они стояли рядом и в Сашкину авоську, из рук мужика, переселилось оранжевое чудо с волшебным запахом и вкусом. Почувствовав вес подарка, Саша взглянул на доброго дяденьку и сказал тихо.
- Спасибо!
 Большая рука потрепала его по щеке, в глазах чувствовалась теплота и нежность. Сашка успокоился. А дядька кивнул головой и спросил.

- Как вам арбуз? Я сам его выбирал. Вам понравился? - Сашка посмотрел на странного дядьку непонимающим взглядом. О чем он говорит? Мужчина, кажется, тоже заметил замешательство в глазах ребенка и растерялся. - Маме понравился?
Сашка чуть вздохнул и ответил грустно.
- Я пойду?!
Мужик кивнул головой, и Саша тихо продолжил свой путь к магазину. Спустя какое-то мгновение, он вдруг, понял, что должен сказать что-то еще и, не придумав ничего другого, пожаловался.
- Мамы вчера дома не было.
Его слова не сразу дошли до сознания мужчины, но когда, тот, все же понял, что сказал мальчишка, улыбка сбежала с лица. Выражение глаз стало грустным и потерянным. Взрослый дядя, вдруг, стал похож на ребенка.

С непониманием и обидой мужчина долго провожал глазами маленькую фигурку. Это было невозможно. Его дом и ее - они так близко. Куда могла пойти молодая женщина? Почему? Почему ей понадобилось идти куда-то еще. Ведь она шла к ним, своим детям. Мысли в голове метались, принося боль. Данное событие не поддавалось объяснению. Мальчишка дошел до поворота, остановился, оглянулся и посмотрел на него. Ребенок был очень далеко, но по характерным признакам, Георгий понял: ребенок не соврал, этой ночью, матери дома, действительно, не было.

***

  Встреча с незнакомым человеком, который знал маму и передал от нее апельсины, Сашку удивила. Он так странно себя вел. Хотя, ощущая объемную тяжесть в руке, мальчишка готов был признать, что рад встрече. Сашка купил хлеб и теперь возвращался обратно. Представляя себе, как они с Юлькой оприходуют всю эту вкуснятину, Саня глотал слюни и не позволял себе взять и съесть хотя бы один. Он сделает это вместе с сестрой.

 Замедлив шаги возле дома, где его остановили, он постоял немного и пошел домой с некоторой долей обиды за то, что встреча не состоялась. Он, вдруг, вспомнил, что так и не узнал, как дяденьку зовут. Мама придет, можно будет рассказать ей о нем. Саша знал, мама поймет, ведь не каждый день она покупала апельсины и арбузы. Сашка остановился у старого забора и обомлел. Она купила арбуз?!!

 Его взгляд хаотично переходил с одного дома на другой и не находил то, что его заинтересовало. Он вспомнил, как бежал по заснеженной улице и, вдруг, поскользнулся. Славировав на ходу, он поймал взглядом странно-розовый след ледяной корочки под снегом. Где это было? Саша стоял и лихорадочно соображал. Желание есть апельсины, растворилось под тяжелой ношей ожидания.

Перекрутив сетку в руке, чтобы она стала короче, Сашка опять побежал. Только теперь это было не очень удобно. Мешала тяжелая сумка. Он бежал домой с затаенной надеждой в душе, что к его приходу мама будет дома. Она согрела чай, приготовила любимую уху и ждет их, своих маленьких проказников, потому что вот она пришла, а они гуляют и найти их в этом большом городе практически невозможно.

 Так много сюрпризов и тайн хранит этот большой, старый город. Он бежал и во второй раз просил, молил бога помочь маме вернуться домой. Влетев во двор, он сразу наткнулся на своих приятелей и в первый раз понял, что не рад встрече. Все было не кстати. И эта встреча и разговоры, которые оттягивали его встречу с Юлькой и тетей Надей. Надо все рассказать. Он влетел домой, бросил сетку и, не раздеваясь, уселся у окна.

 Мамы не было. Где-то в подсознании, он понимал, что не должен говорить чужой тете, что они с Юлькой забрались в дом Эдика. За это наказывают и даже бьют. Это, как воровство. Так делать нельзя. Прежде, чем сказать все тете Наде, надо выпустить Юльку. Скрестив руки, он закусил палец и сидел не двигаясь. Почему-то было страшно. Он ничего не знал, но от этого не становилось легче. Наоборот. В голову лезли самые дурацкие мысли, избавиться от которых не было никакой возможности.

 Апельсины, нарядной горкой, лежали на столе. Сашка не сводил с них глаз и не трогал. Ребячьи голоса во дворе затихли. Ребята ушли в школу. Сашка, с дрожащим сердцем и путаными мыслями, поднялся на второй этаж, взял заветный ключ и открыл дверь. Юлька встретила его удивительно спокойно и без заметных эмоций. Она сидела в прихожей и читала книгу. Сашка подошел к сестренке, поглядел на яркий рисунок с дикими животными на листе и возмутился.

- Дядя Вася придет, а ты даже не шевелишься! Попадешься!
- Неее! Я же слышу. Знаешь, как тут все хорошо слышно. Я и тебя, вначале, услышала, потом посмотрела в глазок – тыы! Я ждала тебя, чего прятаться?
 Сашка огляделся кругом и спросил.
- Есть хочешь? Я принес.
Юлька, не отрывая глаз от книги, кивнула головой. Мальчишка остановился возле сестры и опять спросил.

- Нет, ты, какая интересная! Я же беспокоился о тебе, волновался! Ключ, вот не знал, как достать, а ты, так спокойно мотаешь головой Юль! Я думал, ты, тут ревешь весь день, меня, дожидаясь, а ты, книги читаешь?!
- Угуу! Знаешь, как интересно! Просто невероятно. Я думала такого даже не бывает. А тут! Смотри,  это все он сам сделал!

- Кто, он?! Ююль-ка! Это же я пришел, ты вообще, видишь меня?
- Да, не обижайся, ты! Вижу я.
 Она подняла глаза, и Сашка удивился. Было видно, Юльку мало занимает, то,  о чем он ее спрашивает, она витала в каком-то новом, невидимом для него, мире. Бросив мимолетный взгляд на книгу, он удовлетворенно хмыкнул.
- Я так и знал. Нравится, значит, книга?
Юлька важно махнула головой и, захлопнув книгу, погладила по обложке.

- Это Дефо. Про Робинзона Крузо.
- Я знаю, ты уже говорила.
- Это, я раньше, говорила. А ты, теперь, послушай. Я читала все это время. Так интересно!
 Глаза Юльки сверкнули и Саша, наконец, сообразил, почему взгляд сестры казался таким странным. Она, действительно, читала без передышки до его прихода, и этот нездоровый блеск говорил об усталости.
 
- Тогда, ладно! А я думал, ты тут трясешься от страха под Эдькиной кроватью.
Юлька хитро улыбнулась.
- Так и было, по началу. А потом, я взяла книгу.
 Она подтянула к себе сетку, с которой стоял Саша, и вытащила апельсин. Глядя на него, Саша вспомнил о том, что собирался Юльке сказать.

- Мне тетя Надя сказала в пять быть у нее.
 Юлька кивнула головой и согласилась.
- Ладно! Сказала, значит, пойдешь. А я почитаю, мне еще вот столько осталось прочитать.
Она подняла руку и показала на пальцах, сколько. Сашка смотрел на Юльку квадратными глазами. Она не просилась вместе с ним, а совершенно спокойно, отправляла его к Юре.
- Юль, я думаю надо сказать тете Наде, что ты не в школе. Надо сказать, что мама вчера дома не была.

Юлька наклонила голову на бок и, сузив глаза, уставилась на него
- Ты, что дурак, совсем?! Не понимаешь, да? Тетя Надя не любит нашу маму!
Она покрутила у виска и опять уставилась в свою книгу. Саша немного обиделся - за дядю Васю и тетю Надю. Они нравились ему и, вообще, они так много сделали для него.
- Чего ты глупости говоришь. Ну, с чего ей маму нашу не любить. С чего бы? Мы же ничего плохого ей не сделали. И мама тоже.

- Сашка, я видела, как она глядела на нее. Она опять, так же нехорошо, смотреть будет. Я не хочу. Мама придет. Я знаю, придет! – Юлька выдержала небольшую паузу и грустно продолжила.
- Просто, может, что-нибудь случилось. Надо подождать маму. Мы же взрослые. Ты, вот, готовить умеешь. Подумаешь, немного одни поживем.

- А печка?
- Тетя Надя растопит. А спать мы можем и здесь.
- Нет. Я пришел тебя выпустить. Мы сейчас закроем дверь и больше сюда ни ногой.
- Как хочешь. Тогда не мешай мне. Я читаю. Мне надо дочитать.
 Юлька опять опустила нос в книгу и Сашка, не зная как сказать Юльке о своих страхах, спросил.
- Юль! Так мне что, не говорить? – Юлька подняла голову и одарила брата возмущенным взглядом.

- Нет, конечно!
- Ну, почему? А тебе в школу надо. Ты же пропускаешь уроки. Тетя Надя тебя бы отвезла.
- Отстань! Я не хочу.
- Юлька! Я боюсь! Я тут дядьку встретил. Он говорит, что видел маму, купил нам арбуз и, что мама шла домой. Юлька она домой шла, а почему ее тогда нет?
- А я знаю?!

- Вот, я и хочу тете Наде сказать.
Юлька со злостью отбросила книгу и уставилась на Сашу.
- Ты сам то не придумал дядьку этого? Помнишь, как меня спрашивал? Вот и мне интересно. Как его зовут?
- Да, не знаю я. А апельсины лопаешь, ничего? Я не покупал. Апельсины он дал.

- Ой, я не знаю! Не знаю я!
 Скрестив руки на груди, Юлька уставилась в пол. Она, как и Саша, ждала и надеялась на приход мамы. Что-то случилось. Что-то произошло. Но, ведь не могло ничего такого случиться. Ничего страшенного, точно, не должно случиться. Иначе, это будет, совсем уж не справедливо. Юлька подняла голову, Саша сидел рядом и, надувшись, молчал.

- Эй! Ты, только не дуйся сильно, а то взлетишь, как пузырь. Я ж тебя даже поймать не смогу. Смотри, я целую булку съела сегодня. Тяжелая стала, неподъемная.
 Сашка криво улыбнулся и хохотнул
- А я, тоже, тебе хлеб приволок, думал, тебе понравится.
- Что именно?
- Булочки и молоко.

- Ооо! Эт-то ты угадал! Булочки я люблю! И давай, свое, молоко.
- Тетя Надя сказала, что сама за мною придет, так что тебе надо пораньше смыться отсюда.
- Да, не бойся ты! Смоемся, так что даже следов не останется. Я только книгу возьму. Не смотри на меня так! Мы вернем ее, но потом. – Юлька прижала к груди большую книгу, расставаться с которой не хотелось.
- Я буду Робинзоном, а ты Пятницей. Вот как раз и накормишь меня! Потом, мы вместе приберемся и….
Сашка не понял сестру и переспросил.

- Почему Пятницей?
- Ааа! Я тебе потом расскажу. Пятница? Он хороший! Тебе понравится.
- Да, не хочу я быть Пятницей. Я буду, Чапаем! Мне ребята говорили. Он герой и погиб когда через речку переплывал.
- Чапай! Что б, ты, знал, его не так зовут. Ча-па-ев! Ясно! 
- Ладно! Только, ты теперь домой чеши. Тетя Надя сказала, что протопила дом.

- Увидит кто?!
- Ааа! Ерунда! Главное, чтобы здесь не поймали. Все равно узнают, что ты не в школе. – К удивлению Сашки, Юлька, кажется, повеселела и, сунув книгу подмышку, подошла к двери.
- Я не поэтому. Я книгу беру. А тетя Надя, если увидит, ругаться будет.
- Эээ! Ююль! Не надо. Оставь ее. Ююль!
Юлька подошла к выходу, прижалась к двери. Сашка опять попросил.

- Юлька! Не бери. Посмотри на нее. Она дорогая, наверное.
 Постояв немного у двери, Юлька развернулась, подошла к стулу, на котором совсем недавно сидела, принципиально громко, со шлепком, положила на нее книгу и буркнула недовольным тоном.
- Тебе же разрешили ключ взять? Разрешили. Мы бы положили. Ну, чего бояться-то?
 Сашка молчал и, Юлька, не увидев поддержки в глазах брата, отступила от своей затеи.

- Ладно! Придем, в другой раз, тогда и дочитаю.
 Она вышла, а Саша прислушался. Было тихо. Надо же! Сашка удивился, он даже не услышал, как она сбежала со ступенек, а говорит, все слышно. Спустя минуту, от нечего делать, он открыл книгу. Таких диковинных растений и цветов ему еще не приходилось видеть и он, как некоторое время назад Юлька, увлекся. Черный человек с копьем в руке, заставил его удивиться.

