IV. Dienstag, den 8 Mai.
В четверг утром оба моих героя проснулись одновременно от звонка будильника.
- Пойдем за покупками? - поинтересовался Замс и вскочил с постели.
- Что ты еще собрался покупать? - задал встречный вопрос Ташенбир.
- Что-нибудь из еды, - сказал Замс, - Сыр, кожанные штаны, шоколад, цветочные вазы, жевачки и парочку костюмов.
- Да, тебе бы это вполне подошло. Но я сегодня иду на работу. А ты останешься в комнате.
- Мне казалось, ты говорил, что твой шеф потерял ключ от входной двери?
- Возможно, он его уже нашел.
- Мне же будет скучно, целый день безвылазно в комнате сидеть.
- Ты должен оставаться в комнате, чтобы тебя госпожа Ротколь не увидела.
- А почему бы и на меня и не посмотреть? Я же теперь выгляжу как обычный мальчик. У меня есть костюм. - гордо провозгласил Замс.
Господин ташенбир посмотрел на Замса.
- Ты вырос почти на целую голову! – удивлённо
воскликнул он.- Позавчера ты был значительно меньше. Как это может быть? Мне кажется, сегодня ты уже в рюкзак совсем и не поместишься.
- Так это же всем известно, папа, - рассмеялся Замс, - Замсы за один день вырастают настолько, насколько обычные дети за год.
- За один день?! - повторил господин Ташенбир. - Хорошо, что мы тебе резуиновый костюм купили.
- А почему это хорошо? - спросил Замс.
Это же очевидно: потому что он может растягиваться. - объяснил Ташенбир. - А значит, нам не придется покупать каждый день по новому костюму большего размера. Пора представить тебя фрау Ротколь. Н-да, как же я буду тебя звать? Не могу же я просто сказать: "этого мальчика зовут Замс".
- Да, тут ты прав,. Как же меня должны звать?
- Может, Бруно? - предложил господин Ташенбир.
- Это слишком длинное имя для Замса, - сказал Замс.
- Может быть, ты знаешь более короткое имя?
Самс кивнул: "Робинзон!"
Господин Ташенбир покачал головой и сказал: "Во-первых, Робинзон длиннее, чем Бруно. И, во-вторых, это слишком необычное имя.
- И в третьих, меня зовут Робинзон и точка! - сказал Замс и натянул свой резиновый костюм.
- Как хочешь, - согласился Ташенбир и тоже одел костюм. - Ты можешь пойти поиграть на детскую площадку, если тебе скучно. - сказал он Замсу.
- Но я не люблю играть, - возразил Замс.
- Тогда ты мог бы над чем-нибудь поработать.
- Но я не люблю ни над чем работать.
- Ну тогда оставайся и скучай.
- А скучать я тоже не люблю - ответил Замс.
- Не мог бы ты мне поведать, что ты вообще любишь? - сердито спросил господин Ташенбир.
- Я люблю ходить в бюро, - ответил Замс.
- Эта тема не подлежит обсуждению. Или ты остаешься в комнате, или ты идешь играть на площадку. - определил Ташенбир. - А сейчас мы будем завтракать.
И они вместе отправились на кухню и стали готовить себе завтрак. Но не успели они сесть за стол. как кухонная дверь распахнулась и на пороге возникла фрау Ротколь, одетая в утренний халат.
- Вы с кем-то разговариваете, господин Ташенбир, - крикнула она и быстро оглядела кухню.
Замс, сидевший за противоположным кухонной двери концом стола, успел втянуть голову еще до появления фрау Ротколь.
- Фрау Грюнколь, фрау Грюнколь ( госпожа Зелёная Капуста) - запищал он оттуда.
- Что это Вы себе позволяете! - гневно обратилась она к своему жильцу.
- Что Вы, я ни слова не сказал. - попробовал защищаться Ташенбир, пытаясь, в то же время, достать Замса ногой, чтобы заставить его замолчать.
- Фрау Блауколь, фрау Блауколь( госпожа Синяя Капуста), - снова запищал Замс из своего укрытия.
