На древних, уже гладких и очень скользких ступеньках из белого мрамора сидел плачущий человек. Он вытянул вперед руку, к крохотной ярко-абрикосовой птичке, летавшей около и периодически хватавшей его за растрепанные пряди цвета неизвестного космического металла. Руку птичка осторожно облетала, а человек и не пытался к ней прикоснуться, просто следил за ее полетом сквозь полупрозрачную колышущуюся занавесь слез. Но все-таки в его глазах мелькала иногда надежда, что маленькая прелесть остановится в своем полете и выберет своим насестом его пальцы.
Но неожиданно траектория ее пути изменилась и уже через пару секунд птичка довольно сидела на руке недавно ступившего на верхнюю ступеньку лестницы, тот с интересом рассматривал прилетевшее существо. А снизу его рассматривали влажные глаза, готовые или притушить слезы, или выплеснуть целый фонтан. Незваному гостю этот вид показался намного интереснее птички.
- Ты создал чудо, - и он осторожно стряхнул мигом обидевшуюся птичку, подталкивая ее к владельцу. – Совсем живая, правда холодная... – и он снова отправил попытавшееся вернуться существо в нужную сторону.
- Спасибо... – все еще плачущие глаза наблюдали за тем, как человек с глазами ноябрьского цвета, не сумев прогнать птичку, спускается к нему сам и присаживается рядом.
- Долго перышки делал? – А птичка, довольная такая поворотом событий, уселась на плечо пришедшего и снова начала теребить волосы хозяина.
- Это неважно сколько... Я даже не считал, – он вздохнул, - жаль, все зря.
- Кому подарить хотел?
- Ты же знаешь, ей...
- Да стоит она разве, чтобы плакать? – Но встретив заплаканный гневный взгляд поспешил сменить тему, - Так что она тебе сказала такого?
- Да, что тут... Все вы меня техником называете... и она тоже просто навороченной штучке, – он кивнул в сторону птички, - порадовалась... Я не выдержал и ушел.
- Понимание – вещь вообще редкая.
- Ты хочешь, чтобы я тут в слезах потонул, да?
- Нет, ты ведь знаешь. Но не все же по сути оценивают... видят – металлическая, и все. –Диагноз – неживая.
- А ты меня тоже однажды «мастером техники» обозвал... – всхлип.
На лице его собеседника отразилось искреннее сожаление и стыд, а в душу того вообще закралось ненавистное чувство совести в смеси с руганиями себя.
- Ты же знаешь, как это бывает, когда случайно выходит. Просто когда слышишь окружающих, а сам, еще не разобравшись, говоришь. Разбираться-то начинаешь позже. – На него внимательно посмотрели, поняли и простили.
- Эх, а вот представь, как это больно, когда другие называют что-то произведением искусства и чудом науки и техники. «Прекрасный представитель неживого» - ну как можно так говорить?! Для них это красивая шевелящаяся кучка из болтиков, а для меня-то это жизнь! Моя жизнь, она такая, но я ее живу и буду жить: другой мне не надо. А тут просто не понимают и вот так выходит...
- Что с птичкой делать будешь?
- А что с ней? Пусть живет, как хочет. Вот ты с ней почему общаться не хочешь?
- Людей таких не люблю.
- Жаль, она красивая...
- Может, слезы вытрешь? У меня где-то платок был...
- Нет, не надо. Зачем специально избавляться, если уж есть?.. – и он поднял взгляд к небу, не замечая направленного на него взгляда, который был наполнен точно таким же по силе восхищением, с каким он сам смотрел на птичку.
- На небе ни облачка... и Солнца не видно. Странный у неба цвет, правда? Вроде бы везде голубой, а и не однотонный совсем.
- Небо вообще вещь непонятная. Далекая. Кстати, вот оно там вверху чистое, а ты тут устроил дождик в атмосфере над ступеньками...
- Ступеньки не против.
- Ступеньки-то не против, но почему ты именно на них устроился? – Ступеньки вели в круглый двор, окруженный статуями из того же белого мрамора, у подножия которых стояли стулья всех видов размеров и форм, совершенно на любой вкус.
- Да я привык, что если на стульях, то это когда нас тут много...
- Зато сейчас выбор больше и удобнее, пойдем!
***
Они перепробовали все стулья, и в конце концов определились с самыми удобными... И даже так повезло, что стулья эти стояли рядом.
- Кстати, а чего это она так к твоим волосам привязалась?
- Парадокс – подобное притягивается к подобному. А может ей просто нравятся, что они блестят...
- Знаешь, у меня тоже есть идея, но, боюсь, она тебе не понравится...
- Что ты там придумал?
- Про подобное это ты верно заметил... Кажется, ей просто нужен материал для гнезда...
- Какого всем простого нужно...
- Да как разберешься, так, наверное, и все просто... Разбираться, правда, сложно бывает.
- По твоей теории мы просто не научились еще разбираться.
- Может и так.
Статуи отвели взгляд. Все. Может, они просто так случайно сели, что на них ничей взгляд на них не попадал, а, может, интереснее считать, что все неслучайно: статуи отвели взгляд, статуи не знали, или не хотели давать ответ.
- А зачем ты меня нашел?
- Я же твой друг!
- Друг – это красивое слово... Я задумываюсь иногда, из чего же его собрали. И не блестит и не режется, вроде бы и нелегкое, оказывает влияние – может, радиоактивное?..
- Ты, когда придумаешь, мне скажи.
- А ты как думаешь?
- Про саму суть слова? Это точно будет сложно разобрать.
- Сложно... Но все равно это здорово, когда кто-то говорит тебе «Я же твой друг!» и ты рад этим словам.
- А ты рад?
- А ты спрашиваешь?
- Это хорошо...
Жизнь, она налаживается, когда рядом есть друг. Все становится легче и приятнее, а еще, конечно, интереснее. А еще тебе не нужно верить, что кто-то не пропадет: с другом, пока ты с ним, ты уверен – что он будет всегда.
И у этих друзей все стало так, как было всегда – один смотрит в небо, другой на него. А во взглядах их одинаковая сила восхищения и проблемы, у каждого свои – постижение конструкции жизни или человеческих отношений – все сложно, но ведь разобраться можно во всем.