Потом, подумав немного, понял: негр, какой-нибудь. Он, таких людей никогда не видел, и, как предполагал, не увидит. Сашка знал, они только в сказках бывают да, еще вот в таких книгах, как эта. Деревянные ступеньки заскрипели, и Сашка напрягся, испуганно замер, потом вспомнил, он не прячется, а сидит в гостях у тети Вали на самом законном основании. Когда в дверях показалась тетя Надя, Сашка вздохнул.

 В руках женщина держала тарелку. Горка аппетитных пирожков заставила Сашкин желудок работать в самом энергичном режиме. Желудок предательски заурчал, и тетя Надя улыбнулась.
- Я знала, что ты не будешь против моих пирожков. Это тебе.
 Тарелка приземлилась на одной из полочек. Потирая руки о бока халата, она вдруг сказала.
- Мамка придет, скажи, чтобы ко мне пришла. Мне с ней поговорить надо. Понял?
Голос женщины напрягся.

 Сашка почувствовал это, и понял, Юлька правду сказала: тетя Надя, действительно, не любит маму. И чего ей от нее надо?!! Он надулся, обиженный на весь белый свет, за то разочарование, которое испытал, потеряв доверие к человеку. Доверие к доброй и хорошей маме друга. Глядя себе под ноги, он буркнул.

- Нет!! Сами говорите.
Глаза Надежды округлились от столь категоричного заявления ребенка. Грубость оказалась для нее неожиданной.
- Сашка? Ты чего это бузишь? Случилось что?
Она протянула руку, собираясь положить ладонь на голову мальца, и прогадала. Мальчишка с хмурой мимикой уклонился от ласки. Надежда, в который раз, поймала себя на мысли, что с мальчишкой надо быть настороже. Он не так прост. Где-то глубоко в душе нарастало раздражение.

 Одернув себя за глупые мысли, она пригляделась к Саше. Мальчишка очень наблюдателен и при разговоре с ним, надо быть осторожной. Она легонько усмехнулась своей промашке и попыталась исправить ситуацию шуткой.
- Ладно, сердешный! Я, так и быть сама до вас дойду. Скушаешь пирожки, тарелочку здесь оставь. Я потом заберу. А вечером приходи. А то наш Юрка все углы описал тебя дожидаючись, все глазоньки просмотрел, в окне тебя выглядывая. А ты, как на грех, пропал где-то.

Я смотрю, ты до книжек, Эдькиных добрался. Есть чем увлечься. Тут все шедевры. Валя давно их выписывает. Таких не достать. Смотри, осторожно с ними. Валюша, женщина справедливая и строгая. Даа-а! Справедливая, но очень строгая. Влетит, если заметит, какие помарки. Мне влетит, а уж потом и тебе достанется в свою очередь.
Саша, все также хмурясь, кивнул головой.

- Вот и ладно, закрывай пока книжечку и ступай. Успеешь доглядеть, я впущу вас, как-нибудь, с Юркой.
 Испытывая смешанные чувства, Сашка захлопнул книгу и встал. Надо было идти домой. Там его ждала Юлька. Он пошел к выходу и вдруг понял, что так и не сказал тете Наде о мамке. Она не пришла. И этот странный дядька с добрыми глазами не выходил из головы. Он сказал, она несла арбуз. Значит, для них – для него и Юльки. Он остановился у порога чужой квартиры и замер. В голове, как перестук маятника, звучали слова: надо сказать, надо сказать, надо сказать.

- Тетя Надя, я, может, не приду сегодня. Я потом зайду к Юрке, ладно?
 К горлу подкатил тяжелый ком, в глазах появилась рябь и Сашка, злясь на себя и свою слабость, сглотнул слюну. Переступил порог и вышел. Он шел домой. Там в махровом сумраке своего дома, он, если захочет, выплачется, а здесь и сейчас, он не станет распускать нюни. Он не маленький. Он потерпит. И ведь он не один. В этот раз, он, хотя бы, не один и это здорово. А Надежда, оставшись в пустой прихожей одна, призадумалась.

 Второй раз, за этот день, глядя на спину маленького мальчика, Надежда испытывала тревогу. Понять бы причину такого беспокойства? С Клавдией надо переговорить и сделать это придется в отсутствии маленького человечка, который так рьяно заступается за свою мамку. Очень интересные ребята у Клавушки. Смышленые. Она вздохнула, обошла квартиру сестры, полила цветы и вышла. Ключ, по старой, давно установившейся привычке, повис на гвоздике за фанеркой. Женщина торопилась на работу.

****
  Юлька второй день не выходила из дома. Вообще. Она ждала маму. Сашка, как всегда, вставал пораньше и бежал за хлебом и молоком. Только, теперь, он, и хлеба и молока, брал вдвое больше. Они перестали гулять. Сашка еще какое-то время сопротивлялся упрямому напору сестры и, наконец, уступил. Она злилась, когда он убегал к ребятам. Ей было и скучно и страшно.

 Сашка не мог понять, что произошло с сестрой, но она панически боялась пустой квартиры и ненавидела свистящие звуки пролетающих мимо машин. Сидеть в холодной и темной квартире для Сашки было нестерпимо, но с каждым уходящим днем, он, своим маленьким сердечком чувствовал - что-то произошло. Он, конечно, мог бы пойти к ребятам, вот только желание пропадало от ощущения потери.

 Не мог Сашка бегать смеяться и отвечать ребятам, так как будто ничего не произошло. Теперь это становилось сложно. От одной только мысли о маме, на глаза, наворачивались слезы. И так было не только с ним. Юлька, вообще, ревела и днем и ночью, иногда прячась от него, иногда навзрыд, горько и долго. Он, в таких случаях, молча глядел на нее злыми глазами и молчал. Плакса.

 Он так и не сказал сестре, что, поскользнувшись на дороге, он ясно разглядел розовую дорожку от своих следов. Не серую, не белую, а именно розовую. Может поэтому, он запомнил ее и, потом сразу подумал о ней, когда незнакомый человек заговорил об арбузе. Мама могла упасть. Нет! Нет, нет, нет! Не мама. Арбуз, возможно, упал и разбился. Почему так было лучше, он не знал, но очень хотел верить в то, что этот чертов след, не имел к его мамочке, никакого отношения.

Она придет. Он, закусив губы, почти молил, чтобы о них вспомнил хоть кто-нибудь. Тетя Надя обещала зайти, но кажется, забыла свои слова. А денег в доме оставалось все меньше и меньше. Юлькин рубль и те три рубля, что оставила мама, подходили к концу. Неделя подходила к концу. Он каждый день доставал картошку и заставлял Юльку чистить. Потом, они варили, и ели то, что получалось с хлебом и молоком.

 Вечером, когда двор тихого дома успокаивался, они переходили к тете Вале и ночевали у нее. Первое время, Сашка еще боялся, что появление Юльки наделает шума во дворе, но ничего такого не произошло. Тетя Надя его не трогала. С дядей Васей он как-то не сталкивался, а остальных соседей Сашка не знал и хорошо. На Юльку никто не обратил внимания, даже ребята.

Как будто жила она всегда с ними и никогда не исчезала и даже не училась в  далекой школе, о которой здесь, во дворе, никто не знал. Юлька вспоминала о школе только первые два дня, потом замолчала и больше не говорила о ней. Вот и ладно. Так, было даже лучше. Утром им приходилось вставать рано, но Сашу, такая малость, не пугала. Перед приходом тети Нади они убегали в свою холодную квартиру, а вечером, возвращались обратно. Так было до тех пор, пока однажды Юлька не заявила, что больше не пойдет гулять.
 
- Все, хватит, не приставай ко мне. Никуда я не пойду. Отстань!
 Сашка с изумленными глазами смотрел на Юльку и поражался. Какая муха ее укусила?
- Юль! Ты, чего? Чего дома то сидеть?
- Я не сидеть, Я ждать буду. Я знаю, если я буду ждать, она придет.

- Ааа! Мы же и так, вроде, не забываем о ней! Я не понял?! Зачем так ждать? Думаешь, мамка, мимо пройдет, если ты на улицу выйдешь?
 Юлька, как разъяренная кошка, набросилась на него с кулаками, и Сашка, обалдевший, от агрессивного напора сестры, получив в награду приличный подзатыльник, сердито запыхтел.
- Тебя тут кто-то держит? Беги куда хочешь! Беги?! Чего стоишь? Дуралей глупый!
Юлька, наверное, в сотый раз, заревела навзрыд и заорала.

- Сашка, я так боюсь! А, ты, как дурачок! «Мимо пройдет!» Кто, кто у тебя мимо пройдет? Как мама может так сделать? Каак?!
 Юлька заревела еще громче, и глаза Сашки тоже заволокло слезами. Ему, как и ей, было страшно, но он молчал и только тихо глотал слезы. Ведь он мужчина. Юлька, наконец, замолчала и, они, забившись каждый в свой угол, затихли, переживая эту трагедию поодиночке.

 Сашка обиженно пыхтел, вспоминая слова Юльки и, в который раз, недоумевал от сознания того, что тетя Надя о нем забыла. Теперь он хотел, очень хотел, чтобы о нем вспомнили. И он знал: теперь, что бы ни случилось, он расскажет, что мамы нет. Ее не было с тех пор, как. Боже ее не было так давно? Сашка, обхватив руками плечи, сидел, нахохлившись, как воробышек, не поднимая глаз, и думал. Ему надо было подумать.

 Пришло время хорошо подумать, о том, почему не пришла мама. Она могла быть в больнице. А Юлька, глупая курица, заставляла его молчать. Он дурак, что пошел у нее на поводу. Надо было сказать тете Наде. Ууу! Давно надо было сказать. Он посмотрел на сестренку и расстроился. В ее глазах застыло страдание. Красный нос Юлька так старательно терла, что он распух и стал, как картошка. Он пригляделся к сестре еще раз и усмехнулся. Точно!

- Юлька если ты будешь так часто реветь, твой нос останется таким же большим, как сейчас. Так все говорят. Я слышал. А у тебя он, вообще, стал больше на два размера. Не веришь?! Посмотри на себя в зеркало.
 Юлька не ответила, сердито зыркнула в его сторон и отмахнулась. 

****

 День как день, но понять причину беспокойства, Надежде, было не просто. С утра она заглянула к сестре и поймала себя на мысли, что квартира выглядит обитаемой. С чего бы? А беспокоиться заставляли незаметные, не броские изменения, которые ее зоркий глаз улавливал в обстановке квартиры. Почему-то даже шорохи казались громче, ощущались живыми и имели голос. Незначительные перемещения вещей, крошки, Надежду не пугали.

 Она только с недовольным видом оглядывала дорожки и качала головой. Нашествие серого семейства, злило. Вот только мышей для полного счастья и не хватало. Навязчивая мысль не покидала и беспокоила: она понимала, что-то не сходилось. Но что? А тревога нарастала исподволь, незаметно. То ли нервы сдавали, то ли, и вправду, что-то происходило в квартире сестры. Если бы она не знала, что сестра уехала, она могла бы поклясться, что ночами слышала голоса и шаги. Василий шутил.

- Домовой хозяйничает!
 Ей оставалось с этим только соглашаться и раздумывать над тем, что Домовенок стал частым гостем. Шутил Домовой по поводу и без, не давая женщине ни одного шанса, усомниться в своем присутствии. Зрительно, казалось, что все оставалось на своих местах, но при всем том, квартира почти незаметно, меняла свои очертания и преображалась в грязную неухоженную квартиру, которую неряха хозяйка, забывает убирать.

 И дело было не в том, что по всей квартире лежал отпечаток пыли. Как раз наоборот. Этого не было, но везде и всюду, по всей квартире были разбросаны хлебные крошки. Кровати, половички, салфетки, полотенца приобрели помятый потрепанный вид и представляли собою жалкое зрелище. Надежда не была суеверной женщиной, но столь явное проявление непрошеного гостя в доме сестры, пугало. Она жаловалась, а муж смеялся.

- Поверь мне Надюха, у твоего Домового, серая шкурка и длинный хвост! Вот, увидишь, поставлю парочку мышеловок и сразу выловлю возмутителя твоего спокойствия.
 Надя повздыхала, и, глядя на мужа озабоченным взглядом, помалкивала. Давать муженьку, повод для насмешек и подколов, не стоит, не отобьешься потом, но, проследив за установкой зубастых приманок, успокоилась.

Результат не заставил себя ждать. В одну из ночей, за соседней стенкой, они услышали характерный щелчок, и Василий отправился на разведку. Мышеловка была пуста. Приманка на месте.
- Ишь, ты, пакость, какая! Ушла!
 Василий поделился своими наблюдениями с женой, а на следующий день, добавил еще несколько хитрых засад.

