Вздумалось овце газелью представиться. Копытом бьет, куцым хвостом вертит, вслух воображает:
- Мустанги, однозначно, мои.
Лошадь, особой тактичностью не отличаясь, сходу зубы сушить:
- Дура ты, какой осел с тобой породнится?
- Заткнись, хватит ржать! Твое дело маленькое: хомут тянуть да сено наворачивать, а у меня широкая перспектива.
Верблюд мимо проходил, на невесту глянул, давай плеваться, а та не унимается, глазами стреляет в разные стороны, объект будущей страсти промышляет.
Откуда ни возьмись, конь нарисовался. Грива, уздечка, хвост – все в наличии.
- Здрасьте, - говорит, - только от ярма освободился, теперь готовый к любовным испытаниям, берите меня, дамочка, тепленького, и пользуйтесь, пока не одумался.
Овца прикинула шансы, навскидку вышло, что торопиться вроде некуда, в запасе парнокопытных немерено. С другой стороны, можно и рискнуть, конь, хоть и не породистый, все одно конь, не ишак какой. Согласилась.
Зажили счастливо, ромашки охапками едят, воду из родника хлещут – романтизм.
Осень пришла – ромашки головы опустили, романтизму мигом поубавилось. Видит овца, кавалер ее, не в коня корм, с тела спал, на телок косится. Обида поселилась в сердце девичьем.
- Поникли лютики, - думает, - завяли помидоры…
Терпит, весны дожидается, на возрождение чувств надеется. Так оно и случиться могло, если б свинью не подложили: зебра на день рождения кобылу за собой привела. Конь ослом не оказался, намеки понял – и только его и видели…
Говорят, кобыла потом жирафом увлеклась, а овца побыстрому замуж за какого-то борова выскочила.
Разное болтают сдуру…