Фрау Ротколь обежала стол, запустила руку под стол и вытащила оттуда Замса, держа его за рыжие вихры.
- Ох! – вскрикнула она испуганно и выпустила Замса из рук. - Что ЭТO такое?!
- Робинзон! - крикнул Замс и задвигал ушами. - Робинзон Ташенбир!.
- Робинзон Ташенбир?! - растерянно переспросила фрау Ротколь.
- Позвольте... Позвольте представить Вам моего племянника, - пробормотал Ташебир, указывая на Замса. - Малыш Робинзон захотел проведать своего дядю.
- Он у Вас останется? - спросила фрау Ротколь. - Я этого никогда не разрешу.
- Я заплачу, конечно, за его пребывание, - поспешил успокоить её господин Ташенбир.
- Заплатите за его проживание? - переспросила хозяйка. - Ну, тогда ладно, он может остаться. Но сначала, он должен вымыться. У него все лицо в синих пятнах. Иди сейчас же в ванную и умой своё лицо! Но не бери моё полотенце, высохнешь на воздухе. Ох, ну как ты выглядишь, совершенно желтое лицо! Это, конечно же, из-за того, что твой дядя слишком много курит. А этот нос - ужасен, скорее это свиной пятачок. Он у тебя потому такой, что ты в нем все время ковырялся. И чтобы ты был причесан на пробор, когда ты вернёшься из ванной, понял? И что это за странный костюм на тебе надет? И не стыдно тебе в таком выходить на улицу?
У тебя что, нет нормального пуловера, Робинзон? Почему ты не отвечаешь, когда тебя взрослые спрашивают?
Замс слез со стула, молча вышел из кухни и скрылся в ванной. Они услышали, как плещется вода. Затем Замс вернулся и встал перед фрау Ротколь.
- Что это значит, Робинзон? Уж не хочешь ли ты, чтобы я поверила, что ты за полминуты успел как следует вымыться? Синие пятна так и остались на твоем лице. Что у тебя во рту? Сейчас же покажи, что у тебя во рту, Робинзон!
Замс поманил её пальцем. Фрау Ротколь наклонилась к нему. Он снова поманил её, приглашая нагнуться к нему еще ближе. И, когда их лица оказались примерно на одном уровне, Замс сделал "Пуффф!" - и выплеснул изо рта литра три воды прямо ей в лицо.
- Теперь ты видела, что было у меня во рту? - спросил он, когда его рот опустел ищеки опали. - Это была вода.
Прежде, чем фрау Ротколь успела оправиться от пережитого, Замс вежливо поклонился и сказал:" До свидания, фрау Ротколь, всего наилучшего, фрау Ротколь, честъ имею, фрау Ротколь!" - и вышел из кухни.
Пока фрау Ротколь старалась взять себя в руки и начать ругаться, дверь кухни снова отворилась и в щель просунулась голова Замса.
- И не курите так много сигар, фрау Ротколь, это портит гардины.
Затем он развернулся и направился из дома вон.
- Что за невоспитанное существо. Чтоб ноги этого хулигана не было в моём доме! Стыдитесь, Вы, дядя! - прошипела фрау Ротколь, - Несите быстрее полотенце, что Вы сидите и смотрите по сторонам. Бегом, или я выгоню Вас вон!
Ташенбир сбегал за полотенцем в ванную и передал хозяйке. Затем он забрал папку для бумаг из своей комнаты и вышел на улицу. У входной двери он кое что вспомнил, вернулся в дом и, просунув голову за дверь в кухню, доброжелательно произнес:
"До свидания, фрау Ротколь, всего наилучшего, фрау Ротколь, честъ имею, фрау Ротколь!"
- Сейчас же замолчите! - закричала та и швырнула в него кухонным полотенцем.
- Но, фрау Ротколь, - сказал Ташенбир и поднял полотенце с пола, - с каких это пор стало нельзя с Вами вежливо попрощаться?