- Посмотрим, чья возьмет?
 Тишина нескольких дней, Надежду не успокоила, наоборот: Ей казалось странным все. Шорохи и шумы за стеной не затихали, а спать теперь, когда в голове засел гвоздь, было просто невозможно. Она просыпалась от любого шума и слушала, слушала, слушала. Квартира была обитаема. Она слышала легкие невесомые шаги и тихие звуки. Тревога не давала спать и подумать хотя бы еще о чем-то другом.

А подумать было о чем. В разговорах детей нет-нет да мелькало имя Юльки, еще чаще Сашеньки. Надежду, это успокаивало. Значит живой мальчишка. И девочка, сразу видно, детям понравилась. Ее Маринка, та еще привереда, и то, вспоминает девочку. Клавдию она так и не встретила. Поговорить с соседушкой стоило бы. Но это все терпит. Не до Клавки сейчас, не до Сашеньки. Тут своих проблем полон рот. За какие только хвататься.

 Наконец, решив, что время для решения проблемы механическим способом было дано достаточно, она отправилась к старухе. Домового надо выживать иначе. Ей ли, деревенской девке,  этого не знать. Старая ведьма, встретила ее с улыбкой,  довольно покряхтывая и жалуясь на трудности бытия, она между тем, не отвлекаясь от дела, приготовила чай и усадила гостью за стол. Надежда соглашалась со всем, что болтала старуха, а когда пришло время, выложила свое беспокойство.
 
- Домовой объявился. Да, не свой, похоже, не добрый. Все шумит, бубнит. А с чего бы? К чему?
- Домовой не над головой шумит, а ты чего ходишь? Тебе с чего голову ломать?
- Бабушка, как же не волноваться, голову не ломать. Боязно.
- Какая я тебе бабушка? Лушей зови, люблю это имя. И не бойся. У тебя все чисто. Тебе не чего бояться.

- Ох! Я же не сказала.
 Прижав руки к сердцу, Надежда, наконец, выложила, что ее беспокоило.
- Сестра у меня уехала. Квартиру на меня оставила, а там такое!!! Не знаю, что и думать.
- На домовых не греши. Ни тебе, ни сестре ничего не грозит. А вот горе вижу. Большое горе. Дети по миру пойдут, жалко.

- Да, что же это такое?! Дети?! Луша?!
 Надежда, было, запричитала от страшных слов, но тут же остановилась. Повелительный голос, казалось бы, совсем немощной старухи, зазвучал сильно и веско.
- Сядь-ка, пока, девка! Тихо посиди, а я посмотрю.
 Лукерья, поднялась и зашелестела мягкими тапочками к старому шкафчику у стенки, с образами. Старушка добавила свеч, пошепталась у иконки, приподняла небольшой образок и позвала Надежду.
 
- Помоги-ка, голубушка, старой женщине. Подержи, пока я подготовлю.
 Ее старая рука чуть дрожала, и, Надя, с опаской поглядывая на ее старенькую руку, подскочила, взяла образок и непроизвольно перекрестилась, от дурноты подступившей к горлу. Запах у шкафчика был такой резкий, со своеобразным специфическим оттенком, что Надежда, удивилась тому, что не уловила этого аромата сразу, как вошла. Старушка одернула

- Не кривись. Это травы. Без них нельзя. Люди болеют, страдают, в помощи нуждаются.  А природа, она, хворь, гонит, на замок запирает. Мне остается только подсказать, что и как использовать, что бы люди, могли от беды уйти и себе не навредить. На образок смотри. Не отвлекайся.
 Надежда, с замирающим сердцем, вгляделась в черты святого. Кроткий взгляд, суровый вид.
 
- Уехала, говоришь, сестра-то?
 Надежда, машинально, замотала головой.
- А дети с кем остались?
 Все еще мотая головой, женщина, вдруг, поняла, что плачет.
- Де-тии?
 Услышав тихий высокий звук, Надя ужаснулась. Это был не ее голос и это были не ее мысли. Ну не могла она додуматься до такой ереси. Какие дети? Эдичка, единственный ребенок ее старшей сестры. Единственный и ненаглядный.
 Немного больной, немного капризный, но при всем том кроткий и талантливый мальчишка. Самый дорогой и любимый не только для Вали, но и для нее.

 Вот уж поистине, мозги пойдут набекрень. О чем болтала эта старуха? А ее деточки при чем? Домовой-то вроде у Вали шалит. И она плакала, не отдавая себе ясного отчета в том, что шепчет что-то вслед за старухой. Вспоминая вопрос, она шептала что-то, все громче и громче, глотая слезы и не видя ничего вокруг.

 Дети! Ее дети! Спустя час, она одурманенная, но с легким сердцем на душе, возвращалась домой. Старая ведьма сунула ей в руки порошок, велела пить перед сном и выпроводила, не взяв за визит ни копейки, ни подарочка. И только закрывая дверь, опять прошамкала тихо и уже, похоже, только для себя.
- Уехала, говоришь, сестра?! А с кем же дети? Охо-хо-хо-хо! 
   
***   
 Путешествие Петра Александровича на остров туда и обратно, заняло всего то ничего, однако, он изрядно устал и теперь, вернувшись на лесопилку, пыхтел как паровоз. Устал. И было с чего. Ему пришлось, еще утром, сделать два рейса туда и обратно и вот, после обеда, новый пробег. Все что нужно для создания транспорта для ребятишек, он приготовил. Впрочем, надо отдать должное, тащить пришлось меньше чем, Петр Александрович предполагал.

 Ребятня, еще задолго до пожара на берегу, натаскала на остров шпалеры и прочей древесины, на все случаи своей ребячьей жизни, и все это лежало там до поры до времени. И, вот, теперь, пришло время, все это, использовать с толком. Работа с самого начала не вязалась. Не хватало то одного то другого. Когда работа наконец-то пошла, он заметил, что уже изрядно устал.

 Желание возиться с игрушкой разлетелось, как дым и он, немного разочарованный своим легкомысленным согласием на внеплановую работу, собрался, было уносить ноги с острова, как его внимание переключилось на что-то иное. Ребячьи голоса звучали звонко, несмотря на их старание говорить как можно тише. Впрочем, почему не удавалось, тоже стало понятно сразу. Ребята ругались, и соответственно не сдерживали эмоций. Старик покачал головой, и прислушался к тому, о чем малышня говорила.
 
- Это же наше. Вот, невезуха! Таскали, таскали, а он нашел.
- Скажи.
 Один голосок, он уже слышал, а вот этот, был явно не знаком. Но, похоже, говорила девчушка.
- Уу! Совсем что ли?! Мы же все это с его лесопилки стырили. Сейчас вот выйду и скажу: дядя Степа, не трогайте и не ругайтесь, мы своровали это не для вас.
- Он что, знает, где взяли?

- А то нет? Конечно, знает. Каждый день за нами следит.
- Надо ему за вами смотреть. Ну, и, допустим, пока на работе, не смотрит, только подсматривает. Он же не выходит смотреть, куда носите.
- А ты с чего так уверена? Может и ходит.
 Петр Александрович, был задет тем, что ребятишки говорили о нем отстраненно. Он нахмурился и, разглядев за кустами шапку ушанку, приказал.

- А ну, заканчивай болтай-болтать. Идите сюда, пушистики ушастые! 
- Мы не зайцы. – Старик хохотнул и пророкотал.
- Так и я не дед Мазай. Давай, выходи, погляжу на вас!
- Нет!
- Чего нет! Сказал - выходь!

- Деда, а вы нас не тронете?
- Будешь, говорить глупости, обязательно попробую.
 Дети замолчали, и Петр Александрович представил себе, как они молча переглядываются, решая, как поступить. Юлька, действительно, смотрела на Сашу и была в раздумьях.
- Саша?!
Ее снедало любопытство и хотелось остаться и понять, что такое мастерит дед. Ей надоело ждать, и она поторопила.
- Ну?!
 Сашка поглядел на нее и отрезал.
 
- Хочешь, сама иди! Это же он!
 Юля поглядела на дедушку у шалаша, и, хотя понимала причину отказа Саши, настаивала.
- Ну и что? Смотри, он же не злой.
- Е-мае! Юлька! Откуда тебе знать кто добрый, кто злой?
 Говорил Сашка громко и на его вопрос, вместо ответа Юльки, снова послышался требовательный голос мужика.
- Я что сказал?!
 Сашка понял, не выкрутишься, и пробурчал.

- Да, ладно, выходим. Не боимся мы вас! Вот!
 Он вышел из-за пригорка первым и, насупившись, спросил.
- Вышли и что?
 Увидев его, Петр Александрович, не сердито, но веско возмутился.
- Опять ты?
Сашка, отвернув голову в сторону, тихо ответил.
- Я
- Ну, поди, теперь не сиганешь в реку?
- Не-а! Там холодно.

- А в прошлый раз с чего тебе жарко показалось?
- Страшно было.
-  Страшно?! Дед, конечно, сердитый вам попался, но все ж не такой страшный, чтобы в реку бросаться. Я ж только орать горазд, а так, дед вполне добрый.
- Вы на нас орать будете?
 Вопрос Сашки деда возмутил.

- Вот заладил?! Нет, не буду. На такого наори себе дороже выйдет. Да и сегодня с чего орать на тебя? Вроде не хулиганишь и в мой огород не лезешь. 
- Мы не в огород лезли.
- Зато, то была моя территория. Я сторож. А вы забрались. А пожар мне устроили?!
 Это все, уже начинало смахивать на допрос, но Сашка был не причастен к этим событиям, а потому ответил спокойно и без напряга.

- Это не мы!
- Знаю я теперь, кто его устроил, сам догадался, не дурак.
 Разглядев что-то в глазах девчонки, старик вдруг переключился на другую тему и предложил.
- Будете мне помогать? Пока шалаш переделываю, а потом за машину для вас возьмусь. Это папаша «драчливый» для вас заказал.
- Драчливый?
 Сашка вдруг осенило, что «драчливым» старик мог назвать дядю Васю. Ведь от него, тот получил больше всего тумаков.
 
- Дядя Вася? Нам?!
 Петр Александрович согласился.
- Он. Для вас.
 Новость детей обрадовала.
- Здорово. А какая она будет?
- Вот, смотри.
Он протянул руку, и Сашка увидел маленькую машинку, сложенную Генкой из брусочков. Он улыбнулся маленькой фигурке и подумал: »Машина будет просто здОровская». Потом, вспомнив наказ Генки, похвастался.

- А у нас для нее и звезда есть. Сверху прибить надо. Старик согласился и велел.
- Тащи свою звезду. Посмотрим. Прибьем.
 Сашка, буквально, на одну секунду исчез из виду и тут же появился. Он вытащил на свет божий спрятанную звезду и улыбнулся деду, увидев  восторг на его лице. Юлька наоборот надулась, но Сашка предпочел не замечать сердитого лица Юльки.

- Ого! Знатная звезда. И где это вы ее увели?
- Это Генка на улице нашел.
- Нашел?! Знаю я ваши «нашел». Судя по тому, что здесь собрано, много чего для вас на улице приготовлено.
 Саша засмущался. Уж слишком очевидно, старик намекнул ему о памятной встрече.

- Чего смотришь? Помогать-то будете?
 Сашка мотнул головой. Юлька, как он полагал, тоже была не прочь.
- Вон, видишь, ящик стоит? Тащи гвозди. Делом займемся.
Сашка двинулся по приказу, а Юлька присела на пенек и подула на руки. Петр Александрович заметил жест и девочки и поинтересовался.

- Замерзла, Муха?
Юлька потерла руки и почти неслышно прошептала.
- Ага.
Старик согласился.
- Да, денек сегодня не самый теплый. Я тоже продрог. Ну, раз такое дело, давайте горяченького чайку хлебанем.

 Устраиваясь рядом с Юлькой, старик, достал термос и бутерброды. Юлька сглотнула слюну. Сашка дотащил гвозди до шалаша, увидел, что старик присел отдохнуть и с довольной миной сразу же присоединился к Юльке.
 
- Я оттортал.
Старик одобрительно кивнул головой и хлопнул рукой рядом, указывая место, где можно расположиться. Сестренка напряглась и заскучала. Причина Сашке была понятна без слов: голод не тетка. 
- УУУ! Да, я смотрю, вы голодные. Ну, что ж, вместе то оно за столом веселее.
Петр Александрович протянул Юльке кусочек бутерброда.

 Юлька окинула взглядом тряпичную сумку со сложенными кусочками хлеба и замотала головой отказываясь. Какое же это застолье, самому бы хватило, но старик настаивал.
- Держи, держи, Муха, это тебе.
 Следующий кусок, старик, опять поделил на две половинки и отдал Саше.
- Чего смотришь? Лови. Это тебе!
 Кружка горячего чая привела Юльку в восторг. Ей показалось, что даже на улице, стало теплей.

