Садитесь поудобнее. Давайте я зажгу торшер, а верхний свет погашу, чтобы уютнее было. И страшнее, когда о нечистой силе речь зайдет.
Все началось с доброго дела. Меня попросили переночевать у одной незнакомой старушки. Она совсем старенькая, как мне объяснили, больная, а живет одна и никуда переезжать не хочет. Родственники и друзья у неё по очереди ночуют, потому что и им страшно её оставлять: мало ли что. А тут такое совпадение обстоятельств вышло, что никто переночевать не может. Вот меня и попросили. В наши дни редко удается доброе дело сделать, а хочется иногда. Я даже уговаривать себя не заставил.
Приехал. Попили мы со старушкой чаю. Показала она мне свою древнюю московскую квартиру, обе комнаты которой оказались, как положено, загроможденными живописнейшим хламом. Стены увешаны картинами, гравюрами, фотографиями. Красный угол, иконы, лампадка. Верующая, значит, старушка. Так что зашел у нас разговор о всяком таком, чудесном. Понимаете, говорит, я из своей спальни в другую комнату перебралась, потому что клопы замучали и нечистая сила. Клопы, думаю, это плохо, ну хоть честная старушка, призналась. Вы не бойтесь, говорит старушка, клопов мне выморили, только запах керосиновый остался. Кроме меня, никто его и не чувствует. А вот с нечистой силой трудно. Среди ночи — удары в стену. А за ней никто не живет. И сами удары нехорошие, нечеловеческие. Или в прихожей — возня и скрежет. Или в комнату войдет что-то темное, и не разглядишь его, а страшно... А молитва, спрашиваю я бывалым тоном, что, не помогает?.. Помогает, помогает, охотно подтвердила старушка. Только ведь и молиться не всегда получается. Язык не ворочается, и в голове кутерьма. Страшно ведь. Сами-то вы не боитесь? Я уже к вашему приезду все углы святой водой покропила. Ну, раз святой водой, говорю, то всё в порядке. И вообще я совершенно не внушаемый. И пошел спать.
Был я усталым и заснул сразу. Тому, что я проснулся среди ночи, я не удивился: все-таки новое место. Удивился тому, какой сон видел. Церковь, свечи горят, шествие какое-то, а вокруг все — и прихожане и священники — мои знакомые. Очень странно было их в церкви увидеть. Не успел я ещё перестать удивляться, как услышал те самые удары. Два стука. Хорошо еще, если бы в стену, а то непонятно даже, откуда стучат. Где-то наверху стучало, но и не в потолок. Сначала страшно стало, честно скажу, потому что стуки эти, действительно, неприятными были. Потом я сообразил, что просто не рукой стучат, а чем-нибудь твердым. Скажем, ручкой от швабры. Но ведь должен повод быть. Прислушался — вроде бы отдаленную неразборчивую музыку услышал. И тут же все себе объяснил. Этажом или двумя выше бессовестная молодежь никак не кончит танцульку, и разъяренный сосед дает им знать, что скоро милицию вызовет. Может быть, они уже долгие месяцы так привычно враждуют, не подозревая о несчастной старушке.
Едва успел я со стуками разобраться, как за дверью заскрежетало что-то, залопотало, застонало. Ну, я довольно быстро смекнул, что это старые водопроводные трубы гудят, хотя и необычно. Подождал, пока сердце перестало ходуном ходить, закутался в одеяло. Собрался дальше спать. И вдруг снова стало страшно. Ни от чего. Тихо кругом, а неспокойно. Плохо. Тягостно. А что, думаю, дай-ка для эксперимента молитву прочту. Совсем недавно перечитывал "Казаков" Толстого и выучил оттуда "Отче наш", для расширения эрудиции. Начал шептать, и тут же старушкины слова припомнились: в горле пересохло, язык не шевелится, ни слова прошептать не могу. Но мысленно вспоминать получилось. И словно подействовало: речь вернулась, конец уже вслух пробормотал. Наверное, от этого, от собственного голоса, и успокоился. И заснул.
Самое противное было под утро. Чувствую, кто-то входит. Даже не кто-то, а что-то: черное, смутное, бесформенное, лохматое. Мелкими шажочками бесшумно пересекает комнату и возле моей кровати, в ногах, бессмысленно суетится. Жутко. Хочется вскочить и к старушке в комнату убежать, чтобы человек рядом был. Но я и пальцем шевельнуть не могу. А то опозорился бы... Короче говоря, сон это был, сон, кошмар предутренний. Теперь-то я понимаю.
Вот только некоторые подробности этой истории остались для меня неясными. Почему я перед стуками проснулся, как бы заранее? Почему я так хорошо свои сны запомнил, а последний даже явью показался, хотя мне это совершенно не свойственно? Что за странный испуг на меня напал, хотя пугливым я никогда не был? Почему мои галлюцинации оказались похожими на старушкины, хотя я настолько не внушаем, что за меня ни один гипнотизер не возьмется? Вы оба психологи, помогите мне все до конца уточнить. Верхний свет я снова зажигаю, ужасы кончились. Подумайте пока, а я пойду чайник поставлю.