И прежде, чем она смогла что нибудь ответить, он развернулся и, насвистывая, вышел из дома. На улице он огляделся, но не увидел никаких следов Замса. Через некоторое время подошел его трамвай, он вошёл, сел на одно из передних сидений и принялёся читать газету.
На следующей остановке вошло много народу, за спиной кондуктора собралась большая толпа. И вдруг из этой толчеи зазвучал пронзительный голос: " Я хочу получить билет"
- "Куда?" - спросил кондуктор.
- В руки" - ответил тот же голос.
Ташенбир вскочил. Неужели Замс тоже в этом трамвае? Это было невозможно. Он, наверно, ошибся! В конце концов, существует множество похожих голосов.
- Куда ты хочешь доехать - сказал кондуктор.
- В бюро.- объяснил голос. Стоявшие вокруг люди засмеялись.
- Покажи-ка сначала твои деньги! - потребовал кондуктор.
- Зачем? - спросил высокий голос, - Ты что, не знаешь, как они выглядят?
- С меня довольно, - прошипел кондуктор - ты будешь платить или нет?!
Вместо ответа Ташенбир услыхал какое-то дребезжание. Затем тот же высокий голос определил: "На вкус неплохо. Cделано из металла."
- Ну вот, теперь этот тип съел всю мою разменную мелочь! - закричал кондуктор, - Иди сюда! Сейчас же иди сюда!
У Ташенбира не осталось больше никаких сомнений и он стал проталкиваться в заднюю часть трамвая. В этот момент трамвай остановился, кто-то из-за толчка упал у ног Ташенбира, обхватил их крепко руками и восторженно завопил: " Папа! Это ты, Папа!"
Это был Замс.
- Быстрее, выходим, - крикнул Ташенбир Замсу, схватил его за руку и вскочил из трамвая. Прежде, чем кондуктор смог что либо предпринять, двери закрылись и трамвай поехал дальше.
- Нам здорово повезло, папа, - определил Замс.
- Если ты и дальше будешь вытворять нечто подобное, мы с тобой попадем в тюрьму. - сердито сказал господин Ташенбир. - Зачем ты вообще поехал трамваем?
- Я хотел попасть к тебе на работу в бюро. - тихо ответил Замс.
- Я же тебе это запретил. Ты сейчас же отправляешься домой!
- Что, к старушке Ротколь?
- Н-да... Ну, тогда, побудь на детской площадке.
- А я не люблю детские площадки.
- Я сейчас один пойду на работу и это окончательно. Что ты собираешься делать, мне все равно. - определил господин Ташенбир, оставил Замса стоять на месте и заторопился в бюро.
На следующем перекрестке господин Ташенбир остановился и посмотрел назад. Замс не пошел за ним следом, напротив, он продолжал стоять на том же месте, где они расстались. Удовлетворенный увиденным, Ташенбир заспешил к себе на работу.
Дверь в бюро была все еще заперта. Как и в предыдущий день, Ташенбир пересек двор и направился к дому, где жил его начальник, господин Оберштайн, там он постучал в дверь и, несмотря на то, что ему никто не предложил войти, переступил порог.
Доведенный до полного изнеможения, шеф сидел на стопке тарелок и отрешенно смотрел перед собой. На полу тут и там стояли чашки, в абажуре таршера лежали книги, обеденный стол стоял на письменном, постельное белье свешивалось со шкафа, a на диване стояли стулья.
- Удалось ли Вам найти ключ? - спросил Ташенбир.
- Нет, - буркнул господин Оберштайн. - Ничего не помогает. Придется дверь в бюро взломать. Я нашел заколку для галстука, которую потерял четырнадцать лет назад, я нашел непрочитанную до сих пор почтовую открытку, датированную 1931 годом, и содержавшую очень важное сообщение. Кроме того, восемь монет, три игральные карты, и даже пишущую машинку. Но никакиx следов пропавшего ключа! Слушайте, Ташенбир, а куда Вы обычно прячете Ваш ключ?
- Я? - удивлённо переспросил Ташенбир, - Я вообще не прячу мои ключи. Просто кладу их в карман брюк и все.