Следующая порция горячего чая перешла к Саше. Свой бутерброд ее братишка съел мгновенно и, когда получил чашку, просто пил, жмурясь от удовольствия. После еды, и у Юльки и у Сашки настроение  поднялось. Они с удовольствием выполняли все приказы старика и бежали на перегонки, стараясь выполнить любое пожелание старика. Петр Александрович был доволен. Работа с появлением ребятишек значительно сдвинулась с места и обещала в скорости дойти до своего логического завершения.

 Незаметно перешли к машине. Они заканчивали навешивать дверцу к машине, а Сашка, как ни пытался, не мог справиться с весом дверцы. Тяжеловата. Петр Александрович поддержал мальчишку.
- Ничего ушастик, силенки, они, со временем придут, а вот характер, если с детства его не дано – беда. А ты, тот еще кремешок. Это хорошо! Для мальчишки то, что надо. Вырастешь, за сестренку заступаться будешь.

- А чего? Кому надо ее обижать?
- Это ясно. Вроде некому, а только дело тут такое, женское. Вырастает девчушка, и вот тут то и начинаются проблемы. Это, конечно, если, заступиться за нее некому, а коль защита есть, все совсем по-другому. А дело все в химии, что начинает бродить в головах мужика, как только рядом оказывается красотка, девушка, значит. Этого не обойдешь. Вот, потому и советую, не оставляй сестру.

- Да, ну ее! Она любит реветь и выдумывает всякие сказки-страшилки.
- Что за сказки?
- Вы как думаете, Бяка, на самом деле есть?
- Это кто еще такой?
 Увидев, что Сашка выложил, что-то для себя очень важное и сокровенное, Старик погладил его по голове. Мальчонка переживал, надул щеки, посмотрел на сестру и объяснил.

- Бяка-то? Юлька, говорит, что это живой гриб, и он умеет разговаривать. Вот! Он пообещал ей суп с котятами, да, она вовремя спохватилась и сбежала от него. Испугалась!
 Юлька, услышала, о чем говорит Саша, и возмутилась.
- Обещал, обещал! Чего, ты? Он и вправду, обещал, мне котят. А не веришь, иди, поговори с любым мальчиком из нашей школы. Все знают, что он там живет!
 Она с возмущением глядела на брата и переводила вопрошающий взгляд на деда. Было обидно до слез. Она же не врала. Это было! 
 
- Деда, я Еську ходила искать. Зашла на свалку, а там, он.
- Испугалась?
- Ага! Но он добрый, Только велел мне никому не говорить, что я видела его.
В глазах Юльки сверкнула искра, вероятно, потому, что в тот же миг, она поняла, что вот ведь, голова садовая - проговорилась.
 
-Ой, ой! Он же говорил! Я забыыла! Он же меня ….
 Юлька, зажав уши, чуть присела. Сашка раскинул руки, налетел на Юльку с растопыренными пальцами.
- Съест!
Юлька завизжала, и в тот же миг Сашку, как маленького кутенка, подбросило вверх. Он оказался у широкого носа. Лицо старика исказилось и стало сердитым. Негромкий, шипящий голос прошептал в самое ухо Сашки.
- Я ж с тобою только, что говорил об этом. Ты, что - забыл?
Сашка, лихорадочно прокручивая состоявшийся разговор, прошептал.
- О химии?
Петр Александрович небрежным жестом откинул его от себя. 

- Точно, о ней!
 Сашка утонул в снегу по самые уши и теперь барахтался, пытаясь выбраться. Больно не было, но почему-то стало стыдно. Он поднялся из сугроба, оглядел свои штаны, пальтишко и заскучал. А Петр Александрович не унимался.
- Не забывай. Бывает иногда в голове человека такое: хочется глупость сделать. Так вот, прежде, подумай! Надо ли? А то, так то, недолго, и заикой сестру оставить. Кому она такая нужна будет?
Орать Юлька перестала быстро и теперь с удивлением и даже сочувствием смотрела на то, как Сашка пытается избавиться от снега на одежде.

- Ну, что Муха? Успокоилась? А рассудила ты верно. Он добрый. Злой и возиться бы с котятами не стал, выбросил бы, несчастных, и дело с концом. А вы, его значит, Бякой, обозвали. А что! Похоже! Раз на свалке живет, как его еще назовешь? Это, знаешь, бывает в жизни такое. Живут, живут люди и вдруг, в один прекрасный момент, оказываются на улице. Трагедия!  И помочь им трудно, а иной раз и невозможно.
 Петр Александрович уселся на ближайшее бревно и пожаловался.

- Фу! Уморился я сегодня. Ей богу, уморили вы меня совсем!
- Так мы вроде вам помогали.
- Я и не против этого! Вы, молодцы! Без вас, я бы всего часок поработал, а потом – домой, домой бы отправился. А тут вы! Раз так повезло, надо использовать. Хорошие помощники не часто попадаются.

- А вы завтра придете?
- А То! Как раз и добью, то, что осталось с машиной. Звезду свою сам прибьешь? Я подумаю над тем, как это можно будет сделать.
 Сашка с восторгом отозвался на это предложение.
- А я знаю! Я знаю, как, деда!

- Все-то ты знаешь, умник. Ладно, Пошли отсюда. Скоро стемнеет. Да и боюсь я, потеряет вас мать. Ругаться будет.
 А, время действительно было неуловимо и неслось, летело незаметно и незримо. Они и оглянуться не успели, как на все в округе, легла тень пасмурного вечера. Еще вроде и не поздно, но зимнее солнышко, так весело и задорно, играющее на снежных бугорках, робко спряталось и вот, вся природа, заскучала.

 Было странно и невероятно интересно наблюдать, как быстро происходила смена настроения вокруг. Сашка знал, это они, солнечные лучики спрятались и все-все, прощаясь с ними, загрустило: и деревья и холмы, и небо, и даже река. Она, широким голубым потоком, неслась при свете дня и так же шумно и хмуро скользила теперь, унося в даль темные воды, вечернюю хмурь и грусть природы, не желая ни с кем делиться своей тревогой.

 Ни Сашке, ни Юльке не хотелось покидать остров, прощаться с добрым стариком и возвращаться в неуютный, холодный дом.  Самое ужасное заключалось в том, что заканчивались деньги. Завтра они смогут пойти в магазин в последний раз. А что делать потом? Расстроенные стояли ребятишки у преобразившегося шалаша и молчали. Петр Александрович удивился реакции малышей на свои слова.

Они оба стояли потерянные и грустные. Задорные глаза мальчонки, померкли. Старик, заметив эту перемену, рассудил по-своему – торопятся ребятишки получить свой запорожец, а от того, любая отсрочка, кажется долгой. 
- Ничего, ребятки. Продолжим завтра. Самое интересное осталось доделать. Я приду с утра. А вы, как освободитесь от родительской опеки, добро пожаловать, ко мне. Буду рад!

 Только вы уж, оденьтесь, потеплей, чтобы холодно не было.
 Головы ребят, в такт его словам, закивали головой, но вот прежней радости, как ожидалось, Петр, в глазах ребят не увидел или не разглядел, тут уж суди, как хочешь. Не было радости. Она просто растаяла, исчезла. Раздумывать над разгадкой, старик не стал. Им надо было спешить и они пошли. Он впереди, они сзади. Петр Александрович прислушался к хрустящему шепоту снега под ногами ребят. Даже он казался грустным, плачущим и вязким.

 У лесопилки они простились. По берегу Реки плелись две маленькие тихие фигурки. Они молчали. Это было видно. Старик с недоумением проводил ребят глазами. Дети просто шли по берегу и молчали, как будто не было причин для разговора, как будто не было недавней веселой беготни: от него к машине и обратно. Веселый смех, легкая перебранка, все ушло и ничего не осталось от тех незатейливых и бесконечных разговоров о том, какая славная машина может получиться, если добавить то, вот это или, может быть, вон то. Петр Александрович зашел на лесопилку, пристроил свои инструменты и отправился отдыхать. Вечером его ждала служба.

***

- Ты! Я устал встречать тебя на каждом проблемном перекрестке! Устал слышать твое имя и видеть твое лицо. Убирайся отсюда!
 Сашку держал перед собою дядя Вася и сердито хмурил лоб и не просто хмурил, он орал и, было видно, даже, не собирался выслушивать оправдания. Рев Юльки за спиной мужчины, вывел Саньку из ступора и он прохрипел.

- Ээ…  Яааа!
 Говорить он не мог, давил воротник, за который его держали. Он забарахтался, сопротивляясь, стараясь вырваться и хоть что-то сказать в свое оправдание.
- Тебе кто позволил? Тебе, какой ключ давали?
 Сашку в очередной раз встряхнули.
- Какое ты имеешь право здесь спать, лежать на этой кровати, ходить по этому дому! Щенок!

- Мы ничего не взяли! – Пропищала Юлька, стараясь хоть как-то облегчить участь брата. Сашка, как марионетка, тряхнул головой и подтвердил.
- Только хлеб! – Вслед за своими словами, он услышал тихий вздох сестры и ее робкий лепет.
- Только хлеб.
 Выражение лица мужика Сашу напугало и он, только бы не молчать, заговорил снова.

- И Маас-ло!
 Тихий голос вторил следом.
- Им….Маа.
 Юркиного папку, его слова взбесили особенно, и он, отбросив Сашку от себя на кровать, выбежал из комнаты. Мальчишка забился в угол. Даже в самых страшных предположениях не думал он, что все будет так скверно и страшно. Юлька как-то бочком подошла к кровати, и, виновато глядя на него, залезла на кровать.

Она свесила ноги, зажалась и, с напряжением, глядя на входную дверь, прошептала.
- Мы же не брали ничего!
 Вернулся дядя Вася. Он, буквально, ворвался к ним в комнату, тряс перед ними пустой кастрюлей и орал.
- Хлеб?! Это что - для вас было положено! Это ваше?!
 Юлька опустила голову и тихонечко захлюпала носом. Нервы Сашки тоже были на пределе.

Он с трудом сдерживал слезы и, если не плакал, то скорее от злости. Дверь снова открылась, в комнату вошла тетя Надя. В ее взгляде было столько удивления, непонимания, что Саша поневоле отвернулся, ожидая новых упреков. Но, все-таки, ее приход, Сашу обрадовал. Громкие крики супруга, женщине, видимо, не нравились, и она, попыталась урезонить мужа.

- Вася, ты можешь, объяснить, что здесь происходит?
 На ее слова Юркин отец, с грубой ироничностью проворчал.
- Смотри, домовые-то, у нас какие?! Своии, местные, можно сказать, прыткие, да ушлые! Посмотришь на них: такие чистенькие такие, славненькие, и не поверишь, что воришки! Мало им ключа от почтового ящика показалось! Им ключ от квартиры подавай. Прописались тут, самостоятельно, без проблем и спроса. Зачем спрашивать?!
 То, что происходило, женщине тоже не нравилось, но ее, смущало, то, с каким злым напором, ее муж возмущался.

 Не понимая поступка ребят, он уже сделал свои выводы и наказывал ребят жестко и грубо. Надежда же, поразмыслив немного, решила вначале переговорить с непрошеными поселенцами. Уроки запугивания можно оставить на потом, когда все выяснится и объяснится.
- Вася! Не кричи так! Не шуми, почем зря! Дай разобраться.
 Она повернулась к ребятам и задала вопрос, ни к кому конкретно, не обращаясь.

- Ну, отвечайте! Что вы тут делаете?
 Василий съязвил.
- А ты, не видишь? Хозяйничают. Хлеб, масло съели: для них все приготовили, уум-ни-кии! Посмотри, что в квартире творится!
 Ее муженек снова входил в раж, и, стукнув кулаком по косяку двери, пообещал.


- Ну, я этой крашеной кобылице, сейчас, устрою!
 Он вылетел из комнаты, захлопнул за собою дверь. Юлька не выдержала и заревела в голос, не сдерживая больше своего страха. Сашка попросил.
- Не надо!
 Надежда возмутилась.
- Не надо?! А как надо? Давай-ка, разберемся!
 Ее слова заставили зареветь и Сашку, а женщина, неожиданно поняла, что опять испытывает неловкость и стыд. Разговор, однако, надо было начинать и Надя начала с первого, что пришло в голову.
- С чего это вы квартироваться у Вали начали? Вас, мать сюда направила?
 Как подтверждение ее словам, дети заревели еще громче.

