Снег тает. На улице слякоть. За окном хмуро. На подоконнике лежит прозрачный полиэтиленовый пакет с яблоками. В комнате хаос. Под столом пустые бутылки. На столе - две початые: водка и Вана Таллин, остатки закуски, грязные тарелки. Капли бьют по стеклу, через открытую форточку попадают между рам. Сыро и холодно, но сил подняться и закрыть форточку нет. Голова чугунная. Танька (кажется, так её зовут) лежит, раскинувшись в мятых простынях, похрапывает. Я смотрю на её грудь, ноги. Желаний не возникает, скорее – наоборот. Что там вчера было и где все?
После концерта мы, как всегда, сняли девочек и поехали к Паше. Но сейчас мы не у Паши. Тогда где? Да какая, собственно, разница?
«Раз, раз… Гхм, хм.. до ре ми фа соль фа ми ре до», - Да уж! Чем сегодня петь? Звезда, блин! Мы звёзды? Ха, все так думают. Но это не так. Всё это – понты корявые. И успех наш - дутый. Да, с такого бодуна можно быть с собой откровенным. Чем мы лучше других? Только тем, что они ещё хуже.
Я заставляю себя подняться с постели и закрыть форточку – всё-таки очень холодно. Почему в голову лезут всякие мрачные мысли и начинается самокопание? Погода эта промозглая виновата, что ли?
Одеваюсь.
Танька или, как её там, открывает глаза, тупо смотрит на меня.
- О, какие люди и без охраны!- тут же морщится от головной боли – Дай попить.
Я нахожу на столе пустой стакан, на полу - чайник, наливаю кипяток, протягиваю ей. Она судорожно глотает воду, ставит стакан на пол.
- Мы трахались?- спрашивает она.
- Не помню.
«Красивая девка, даже когда помятая. Наверно трахались»,- думаю я без каких либо эмоций. Лезу в карман за сигаретами, достаю пачку и вместе с ней выворачиваю открывшийся пакетик с травой. Его содержимое падает в стоящую на полу тарелку с каким то соусом. Бля! Там и было то всего на три косяка. Нужно срочно звонить Крюгеру. Иначе я сегодня и на сцену не выползу. А если выползу, всё будет, как вчера.
«А веселья то нет», - слышится мне чей то голос, кажется, мой собственный.
- Где у вас туалет?
- Там, - Танька уже закрыла глаза и неопределённо машет рукой.
Я выхожу из комнаты в кромешную тьму, чиркаю зажигалкой, нахожу выключатель. Лампа горит тускло.
Типичная питерская коммуналка. Длинный коридор с облупившимися стенами, велосипед, висящий под потолком, вешалки с верхней одеждой, какое то барахло вдоль стены. Полумрак. В сортире - весь в ржавчине унитаз, в ящичке на стене - аккуратно разорванная газета. Журчит вода, журчит вода, журчит….
Я знаю, в какие затяжные глюки перерастает это журчание, если хорошенько нюхнуть.
Очень хочется в горячую ванну. А хочется ли?
Я возвращаюсь в комнату, ложусь в грязную Танькину постель, закрываю глаза и думаю о том, чего мне больше хочется: поехать домой, залечь в свою новенькую ванну или остаться здесь, уснуть и не просыпаться.
Но где же все?
Да какая разница.
Снег тает.