- В карман брюк, - презрительно сказал Оберштайн, - у Вас нет никакой фантазии.
С этими словами он машинально сунул руку в карман своих штанов. И тут же вскочил, как будто его оса укусила, и с криком: "Так вот куда ты, тихоня, спрятался!" вытащил из кармана ключ от письменного стола.
- Почему Вы мне еще вчера не сказали? - спросил он Ташенбира, сам в то же время открыл письменный стол, достал оттуда другой ключ, которым открыл шкаф, и, наконец, из стоявшего в шкафу ботинка, вытряс ключ от бюро.
- За работу! – вскричал господин Оберштайн, как только ключ от бюро оказался у него в руках, перебежал через двор и ворвался в бюро. Ташенбир поспевал за ним следом.В бюро стояли: большой дубовый письменный стол с удобным кожаным креслом и маленький столик с придвинутым к нему обычным деревянным стулом.
На кресле за большим столом устроился шеф, а на стуле за маленьким - господин Ташенбир. Наконец, они приступили к работе. Господин Оберштайн выписывал счета, а Ташенбир делал для них расчеты, сверяясь затем с результатами расчетов шефа. При этом шеф использовал калькулятор, а господин Ташенбир решал все в уме. Поэтому, чтобы Ташенбир не мог просто сказать "все посчитано верно", господин Оберштайн сначала записывал полученные им результаты на отдельном листке и вносил данные в счет только в том случае, если эти результаты совпадали с расчетами Ташенбира. Само собой разумеется, господин Оберштайн на калькуляторе успевал посчитать значительно больше, чем господин Ташенбир в голове. Поэтому скоро все счета скапливались на столике Ташенбира, а его шефу становилось нечего делать. От скуки тот начинал сминать листки в комок и пытаться прямо со своего места забрасывать их в корзину для бумаг. Часто господину Оберштайну удавалось попасть в корзину. Но иногда он промахивался и тогда говорил: "Ах, Ташенбир, соберите-ка бумагу с пола в корзину!".
Ташенбир вставал, собирал бумажные комки. Когда он затем возвращался на своё рабочее место, то понимал, что забыл, на каком месте расчета он перед этим остановился и ему приходилось все пересчитывать по-новой. Поэтому дело у него шло все медленнее. А шефу становилось совсем скучно и он отправлялся на полчасика в ресторан.
Вот и во вторник часа через два после начала работы, шеф поднялся со своего места и отправился в ресторан. Пока он там сидел, Ташенбир мог делать расчеты значительно быстрее. Поэтому он так погрузился в работу, что и не заметил, когда через какое-то время вернулся шеф. Он услыхал лишь, как тот уселся в кожаное кресло и зашуршал бумагами. "Сейчас он снова начнет бумажки в корзину кидать", - с раздражением подумал Ташенбир. Но вместо этого Ташенбир вдруг услышал, как кто-то жует, и затем зазвучал очень знакомый голос: " Хороший вкус. Очень нежная бумага". Ташенбир резко поднял голову и огляделся. Никакого шефа в кожаном кресле не было. В нём сидел Замс! Как раз в этот момент он закусывал линейкой, с помощью которой господин Оберштайн подчеркивал в счетах результирующие цифры.
- Привет, папа! - сказал он, жуя, - У тебя здесь очень симпатичное бюро. Такая мягкая бумага. И очень вкусное дерево.
- Ты все таки, за мной следил. Немедленно исчезни отсюда! - Закричал Ташенбир.- И, ради всего святого, перестань, сейчас же перестань есть бумагу
Он схватил Замса за руку и хотел вытолкнуть его за дверь. Но испугался, что при возвращении шеф может увидеть Замса. Поэтому Ташенбир усадил Замса под стол за кoрзиной для бумаг и сказал: " Я желаю, чтобы ты спрятался и, когда мой шеф вернётся, сидел тихо-тихо и не показывался. Пoнял?"
- Понял, папа. Прятаться я люблю. - ответил довольный Замс.