Говорить не давали слезы, а потому, Сашка просто затряс головой. Юлькина реакция на ее слова Надежду вообще удивила. Девочка продолжала реветь и при этом, как от обиды и негодования, сильно-сильно сжала ручки и заколотила по одеялу. Даже косточки на запястье девчушки, побелели. Она поймала взгляд девочки, и ужаснулась: в нем читалось столько боли, обиды. Надежда была в недоумении. Вернувшийся Василий, тоже, выглядел не лучшим образом. Взгляд, обращенный на детей, изменился.

- Ты, не поверишь! Квартира выстужена. Там холод, как в сарае! Клавдии, понятно дело, дома нет!
 Он обернулся к детям, и немного смягчив интонацию, спросил.
- И давно мамки дома не было? – Сашка тер кулачками личико и кивнул головой. Юлька с возмущением бросилась к брату и сердито заколотила его в грудь, по плечу и опять в грудь. Чтобы прекратить эти выпады девочки по отношению к брату, Надежда села между ними. Понимая, что Юлька ни за что не ответит, на вопросы она продолжала разговор с Сашенькой.

- Саш, так как? Долго мамы дома не было?
 Сашка вместо ответа заревел громче, следом заплакала и сестра. Это кое-что объясняло. Деток было жалко, но ей нужно было узнать хоть что-то и Надежда, снова обратилась, но уже к девочке.
- Юленька, а мамочка, когда тебя из школы привезла, дома ночевала?
 Вопрос остался без ответа, и только Сашка вдруг махнул рукой в сторону Юльки и этот жест, Надежду, неожиданно, напугал.

 В голове молодой женщины, тихо-тихо зазвенело и вдруг, как-то само собой, всплыли слова дряблой старушки: «Уехала, значит, сестра? А с кем же дети?». Надежда спрятала лицо в руках и, тихо зашептала: « Дети. Дети».
- Сашенька, так, когда мамочка дома была в последний раз?
 Ребятишки молчали. Но, неожиданно, ответ на свой вопрос она получила от мужа.

- Надь, а тебя, как давно домовые-то одолевать начали? Не помнишь?
 Надя возмутилась.
- Какие домовые? Какие могут быть шутки, Вася?
 Его слова ее возмутили, но чуть позже она взглянула на него с благодарностью. В его словах она уловила здравый смысл и резонность. Ей оставалось только с горьким сожалением смотреть на ребятишек и при этом чувствовать, как, по телу пробегает дрожь.

 «Дети» - говорила старая Луша. Слова, доходили до нее с трудом, но связывать их, с сегодняшними событиями, не хотелось. Однако почти неосознанно, женщина вздохнула, перекрестилась и встала. Пришло время подумать над тем, что она будет сделать в ближайшее время. Придя к определенному выводу, Надя поинтересовалась мужа.
- Ты, ведь знаешь, наверное, где Анатолия отыскать можно?

- Где его искать, понятия не имею, но где живет краля, с которой его видели, да, знаю.
- Надо его найти.
 Василий посмотрел на нее удивленно и передразнил.
- Надо, надо! Надо ему это больно?
 Он отвернулся от жены, стоял, нахмурив лоб, и о чем-то думал. Надежда разозлилась.

- Надо или не надо, это дорогой, не твоего ума дело! А найти мужика, нужно! Он живет с нею, ему и решать, что и как дальше будет.
Она тихонько всплеснула руками и чуть слышным шепотом спросила.
- Это ж, сколько дней прошло?
 Она огорошено посмотрела на ребят. Ситуация сложилась не хорошая и она, в раздумьях, проговорила скорее сама себе, чем кому-то еще.
- Это же, больше недели получается! – Она удивленно посмотрела на мужа, потом перевела взгляд на ребят. Они продолжали сидеть на кровати, притихшие и заплаканные.
 
- Как же вы жили? – Юлька, надувшись, молчала, а Сашка чуть слышным шепотом объяснил.
- Нам мамка, деньги оставила и у нас еще были.
- Господи!!! Откуда у вас деньги!
 Она не стала интересоваться, про какие деньги говорили дети. Они уже, основательно, устали от тяжелых расспросов и грубых упреков ее муженька. Пора было дать деткам перерыв.

 Свой допрос с пристрастием она закончила. Увидев на полу здоровую кастрюлю, она, с упреком посмотрела на супруга и похвалила ребят.
- Ну, ладно, хоть, хлеб с маслом съели. А то я переживала, куда девать добро.
 Она задумчиво взглянула на мужа и очень тихо поинтересовалась.
- Поди, звонить уже пора? Сообщить.
 Василий, не сразу сообразил, о чем говорит жена, но потом с испугом махнул на нее рукой и погрозил.

- Типун тебе на язык!
 Надежда взглянула на мужа, как на маленького, потом указала на стул, когда Василий устроился, женщина, повернулась к ребятишкам.
- Напугали мы вас! Бедные! Не серчайте. В чужом доме «чужие» гости никогда не радуют, а вы те еще партизаны. Нет, чтобы сказать, что мамки нет - молчали. Зачем?!
 Она подошла к Саше, обняла его за плечи, потом притянула к себе Юльку, и велела.

- Вы ложитесь сейчас, спите. А завтра, мы подумаем, где вашу мамку искать.
 Ей хотелось добавить что-то еще, но, она промолчала, а про себя подумала: «И что теперь с вами делать?». Василий будто прочитав мысли жены, пообещал Юльке.
- А тебя Юля, завтра же отвезу в интернат. Нечего тебе здесь делать. Сашка пока с нами побудет, а когда мамка  ваша объявится, заберет вас.
 Надежда слушала мужа и, была согласна с его решением. Но, когда они вышли из квартиры сестры, она сообщила Василию свое мнение.
 
- Ты, извини меня, Вася! Я думаю, пока мать не найдут, ни каких интернатов. Пусть оба здесь будут.
- Да, ты, что? Кормить такую прорву? На какие деньги? С ума сошла?!
- Справимся! А разлучать, я чувствую это, Вася, их сейчас нельзя. Сашенька-то, маленький! Его, если что, определят, конечно, но не в интернат. Ему туда еще рано. Маленький! Пока мать не вернется, пусть вместе будут. Вместе, Вася, только вместе! Это, конечно, не дай-то бог!
 Надежда, снова, робко и немного неловко перекрестилась.

- Я ее, конечно, не жаловала, но детей, она любила. Любила, Клавка, детишек, и если нет ее, это ой, как плохо.
 На глаза Надежды навернулись слезы. Василий задумался, потом проворчал.
- Тем более! Сколько эта резина тянуться будет? Кто знает?
 Надежда удовлетворенно хлопает его по плечу.
- Вопрос конечно интересный, но про резину, ты, очень вовремя заговорил. Найди соседушку, Вася. Это теперь забота Анатолия. Найди его.
- Ты, что, Толю не знаешь?

- Знаю! Но, тут все ж таки, какой никакой, а родной человек.
- С чего ты взяла, что он им родной?
- Вася, он ведь ее с детьми брал? Знал, на что шел. Да и другого выхода у нас с тобою нет. Надо искать соседа. Вот ты, и найди его Вася! Тебе же спокойнее будет. 

  Проходя мимо окон молодой соседки, Надежда увидела черный квадрат и опять расстроилась. Она, конечно, не раз слышала о таких вот грустных историях и, естественно, обсуждала, говорила умные и убедительные вещи, но, сейчас, когда трагедия случилась рядом, и случилась с семьей, которую она знала, становилось плохо. Заявление у них приняли. Молоденький лейтинантик, принял заявление и пообещал сообщать новости. Убрал заявление в стол, а, провожая, улыбался и посоветовал не волноваться.

- Поверьте, все образуется. Вероятнее всего, нерадивая мамаша, вскорости заявится домой сама. – Его слова Надежду немного успокоили, но ненадолго. Прошло несколько дней, а новостей ни каких. Вот, и верь после этого  людям. Она начинала беспокоиться и нервничать. Причин было достаточно. Это и материальная сторона и дети. Ее дети. С ними оказалось сложно. Из-за поворота выплыла соседка Тамара и Надежда про себя ругнулась.

Сейчас ей было не до разговоров, а от Тамары так просто не уйдешь, эта любит поболтать. Состроив не преступную мину на лице, Надежда собралась проскочить мимо, но, не тут-то было.
- Ой, Надюша, хорошо-то как! А я только сегодня тебя вспоминала.
 Уловив фальшивую нотку в голосе соседки, Надежда съязвила.
- Да, что ты? Случилось что? – Тамара всплеснула руками.

- Тьфу, Тьфу! У меня, нет! Все, слава богу! А вот, к тебе хочу зайти, узнать, как дела? Все в порядке? Время идет. Ой, Надя, идет время! Надумала-то что?
 Склонив голову, Надежда с вопросом смотрела на сердобольную соседку.
- Тамара, ты, о чем сейчас?

- Не век же вам с ребятишками Клавкиными возиться. Ты, Толяна-то, видела? Я - видела. Разговаривала, хотела вразумить мужика, да, разве это возможно! Заявил: знать ничего не знаю. Пусть, якобы, забирают. Вот! И говори, потом о большой и вечной любви!
 Женщина зацокала языком, а Надежда, пытаясь вразумить соседку, напомнила.

- Большой любви, сама, знаешь, там не было. Он давно от нее ушел. Слышала, небось, с другой, девахой живет. А тебя-то чего это волнует, Тамара? Мы вроде, не жаловались.
- Как не думать! Генка мой, с Сашкой друзья-приятели: переживает, проходу мне не дает. Вот, он, и заставляет волноваться.
 Надежда успокоила.
- Да, все, вроде, хорошо!

- Видела, разговаривала с ним. Конечно, он мужик, а отсюда и понятие о семье другое и ответственность иначе видится. Ты, не тяни сильно-то! Пока все горячо, да и к детишкам не привыкай. Отдай их. Отведи к участковому. Обязанность у них такая, делами людскими заниматься. Пусть сами решают, что и как с ними.
- Да, что ты, Тамара!

- А ты, как хотела? Рано или поздно тебе придется это сделать. Так пусть будет раньше. Поверь, мне, нервы только сбережешь.
- Ладно, Тамарочка, некогда мне! Спасибо тебе, конечно, за заботу, но я уж как-нибудь сама. Спасибо!
- Так я вечером-то зайду, блинчиков постряпаю, гостинцев принесу.
 Отвечать Надежда не стала, только рукой махнула на прощание. Больно было, что так вот, походя, со стороны, узнала мнение мужа, о  судьбе малышей. Мог бы и сказать. Прямо сказать, что тяжело и не желает возиться с чужими детьми, а не болтать с соседками, в надежде, что слова дойдут до женушки. Дошли! И что? Женщина вздохнула.

 Ей надо было зайти к Клавдии, собрать кое-какие вещи. У сарая она остановилась. Детские голоса хорошо были слышны во дворе, и она направилась туда. Разговаривал Саша.
- Ты же не знаешь! А я знаю! Даже на картинках они всегда вместе с собакой. Они сильные, смелые и, когда я вырасту, тоже стану пограничником. Подберу себе собаку, выращу ее сам. Тогда она только меня слушаться будет. И служить мы будем вместе.

- Собаки не служат.
 Она вошла во внутрь помещения и, возле поленниц, увидела Сашу и Юру.
- Ты не знаешь! Служат! Еще как служат. – Надежда, покачала головой. Странный мальчик. Ребенок совсем, а думает о службе. Не зря ее детям так понравился. Что-то в нем есть. Юлька стояла чуть поодаль и встретила ее тяжелым, напряженным взглядом. Надежду передернуло, в какой-то миг показалось, что девочка могла слышать недавний разговор с Тамарой. Не хотелось бы. Стараясь говорить как можно ласковее, она обратилась сразу к обоим.

- Саша, Юля, пойдемте со мною, надо сходить за вашими вещичками. Подберем, что вам на сегодняшний день необходимо. Юлька тряхнула челкой и, не отвечая, направилась к выходу. Сашка, посмотрел вслед сестре и пообещал.
- Я сейчас приду. Тетя Надя, а что надо?
- Всего понемножку, но в основном вашу одежку.
 Саша оглядел себя со всех сторон и поинтересовался.

- А че, пойдем куда-то? – Надежда отрицательно замотала головой.
- Нет, но я думаю, вас пора выкупать, а для этого нужно переодеть во что-то другое. – Слова женщины ребенка успокоили, и он вышел вслед за нею. Юлька стояла у порога и ждала. В квартиру зашли молча. Дети тихо прошли в зал, сели на кровать. Надежда, глядя на их печальные личики, подошла, присела рядом и, уже потом, ласково скомандовала.

- Сидеть долго не будем. Давайте, выбирайте себе одежду по душе, да пойдем. К баньке будем готовиться. Юлька, опять молча, поднялась, вытащила какие-то свои платьица, положила их на кровать, потом вернулась и вытащила из-под стула свои сапожки.
- Не бери лишнюю обувь, а если эта больше нравится, переобувайся.
 Сашка обернулся на слова женщины.

