— Кто вы такой?! – возмущенно вскричал Александр Сергеевич Пушкин, увидев в собственном рабочем кабинете незнакомого мужчину в странной одежде, вытирающего нос о дорогие занавески.
— О-о! Шура, ты что ль?! – обрадовался незнакомец, поворачиваясь лицом к обалдевшему хозяину кабинета.
— Кто вы такой и что вы себе позволяете?! Я вас спрашиваю! Прекратите немедленно пачкать мой тюль!!! – разозлился великий поэт.
— Ээ… простите Александр Сергеич, у вас тут пыли, как говна, а у меня аллергия, мать её так! Пылесос купите… аа… Апчхи!.. – оглушительно чихнул незнакомец и представился, — Колян я. И я к тебе по делу.
— Вы разбойник?! – наконец-то испугался поэт, — У меня нет денег! Берите, что хотите, только не губите!!!
— Тля, Сергеич, шо ты, как соска истеричная?! Не очкуй. Спасти я тебе хочу. Про опасность предупредить.
— Не… что?!.. От чего спасти?! Кто вы и откуда, черт возьми?!.. Вас отец послал? – побледнел Александр Сергеевич.
— Шура, чё ты дергаешься, как морж на электрическом стуле?! Расслабься и внимай!!! Фанат я твой. Этот… как его… ааа… читатель твой, йопт!
— Вы читаете современную литературу?!.. Но причем здесь это?! – тело великого поэта била крупная дрожь.
— Какая, в сопилку, современная литература?! Ты же классик давно!!! Сипец. Я столько твоего прочитал… И про кота у побережья… которой был на цепи… тля, конечно, садист ты, Шура… кота на цепь садить… он тебе что, бабки торчал, что ты его на цепь-то?.. Чему ты детей учишь?.. Что там дальше-то было… ааа… нее… он вроде ходил по той цепи… потом его ещё порубили на мясо… зашинковали… вам тут что, жрать нечего?! А Черномор со своей группой спецназа – сношали русалку пол рассказа… Ты это… завязывай… с порнухой-то. Йопт, у нас это дети в школе учат. Ксюшка моя, в 3-ий класс пошла этой осенью. Так вот… Незачем ей эту пургу твою читать. Ты меня понял, глист кучерявый?!
Великий русский поэт, Александр Сергеевич Пушкин, сидел, как громом пораженный. Он ровным счетом ничего не понял. Кроме того, что перед ним находится человек повредившийся рассудком. А незнакомый Колян всё продолжал говорить.
— …Ты же можешь нормально писать. Без этих гнилых деталей. Ну почему под конец твоих стихов, обязательно какая-то порнуха?! Ты, тля, озабоченный Сергеич? Вот объясни мне, на какую хризантему, в сказке про царя Салтана вставлять про каких-то голубых матросов? Шура, я по-хорошему говорю, завязывай ты с этим, потому что не посмотрю, что ты – талант. Замочу тебя, как гниду на параше и дело с концом. Незачем Ксюшке, дрянь такую читать, ты меня понял?
— Вы мне угрожаете… — выдавил из себя поэт.
— Я?! – удивился Колян, — Не-е. Я тебя пока просто предупреждаю. А вот один фраер Дантес… рассказывал на одной из светских сходок в столице, что ты, значит, у друга в N-ой губернии, с коровками развлекаешься.
— Что?! – вскипел и пошел пятнами поэт, ярость которого наконец-то пересилила страх, — У друга моего, Козлова, я всего лишь… – начал было Александр Сергеевич, но его перебил злобный голос незнакомца.
— Да мне плевать, Шура, коров ты под хвост жаришь, коз или соседского дворника! Ты, худая жопа павиана, пиши по-человечески!! Без порнухи!!! Дочь мне испортишь – извиняй, но замочу тебя…
— Это всё какая-то чудовищная ошибка! – обхватив голову руками, забормотал великий русский поэт. Когда он поднял глаза – кабинет был пуст. Незнакомца нигде не было.
Поэт без сил упал в кресло.
— Совсем заработался, — решил Александр Сергеевич, — уже и чертовщина мерещится…
В этот момент за спиной поэта, в углу кабинета, послышались звуки, которые ухо пораженного хозяина смогли классифицировать, как «журчащие». Источник этих самых журчащих звуков, Колян, с наслаждением кряхтел, освобождая мочевой пузырь в аккурат за сервантом из мореного дуба. От такой несусветной наглости хозяин кабинета впал в столбняк. Его рот открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег.
Застегнув ширинку, Колян с упреком посмотрел на Пушкина.
— Сами виноваты, блин. Не продумано тут у вас нихрена. Параши нужно делать в кабинете, а не на улице. И, вообще, подсматривать за людьми некрасиво. Может мне тяжело мочиться, когда на меня смотрят?! Хотя кому я это говорю… Вы же тут некультурные все… Двенадцатый век, да?.. Мечу тут бисер перед свиньями… Ладно, Шура, протрешь тряпкой мокрой и проветришь… Я тут тебе написал про этого Дантеса… – достал мятое письмо из кармана Колян, — Прочтешь. Это важно, блин. Понял?.. Твою ма-а-атрёну … – ругнулся визитер, глядя на письмо, упавшее в темную лужу на паркете.
— В общем, сам потом поднимешь. А мне пора…
— Постойте!!! – наконец-то обрел дар речи озверевший Пушкин, — Вы, простите, совсем оволосели?! Вы же только что обмочили мой сервант!
— А ты хотел, что бы я на тебя помочился, извращенец конченный?! И зачем только я тебе решил помочь…
— Помочь с чем?! Кто вы такой, мать вашу?! Какого лешего вы делаете у меня в кабинете?! Кто вас сюда пустил?! Объясните мне, черт вас, подери!!!
— Вот это ты дебил, Шура! Из будущего я, неужели ты ещё не понял?! Пришел предупредить тебя о смерти, а ты неуважительно ко мне относишься, смотрю…
— Обосцать сервант и высморкаться в занавески входит в обязательный этикет жителей Будущего? — взвился поэт.
— Шура, после того, как ты прочтешь это письмо, поверь, ты разрешишь мне срать посреди этого кабинета хоть до конца моих дней! Возьми и прочти его, тля!!!
— Оно же в письках всё! За кого ты меня принимаешь?! – брезгливо сморщил нос Александр Сергеевич, — Я не буду брать его в руки!!!
— Тогда ты умрешь молодым!.. Тебя похоронят… На твою могилу будут приходить твои враги и будут писькать на тебя сверху. Этот вариант тебе нравится больше?!
— Ты сумасшедший!!! — закричал поэт, — Ты сказал, что ты из Будущего. Где это?
— Не где, а когда, — расцвел в улыбке Колян, — слушай сюда, нервный ты, мой…
Девка протирающая на следующее утро стол в кабинете хозяина с отвращением покосилась на грязные занавески.
— Совсем наш барин головой тронулся, — в сердцах ругнулась девушка, — мало того, что сопли о занавеси польские вытирает, так ещё и серит в кабинете, как дитя малое. Как бы ещё усадьбу не сжёг… Ох, горечко…