- Ну вот, из-за тебя опять придется все еще раз сначала пересчитывать. - прошипел Ташенбир.
- А что ты должен сделать? - спросил Замс.
- Посчитать.
- Ах так, а я думал, что-то сложное.
- Ты думаешь, это так все просто, - запротестовал Ташенбир, - Ну-ка, послушай, какие огромные числа я должен просуммировать в уме.!
- Ташенбир взял лежавший перед ним счет и прочел:" 411+319+217+334+556+192+2346. Думаешь, так просто это решить?"
- Это совсем не трудно. Сумма равна 4375.
- Что ты сказал?
- Четыре-тысячи-триста-семьдесят-пять - повторил Замс
- Какай чепуха, - сказал господин Ташенбир и начал складывать. Через несколько минут он удивленно воскликнул: Как ты сказал, сколько у тебя получилось?"
- 4375 - ответил Замс, прыгая вокруг больших напольных часов.
- Совершенно правильно! - восхищенно проговорил Ташенбир.
- Ты это на листочке у шефа прочел?
- Нет, - сказал обиженно Замс, - я просто все сложил вместе.
- Так быстро складывать даже калькулятор не может!
- Калькулятор не может, а Замсы могут! - гордо объяснил Замс.
- Тогда ты мог бы мне помочь, - сказал Ташенбир.
- Ну конечно, папа, - ответил Замс.
Господин Ташенбир начал: " 45+193+87+23+92"
- Будет 440 - сразу же выдал результат Замс и Ташенбир записал его в счет.
Так они продолжали работать еще некоторое время. И когда вскорости вернулся шеф, все счета были оформлены, Замс был хорошо спрятан под столом, а Ташенбир от скуки кидал бумaжные шарики в корзинку для бумаг.
- Вам, кажется, нечего делать, Ташенбир? - строго спросил шеф.
- Нечего, господин Оберштайн," - радостно ответил Ташенбир.
- А как обстоят дела с Вашими счетами?
- Все подсчитано и оформлено.
- Этого не может быть! - сказал шеф и вытащил из кармана свой листок с результатами. - Давайте, читайте, что там у Вас получилось.
Ташенбир брал один счет за другим, зачитывал результат так быстро, что шеф с трудом успевал сравнивать.
- Фантастика!- удивлённо сказал господин Оберштайн, - Вы пользовались калькулятором, пока меня не было?
- Нет, - возразил Ташенбир, - все это подсчитано в уме!
Он ничуточки не соврал, потому что все действительно было решено в уме. Правда, у Замса.
- Если кто-нибудь захочет все это решить в уме, ему потребуется не менее шести часов! - сказал господин Оберштайн.
- А сейчас как раз пять часов вечера - ответил Замс голосом Ташенбира.
- Тихо - прошептал испугано Ташенбир.
- Пять часов? Не говорите глупостей! - сказал шеф и повернулся к напольным часам, стоявшим у двери.
Часы показывали точно пять. В то время, как шеф с удивлением разглядывал часы, к нему сзади подкрался Замс и вытащил у него часы из жилетного кармана, перeвел на них стрелки и сунул часы обратно.
Почти в тот же момент господин Оберштайн трясущимися пальцами выташил из кармана часы, посмотрел на циферблат и простонал: "Действительно: пять часов. Но как это может быть? Я мог бы поклясться, что сейчас должно быть не позднее двенадцати!"
Замс, к тому времени сидевший снова в своём укрытии, ответил: " Похоже на потерю памяти, господин Оберштайн".
- Потеря памяти? - возмущенно повторил шеф, смял
свой листок с результaтaми и швырнул его рядом с корзинкой.
Сейчас же бумажный комочек вылетел обратно и упал на стол шефа.
- Ташенбир, что Вы себе позволяете?! - гневно сказал шеф.
- Я ничего не сделал, - правдиво ответил тот. Ему все это было очень неприятно. Но как заставить Замса перестать кидаться, без того, чтобы его не раскрыть?