- Нет, тетя Надя, они ей малы. Она их не будет носить. – Юлька так же молча прижала сапожки к груди, а потом подошла и положила к тем вещам, что приготовила для себя. – Надежда удивилась.
- Новые и уже малы?!

- Это мама Юльке покупала. – Женщина долго рассматривала сапожки, и, не зная, что сказать промолчала, а Юлька уставилась на брата и звонко в голос крикнула.
- Молчи, лучше, дурачок! Они мне как раз были, просто я быстро расту. Я выросла.
 Памятуя прошлые события, Надя поспешила загладить ситуацию и, обращаясь к Юле, подтвердила.
 
- Конечно! Я знаю. Все дети, в вашем возрасте, быстро растут. Но брать сапожки, если они малы не нужно. Пусть тут стоят, тут им хорошо будет.
- Нет! Я возьму. Мне их мама купила.
 Интонация, с которой были сказаны слова, Надежду напугали. Истерика ей совершенно ни к чему. Да! Все становилось, намного труднее и сложнее, чем можно было ожидать. Надо! Надо что-то решать. Она подумала, что, пожалуй, зря привела детишек сюда. Вздохнула, укоряя себя за глупый поступок, и поторопила.

- Ладно, детки! Нам пора.
- А мы сюда еще вернемся? – Надю слова покоробили. Глядя в глаза ребенка, она согласно покачала головой. К горлу подступил тяжелый ком. Она не знала, на самом-то деле, смогут ли они прийти сюда, хотя бы еще раз. А Саша, вдруг, посмотрел на сестру и спросил
- Может, возьмем вон-то. Ну, немножко-то можно?
 Он махнул на стульчик Юльки и смотрел на нее просящими глазами.

 Надежде показалось, что мальчишка сейчас заплачет, но этого не произошло, но на будущее, ей, надо быть осторожней. Пришла пора уходить. Решительно подойдя к Сашке, она подтолкнула его к выходу
- Все-все! Ребятки, так долго будем стоять, баня остынет! Пошли.
 Сашка, который стоял рядом с нею, задрал голову. Он глядел на нее напряженно и с недоумением. Надежда, поняла: она в своем желании вывести их из этой квартиры, переборщила.

 Дети ее поняли. Сашка так точно, всем своим видом показал, что такое положение дел его не устраивает, и молча требовал ответа. Юлька, сграбастав целую кучу вещей, двинулась к выходу. Молчаливое, надменное лицо. За что они ее укоряли, Надя не знала, но чувствовала себя скверно. И это продолжалось вот уже несколько дней. Это чувство вины и ответственности, которые тяжелым грузом повисли на ее плечах, не спадали.

 Тамара права, надо что-то решать. Сашка пошел следом за сестрой, а, она, зажав ключ от чужой квартиры в руке, оперлась на стену и постояла еще какое-то время, подумала. Причин для раздумий хватало. Однако, что бы ее не ожидало сейчас, сдаваться не стоит. Она мысленно отмахнулась от неприятных мыслей, вышла, закрыла за собою дверь и пообещала, сама себе, сходить в церковь. Как иначе очистить душу? У порога их ждал Генка. Он подпрыгивал от нетерпения и, явно, собирался что-то сказать.

- Тебе чего, Генаш? Сашу ждешь?
- Теть Надя! Можно, мы пойдем на берег? Можно?
 Мальчишка глядел на нее тем взглядом, который всегда заставлял ее согласиться и уступить, но не сегодня. А пацаненок, смотрел на нее красноречивым взглядом и просил.
- Там кто-то машину сделал! Можно?!
 Саша уже стоял рядом с другом. Надя удивилась: и когда успел вещи занести. А Генка, без перехода, переключился на приятеля.

- Сашка, знаешь какая, красивая! Краской еще пахнет! Мы вчера сбегали, а там этот старик, сторож.
 Гена жестом указал направление и с восторженной интонацией продолжил.
- Докрашивает. Говорит, нам сделали.
 Сашка кивнул головой.
- Я знаю.
 Ответ Генку удивил.
- Знаешь? Откуда?!

- Мы тоже там были. Помогали ему. Звезду видел?! Я прибил!
 В глазах мальчишки загорелись огоньки. Он и завидовал другу и восхищался одновременно.
- Ага! Здорово! Все как хотели, даже лучше! Пойдешь?
 Сашка искоса, глянул в сторону Надежды, и Генка понял, немой вопрос друга.
- Тетя Надя, так мы пойдем?!
 Надежда слабо махнула рукой, отпуская ребят, а про себя подумала, что с Сашенькой проблем не будет, у него есть друзья.

Юрка ему поможет или вот Генка: ему легче. Они рядом и это не дает мальчишке сильно утонуть в своих переживаниях и раздумьях. А вот Юля одна. Не получилось у Марины стать подружкой для девочки. Впрочем, ей это было понятно. У девочек разница в возрасте, нет общих интересов, да и характер у девчушки своеобразный, подход не сразу найти можно. А может, все дело во времени и сегодняшних проблемах.

 Она еще к дому новому не привыкла, а тут мамка исчезла. Как же долго ее нет! Переживает девчушка. Она, повзрослей, понимает, наверное, больше чем Саша. Еще бы! В своей школе она каждый день видела ребят с такой судьбой. Сложись все иначе, может, и она была бы веселой и беззаботной девочкой, такой же, как ее дочка. Сашкин вопрос заставил ее покраснеть.

- А баня? Тетя Надя, баня не остынет?
 Она глянула на парнишку и пообещала.
- Ничего, баньку мы подтопим. Дождется вас тепленькая водичка и душистое мыло. Бегите.
 Она придумала баню, чтобы собрать вещи, а теперь и вправду, придется топить.

***

 Солнце! Солнышко! Его солнышко всегда было рядом. Оно весело и привольно гуляло по комнате, и Сашка, конечно же, не мог не проснуться. Юлька сопела рядом и Саша, в который раз перевернулся с боку на бок. С тех пор, как их выловили у тети Вали, прошло несколько дней. Теперь, они спали здесь, на самом законном основании. Тетя Надя разрешила. Вчера, вечером, они, сходили, помылись, и спать легли на чистые, хрустящие простыни.

 Они до сих пор пахли чем-то приятным и, Саша, опуская голову на подушку, чувствовал запах цветов. Сашка, хотел было, встать, но передумал. Тетя Надя пришла к ним очень рано, и теперь чем-то занималась на кухне. Потом пришел дядя Вася, и Сашка решил не вставать, а просто поваляться. Тетя Надя, он это слышал, зашмыгала носом. Дядя Вася бубнил что-то нечленораздельное и Сашка, как ни прислушивался, разобрать ничего не мог.

 Ну и ладно, не его это дело свой нос в дела взрослых совать. Тетя Надя хорошая, дядя Вася, тоже, мужик, что надо. Юрке повезло. У него и сестра ничего, только большая уже. Сашка опять зашевелился и угодил прямо на Юлькину копну волос. Сестра дернулась, сразу же зачмокала губами. Ее личико сморщилось и стало смешным, но Сашка не стал, как было раньше, смеяться. Он просто отодвинулся от сестренки подальше, почти вжался в стену.

 Ему не хотелось, чтобы она просыпалась. Все стало другим. Он лежал и думал. Думал о грустном. Почему-то вспомнились мамины глаза. Они всегда были рядом. Ее глаза смотрели на него по-доброму печально и ласково. Мама! На глаза мальчишки навернулись слезы. Ну, так же нельзя! Невозможно, чтобы все было так плохо! Он тихонько всхлипнул, натянул одеяло на подбородок и заплакал.

 Он плакал тихо и жаловался кому-то далекому, не требуя, чтобы его жалели или успокаивали. Сашенька укутался в одеяло, придвинулся поближе к сестренке и несколько минут спустя, уже спал. Проснулся мальчишка быстро, он, явно, почти физически, почувствовал на себе чей-то взгляд. Он открыл глаза и увидел дядю Васю. Мужчина смотрел на него серьезно, приветливо и очень внимательно.

- Я знал, что ты не спишь! Вставай, Сашок, поможешь мне.
- А Юрка, уже в школу ушел?
- Да, приятель твой в школе. Юльку поднимать, будем? Или, ладно, пусть пока поспит?
 Вопрос Саше понравился. И он, солидно кивнул головой.
- Пусть спит. А чем мы будем заниматься, дядя Вася?

- Да, чем мужики по утрам занимаются, Сашка? Дров наносим, да печь затопим. Хозяйка моя стряпню затеяла, булочки там, да пирожки. Вот! А наша с тобою обязанность обеспечить бесперебойное производство до вечера.
 Сашка улыбнулся и с удовольствием подскочил на кровати.
- Здорово! Я пирожки люблю и Юлька тоже.
 Дядя Вася по-доброму усмехнулся.

- Кто ж их не любит? Хотелось бы мне посмотреть на такого, кто отказался бы от стряпни моей Надюхи?!
 Сашка тихонько переполз через Юльку, стараясь не разбудить сестру. У порога, его уже дожидался дядя Вася, с пальтишком в руках. Они наносили дров домой к Юрке, потом еще столько же тете Вале. Затопили печь. Тети Нади нигде не было. Она, как сказал дядя Вася, ушла в магазин.

Управились они быстро, а потом, Сашка сидел в Эдичкиной комнате и тихо и медленно читал книгу, о которой ему все уши прожужжала Юлька. До приключений Робинзона Крузо, Сашке было еще далеко. Он, пока, только читал, как этот парень собирался отправиться в путешествие. Когда в его комнате нарисовался дружок, Сашка не понял, но, увидев друга, обрадовался. 
- Ген, а что ты тут делаешь?

- Спрашиваешь?! Тебя вылавливаю. Собирайся, на остров пойдем.
 Саша, отодвинул от себя большущую книгу и разочарованно протянул.
- Я не могу. Мне дяде Васе помочь надо. – Генка возмутился.
- Да, ладно, тебе! Ты ж ничего не должен. Скажи, что пошел и все.
 Саша, постарался объяснить.
- Генка, так я, вроде, пообещал. Как это теперь? – Но его доводы, приятеля не убедили.
- А ни как! Он ведь и без тебя справится. Думай, давай, шустро, думай, Санька! Нууу! – Сашка, наконец, уступил соблазну пробежаться до острова и кивнул головой. Он быстро накинул на себя одежонку, и, выбежал во двор, тут же поднялся по другим ступенькам и оказался на площадке Юры. Открыл дверь и с порога закричал.
- Дядя Вася! Я с Генкой на остров. Можно?

- Беги! Но чтоб к десяти был на месте.
 Сашка закивал головой.
- Лаааано! – Мальчишка, юлой, развернулся на месте, и скрылся, как и не было. Утреннее небо еще немного хмурое и вялое висело над головой. Легкий ветерок бежал на встречу, гладил лицо, шевелил ветви деревьев, убегал и снова возвращался. Сашка поправил пальтецо, поплотней, закрутил шарф на шее.

Он знал, что Дед должен был покрасить машину и с нетерпением бежал навстречу с той красавицей, которую ему обещали. Узенькая тропинка, протоптанная ребячьими ногами, петляла по берегу, обходя места завалов, препятствий в виде лодок и прочей рухляди, неведомо как, оказавшейся здесь. Где-то позади, бежал Гена, Сашка, краем уха слышал дыхание друга.

 Он прибавил скорость, стараясь оторваться от приятеля. Пусть догонит. А пока, он хотел первым оказаться на острове, посидеть в кабине, оглядеться, вспомнить свой шалаш. Почему-то хотелось посидеть одному. Он завидовал друзьям. У них теперь будет неплохое место для игр. Действительно, можно только мечтать о такой возможности: иметь свой отдаленный уголок, в который не войдет ни один чужой.

 Нет, конечно, иногда, на острове появлялся кто-нибудь нежданно-негаданно, но об их присутствии ребята узнавали задолго до того, как непрошеный гость приближался. Так, на их счастье, расположена горка, на которой они разместили, свой шалаш. А уж теперь, они позаботятся о сохранении тайны своего прибежища. Штаб они укроют.  Застава приобретет реальные очертания военного объекта.

Благодаря стараниям деда, их шалаш преобразился. Траншеи ребята выроют летом. Здорово! Себя, он почему-то не видел играющим с этой красотой. Он вспоминал свой шалаш и все еще верил в его возрождение. Странно. Верил в то, что так и будет. Верил и все. Почему? Он не знал. Но сейчас он бежал навстречу к своей несостоявшейся мечте. Просто хотелось увидеть, что получилось, первым, хотя бы на одно мгновение.

 Чувство, что он должен это сделать, не покидала его с самого утра. Было больно и горько. Но своим маленьким сердцем ребенок понимал: в его жизни изменилось все. Было немного страшно. Он боялся разочарования, но, с дрожащим сердцем, бежал, ускоряя шаг. Генка отстал. Он уже не слышал шагов и дыхания друга. Это хорошо. Он взобрался на горку, огляделся. Все было так необычно. На острове, и в самом деле, с появлением яркого сооружения, стало наряднее, веселее. Санька забрался в машинку, в возбужденном восторге, покрутил руль.

- Дууу! Ду-дууу!
 Он покрутил тяжелый руль, почувствовал его сопротивление, засмеялся от чувства восторга, уронил голову на него и замер… . Так тихо он просидел до тех пор, пока не показался Генка.
- Видел, Сашка? Ты видел? Их так хорошо видно с берега! Теперь от ребят отбоя не будет. – Сашка улыбнулся и, спокойно снисходительным тоном, спросил.

- Забыл?! Это же остров! Весной снег растает и все! Никто не попадет.
- Это летом, а сейчас?
 Генка, все еще, сомневался. Сашка махнул рукой в сторону реки.
- Ааа! Да, кто ходит на реку зимой? А летом, за деревьями ничего не видать. Соображаешь? – Гена с некоторым сомнением поглядел на приятеля, но не нашел ни одного повода, чтобы возразить. Огляделся вокруг и улыбнулся широко и счастливо.
 
- Хорошо так стало. Даже не верится, что это нам сделали. Дедок молодчина.
- Да! И дядя Вася, тоже, молодец!
 Генка удивился.
- Ааа? С чего это?
 Сашка уточнил.
- Это он, уговорил деда, нам шалаш построить.
 Глаза Гены округлились.
- Да, ты, что?
 
- Да! Мы с Юлькой ему помогали. Он нам сам сказал, что дядя Вася к нему приходил. Уговаривал. Видишь, получилось. Уговорил.
 Приятель удивленно уставился на Сашу, потом, видимо, что-то вспомнил и переспросил.
- С Юлькой?! - Взгляд Генки округлился.
- Ага!
- А ты провожать ее пойдешь?
 Саша поднял голову и уставился на друга. О чем это, он?

- Куда? Мы никуда не собираемся, она тоже.
- А мне мамка сказала, что Тетя Надя стряпню затеяла, чтобы, Юльке, гостинцы-булочки в дорогу положить.
- Зачем ей? В школе хорошо кормят, она мне говорила. Сашка вылез из машины, присел на ступеньку перед кабиной, спросил грустно.
- А если она не придет?
- Кто?!

- Дурак, что ли? Мамка наша!
 Глаза мальчишки медленно поползли в сторону и он, сочувственно пожал головой. А Сашка, удивляясь своему страху, который накатил на него холодной волной, дрожащим, затихающим голосом, повторил.
- А если она вообще не придет?! Так же бывает? Бывает или нет?!
- Да, не знаю, я.
 Слабо промямлил друг, а Сашка, поглядел на мальчишку с упреком, как будто ожидал другого ответа.

- И что теперь будет? Ген? Ааа?
- Ну, так говорю же, Юльку в школу отвезут.
- Юльку в школу, а меня?!
 Он наклонил голову, рассматривая свои следы у машины и, вдруг, поднял голову, сказал с надеждой.
- Я с Юркой, пока мама не придет, жить буду. Тетя Надя хорошая. И дядя Вася меня любит.
Преданный друг молчал, и Сашка загрустил. В глазах мальчишки застыло выражение сочувствия и вины. Он молчал. Голова Сашки медленно поползла к низу и, глотая слезы, он сказал еще тише.

- Не хочу!
 Он покрутил головой, успокаивая себя. В какой-то миг в голову пришли слова дяди Васи: «Чтоб к десяти был на месте». Сашка не знал, который час, но почему-то забеспокоился. Он обещал, значит, надо идти. Юля там без него. Скучно, наверно, одной сидеть. Может она тете Наде помогает? Надо шлепать.

 Сашка встал. Медленно передвигая ноги, он побрел обратно.  Гена, довольный тем, что желанное место освободилось, полез в кабину. Устраиваясь так чтобы было удобно, мальчишка схватился за руль и закричал Саньке.
- Уу! Как здорово! Как у настоящей!
 Он, наконец, заметил, что друг, грустно свесив голову, уходит прочь, и позвал.

- Сашка! Ты чего?
 В ответ не прозвучало ни слова. Генка сидел в машине и, не трогаясь с места, смотрел в след мальчишке. Он окинул глазами пустой остров и удивился тому, что все странным образом изменилось – стало серым, невзрачным. Новые постройки тоже совсем не радовали. Мальчишка вспомнил свое первое впечатление о Саньке. Малявка и хиляк. Так подумал он, да и все его друзья тоже.

И вот, прошло не так много времени, но все они, такие разные, стали друзьями. А Сашка ему нравился. Башковитая «умница» и хороший друг. «Надо же, как получилось. Все, что они сделали на этом острове, было затеяно благодаря его задумке. И так хорошо все вышло. Вот только теперь, это не доставляло удовольствия. 

 Ушла мамка и все, пропала куда-то! Теперь, их, наверное, заберут!»
Генка покрутил головой, осматриваясь на острове, и понял, что одному сидеть, радости мало.
 Он вылез и, нехотя, отправился за Сашкой. Он думал о своем приятеле, о Юльке и таких вещах, которые никогда его не касались. Мир изменился. И дело было не в том, что исчезло солнце.

 Все было гораздо хуже и трагичнее. Сам Генка не сильно понимал, насколько потеря матери, отразится на жизни друга, но состояние потери чувствовал по всему, что окружало его детский мир. Слова матери, перешептывания взрослых, жалостливые взгляды посторонних и многое-многое другое, что намекало и подсказывало: такие эпизоды в жизни, хорошим не кончаются. Он, вдруг, подумал о том, что скоро в школу и, вздохнув, прибавил шагу, ему тоже пора было домой.    

  Да, он шел домой к другу. В свой «дом» они больше не заходили. Тетя Надя сказала, что там, пока нет мамы, будет топить сама и забрала ключ. Больше они к себе не спускались. Спать, их с Юлей, укладывали у тети Вали. Санька понял почему. Он почувствовал, как в сердце накатила волна беды и паники, в тот миг, когда они с Юлей пришли с тетей Надей за вещами.

 Он мало раньше думал о своем будущем. Кому могло бы прийти в голову думать о таких естественных вещах. Все же было так здорово: папа, мама, он, Митька, Юля. Они всегда были рядом. Потом не стало папы. Теперь их было четверо. Мама стала грустной, редко смеялась. Он слышал, как  иногда, она плакала. Потом исчез Митька. Их осталось трое. Юлька в свою школу не пошла, мама нашла ей новую. И все. Его жизнь изменилась. Теперь, дома он был хозяином и работничком, как говорила мама. Он готовил, убирал в квартире и грустил. Жизнь не казалась сахаром. Он был один. Мало интересного играть или что-то делать в одиночку.

 Он жаловался сам себе и думал, что хуже, ну уже просто быть не может. Сашка ошибался. Так он думал до тех пор, пока не произошло это – не вернулась мама.  Мальчишка поежился от холода, в голове даже мысли были страшными. Теперь он с ужасом начинал понимать, что значит остаться одному. Это как тот мальчишка, Артемка. Он бездомный. Не учится. Не играет с ребятами. Его искали эти вредные тетки в форме. Значит, он воровал? Или была другая причина?

 Зачем они его искали? И что? Если поймают, что с ним будет? Сашка остановился. Последние несколько дней, они с Юлькой не расставались. Сашка с благодарностью вспомнил  сестренку. Она, конечно, девчонка, плакса, и все такое, но она всегда была рядом с ним. Иногда они плакали вместе, он чувствовал ее плечо, и хоть было страшно, но их было двое. Они вместе и от этого было тепло.

 А теперь ее собираются увозить в школу, а он останется с тетей Надей и дядей Васей. Они хорошие, но Санька не хотел жить без Юльки. Как можно жить без нее? А булочки тетя Надя стряпает очень вкусные, даже Юлька говорит: «Как у нас в школе». Сашка замер, остановился и, вдруг, подумал, что он был бы не прочь поехать туда же, в Юлькину школу. В школу, где работают отличные учителя, готовят такие щи, что «пальчики оближешь», пекут булочки, как у тети Нади, а еще там живет смешная собачка Жулька и ее щенок Еська, и, этот таинственный, добрый, но очень грязный Бяка.

 В такую школу Сашка тоже поедет с удовольствием. Нет, он не хочет оставаться с Юркой в его доме. Он хочет жить с ней, с Юлькой. Он остановился, с замиранием сердца вспомнил взгляд друга, оглянулся в надежде, что друг рядом. За спиной ни кого не было. Он шел один. Сашка сорвался с места, и сколько было сил, в его маленьком теле побежал к Юльке. Он не должен ее оставлять. Генка сказал, ей гостинцы стряпают. Пусть сами их едят.

 Он не хочет таких гостинцев и Юльке скажет. Нужны им эти гостинцы, как прошлогодний снег! Какие гостинцы, если Юльки не будет?! Зачем они? Он бежал и злился, что оставил сестренку одну в доме с чужой теткой, которая легко и просто отошлет его сестру в далекую школу. А он даже не знает, где эта школа. И что потом будет делать он? Что сделают с ним? Задыхаясь от усталости, он влетел в квартиру друга, остановился у порога и, тяжело дыша, обшарил глазами маленькое помещение. Юльки нигде не было. Дядя Вася сидел за столом.
 
- Я с Юлькой. А где она?
 Из соседней комнаты послышались легкие шаги, и показалась тетя Надя. Следом за ней шла Юлька. Глаза Сашки остановились на сестре и заблестели. Она была здесь. Тетя Надя похвалила.
- Хорошо, что пришел. Вовремя. Мы на стол накрываем. Булочки подошли. Чуешь, как пахнет? Все готово.

- Не надо!
 Он глядел на сестренку и, по тому, как немного небрежно, заплетена коса, понял, она сделала это сама. Так как сумела. Челка крутилась во все стороны, часть волос, выбилось из косы, и она, стояла пушистая, кудрявая и, очень миленькая, в этой, своей обычной позе, любопытной и гордой девчонки. 
- Чего не надо?

- Гостинцев не надо.
 Тетя Надя удивленно повела бровями.
- Ааа! Ладно! Санька, ты, проходи пока, мой руки. После застолья поговорим.
 Сашка, не разуваясь, прошел и встал рядом с Юлькой. Сестренка чуть-чуть кивнула головой и сказала.
- Сейчас соберем вещи и поедем.
- Поедем? – Голос Сашки дрогнул.

- Куда? Я с тобой!
 Юлька промолчала. Сашка уставился на взрослых. Надежда, встретив взгляд ребенка, в котором читалась мольба и вся горечь невысказанного детского горя, с горькой усмешкой возмутилась.
- Нет, Василий, ты, посмотри на них. Все уже решили. Сашка, Юленька, никто вас разлучать не собирается. Конечно, вместе.

У Тамары, в Райкоме знакомая работает, туда, вас, сейчас, и определим. Там и позаботятся о том, чтобы вы оказались вместе.
Я сейчас!
 Женщина ушла в комнату и тихо закрыла за собою дверь. Муж посмотрел на ребят и посетовал.

- Эх, вы! Чего только не делается! Все для вас. А вы, все «гужуете». Бросайте, это дело, мысли в голове дурные держать. Сашка, иди-ка, первым делом, разувайся, потом руки мыть. И за стол.
- Я не хочу.
 Сашка посмотрел на Юльку, она отвернула лицо к окну и тихо подтвердила.
- Я тоже не буду.
 Мужчина кивнул головой и велел.
- Тогда, так решим. Собирайте свои вещи, упаковывайтесь и в путь.
 Входная дверь открылась и вошла Тетя Тамара. Она оглядела всех присутствующих, остановила свой взгляд на Юльке, перевела внимательный взгляд на него и лукаво протянула.

- Ну, что горемычные! Готовы?!! Прощаться долго не будем – примета плохая.
 Она одарила всех яркой улыбкой и тут же нашла причину для недовольства.
- Вася? Где, в конце концов, Надежда? Тянуть дольше нельзя, время поджимает, собирайтесь живее! Хотелось бы со всем этим хозяйством разделаться до трех. Потом будет сложнее. Начальство разбежится.
 Как поняла Юлька, хозяйством, тетя Тамара, обозвала ее и Саньку. Она держала в руках свою сетку с вещами и смотрела на закрытую дверь.