Господин Оберштайн снова бросил бумагу в сторону корзины, продолжая внимательно наблюдать за Ташенбиром, который в это время подшивал счета в папку и никак не мог ничего другого сделать.
Но все равно, через пару секунд бумажный комок снова приземлился на большом столе.
Не понятно, - пробормотал господин Оберштайн и в третий раз бросил бумажку. В этот раз он попал в корзинку.
- На сегодня все. Вы можете закончить, Ташенбир. - сказал он затем.- Поиски ключa совершенно вывели меня из равновесия. Пожалуй, сегодня я лягу в постель пораньше.
- Мне кажется, часы не правильно показывают, господин Оберштайн. - заметил Ташенбир, - Лучше я еще задержусь на работе.
- Если я сказал, что Вы должны идти, значит идите, поняли?! - рассердился шеф.
- Если Вы этого хотите, - произнес Ташенбир и встал со стула.
В этот момент бумажный шарик в третий раз приземлился на столе.
- Опять эта чeртова бумага. - простонал господин Оберштайн, - Кто-то на ней что-то написал. Ташенбир, это Вы сделали?
- Я ничего не писал, господин Оберштайн, - заверил тот.
- Но ведь там что-то написано, - сказал шеф, обратной стороной ладони разглаживая лист.
Ташенбир наклонился через плечо шефа и посмотрел.
- Это Ваш почерк, господин Оберштайн, - сказал он затем. - Это, должно быть, Вы написали.
- Мой почерк? Нда, Вы правы. - вскричал тот и прочел вслух:
„Ташенбир и Оберштайн
Сидят в бюро, как дома.
У Ташенбира ум в башке,
У Оберштайна - солома.“
Затем достал из кармана носовой платок, вытер вспотевший лоб и сказал: "Ташебир, мне еще хуже, чем я предполагал. Можете побыть оставшуюся часть недели дома. Мне необходим покой. Я сейчас же лягу в постель и буду спать до послезавтра. Мы увидимся с Вами в понедельник." С этими словами он схватил Ташенбира за плечи и вытолкнул из бюро. На улице ему совсем стало плохо.
- Ужасно, мне видятся кошмары. Лучше я буду спать до пятницы.
- Что Вы увидели? спросил Ташенбир.
- Вещи, которые совершенно не могут существовать.
- Да что же? - продолжал допытываться Ташенбир.
Шеф приблизил свой рот к уху Ташенбира и зашептал: " Мне превиделось. как рыжая обезьяна в костюме аквалангиста выбежала из моего бюро. Ужасно, не правда ли?"
- Ужасно" - подтвердил Ташенбир. На этом они расстались. Господин Оберштайн направился прямо в постель, а господин Ташенбир пошел к перекрестку, где его уже поджидал Замс.
- Ты опять сотворил нечто невероятное, - сказал он Замсу.
- Нечто совершенно замечательное - радостно уточнил тот. - Среда, четверг и пятница – cвободные дни. И сегодня уже в двенадцать закончили. Теперь можно всю вторую половину дня гулять!
- Ну что же, я не против, - сказал господин Ташенбир и взял Замса за руку.
- Как тебе понравился мой стих?
- Очень дерзкий стих.
- Значит, получился. Внимание, сейчас родится еще один!
- Снова такой бесцеремонный?
- Совершенно другой, - заверил Замс и запел так громко, что люди на улице остановились и стали оглядываться по сторонам:
„Ташенбир и Робинзон
От работы свободны опять
Шеф отпустил Ташенбира домой,
Папа может спокойно гулять!“
- Не только папа, - заметил господин Ташенбир.
- Конечно, - сказал Замс, - я это потому так сказал, что иначе рифма не получалась. Внимание, еще один стих!
- Что, снова новый?
- Это будет последний - заверил Замс и запел снова также громко:
" В отличную эту погоду
Так славно устроить прогул!
Себе и папе в угоду
Оберштайна Замс обманул. "
- Вполне можно так сказать. - пробормотал господин Ташенбир.
На этом Замс перестал сочинять стихи и они отправились на весь оставшийся день гулять.