Тетя Надя была там. Юлька догадывалась, все решать будет она. Однако, в отличие от тети Тамары, тетя Надя не торопилась. Она закрылась в комнате и не выходила уже минут пять. Первым не выдержал супруг. Дядя Вася тихонечко приоткрыл дверь и, как-то крадучись, почти на цыпочках, стал входить в комнату. Юлька удивилась, так обычно ходят люди, когда не хотят тревожить больных людей. Тетя Надя больна?

 Она прислушалась к тому, что происходит в комнате, но, там было тихо. Наконец, дядя Вася вышел и, молча, начал одеваться. Сашка, который, как прибежал с острова, так, с тех пор и стоял в пальтишке, не трогаясь с места, изредка, вглядываясь в ее лицо, и молчал. Юлька тоже не знала как себя вести и растерянно ожидала, что сейчас решат взрослые дяди и тети. Она знала, ее повезут в интернат.

Услышав впервые это слово из уст Тети Нади, Юлька испугалась, но потом, вспомнила, сообразила. Она же учится в такой школе. Это же ее школа! Ей нравилась Светлана Ивановна, ее учительница, У них в классе была чудесная, замечательная воспитательница. А ребята?!! Так много друзей у Юли никогда не было. А уж, какие это замечательные друзья, она поняла только теперь, когда осталась одна.

Она вспоминала своих одноклассников и понимала, что скучает.  Когда они встретятся, она будет рада. Ее вернут в школу? Очень хорошо! Так, во всяком случае, ей говорили. Она вспомнила тетю Машу. Большая и грозная на вид, но очень добрая душой женщина. Бояться ее можно только первые пятнадцать минут, а потом влюбляешься и доверяешь абсолютно и безоговорочно. Это большой и добрый друг, надежный и ласковый, несмотря на внушительный, строгий вид.

Юлька заметила искорки страха в глазах братишки и встала рядом, взяла его за руку и встряхнула. Пусть не боится, она рядом! Все было очень серьезно и грустно, но, самое главное, что, сейчас, они вместе. Ей обещали. Поверить в то, что ее и Сашку собирались увозить из дома, было трудно, но Тетя Тамара торопила как раз для того, чтобы избавить тетю Надю и дядю Васю от них. Она это слышала однажды в сарае и ждала. Вот, дождалась.

Они это делают. Как ей сказала тетя Надя, они не могут жить одни. Юлька надулась и бросила хмурый взгляд на размалеванную тетю Тамару.
- Оо!! Какие глазки! Юлька? Ты-то, чего трясешься?
 Тетя Тамара широко улыбалась, глядя прямо Юльке в глаза. Юля, не желая улыбаться, просто сжала губы и растянула их в ниточку. Тамара качала головой и заговорила громко и уверенно.

- Поди, к себе едешь. В свою школу. Радоваться должна! И брата успокой. Нууу! Очнись, девчушка!
 Юлька закивала головой, кисло улыбаясь. Из комнаты, наконец, показалась тетя Надя. Она, ярко накрасила глаза, и показалась Юльке красивее, чем обычно. Тетя смотрела куда-то в сторону и Юлька удивленно подняла глаза, когда увидела, что дядя Вася курит,  вопреки всем правилам, установленным в доме. Он подошел к Саше, взял его за руку. Брат чертыхнулся.

- Не надо! Я сам!
 Однако, крепкая рука, твердой хваткой вцепилась в его руку и Сашка, подчинился, понимая, что не в силах совладать с рукой взрослого мужчины. Надежда, протянула Юльке сетку с гостинцами, последила за тем, как девочка копается, пытаясь всунуть объемный пакет в свою сумку, не вытерпела, вырвала поклажу из Юлькиных рук, вмиг перебрала вещички, потом сложила все, что было, вместе - перетянула и снова вернула хозяйке.
- Вот и все! Пошли!
 Она молча развернулась и вышла на крыльцо. Время действительно поджимало. Их ждали, значит, надо поторопиться.

***
Рабочий день закончился, а он, вот уже два часа, просто наматывал километры. Он злости Сергей крепко сжал руль и выматерился. Молодая, красивая девушка лежала на соседнем сиденье. В те моменты, когда машину подбрасывало на ухабах, она тоже вздрагивала, но не подавала звука. И хорошо, потому что сейчас ему  было не до нее. Он вспоминал последние события, смотрел на спутницу и злился. Как ни крути – и так, и этак, она его обманула. Так же, как все. За это надо наказывать. И он это сделал, и ни на секунду не пожалел.

Вообще-то, поначалу, девчонка ему понравилась. Звонкоголосая, смешливая, с гордо вскинутой головой, она показалась совершенством. Сергей усмехнулся, и вяло подумал: «Хороша девка! А скольких мужиков облапошила». Он её остановил и вовремя. Ей не место под солнцем. Сергей хмуро взглянул на неподвижное тело. Он обратил на нее внимание сразу. Среди своих подруг, девушка выделялась статью и голосом. На нее оборачивались девушки, парни, мужики. Последние, жадно ловили взгляд, а потом ожидали наживки. Даст, не даст, бросит, не бросит.

 Красивая, уверенная в себе деваха авансы раздавала щедро. Он тоже клюнул на ее обаяние. Белозубая улыбка, мягкий выговор и эта, сногсшибательная походка. Такую он видел только у Клавдии. Сергей проглотил тяжелый ком. Видение  возникло и тут же пропало. Сергей встряхнул головой, отгоняя наваждение. Почудилось, что Клавдия рядом. Он не хотел поддаваться очарованию, но не смог устоять. Показалось невероятным - её нет, а глаза – живые, зовущие перед ним. Какой она стала? Мысли путались. И он попался. Магический взгляд уцепился за нерв. Холодная изморозь выступила на лбу.

Он не заметил ни своего оцепенения, ни холода в груди. Его занимала и влекла только эта неясная фигура. Чёрные очи глядели внимательно, призывно. Её глаза  или что-то другое?! Что таилась в самой глубине зрачков? Они его околдовали и напугали одновременно. Смахнув остатки вязкого наваждения, Сергей надавил на газ. Он ехал и вспоминал. Память услужливо подкидывала самые незатейливые, но трепетные мгновения. Свою странную и чистую привязанность к этой женщине он не мог понять.

  Вот в его сердце проснулась любовь. Она камнем легла на плечи, на сердце. Она не отпускала, а потом, к довершению всех бед, она оказалась такой же, как все. И это, именно это убило в нем последние остатки жалости и понимания того, что она не одна. Любовь всё перечеркнула. Когда женщина появилась в бригаде, Сергей на долю секунды оглох, ослеп, обездвижил. Неведомое притяжение тащило его ноги, взгляд в одну сторону. В ту, где была она. В мыслях он всегда был рядом с нею. Несколько месяцев кряду, он как привязанный ходил за женщиной, давая ей понять, что любит, что не может без нее.

Его симпатию видели все и жалели, сочувствовали. А она?! Она была странным исключением и не замечала его очевидной страсти. Не то что бы не видела совсем, но она, как-то уж очень легко воспринимала его любовь и не подпускала близко. Вздохнув глубоко, Сергей огорошено подумал, что время не властно над его чувством. Он хотел забыть, Он делал всё,  для того чтобы избавиться от своих воспоминаний, но не смог. Они как магнит возвращали его в те минуты, когда он был рядом с нею. Боже! Такая далекая и близкая, такая родная и недоступная. Юная, даже, при своем далеко не молодом возрасте. Он слышал смех, вдыхал аромат.

В ее глазах плясали чертики. При всей своей невероятной скромности она была чертовски соблазнительна. Он услышал стон и вздрогнул. Призрак всегда был рядом. Впрочем, Сергей и сам не хотел терять эту тонкую связующую нить памяти. В эти редкие минуты он был счастлив. Клавдия. Пусть, таким образом, но он мог говорить, касаться и обладать ею.  Вот, только очень скоро пришло горькое понимание того, что этого мало. Ему нужны были ее губы, тело. Ему нужна была она. Находить, чувствовать сопротивление и горячий отзыв любящей женщины. Она не дала ему этого, но всё исправимо.

Так показалось вначале. Он придумал, а затем и получил желанную связь, а, получив, потерял голову. Сколько же их было? Слышать дыхание, впитывать стоны, ощущать тепло. Оооо! Как это горько и божественно! Теперь Сергей понимал, она, таким образом, платила за свою боль. Мстила и находила все большие и большие методы для истязания. Он не сопротивлялся. Если она хотела его мук, пусть так и будет, но взамен он должен получить хоть что-то. Поиски не были долгими. Первое, что ему пришло в голову, сходить на танцплощадку. Простое и мудрое решение.

Он окунулся в это сплетение тел, шума, звона, духоты. Разглядев в мелькающих бликах ее скульптурное тело, Сергей захлебнулся в чувствах и даже заплакал. Но уже через минуту его благословила эйфория. Он стоял возле девушки, пожирал ее глазами и хотел. И, о, восторг! Она его увидела и приняла всерьез. Девушка что-то говорила, сама отвечала на вопросы, смеялась, сверкала глазами и была неотразима. Она сводила с ума. Он поддался её обаянию и пошел следом. Казалось, Клавдия его простила. Она была рядом. Немного ошарашенный ее напором, он пригласил девушку покататься.

Ее восторг был ответом на его молитвы. Разговор перескакивал с одной темы на другую. Она смеялась, влекла его за собой.  Мгновенная ярость накатилась на него с тот короткий миг, когда она протянула руки и приласкала его суть. Черт! Он глядел на совершенно незнакомую женщину  и понимал – не она ему нужна. Запах спиртного вызвал приступ брезгливости. Что она делала рядом? Она падшая женщина, а таких, он ненавидел. Объяснить суть вины и наказать. Все получают по заслугам. Пусть и она найдет свой крест. Это оказалось просто.

Глупая тёлочка даже не успела рассердиться  и что-то понять. Он ее просто успокоил. Она ему надоела. Пусть помолчит. Она так прекрасна в этой тихой позе. Он снова взглянул на женщину. Она была очень похожа на Клавдию и только здесь, в этой тесной кабине, на него навалилось страшное разочарование. Как бы хороши ни были эти девы, им далеко до неё. Неотвратимая боль, режущая на части не давала вести машину. Её глаза стояли напротив.

Взгляд был так близок, заманчив, красноречив. Он пугал, ласкал, притягивал. Зовущие очи самой желанной женщины преграждали путь, и он не знал, что нужно сделать, чтобы не навредить им. Он уже обидел ее однажды, но теперь он знает, таких надо беречь. Таких на белом свете нет. Такой, как она больше не будет. Клава. Слезы бежали по лицу. Соль оседала на коже. Как она умела смотреть. У него захватывало дух, когда он ловил её взгляды. Уголки губ чуть-чуть приподнимались, кораллы зубов переливались мягким светом. Она всегда, сколько он ее помнил, была чуть-чуть грустна. Вероятно, это и делало её недоступной. Сейчас его Клавдия была рядом и звала за собой. Он летел.

Теперь он знал, он понял. Это проклятье. Он вспомнил, как она проходила мимо, легко запрокинув голову и смеясь. Над чем смеялась? Однажды, на свою беду, он поймал ее взгляд и пропал. Он заболел этой женщиной и выхода из тупика, в который она загнала его, не было. Она его околдовала. Он попытался вырваться из круга. Разорвал. Ее не стало, а жизнь превратилась в кошмар. Глаза, в который раз, стояли на пути. И они любили. Такого откровенного чувства Сергей не ожидал. Он пошёл на встречу, утонул  в её теплых глазах. А они приближались, становились всё ближе и ближе. Боже! Он понял, огорошенный бедой, он осознал новую насмешку судьбы, она смотрела не на него. Он потерял столь дорогую для него связь.

С любовью и теплотой она смотрела вдаль. Он последовал  за ним и уловил лишь неясные тени. На душе загремел набат.  Всегда находился кто-то другой. Что она видела? Кого нашла? Обман. Предательство. Он закричал. Перекошенный болью рот издавал звуки, но ничто в этом мире не имело значения. Ничего кроме этого. Она стояла на пути. Её нельзя обижать. И он свернул. В свете фар, обезумевший взгляд ловил мелькание, сплетение фигур и бликов. Мир перевернулся, но что это могло значить по сравнению с тем, что в этот миг он уловил её аромат. Манящий, зовущий.

Он был близок и обещал так много. Не нужно ничего другого. Ему осталось только следовать за ним. Какая, к чёрту, жизнь, где нет её. А глаза уходили дальше. Не отпустить, не потерять. Он так долго ждал и вот оно – дождался. Единственное, что нужно было сделать оказаться в их близости. Холодная, давящая сила накрыла с головой и заставила прозреть. Застывшие пустые глаза глядели в одну точку. Он снова ошибся это не она.

Продолжение тут http://www.proza.ru/2009/11/15/158